Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 18. Завершение боя
В предыдущих статьях цикла мы подробно рассмотрели основные вопросы боя «Варяга» и «Корейца» с превосходящими силами японцев, так что нам осталось немногое. Мы приводили схему повреждений, полученных «Варягом» до прохода крейсером траверза о. Пхальмидо (Йодольми), то есть до 12.05 по нашему времени теперь дополним его остальными.
Напомним, что до того, как получить повреждение, в результате которого управление крейсером было, по всей видимости, утрачено, корабль получил не менее четырех прямых попаданий – в корму (за ютовыми орудиями), в правое крыло мостика (убит мичман Нирод), в грот-марс, которое, по всей видимости, стало причиной пожара на шканцах (но не исключено, что пожар – результат еще одного, дополнительного попадания в рангоут над шканцами) и в фальшборт правого борта между первой и второй трубами. Всего в «Варяг» попал один 203-мм снаряд (в корму) и три, возможно – четыре 152-мм. Вроде бы немного, однако, как мы уже говорили, в результате этих попаданий и осколков взорвавшихся рядом с кораблем снарядов крейсер потерял не менее, а скорее даже более 10-15 человек одними только убитыми. Это очень много, если вспомнить, что за все время Цусимского сражения на «Авроре» и «Олеге» было убито 10 и 12 человек соответственно, в то время как «Варяг» потерял столько же или больше за 20 минут.
Пятое (или шестое?) попадание в русский крейсер зафиксировали в 12.06, практически одновременно с попаданием в фальшборт (русским рапортам это не противоречит). Уже после подъема «Варяга», на полубаке крейсера в районе, между передней трубой и носовым мостиком, по правому борту, обнаружена большая пробоина, размеров 3,96*1,21 м. Судя по ее габаритам, это результат попадания 203-мм снаряда и именно он вызвал ранение В.Ф. Руднева и гибель и ранения находящихся неподалеку людей. В вахтенном журнале описана гибель двоих, штаб-горниста и барабанщика, находившихся рядом с командиром, но, не исключено, и даже скорее всего, что на самом деле погибших было больше. Если мы посмотрим на схему, приведенную В.Катаевым (по всей видимости, составленной по данным Р.М. Мельникова, но у В.Катаева получилось нагляднее.
=
То увидим, что в районе боевой рубки, помимо горниста и барабанщика, в ходе боя погибли еще пятеро членов экипажа: квартирмейстер, комендор, матрос 1-ой статьи и два матроса 2-ой статьи. При этом места их гибели как раз находятся в зоне поражения японского снаряда. Таким образом, это попадание 203-мм снаряда с «Асамы», помимо того, что оно вызвало проблемы с управлением крейсера, убило от 2 до 7 человек.
Вопрос о «практически одновременном» попадании нескольких 152-мм снарядов в середину корпуса «Варяга», которые наблюдали с «Асамы», остается открытым. По всей видимости, на японском броненосном крейсере зафиксировали попадание с «Нанивы», описанное нами ранее. Но интересно, что в это же самое время попадание своего снаряда в «Варяг» зафиксировали на «Такачихо»: однако по результатам осмотра «Варяга» японцами можно утверждать, что в носовую часть корпуса корабля попало только три японских снаряда (152-мм в правое крыло мостика, 203-мм у рубки и 120-152-мм – в фальшборт правого борта). Так что, вполне возможно, что «Нанива» и «Такачихо» претендуют на одно и то же попадание в фальшборт. Впрочем, возможно и иное – дело в том, что в какой-то момент времени крейсер получил повреждение третьей трубы находящейся как раз в середине корпуса, время которого не отражается ни в русских ни в японских рапортах. К сожалению, автор настоящего цикла статей не смог разобраться, ни когда произошло это попадание в «Варяг», ни с какого именно борта прилетел снаряд, поразивший трубу крейсера.
Во время подъема «Варяга» его корпус был освидетельствован на наличие разного рода повреждений, и самими японцами была составлена их схема, приведенная в монографии А.В. Полутова. Однако к моменту ее составления, рангоут и трубы крейсера были срезаны, поэтому данные по их повреждениям в схему не вошли. Остается только схема В. Катаева, а на ней демонстрируется сквозное пробитие третьей дымовой трубы, при том что максимум повреждений (оторванные листы внешнего кожуха) находятся с правого борта. Вот только о чем это говорит? Возможно, снаряд попал в правый борт, взорвался, и его осколки (головная часть?) прошла трубу насквозь. Возможно же иное – что снаряд попал в левый борт, пробил внешний кожух, внутренний, и взорвался, тем самым выбив изнутри обшивку внешнего кожуха. По мнению автора настоящей статьи, наиболее вероятен первый вариант, но могло быть по-всякому. Тем не менее, можно предположить, что «несколько попаданий 152-мм в середину корпуса», которые наблюдали на «Асаме», и попадания в крейсер, которые записали себе «Нанива» и «Такачихо» представляют собой попадания в фальшборт правого борта и третью трубу.
Впрочем, есть и еще одно, не вполне понятное повреждение. Дело в том, что после подъема крейсера обнаружилось наличие еще одной пробоины в правом борту, в дополнение к вышеописанным. Она имела размер 0,72*0,6 м и располагалась в районе 82-го шпангоута, между кормовым мостиком и крайним бортовым орудием (№9). Японцы этого попадания не наблюдали, но в вахтенном журнале «Варяга» есть запись: «Снарядом прошедшим через офицерские (каюты) которые были разрушены, пробита палуба и зажжена мука в провизионном отделении». Однако эта запись относится на время после 12.15, когда крейсер был развернут правым бортом к неприятелю, и получить попадание в левый борт никак не мог. Кроме того, провизионное отделение отстоит достаточно далеко от места попадания (за ютовыми орудиями). В то же время, «Боевое донесение» командира «Асамы» содержит указание на попадание 203-мм снаряда в корму, случившегося чуть раньше, в 12.10: «8-дюймовый снаряд попал в палубу за кормовым мостиком. Возник сильный пожар, стеньга фок-мачты свесилась за правый борт». Однако крайне сомнительно, чтобы 203-мм снаряд оставил после себя столь незначительную, всего 0,43 кв.м. пробоину.
Вероятнее всего, дело обстояло так. В период с 12.00 до 12.05, пока крейсер шел к траверзу о. Пхальмидо (Йодольми), буквально за 5 минут «Варяг», получил три-четыре попадания (в мостик, корму и грот-марс, вероятно, еще один снаряд разорвался над шканцами, задев такелаж) потерял 10-15 человек убитыми, после чего, пройдя траверз о.Пхальмидо-Йодольми начал разворот вправо. Здесь, в 12.06 в русский крейсер практически одновременно попали три или даже четыре снаряда – один 203-мм рядом с боевой рубкой, и два-три 120-152-мм снаряда – один в фальшборт, один – в трубу и один - корму, в район офицерских кают. Именно это было воспринято на «Асаме» как несколько попаданий в среднюю часть корпуса крейсера. В результате «Варяг» утратил управление, и покатился в разворот на камни о. Йодольми. Но, когда крейсер развернулся все-таки левым бортом к японцам, он почти тут же (в промежутке (12.06-12.10) получает еще два прямых попадания. Одно из них (120-152-мм снаряд) вызвало затопление кочегарки и тем самым поставило крест на идее прорыва, а второе – 203-мм снарядом в корму, которое упоминалось в «Боевом донесении» командира «Асамы» вызвало тот самый пожар, и возгорание муки в провизионном отделении. Интересно, что попадание, вызвавшее затопление кочегарки во время боя на японских кораблях зафиксировано не было, это повреждение обнаружили уже в ходе судоподъемных работ.
Что же до дальнейших (выделенных на схеме синим) попаданий в крейсер, то с ними, не считая снаряда, затопившего кочегарку, все сложнее. Дело в том, что в корме «Варяга» в ходе его подъема зафиксировано несколько повреждений корпуса:
1. две пробоины размерами 0,15 на 0,07 м и 0,20 на 0,07 м и рядом с ними 4 малых пробоины;
2. пробоина размером 3,96 на 6,4 м на верхней палубе по левому борту, там же возник пожар;
3. пробоина на верхней палубе размерами 0,75 на 0,67 м.
Так вот – что касается повреждений по п.1, то они, скорее всего, возникли либо в результате разлета осколков (металлических конструкций корпуса) при попадании 203-мм снарядов, либо же в результате детонации снарядов крейсера под воздействием огня. Что же до пробоины 3,96 на 6,4 м, то она выглядит слишком большой для одного 203-мм снаряда – она в 5,3 раза превосходит по площади дыру, проделанную 203-мм снарядом у боевой рубки «Варяга» (25,34 кв.м. и 4,79 кв.м. соответственно)! Поэтому можно предположить, что, несмотря на известную пословицу «снаряд дважды в одну воронку не падает», эта дыра стала результатом последовательного попадания двух 203-мм снарядов (первый в 12.00 и второй – в 12.10). И, наконец, последняя пробоина стала следствием попадания еще одного снаряда калибром 120-152-мм. Вероятно, это попадание крейсер получил уже при возвращении в Чемульпо, хотя, с другой стороны, с учетом того, что оно не зафиксировано ни в японских, ни в русских отчетах, снаряд в крейсер мог попасть в любое время боя.
Таким образом, мы насчитали 10 попаданий в корпус и одно – в рангоут над шканцами, причем по всей видимости, 9 попаданий в корпус и одно в рангоут корабль получил в промежутке с 12.00 по 12.10, то есть всего за 10 минут. Японцы полагают, что в «Варяг» попало 11 снарядов, по другим их источникам – 14.
Мы уже приводили примерное положение сражающихся кораблей по состоянию на 12.05. Дальнейшее их маневрирование не то, чтобы неинтересно, но почти не поддается реконструкции. Мы знаем, что «Асама» развернулся на «Варяг» и пошел к нему примерно в 12.06. Видимо, именно в это время на русских кораблях зафиксировали «разрушение заднего мостика» и «выход из строя кормовой башни» броненосного крейсера японцев. Можно предположить, что русские моряки стали жертвой оптического обмана, приняв японский залп сквозь дым предыдущего (и/или дым из дымовых труб) за попадание в кормовую часть «Асамы», а затем, после того, как японский крейсер довернул на «Варяг», его кормовая башня, разумеется, уже не могла действовать по русским кораблям – те находились вне сектора ее обстрела. Но сочетание «ясно видимого» «попадания» и прекращения ведения огня из кормовой башни, по всей видимости, стало «очевидным» свидетельством повреждения «Асамы» русскими пушками – увы, как мы сегодня знаем, свидетельством ложным.
«Чиода» следовал за «Асамой» до 12.18, после чего, имея проблемы с энергетической установкой, отстал. «Нанива» и следующий за ним «Ниитака» завершили циркуляцию и также повернули на «Варяг». Только третья пара японских крейсеров: «Такачихо» и «Акаси» не сразу пошли к «Варягу», а развернулись на обратный курс, двигаясь в сторону о. Хэридо, и лишь впоследствии, совершив циркуляцию, повернули в сторону о. Пхальмидо (Йодольми). Что делал в это время «Варяг» мы уже многократно разбирали в статьях нашего цикла, и нет смысла повторяться. Уклонившись от встречи с островом, «Варяг» вернулся на фарватер и двинулся в Чемульпо – в 12.40 преследующие русские корабли японцы прекратили огонь, и в 13.00-13.15 «Варяг» бросил якорь примерно в полутора кабельтовых от британского крейсера «Тэлбот».
Хотелось бы отметить, что по получении описанных нами выше повреждений, желание В.Ф. Руднева хотя бы на время вывести корабль из боя выглядит более чем обосновано, и дело тут не только в полуподводной пробоине, через которую была затоплена кочегарка. Едва ли не большую опасность для крейсера вызвал пожар в кормовой его части, а точнее – в провизионном отделении, где горела мука. Опасность такого возгорания обычно совершенно недооценивают, и совершенно зря. Дело в том, что сочетание мучной пыли, кислорода и открытого огня при определенных обстоятельствах создает «великолепные» объемные взрывы
«Интересный» случай произошел в Бенине в 2016 г. Там из-за нарушения технологии утилизации отходов не до конца была сожжена испорченная мука, а ее (по всей видимости – тлеющие) остатки были выброшены на свалку. Предприимчивое местное население бросилось собирать муку, рассчитывая «разжиться на дармовщинку», и в это время прогремел взрыв. Результат – 100 погибших и 200 раненных. В целом же за год в мире на зерноперерабатывающих объектах происходит до 400-500 взрывов.
Но вернемся к русским кораблям. В возвращении «Варяга» и «Корейца» не было бы ничего такого интересного, если бы не одна байка, пошедшая гулять по просторам интернета с легкой руки Н. Чорновила. С его слов, крейсер «Варяг», желая выйти из боя, умудрился развить скорость в 20 узлов или даже больше: разумеется, хоть сколько-то беспристрастный анализ боя показывает, что никакой такой «сверхскорости» «Варяг» по пути к Чемульпо не развивал.
Утверждение, о якобы удирающем со всех ног «Варяге» происходит из спекуляций на схеме боевых действий, потому что, к сожалению, нам неизвестно точное положение крейсера в каждый момент времени после 12.05, когда он прошел траверз о.Пхальмидо (Йодольми) и до 13.00 (согласно вахтенному журналу канонерской лодки «Кореец») или же 13.15 (согласно вахтенному журналу «Варяга») когда последний встал на якорь, вернувшись на рейд Чемульпо.
Что же нам известно?
Боевое донесение командира «Асамы», Ясиро Рокуро свидетельствует:
По всей видимости, здесь описан момент, когда «Варяг» уже «сдал назад» от острова и дал ход, повернув вправо – поскольку разворот «в остров» практически оставил крейсер без хода, а затем он еще и давал задний ход, то возобновление движения, очевидно, было расценено на «Асаме» как увеличение скорости. Затем, в какой-то момент «Варяг» скрылся от «Асамы» за островком, в то время как «Кореец» все еще мог вести огонь по неприятелю.
Таким образом, напрашивается примерно следующая схема маневрирования русских кораблей
Данная схема вполне соответствует и рапорту командира «Акаси»: «В 12.50 (12.15) русские корабли, совершив циркуляцию, легли на обратный курс и стали отступать к Чемульпо».
Далее, Ясиро Рокуро пишет: «В 13.15 (12.40 по русскому времени) противник подошел к якорной стоянке Чемульпо и встал между кораблями иностранных государств. Я прекратил огонь». Тот факт, что японцы прекратили огонь в 12.40 подтверждается вахтенным журналом «Варяга»:
Однако на русском крейсере отмечали, что японцы прекратили огонь не тогда, когда «Варяг» встал «между кораблями иностранных государств», а когда японский огонь стал опасным для иностранных стационеров, что, вообще говоря, совершенно логично. Невозможно себе представить, чтобы японцы продолжали обстреливать русский крейсер, когда тот оказался в непосредственной близости от иностранных кораблей. Кроме того, если бы вдруг это оказалось правдой, то совершенно непонятно, каким образом «Варяг», достигнув своего места в 12.40 умудрился встать на якорь только в 13.00 (если прав вахтенный журнал «Корейца») или даже в 13.15 (о чем пишет вахтенный журнал «Варяга»)?
Правда, «Кореец» указывает, что огонь японцами был прекращен не в 12.40, а в 12.45, однако тут могла вкрасться ошибка. В вахтенном журнале «Варяга» отмечено, что русский крейсер прекратил стрельбу на 5 минут позже японцев, в 12.45 – возможно, видя стреляющий «Варяг» на «Корейце» сочли, что японские крейсера продолжают отвечать ему, хотя на самом деле этого не было.
Таким образом, напрашивается следующая реконструкция – В 12.15 «Варяг» уже шел по фарватеру на рейд Чемульпо, в 14.40, на подходе к рейду, японца прекратили огонь и, в 12.45, по всей видимости, при входе на рейд или чуть позже этого прекращает огонь и «Варяг». В 13.00 «Варяг» подходит на место стоянки, в 13.00-13.15 отдает якорь. Таким образом, 6 миль от о. Йодольми до рейда (скорее, даже чуть меньше, так как в 12.15 крейсер находился уже за островом) «Варяг» прошел на 12 узлах – с учетом встречного течения примерно в 2,5 узла его скорость не превосходила 14,5 узлов, а скорее была даже еще меньше. Никаких 17, 18 или даже 20 узлов, конечно же, крейсер не развивал.
Собственно говоря, если проигнорировать русские рапорты, объявив их ложными, а также полностью отказаться от здравого смысла, считая, что «Асама» прекратил огонь по «Варягу» только когда тот встал рядом с «Тэлботом» на якорь, то, действительно, можно «обосновать» что примерно 6-6,5 миль от о. Пхальмидо до места якорной стоянке на рейде «Варяг» пролетел за 20 минут или даже менее. Однако сторонники подобной версии почему-то забыли о канонерской лодке «Кореец».
Ну, допустим, все лгут, и «Варяг» действительно мог летать по акватории Чемульпо со скоростью 20 узлов. Хорошо. Но канонерская лодка «Кореец»-то этого делать никак не могла! Ее максимальная скорость на испытаниях составляла 13,7 узлов, но средняя была, конечно же, ниже, и нет никаких данных, свидетельствующих о том, что 27 января 1904 г., то есть спустя примерно 17,5 лет после своих сдаточных испытаний «Кореец» мог развить большую скорость. Наоборот, минимальное представление о реалиях парового флота тех лет говорит нам о том, что, скорее всего, скорость «Корейца» была даже ниже положенных ему «по паспорту» 13,5 узлов.
Но никто еще не взялся опровергать тот факт, что «Кореец» развернулся и пошел на фарватер Чемульпо практически одновременно с «Варягом». И если бы крейсер действительно бы дал 18-20 узлов, то, очевидно, что канонерская лодка сильно отстала – при разнице в скорости 4,5-6,5 узлов за 20 минут отставание составило бы 1,5-2,17 миль. Допустим, именно так все и было: но в этом случае японским крейсерам не было никакого резона прекращать огонь в 12.40. Они просто перенесли бы его с «Варяга» на «Кореец» и продолжали стрелять дальше!
Иными словами, игнорируя одни рапорты, и выдирая из контекста фразы из других, технически можно представить ситуацию, в которой «Варяг» бежал на рейд Чемульпо на скорости 20 узлов и даже более. Но в этом случае совершенно неясно, каким образом «Кореец» не отстал от быстроходного крейсера. А если все-таки отстал, то почему японские корабли не перенесли огня на него? По «Варягу», получается, стреляли чуть не вплоть до того момента постановки на якорь, а «Кореец» отпустили, хотя он явно не успел даже войти на рейд?
На самом же деле, на «Варяге», после того как В.Ф. Руднев решил выйти из боя, дали не более 13,5-14 узлов, то есть ненамного больше того максимума, который могла еще развить канонерка, и если «Кореец» и отстал от «Варяга», то совсем ненамного, так что оба русских корабля пришли на рейд практически одновременно, приблизительно в 12.45-12.55.
Пару слов о точности стрельбы японских крейсеров. Расход снарядов японских крейсеров, вместе с дистанциями боя, посмотрим по таблице, составленной А.В. Полутовым
Считая, что «Варяг» получил 3 попадания 203-мм снарядами и 8 – калибром 120-152-мм, имеем % попаданий 11,11% 203-мм и 3,16% 120-152-мм. Рассчитать процент попаданий для отдельных кораблей весьма затруднительно, так как, не считая 203-мм снарядов, неясно, с какого конкретно корабля было сделано то или иное попадание. Но если предположить, что японские «Боевые донесения» не ошибаются, и что «Нанива» и «Такачихо» добились по одному попаданию, а остальные – результат стрельбы «Асама», то получается, что шестидюймовки «Асамы» показали 5,82%, «Нанива» - 7,14%, «Такачихо» - 10% точности. Все же это весьма сомнительно, потому что количество израсходованных снарядов последних двух крейсеров крайне невелико, а «Такачихо» еще и находился едва ли не дальше всех от «Варяга». Как мы видели выше, практически все свои попадания «Варяг» получил буквально за какие-то 10 минут, и здесь выделить попадание именно своего снаряда достаточно затруднительно. Можно предположить, что все попадания в «Варяг» были достигнуты с «Асамы», в этом случае точность ее 152-мм пушек составила 7,77%.
Обращает внимание аномально высокая точность стрельбы японского броненосного крейсера. В тот же день главные силы японского флота вступили в, примерно, 40-минутный бой с русской эскадрой у Порт-Артура – израсходовав 1 139 снарядов калибра 152-203-мм японцы добились 22 попаданий максимум, что составляет не более 1,93%. В чем же причина столь точной стрельбы комендоров «Асамы»?
К сожалению, у автора нет ответа на данный вопрос, но есть некоторое предположение, гипотеза. Дело в том, что «Асама» долгое время не мог пристреляться по «Варягу» - открыв огонь в 11.45 по русскому времени, он добивается первого попадания только спустя четверть часа, в 12.00. Это, вообще говоря, далеко не лучший результат – «Варяг» идет по фарватеру, положение которого известно, его скорость откровенно невелика, и тем не менее «бах-бах – и мимо». Вспомним, что 6 головных кораблей З.П. Рожественского в Цусиме, в куда более худших погодных условиях смогли поразить корабли японцев 25 снарядами, из которых 19 попали в «Микасу» - флагман Х. Того.
Однако затем на «Асаме» все-таки пристрелялись, и затем уже всаживали в среднем по снаряду каждую минуту. Почему так? Неудачный маневр «Варяга», здесь, пожалуй, даже и не сыграл особой роли, потому что, как мы видим, основная масса попаданий все-таки пришлась в правый борт крейсера, то есть еще до того, как «Варяг» совершил разворот «в остров», повернув к противнику левым бортом.
Возможно, резко возросшая точность японских артиллеристов связана с тем, что «Варяг» приблизился к о. Пхальмидо (Йодольми), положение которого в пространстве было отлично известно – в результате этого японские дальномерщики и артиллеристы получили великолепный ориентир. Данная гипотеза подтверждается также и тем, что в дальнейшем, когда «Варяг» отступил от острова, вернувшись на фарватер, броненосный крейсер «Асама», хотя и продолжал преследование и вел огонь, судя по всему, больше прямых попаданий не добился. То есть наблюдается интересная картина – японцы не попадали в «Варяг» на чистой воде, но стоило ему только подойти к о. Пхальмидо (Йодольми), как их огонь обрел убийственную точность, которую японские броненосные крейсера, по всей видимости, ни в каком эпизоде русско-японской войны уже не достигали. Но почему-то эта сверхточность оказалась немедленно утрачена, стоило только «Варягу» вновь отойти от острова.
Что же до русского крейсера, то он, израсходовав примерно 160 152-мм и 50 75-мм снарядов, по всей видимости, попаданий в японские корабли не добился. «Кореец» выпустил по японским кораблям 22 203-мм, 27 152-мм и 3 75-мм снаряда, также, увы, безуспешно. Рассуждая теоретически, мы можем допустить, что один или два снаряда все-таки попали в японцев – возможно, что в случае, если такие попадания не нанесли японцам вреда, последние не отразили их в рапортах, но никаких подтверждений тому, что с «Варяга» действительно в кого-то попали нет. Что же до «потопленного» японского миноносца, то остается процитировать рапорт командира 14-го отряда миноносцев, капитана 3-го ранга Сакураи Китимару, точнее ту ее часть, которая относилась непосредственно к бою:
Таким образом, все три участвовавших в том бою японских миноносца практически весь бой следовали за «Нанивой» и попыток сближения с русскими кораблями не предпринимали – следовательно, возможности потопить один из них, или хотя бы причинить повреждения у «Варяга» не было.
Вроде бы все ясно – «Варяг» и «Кореец» не смогли нанести противнику сколько-то заметного ущерба. Тем не менее, есть несколько странностей объяснений которым у автора настоящей статьи нет – мы рассмотрим их немного позднее, в следующей статье, так как здесь на это уже просто не осталось места.
И, наконец, потери экипажа «Варяга».
Согласно вахтенному журналу крейсера, за бой 27 января 1904 г., «Варяг» потерял убитыми 31 человек, тяжело раненными 27 человек, менее серьезно раненными – 58 человек, а всего – 116 человек, из которых 58 были или убиты, или тяжелоранены. Позднее, в рапорте Управляющему Морским министерством, Всеволод Федорович Руднев указывал убитыми 31 человек, более или менее серьезно раненными 88 человек (три офицера и 85 нижних чинов), а также 100 человек легко раненных, которые не доложились о своих ранениях непосредственно после боя. Насколько реалистична такая оценка потерь, и как понимать «менее серьезно» или «более-менее серьезно» ранены?
Обратимся к статье Т. Аустина (в современной транскрипции – Т. Остина), английского морского врача, в числе других своих коллег поднявшегося на палубу «Варяга» с тем, чтобы помочь раненным в сражении русским морякам. Он – иностранец, очевидец, представитель нации, которая была совершенно нерасположенной к русским в той войне. В порочащих связях с Всеволодом Федоровичем Рудневым, в которых наши ревизионисты любят упрекать командиров французского и итальянского крейсеров, замечен не был.
Первое, о чем бы хотелось сказать – версию о двадцатиминутном бегстве «Варяга» от о. Пхальмидо до места якорной стоянки на рейде Т. Остин не подтверждает. Он пишет: «Через полчаса после окончания сражения «Варяг» вернулся на рейд Чемульпо с креном влево и с горящей кормой». Не правда ли, заметное сходство с вахтенным журналом русского крейсера, в котором указано, что бой прекратился в 12.45, а на якорь корабль встал в 13.15? Но читаем далее:
Попробуем перевести это с «врачебного» на русский язык. 5 врачей, в течении 2 часов 15 минут смогли как-то обработать раны всего только «около 60» пострадавшим в бою. Пусть даже их будет 60, на каждого врача приходится по 12 пациентов – итого на каждого уходило по 11,5 минут, и это – только на оказание отнюдь не сколько-то всеобъемлющей, а самой первой, неотложной помощи!
Совершенно очевидно, что речь шла далеко не о царапинах.
Но нужно понимать также и то, что русские врачи «Варяга» в ходе боя и возвращения на рейд Чемульпо тоже не бездействовали – им приносили раненных и они работали с ними еще до того, как на борт крейсера поднялись их иностранные коллеги. Кроме того, Т. Остин отмечает, что части раненных даже и первую помощь не успели оказать на «Варяге» и ее оказывали уже после эвакуации русских экипажей на иностранные стационеры.
С учетом вышесказанного, следует считать сведения В.Ф. Руднева если и не абсолютно достоверными, то чрезвычайно близкими к истине. При этом напрашивается утверждение, что 85-88 человек, указанных раненными, подавляющая часть уже не могла исполнять свои служебные обязанности. И с учетом 31 человек убитых в ходе боя мы можем констатировать, что данные о выходе из строя 45% личного состава, боевые заведования которых располагались на верхней палубе, составленные Р.М. Мельниковым вполне достоверны.
Вне всякого сомнения, крейсер «Варяг» получил не так уж много прямых попаданий. Тем не менее, даже оставив спорные данные о выходе из строя артиллерии (как мы разбирали ранее, не верить данным В.Ф. Руднева о массовом выходе из строя 152-мм пушек оснований нет, но все-таки) мы видим, что «Варяг» получил тяжелые повреждения по корпусу (крен на левый борт до 10 град, пожары) и понес тяжелейшие потери в личном составе, полностью исключающие дальнейшие попытки прорыва.
Да, основные повреждения «Варяг» получил буквально в течении от силы 15, а скорее даже 10 минут (с 12.00 до 12.10). Но и в остальное время рядом с его бортами рвались снаряды, осыпая корабль осколками, убивавшими и ранящими русских моряков. С учетом всего вышесказанного, известная картина Петра Тимофеевича Мальцева «Комендоры «Варяга» ведут бой» вовсе не выглядит чрезмерным художественным преувеличением – по мнению автора настоящей статьи примерно так все и было.
В заключение данной статьи, хотелось бы привести слова корабельного врача «Тэлбота», Т. Остина, которого, как мы уже говорили выше, сложно подозревать в тайных симпатиях к экипажу русского крейсера:
Напомним, что до того, как получить повреждение, в результате которого управление крейсером было, по всей видимости, утрачено, корабль получил не менее четырех прямых попаданий – в корму (за ютовыми орудиями), в правое крыло мостика (убит мичман Нирод), в грот-марс, которое, по всей видимости, стало причиной пожара на шканцах (но не исключено, что пожар – результат еще одного, дополнительного попадания в рангоут над шканцами) и в фальшборт правого борта между первой и второй трубами. Всего в «Варяг» попал один 203-мм снаряд (в корму) и три, возможно – четыре 152-мм. Вроде бы немного, однако, как мы уже говорили, в результате этих попаданий и осколков взорвавшихся рядом с кораблем снарядов крейсер потерял не менее, а скорее даже более 10-15 человек одними только убитыми. Это очень много, если вспомнить, что за все время Цусимского сражения на «Авроре» и «Олеге» было убито 10 и 12 человек соответственно, в то время как «Варяг» потерял столько же или больше за 20 минут.
Пятое (или шестое?) попадание в русский крейсер зафиксировали в 12.06, практически одновременно с попаданием в фальшборт (русским рапортам это не противоречит). Уже после подъема «Варяга», на полубаке крейсера в районе, между передней трубой и носовым мостиком, по правому борту, обнаружена большая пробоина, размеров 3,96*1,21 м. Судя по ее габаритам, это результат попадания 203-мм снаряда и именно он вызвал ранение В.Ф. Руднева и гибель и ранения находящихся неподалеку людей. В вахтенном журнале описана гибель двоих, штаб-горниста и барабанщика, находившихся рядом с командиром, но, не исключено, и даже скорее всего, что на самом деле погибших было больше. Если мы посмотрим на схему, приведенную В.Катаевым (по всей видимости, составленной по данным Р.М. Мельникова, но у В.Катаева получилось нагляднее.
=
То увидим, что в районе боевой рубки, помимо горниста и барабанщика, в ходе боя погибли еще пятеро членов экипажа: квартирмейстер, комендор, матрос 1-ой статьи и два матроса 2-ой статьи. При этом места их гибели как раз находятся в зоне поражения японского снаряда. Таким образом, это попадание 203-мм снаряда с «Асамы», помимо того, что оно вызвало проблемы с управлением крейсера, убило от 2 до 7 человек.
Вопрос о «практически одновременном» попадании нескольких 152-мм снарядов в середину корпуса «Варяга», которые наблюдали с «Асамы», остается открытым. По всей видимости, на японском броненосном крейсере зафиксировали попадание с «Нанивы», описанное нами ранее. Но интересно, что в это же самое время попадание своего снаряда в «Варяг» зафиксировали на «Такачихо»: однако по результатам осмотра «Варяга» японцами можно утверждать, что в носовую часть корпуса корабля попало только три японских снаряда (152-мм в правое крыло мостика, 203-мм у рубки и 120-152-мм – в фальшборт правого борта). Так что, вполне возможно, что «Нанива» и «Такачихо» претендуют на одно и то же попадание в фальшборт. Впрочем, возможно и иное – дело в том, что в какой-то момент времени крейсер получил повреждение третьей трубы находящейся как раз в середине корпуса, время которого не отражается ни в русских ни в японских рапортах. К сожалению, автор настоящего цикла статей не смог разобраться, ни когда произошло это попадание в «Варяг», ни с какого именно борта прилетел снаряд, поразивший трубу крейсера.
Во время подъема «Варяга» его корпус был освидетельствован на наличие разного рода повреждений, и самими японцами была составлена их схема, приведенная в монографии А.В. Полутова. Однако к моменту ее составления, рангоут и трубы крейсера были срезаны, поэтому данные по их повреждениям в схему не вошли. Остается только схема В. Катаева, а на ней демонстрируется сквозное пробитие третьей дымовой трубы, при том что максимум повреждений (оторванные листы внешнего кожуха) находятся с правого борта. Вот только о чем это говорит? Возможно, снаряд попал в правый борт, взорвался, и его осколки (головная часть?) прошла трубу насквозь. Возможно же иное – что снаряд попал в левый борт, пробил внешний кожух, внутренний, и взорвался, тем самым выбив изнутри обшивку внешнего кожуха. По мнению автора настоящей статьи, наиболее вероятен первый вариант, но могло быть по-всякому. Тем не менее, можно предположить, что «несколько попаданий 152-мм в середину корпуса», которые наблюдали на «Асаме», и попадания в крейсер, которые записали себе «Нанива» и «Такачихо» представляют собой попадания в фальшборт правого борта и третью трубу.
Впрочем, есть и еще одно, не вполне понятное повреждение. Дело в том, что после подъема крейсера обнаружилось наличие еще одной пробоины в правом борту, в дополнение к вышеописанным. Она имела размер 0,72*0,6 м и располагалась в районе 82-го шпангоута, между кормовым мостиком и крайним бортовым орудием (№9). Японцы этого попадания не наблюдали, но в вахтенном журнале «Варяга» есть запись: «Снарядом прошедшим через офицерские (каюты) которые были разрушены, пробита палуба и зажжена мука в провизионном отделении». Однако эта запись относится на время после 12.15, когда крейсер был развернут правым бортом к неприятелю, и получить попадание в левый борт никак не мог. Кроме того, провизионное отделение отстоит достаточно далеко от места попадания (за ютовыми орудиями). В то же время, «Боевое донесение» командира «Асамы» содержит указание на попадание 203-мм снаряда в корму, случившегося чуть раньше, в 12.10: «8-дюймовый снаряд попал в палубу за кормовым мостиком. Возник сильный пожар, стеньга фок-мачты свесилась за правый борт». Однако крайне сомнительно, чтобы 203-мм снаряд оставил после себя столь незначительную, всего 0,43 кв.м. пробоину.
Вероятнее всего, дело обстояло так. В период с 12.00 до 12.05, пока крейсер шел к траверзу о. Пхальмидо (Йодольми), буквально за 5 минут «Варяг», получил три-четыре попадания (в мостик, корму и грот-марс, вероятно, еще один снаряд разорвался над шканцами, задев такелаж) потерял 10-15 человек убитыми, после чего, пройдя траверз о.Пхальмидо-Йодольми начал разворот вправо. Здесь, в 12.06 в русский крейсер практически одновременно попали три или даже четыре снаряда – один 203-мм рядом с боевой рубкой, и два-три 120-152-мм снаряда – один в фальшборт, один – в трубу и один - корму, в район офицерских кают. Именно это было воспринято на «Асаме» как несколько попаданий в среднюю часть корпуса крейсера. В результате «Варяг» утратил управление, и покатился в разворот на камни о. Йодольми. Но, когда крейсер развернулся все-таки левым бортом к японцам, он почти тут же (в промежутке (12.06-12.10) получает еще два прямых попадания. Одно из них (120-152-мм снаряд) вызвало затопление кочегарки и тем самым поставило крест на идее прорыва, а второе – 203-мм снарядом в корму, которое упоминалось в «Боевом донесении» командира «Асамы» вызвало тот самый пожар, и возгорание муки в провизионном отделении. Интересно, что попадание, вызвавшее затопление кочегарки во время боя на японских кораблях зафиксировано не было, это повреждение обнаружили уже в ходе судоподъемных работ.
Красным выделены попадания корабль до потери управления, малиновым - попадание у рубки, вызвавшее ранение В.Ф. Руднева и, возможно, практически одновременно с ним попавшие в крейсер снаряды, синим - повреждения, полученные "Варягом" после разворота левым бортом к неприятелю.
Что же до дальнейших (выделенных на схеме синим) попаданий в крейсер, то с ними, не считая снаряда, затопившего кочегарку, все сложнее. Дело в том, что в корме «Варяга» в ходе его подъема зафиксировано несколько повреждений корпуса:
1. две пробоины размерами 0,15 на 0,07 м и 0,20 на 0,07 м и рядом с ними 4 малых пробоины;
2. пробоина размером 3,96 на 6,4 м на верхней палубе по левому борту, там же возник пожар;
3. пробоина на верхней палубе размерами 0,75 на 0,67 м.
Так вот – что касается повреждений по п.1, то они, скорее всего, возникли либо в результате разлета осколков (металлических конструкций корпуса) при попадании 203-мм снарядов, либо же в результате детонации снарядов крейсера под воздействием огня. Что же до пробоины 3,96 на 6,4 м, то она выглядит слишком большой для одного 203-мм снаряда – она в 5,3 раза превосходит по площади дыру, проделанную 203-мм снарядом у боевой рубки «Варяга» (25,34 кв.м. и 4,79 кв.м. соответственно)! Поэтому можно предположить, что, несмотря на известную пословицу «снаряд дважды в одну воронку не падает», эта дыра стала результатом последовательного попадания двух 203-мм снарядов (первый в 12.00 и второй – в 12.10). И, наконец, последняя пробоина стала следствием попадания еще одного снаряда калибром 120-152-мм. Вероятно, это попадание крейсер получил уже при возвращении в Чемульпо, хотя, с другой стороны, с учетом того, что оно не зафиксировано ни в японских, ни в русских отчетах, снаряд в крейсер мог попасть в любое время боя.
Таким образом, мы насчитали 10 попаданий в корпус и одно – в рангоут над шканцами, причем по всей видимости, 9 попаданий в корпус и одно в рангоут корабль получил в промежутке с 12.00 по 12.10, то есть всего за 10 минут. Японцы полагают, что в «Варяг» попало 11 снарядов, по другим их источникам – 14.
Мы уже приводили примерное положение сражающихся кораблей по состоянию на 12.05. Дальнейшее их маневрирование не то, чтобы неинтересно, но почти не поддается реконструкции. Мы знаем, что «Асама» развернулся на «Варяг» и пошел к нему примерно в 12.06. Видимо, именно в это время на русских кораблях зафиксировали «разрушение заднего мостика» и «выход из строя кормовой башни» броненосного крейсера японцев. Можно предположить, что русские моряки стали жертвой оптического обмана, приняв японский залп сквозь дым предыдущего (и/или дым из дымовых труб) за попадание в кормовую часть «Асамы», а затем, после того, как японский крейсер довернул на «Варяг», его кормовая башня, разумеется, уже не могла действовать по русским кораблям – те находились вне сектора ее обстрела. Но сочетание «ясно видимого» «попадания» и прекращения ведения огня из кормовой башни, по всей видимости, стало «очевидным» свидетельством повреждения «Асамы» русскими пушками – увы, как мы сегодня знаем, свидетельством ложным.
«Чиода» следовал за «Асамой» до 12.18, после чего, имея проблемы с энергетической установкой, отстал. «Нанива» и следующий за ним «Ниитака» завершили циркуляцию и также повернули на «Варяг». Только третья пара японских крейсеров: «Такачихо» и «Акаси» не сразу пошли к «Варягу», а развернулись на обратный курс, двигаясь в сторону о. Хэридо, и лишь впоследствии, совершив циркуляцию, повернули в сторону о. Пхальмидо (Йодольми). Что делал в это время «Варяг» мы уже многократно разбирали в статьях нашего цикла, и нет смысла повторяться. Уклонившись от встречи с островом, «Варяг» вернулся на фарватер и двинулся в Чемульпо – в 12.40 преследующие русские корабли японцы прекратили огонь, и в 13.00-13.15 «Варяг» бросил якорь примерно в полутора кабельтовых от британского крейсера «Тэлбот».
Хотелось бы отметить, что по получении описанных нами выше повреждений, желание В.Ф. Руднева хотя бы на время вывести корабль из боя выглядит более чем обосновано, и дело тут не только в полуподводной пробоине, через которую была затоплена кочегарка. Едва ли не большую опасность для крейсера вызвал пожар в кормовой его части, а точнее – в провизионном отделении, где горела мука. Опасность такого возгорания обычно совершенно недооценивают, и совершенно зря. Дело в том, что сочетание мучной пыли, кислорода и открытого огня при определенных обстоятельствах создает «великолепные» объемные взрывы
Элеваторы после взрыва зерновой пыли (с мучной – то же самое) При взрыве такой пыли в замкнутом пространстве создается давление, в 12,5 раз превосходящее точку разрушения железобетонной плиты.
«Интересный» случай произошел в Бенине в 2016 г. Там из-за нарушения технологии утилизации отходов не до конца была сожжена испорченная мука, а ее (по всей видимости – тлеющие) остатки были выброшены на свалку. Предприимчивое местное население бросилось собирать муку, рассчитывая «разжиться на дармовщинку», и в это время прогремел взрыв. Результат – 100 погибших и 200 раненных. В целом же за год в мире на зерноперерабатывающих объектах происходит до 400-500 взрывов.
Но вернемся к русским кораблям. В возвращении «Варяга» и «Корейца» не было бы ничего такого интересного, если бы не одна байка, пошедшая гулять по просторам интернета с легкой руки Н. Чорновила. С его слов, крейсер «Варяг», желая выйти из боя, умудрился развить скорость в 20 узлов или даже больше: разумеется, хоть сколько-то беспристрастный анализ боя показывает, что никакой такой «сверхскорости» «Варяг» по пути к Чемульпо не развивал.
Утверждение, о якобы удирающем со всех ног «Варяге» происходит из спекуляций на схеме боевых действий, потому что, к сожалению, нам неизвестно точное положение крейсера в каждый момент времени после 12.05, когда он прошел траверз о.Пхальмидо (Йодольми) и до 13.00 (согласно вахтенному журналу канонерской лодки «Кореец») или же 13.15 (согласно вахтенному журналу «Варяга») когда последний встал на якорь, вернувшись на рейд Чемульпо.
Что же нам известно?
Боевое донесение командира «Асамы», Ясиро Рокуро свидетельствует:
«В 12.45 (12.10 по нашему времени) 8-дюймовый снаряд попал в палубу за кормовым мостиком. Возник сильный пожар, стеньга фок-мачты свесилась за правый борт. «Варяг» сразу же повернул, увеличил ход и укрылся за островом Пхальмидо, чтобы выйти из-под огня и приступил к тушению пожаров. В это время «Кореец» вышел к северу от острова Пхальмидо и продолжал вести огонь».
По всей видимости, здесь описан момент, когда «Варяг» уже «сдал назад» от острова и дал ход, повернув вправо – поскольку разворот «в остров» практически оставил крейсер без хода, а затем он еще и давал задний ход, то возобновление движения, очевидно, было расценено на «Асаме» как увеличение скорости. Затем, в какой-то момент «Варяг» скрылся от «Асамы» за островком, в то время как «Кореец» все еще мог вести огонь по неприятелю.
Таким образом, напрашивается примерно следующая схема маневрирования русских кораблей
Данная схема вполне соответствует и рапорту командира «Акаси»: «В 12.50 (12.15) русские корабли, совершив циркуляцию, легли на обратный курс и стали отступать к Чемульпо».
Далее, Ясиро Рокуро пишет: «В 13.15 (12.40 по русскому времени) противник подошел к якорной стоянке Чемульпо и встал между кораблями иностранных государств. Я прекратил огонь». Тот факт, что японцы прекратили огонь в 12.40 подтверждается вахтенным журналом «Варяга»:
«12.40 При подходе крейсера к якорному месту и когда огонь японцев становился опасен для иностранных судов, стоявших на рейде они его прекратили и преследовавшие нас два крейсера вернулись к эскадре оставшейся за островом «Yo-dol-mi»».
Однако на русском крейсере отмечали, что японцы прекратили огонь не тогда, когда «Варяг» встал «между кораблями иностранных государств», а когда японский огонь стал опасным для иностранных стационеров, что, вообще говоря, совершенно логично. Невозможно себе представить, чтобы японцы продолжали обстреливать русский крейсер, когда тот оказался в непосредственной близости от иностранных кораблей. Кроме того, если бы вдруг это оказалось правдой, то совершенно непонятно, каким образом «Варяг», достигнув своего места в 12.40 умудрился встать на якорь только в 13.00 (если прав вахтенный журнал «Корейца») или даже в 13.15 (о чем пишет вахтенный журнал «Варяга»)?
Правда, «Кореец» указывает, что огонь японцами был прекращен не в 12.40, а в 12.45, однако тут могла вкрасться ошибка. В вахтенном журнале «Варяга» отмечено, что русский крейсер прекратил стрельбу на 5 минут позже японцев, в 12.45 – возможно, видя стреляющий «Варяг» на «Корейце» сочли, что японские крейсера продолжают отвечать ему, хотя на самом деле этого не было.
Таким образом, напрашивается следующая реконструкция – В 12.15 «Варяг» уже шел по фарватеру на рейд Чемульпо, в 14.40, на подходе к рейду, японца прекратили огонь и, в 12.45, по всей видимости, при входе на рейд или чуть позже этого прекращает огонь и «Варяг». В 13.00 «Варяг» подходит на место стоянки, в 13.00-13.15 отдает якорь. Таким образом, 6 миль от о. Йодольми до рейда (скорее, даже чуть меньше, так как в 12.15 крейсер находился уже за островом) «Варяг» прошел на 12 узлах – с учетом встречного течения примерно в 2,5 узла его скорость не превосходила 14,5 узлов, а скорее была даже еще меньше. Никаких 17, 18 или даже 20 узлов, конечно же, крейсер не развивал.
Собственно говоря, если проигнорировать русские рапорты, объявив их ложными, а также полностью отказаться от здравого смысла, считая, что «Асама» прекратил огонь по «Варягу» только когда тот встал рядом с «Тэлботом» на якорь, то, действительно, можно «обосновать» что примерно 6-6,5 миль от о. Пхальмидо до места якорной стоянке на рейде «Варяг» пролетел за 20 минут или даже менее. Однако сторонники подобной версии почему-то забыли о канонерской лодке «Кореец».
Ну, допустим, все лгут, и «Варяг» действительно мог летать по акватории Чемульпо со скоростью 20 узлов. Хорошо. Но канонерская лодка «Кореец»-то этого делать никак не могла! Ее максимальная скорость на испытаниях составляла 13,7 узлов, но средняя была, конечно же, ниже, и нет никаких данных, свидетельствующих о том, что 27 января 1904 г., то есть спустя примерно 17,5 лет после своих сдаточных испытаний «Кореец» мог развить большую скорость. Наоборот, минимальное представление о реалиях парового флота тех лет говорит нам о том, что, скорее всего, скорость «Корейца» была даже ниже положенных ему «по паспорту» 13,5 узлов.
"Кореец" после боя с японской эскадрой
Но никто еще не взялся опровергать тот факт, что «Кореец» развернулся и пошел на фарватер Чемульпо практически одновременно с «Варягом». И если бы крейсер действительно бы дал 18-20 узлов, то, очевидно, что канонерская лодка сильно отстала – при разнице в скорости 4,5-6,5 узлов за 20 минут отставание составило бы 1,5-2,17 миль. Допустим, именно так все и было: но в этом случае японским крейсерам не было никакого резона прекращать огонь в 12.40. Они просто перенесли бы его с «Варяга» на «Кореец» и продолжали стрелять дальше!
Иными словами, игнорируя одни рапорты, и выдирая из контекста фразы из других, технически можно представить ситуацию, в которой «Варяг» бежал на рейд Чемульпо на скорости 20 узлов и даже более. Но в этом случае совершенно неясно, каким образом «Кореец» не отстал от быстроходного крейсера. А если все-таки отстал, то почему японские корабли не перенесли огня на него? По «Варягу», получается, стреляли чуть не вплоть до того момента постановки на якорь, а «Кореец» отпустили, хотя он явно не успел даже войти на рейд?
На самом же деле, на «Варяге», после того как В.Ф. Руднев решил выйти из боя, дали не более 13,5-14 узлов, то есть ненамного больше того максимума, который могла еще развить канонерка, и если «Кореец» и отстал от «Варяга», то совсем ненамного, так что оба русских корабля пришли на рейд практически одновременно, приблизительно в 12.45-12.55.
Пару слов о точности стрельбы японских крейсеров. Расход снарядов японских крейсеров, вместе с дистанциями боя, посмотрим по таблице, составленной А.В. Полутовым
Считая, что «Варяг» получил 3 попадания 203-мм снарядами и 8 – калибром 120-152-мм, имеем % попаданий 11,11% 203-мм и 3,16% 120-152-мм. Рассчитать процент попаданий для отдельных кораблей весьма затруднительно, так как, не считая 203-мм снарядов, неясно, с какого конкретно корабля было сделано то или иное попадание. Но если предположить, что японские «Боевые донесения» не ошибаются, и что «Нанива» и «Такачихо» добились по одному попаданию, а остальные – результат стрельбы «Асама», то получается, что шестидюймовки «Асамы» показали 5,82%, «Нанива» - 7,14%, «Такачихо» - 10% точности. Все же это весьма сомнительно, потому что количество израсходованных снарядов последних двух крейсеров крайне невелико, а «Такачихо» еще и находился едва ли не дальше всех от «Варяга». Как мы видели выше, практически все свои попадания «Варяг» получил буквально за какие-то 10 минут, и здесь выделить попадание именно своего снаряда достаточно затруднительно. Можно предположить, что все попадания в «Варяг» были достигнуты с «Асамы», в этом случае точность ее 152-мм пушек составила 7,77%.
Обращает внимание аномально высокая точность стрельбы японского броненосного крейсера. В тот же день главные силы японского флота вступили в, примерно, 40-минутный бой с русской эскадрой у Порт-Артура – израсходовав 1 139 снарядов калибра 152-203-мм японцы добились 22 попаданий максимум, что составляет не более 1,93%. В чем же причина столь точной стрельбы комендоров «Асамы»?
К сожалению, у автора нет ответа на данный вопрос, но есть некоторое предположение, гипотеза. Дело в том, что «Асама» долгое время не мог пристреляться по «Варягу» - открыв огонь в 11.45 по русскому времени, он добивается первого попадания только спустя четверть часа, в 12.00. Это, вообще говоря, далеко не лучший результат – «Варяг» идет по фарватеру, положение которого известно, его скорость откровенно невелика, и тем не менее «бах-бах – и мимо». Вспомним, что 6 головных кораблей З.П. Рожественского в Цусиме, в куда более худших погодных условиях смогли поразить корабли японцев 25 снарядами, из которых 19 попали в «Микасу» - флагман Х. Того.
Однако затем на «Асаме» все-таки пристрелялись, и затем уже всаживали в среднем по снаряду каждую минуту. Почему так? Неудачный маневр «Варяга», здесь, пожалуй, даже и не сыграл особой роли, потому что, как мы видим, основная масса попаданий все-таки пришлась в правый борт крейсера, то есть еще до того, как «Варяг» совершил разворот «в остров», повернув к противнику левым бортом.
Возможно, резко возросшая точность японских артиллеристов связана с тем, что «Варяг» приблизился к о. Пхальмидо (Йодольми), положение которого в пространстве было отлично известно – в результате этого японские дальномерщики и артиллеристы получили великолепный ориентир. Данная гипотеза подтверждается также и тем, что в дальнейшем, когда «Варяг» отступил от острова, вернувшись на фарватер, броненосный крейсер «Асама», хотя и продолжал преследование и вел огонь, судя по всему, больше прямых попаданий не добился. То есть наблюдается интересная картина – японцы не попадали в «Варяг» на чистой воде, но стоило ему только подойти к о. Пхальмидо (Йодольми), как их огонь обрел убийственную точность, которую японские броненосные крейсера, по всей видимости, ни в каком эпизоде русско-японской войны уже не достигали. Но почему-то эта сверхточность оказалась немедленно утрачена, стоило только «Варягу» вновь отойти от острова.
Что же до русского крейсера, то он, израсходовав примерно 160 152-мм и 50 75-мм снарядов, по всей видимости, попаданий в японские корабли не добился. «Кореец» выпустил по японским кораблям 22 203-мм, 27 152-мм и 3 75-мм снаряда, также, увы, безуспешно. Рассуждая теоретически, мы можем допустить, что один или два снаряда все-таки попали в японцев – возможно, что в случае, если такие попадания не нанесли японцам вреда, последние не отразили их в рапортах, но никаких подтверждений тому, что с «Варяга» действительно в кого-то попали нет. Что же до «потопленного» японского миноносца, то остается процитировать рапорт командира 14-го отряда миноносцев, капитана 3-го ранга Сакураи Китимару, точнее ту ее часть, которая относилась непосредственно к бою:
«В 12.25 (11.50), увидев, что на «Нанива» был поднят боевой флаг, приказал развернуть торпедные аппараты на 10 град. в нос (за исключением торпедных аппаратов №3) и приготовить их к стрельбе. В 12.26 (11.51) «Варяг» открыл огонь, а каждый корабль нашего отряда начал ответную стрельбу. «Чидори», «Хаябуса», «Мандзуру», находясь на кормовых курсовых углах со стороны нестреляющего борта «Нанива» на дистанции 500-600 м, шли параллельным курсом, выжидая удобного момента для атаки. В 13.20 (12.45) корабли противника вновь укрылись на якорной стоянке. В 13.25 (12.50) увидел, что боевые флаги спущены».
Таким образом, все три участвовавших в том бою японских миноносца практически весь бой следовали за «Нанивой» и попыток сближения с русскими кораблями не предпринимали – следовательно, возможности потопить один из них, или хотя бы причинить повреждения у «Варяга» не было.
Вроде бы все ясно – «Варяг» и «Кореец» не смогли нанести противнику сколько-то заметного ущерба. Тем не менее, есть несколько странностей объяснений которым у автора настоящей статьи нет – мы рассмотрим их немного позднее, в следующей статье, так как здесь на это уже просто не осталось места.
И, наконец, потери экипажа «Варяга».
Согласно вахтенному журналу крейсера, за бой 27 января 1904 г., «Варяг» потерял убитыми 31 человек, тяжело раненными 27 человек, менее серьезно раненными – 58 человек, а всего – 116 человек, из которых 58 были или убиты, или тяжелоранены. Позднее, в рапорте Управляющему Морским министерством, Всеволод Федорович Руднев указывал убитыми 31 человек, более или менее серьезно раненными 88 человек (три офицера и 85 нижних чинов), а также 100 человек легко раненных, которые не доложились о своих ранениях непосредственно после боя. Насколько реалистична такая оценка потерь, и как понимать «менее серьезно» или «более-менее серьезно» ранены?
Обратимся к статье Т. Аустина (в современной транскрипции – Т. Остина), английского морского врача, в числе других своих коллег поднявшегося на палубу «Варяга» с тем, чтобы помочь раненным в сражении русским морякам. Он – иностранец, очевидец, представитель нации, которая была совершенно нерасположенной к русским в той войне. В порочащих связях с Всеволодом Федоровичем Рудневым, в которых наши ревизионисты любят упрекать командиров французского и итальянского крейсеров, замечен не был.
Первое, о чем бы хотелось сказать – версию о двадцатиминутном бегстве «Варяга» от о. Пхальмидо до места якорной стоянки на рейде Т. Остин не подтверждает. Он пишет: «Через полчаса после окончания сражения «Варяг» вернулся на рейд Чемульпо с креном влево и с горящей кормой». Не правда ли, заметное сходство с вахтенным журналом русского крейсера, в котором указано, что бой прекратился в 12.45, а на якорь корабль встал в 13.15? Но читаем далее:
«Из людей, занятых в нижней части судна, ранен никто не был, зато из 150 работавших наверху – 40 было убито наповал, и 68 ранено… …Перевязка раненых без перерыва продолжалась с 1 ч 30 мин до 3 ч 45 мин; более двух часов оба врача с «Варяга» и трое с нейтральных судов подавали первую помощь, осматривали раны, удаляя из них инородные тела, которые можно было легко достать; раны были очищены, поврежденные части перевязаны; кроме того давались возбуждающие средства и делались подкожные спрыскивания морфия. Таким образом, прошло около 60 раненных, остальные показались врачам только впоследствии. Ничего не делалось, кроме подачи первой помощи, но и не было возможности что-либо предпринять».
Попробуем перевести это с «врачебного» на русский язык. 5 врачей, в течении 2 часов 15 минут смогли как-то обработать раны всего только «около 60» пострадавшим в бою. Пусть даже их будет 60, на каждого врача приходится по 12 пациентов – итого на каждого уходило по 11,5 минут, и это – только на оказание отнюдь не сколько-то всеобъемлющей, а самой первой, неотложной помощи!
Совершенно очевидно, что речь шла далеко не о царапинах.
Но нужно понимать также и то, что русские врачи «Варяга» в ходе боя и возвращения на рейд Чемульпо тоже не бездействовали – им приносили раненных и они работали с ними еще до того, как на борт крейсера поднялись их иностранные коллеги. Кроме того, Т. Остин отмечает, что части раненных даже и первую помощь не успели оказать на «Варяге» и ее оказывали уже после эвакуации русских экипажей на иностранные стационеры.
С учетом вышесказанного, следует считать сведения В.Ф. Руднева если и не абсолютно достоверными, то чрезвычайно близкими к истине. При этом напрашивается утверждение, что 85-88 человек, указанных раненными, подавляющая часть уже не могла исполнять свои служебные обязанности. И с учетом 31 человек убитых в ходе боя мы можем констатировать, что данные о выходе из строя 45% личного состава, боевые заведования которых располагались на верхней палубе, составленные Р.М. Мельниковым вполне достоверны.
Вне всякого сомнения, крейсер «Варяг» получил не так уж много прямых попаданий. Тем не менее, даже оставив спорные данные о выходе из строя артиллерии (как мы разбирали ранее, не верить данным В.Ф. Руднева о массовом выходе из строя 152-мм пушек оснований нет, но все-таки) мы видим, что «Варяг» получил тяжелые повреждения по корпусу (крен на левый борт до 10 град, пожары) и понес тяжелейшие потери в личном составе, полностью исключающие дальнейшие попытки прорыва.
Да, основные повреждения «Варяг» получил буквально в течении от силы 15, а скорее даже 10 минут (с 12.00 до 12.10). Но и в остальное время рядом с его бортами рвались снаряды, осыпая корабль осколками, убивавшими и ранящими русских моряков. С учетом всего вышесказанного, известная картина Петра Тимофеевича Мальцева «Комендоры «Варяга» ведут бой» вовсе не выглядит чрезмерным художественным преувеличением – по мнению автора настоящей статьи примерно так все и было.
В заключение данной статьи, хотелось бы привести слова корабельного врача «Тэлбота», Т. Остина, которого, как мы уже говорили выше, сложно подозревать в тайных симпатиях к экипажу русского крейсера:
«Не мне и не здесь следует говорить об удивительной храбрости, с которой держались русские и во время, и после боя, скажу только, что их мужество существенно помогло при транспортировании и пользовании раненых».
Ч. 19. После боя
Эпопея «Варяга» близится к завершению – нам осталось только рассмотреть решения и действия русских командиров после боя, и… надо сказать, что автор настоящего цикла статей честно старался обобщить известные ему факты и выстроить внутренне непротиворечивую версию событий. Однако же кое-какие данные в получившееся описание боя не желают «встраиваться» категорически, и вот именно их нам следует перечислить – еще до того, как мы перейдем к описанию событий после боя 27 января 1904 г.
Первое – это потери японцев. Анализ существующих на сегодняшний день документов показывает, что японцы в бою с «Варягом» и «Корейцем» потерь убитыми не понесли, именно этой точки зрения придерживается и сам автор. Тем не менее, есть некоторые свидетельства обратного.
Так, некий журналист McKenzie, автор книги From Tokyo to Tiflis: Uncensored letters from the war. London: Hurst an Blackett, 1905, который лично присутствовал в Чемульпо во время боя 27 января 1904 г., пишет:
Прямо скажем, что все вышесказанное донельзя странно. Можно еще как-то попытаться предположить, что доктора японцы пригласили еще до начала сражения, так сказать, «про запас» и никаких раненых он на самом деле не осматривал. Но пояснения друга иностранного журналиста более чем неудовлетворительны – никаких кораблей или лодок, с которых японцы наблюдали бы за «Варягом» и которые могли быть хотя бы теоретически быть поражены русскими снарядами 27 января 1904 г., в природе не существовало. Какие-то японские лодки могли быть на рейде Чемульпо, но там «Варяг» не стрелял.
Второе. Как мы знаем, никакого японского миноносца «Варяг» не топил, и более того, судя по «Боевому донесению» командира 14-го отряда миноносцев Сакураи Китимару, все три участвовавших в бою 27 января 1904 г кораблика этого класса «вели себя паиньками» - держались за флагманским крейсером «Нанива» и даже не пытались выйти в торпедную атаку. Однако есть две несообразности, которые в эту версию категорически не укладываются.
Первая из них: согласно «Боевому донесению» Китимару, во время боя 27 января 1904 г., его миноносцы следовали за «Нанивой»: ««Тидори», «Хаябуса», «Манадзуру», находясь на кормовых курсовых углах со стороны нестреляющего борта «Нанива» на дистанции 500-600 м, шли параллельным курсом, выжидая удобного момента для атаки». Однако, если мы посмотрим на схему, представленную в «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.)», то с удивлением обнаружим, что на ней японские миноносцы следуют вовсе не за парой «Нанива»-«Ниитака», а, скорее, за парой «Такачихо»-«Акаси». Но тогда возникает вопрос – а каким же маршрутом на самом деле ходили японские миноносцы?
А вот и вторая: если мы возьмем дневник одного из очевидцев тех далеких событий: мичмана американской канонерской лодки «Виксбург» Лери Р. Брукса, то прочитаем следующее:
Следует отметить, что никаких дружественных связей данного мичмана с русскими офицерами, которые могли бы сподвигнуть Л.Р. Брукса на ложь, в природе не существовало. Да и сложно представить, что человек в личном, не предназначенном для широкой публики дневнике стал бы лгать. Кого там обманывать - самого себя?
Единственно, что приходит на ум – все-таки какие-то японские корабли совершили маневр, который издалека мог выглядеть как миноносная атака. Но, если так, то, возможно, и на «Варяге» могли считать так же? А может попытка выхода в атаку все-таки действительно состоялась?
Дело в том, что если предположить, что составители схем книги «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.)» все-таки ошибались, а прав был командир, осуществлявший непосредственное руководство миноносцами в бою, то нужно признать - предпосылки для минной атаки все-таки сложились, когда «Варяг» после 12.15 ушел за о. Пхальмидо (Йодольми), а «Нанива», «Ниитака» приблизились к этому острову с другой стороны. В этот момент три японских миноносца имели возможность дать «полный вперед», и, находясь «в тени» о. Пхальмидо (Йодольми), внезапно на полной скорости выскочить из-за него и атаковать русские корабли.
Красным выделен маршрут миноносцев согласно схемы, синим - маршрут миноносцев в том случае, если они следовали за "Нанивой", Возможный маршрут миноносной атаки показан красной пунктирной стрелкой.
Иными словами, в сложившихся обстоятельствах попытка минной атаки выглядит вполне разумной: при этом и русские, и американский мичман наблюдали такую попытку, однако японцы категорически отрицают ее наличие.
И, наконец, третье. Мы внимательно изучали маневрирование «Варяга» и «Корейца», и несколько менее подробно – движение японских кораблей, при том что их курсы после 12.15 не описаны нами вообще. Подобный подход имеет право на жизнь, потому что в целом маневрирование японских крейсеров выглядит вполне рационально – с началом боя они двинулись в сторону восточного канала, перекрывая «Варягу» наиболее очевидный маршрут прорыва, а затем, в общем, действовали по обстоятельствам, и пошли прямо на «Варяг» во время его заминки у о.Пхальмидо (Йодольми). Затем «Варяг» отступил, снова поставив остро между собой и своими преследователями, но за о. Йодольми на фарватер, ведущий на рейд Чемульпо, за русскими кораблями пошел только «Асама». Однако, подойдя к острову, «Асама» произвел странную циркуляцию, отмеченную в том числе и на японской схеме
Маршрут движения «Асамы» и ее циркуляция выделены красным
Очевидно, что для преследования «Варяга» подобная циркуляция не нужна, но никаких причин, объясняющих ее, Ясиро Рокуро не приводит. Собственно, запись, примерно соответствующая по времени данному развороту в «Боевом донесении» командира «Асамы», гласит:
«Асама» повернул прямо на «Варяг» и пошел к о. Пхальмидо (Йодольми) самое позднее в 12.41 (12.06) и двигался прямо на противника до самой циркуляции. После завершения циркуляции он также шел за русскими кораблями. Таким образом получается, что сигнал-приказание с «Нанивы» могли поднять только во время циркуляции «Асамы»: на флагмане заметили, что «Асама» куда-то поворачивает, куда-то не туда, и приказали возобновить преследование противника. Следовательно, данная циркуляция – вовсе не результат какого-то распоряжения Сотокичи Уриу. Но тогда что ее вызвало?
Автор предполагал, что, возможно, командир «Асамы», видя, что русские корабли приблизились к границе территориальных вод (а в указанное время они примерно там и были), счел необходимым прекратить преследование. Вспомним, что бой начался именно тогда, когда «Варяг» приблизился к границе тервод, ну а японцы, открыв огонь, могли считать, что русский крейсер уже вышел из них. И теперь, когда они туда вернулись, Ясиро Рокуро мог счесть, что преследовать их там – моветон. Однако это очень сомнительное объяснение, так как в этом случае «Асама» должен был не отворачивать обратно, а прекратить огонь – тем не менее нет никаких свидетельств о том, что «Асама» перестал стрелять во время циркуляции. И, если бы «Асама» действительно прекратил огонь, то на «Наниве» подняли бы распоряжение возобновить стрельбу, а не «Преследовать».
Второй вариант – что русские корабли как бы «спрятались» за островом во время подхода японского крейсера и «Асама», обходя остров, обнаружил их слишком близко от себя, почему и предпочел разорвать дистанцию, так же выглядит по меньшей мере странно. Зачем «Асаме» было шарахаться от русских кораблей, да еще при этом меняя стреляющий борт во время циркуляции? Как-то не похоже это на японцев.
И наконец, третий вариант – неисправность управления, или получение боевых повреждений, в результате чего «Асама» вынужден был разорвать дистанцию. Выглядит наиболее логично, но, как мы знаем, «Асама» в ходе боя поломок не имел и повреждений не получал.
Надо сказать, что высказывалась и такая точка зрения (В. Катаев), что «Асама» совершил циркуляцию, пропуская миноносец, подошедший к острову для атаки «Варяга». Но, при всем почтении к уважаемому автору, подобное объяснение никуда не годится. Броненосные крейсера не закладывают циркуляций для того, чтобы уступить дорогу миноносцам, и, несмотря на относительную узость судоходного канала в районе о. Пхальмидо (Йодольми), «Асама» там вполне мог разминуться хоть с миноносцем, хоть с «Микасой» Хейхатиро Того безо всяких циркуляций. Да и как может быть, что броненосному крейсеру, идущему на 15 узлах, место для разворота есть, а миноносцу пройти мимо него – нет?
Таким образом, можно сказать лишь одно: проведя большую работу с доступными нам документами и материалами о бое «Варяга» и «Корейца» с превосходящими силами эскадры С. Уриу, мы все же не имеем возможности расставить все точки над «i». Остается лишь надеяться, что когда-нибудь в будущем из глубин японских архивов всплывут еще какие-нибудь «Сверхсекретные протоколы к «Совершенно секретной войне на море»», которые и дадут ответы на интересующие нас вопросы. В общем, как сказал персонаж одной развлекательной книжки: «Завидую я потомкам – столько всего интересного узнают!». Ну а мы вернемся на «Варяг» - после того, как то ли в 13.35 (13.00), то ли в 13.50 (13.15) подбитый крейсер бросил якорь на рейде Чемульпо в непосредственной близости от британского крейсера «Тэлбот».
Французский и английский крейсера отправили шлюпки с врачами практически сразу же, как только «Варяг» встал на якорь. Всего прибыло три врача: двое англичан, в том числе Т. Остин с «Тэлбота» и его коллега Кини со стоявшего рядом британского парохода «Аякс», а также Е. Прижан с «Паскаля». На французском катере прибыл и командир французского крейсера В. Сэнес (Сенэ?) В разных источниках дается разная транскрипция). Американцы также прислали своего врача, но его помощь на крейсере принята не была. Вообще говоря, действия командира канлодки «Виксбург» и его отношения с В.Ф. Рудневым достойны отдельного материала, но к теме нашего цикла это не имеет отношения, поэтому мы этого описывать и не будем.
Для того, чтобы понять дальнейшие действия Всеволода Федоровича Руднева, следует учитывать, что командиру «Варяга» приходилось действовать в условиях цейтнота. Мы знаем, что Сотокичи Уриу не решился выполнить свой ультиматум и не пошел на рейд Чемульпо в 16.35 (16.00), как обещал, но командир «Варяга», естественно, знать об этом не мог. Что не менее важно – принимая решение об эвакуации экипажа, следовало учитывать решение командиров иностранных стационеров уйти до 16.35 (16.00), принятое с тем, чтобы их корабли не пострадали в ходе возможной атаки японцев.
Иными словами, на все про все у Всеволода Федоровича оставалось меньше трех часов.
Вскоре после того, как «Варяг» встал на якорь (спустя 20 или 35 минут, в зависимости от того, какое время постановки на якорь верное), В.Ф. Руднев покидает крейсер. Запись в вахтенном журнале корабля гласит:
Переговоры не заняли много времени. Следующая запись в журнале «Варяга»:
Не совсем понятно, когда к русскому крейсеру пошли первые шлюпки для эвакуации экипажа – такое ощущение, что они были направлены к «Варягу» еще до того, как Всеволод Федорович объявил о своем решении эвакуировать корабль. Возможно, был дан семафор с «Тэлбота» на «Паскаль» и «Эльбу»? Это автору настоящей статьи неизвестно, но вот о чем мы можем сказать точно – никакого промедления допущено не было. Тем не менее, и несмотря на то, что «Варяг» был поставлен на якорь в непосредственной близости от иностранных стационеров, процесс эвакуации затянулся.
Напомним, что врачи приступили к своей работе в 14.05 (13.30) – и, несмотря на то, что оказывали они только первую помощь, закончили они ее в 16.20 (15.45), и то, не осмотрев при этом всех раненых, а только большую часть получивших «более-менее серьезные ранения». То есть, по сути, одна только подготовка раненых к транспортировке (а таскать их по трапам и шлюпкам даже без первой помощи было бы совершенно неправильно), при том, что она осуществлялась при помощи иностранных врачей, приступивших к работе в кратчайший срок, все равно затянулась почти до окончания времени ультиматума С. Уриу.
Правда, вахтенный журнал «Варяга» дает немного иную информацию:
Впрочем, 15-минутную разницу в воспоминаниях британского врача Т. Остина и записях вахтенного журнала крейсера достаточно легко «примирить» между собой – так, например, В.Ф. Руднев мог уйти на последний обход крейсера, распорядившись увозить последних раненных (к тому моменту – очевидно, находившихся на верхней палубе «Варяга») и не увидеть, когда именно отвалили последние шлюпки с экипажем.
И это было все. В 18.45 (18 часов 10 минут по русскому времени)
Что же до канонерской лодки «Кореец», то с ней дела обстояли так. После того, как в 14.25 (13.50) В.Ф. Руднев объявил о своем решении уничтожить крейсер, не предпринимая повторной попытки прорыва, на «Кореец» был отправлен мичман Балк. В 14.50 (14.15) он поднялся на борт «Корейца» и сообщил о решении уничтожить «Варяг», а команду свести на иностранные стационеры.
В 15.55 (15.20) состоялся военный совет, на котором решено было «Кореец» уничтожить в силу того, что на рейде канлодка была бы расстреляна неприятелем с недосягаемых для ее орудий дистанций. Видимо, кто-то предложил вариант уйти за остров So-Wolmi (о. Обсерватории), чтобы попытаться воевать оттуда: речь шла о небольшом островке, находящемся неподалеку от достаточно большого о. Роуз, между ним и выходом с рейда. Однако эту идею нельзя было реализовать в отлив – не позволяли глубины.
В 16.40 (16.05) два взрыва, состоявшиеся с интервалом в 2-3 секунды, уничтожили канонерскую лодку «Кореец».
Что обычно любят у нас ставить в вину Всеволоду Федоровичу по части его действий и решений после боя? Первое – это поспешность, с которой он принял решение об уничтожении «Варяга». Ну как же – только корабль встал на якорь, офицеры еще не закончили осмотр крейсера, а Всеволод Федорович уже единолично все решил и далее претворял свое решение в действие.
Но ведь на самом деле у В.Ф. Руднева было больше чем достаточно времени, чтобы оценить боеспособность «Варяга». Почему-то критики командира крейсера «Варяг» полагают, что к освидетельствованию его состояния можно приступать только после того, как корабль встанет на якорь на рейде Чемульпо, а это было совершенно не так. Как мы знаем, В.Ф. Руднев после 12.15 отступил за о. Пхальмидо (Йодольми) с тем, чтобы оценить степень повреждений своего корабля, и, естественно, получил при этом какие-то сведения об имевшихся проблемах. Затем «Варяг» отступал на рейд Чемульпо, причем огонь по нему был прекращен в 12.40: после этого уже ничего не могло мешать сбору информации о повреждениях корабля. Как мы знаем, В.Ф. Руднев, отправился на «Тэлбот» в 13.35, то есть с момента прекращения огня японцами и до убытия на британский крейсер у Всеволода Федоровича был почти час на то, чтобы разобраться в состоянии «Варяга». За это время нельзя было, конечно, вникнуть во все нюансы полученных повреждений, но оценить состояние корабля и степень падения боеспособности, конечно, было можно.
Что же до того, что Всеволод Федорович убыл до завершения обследования крейсера, то здесь стоит вспомнить знаменитое правило Парето: «90% результата достигаются 10% затраченных усилий, а вот для оставшихся 10% результата приходится прикладывать остальные 90% усилий». Обследование корабля соответствует определенным требованиям и должно отличаться полнотой – в то же время как уже того, что было известно, вполне хватало для понимания, что выводить корабль в бой повторно смысла уже не имеет – возможности причинить ущерб неприятелю очевидно были исчерпаны.
Второе, в чем обвиняют сегодня Всеволода Федоровича – это в том, что он всего лишь затопил корабль, а не взорвал его. Сам В.Ф. Руднев дал следующее объяснение в рапорте Управляющему Морским министерством:
Однако наши ревизионисты сочли подобные резоны неудовлетворительными: «Кореец» же взорвали, и ничего страшного не произошло, так что никаких проблем, по их мнению, с «Варягом» не возникло бы. Может, оно, конечно и так, но есть ряд нюансов, которые не позволяют равнять между собой «Кореец» и «Варяг».
Сейчас уже трудно определить точное местоположение русских кораблей относительно иностранных, но сопоставляя фотографии взрыва «Корейца» с «Виксбурга»
и с «Паскаля»
с фотографией «Варяга» на якорной стоянке,
Мы можем вполне обосновано предположить, что «Варяг» находился значительно ближе к иностранным стационерам, чем «Кореец». Поставить «Варяг» дальше по приходу на рейд было нельзя – это затруднило бы эвакуацию раненых и экипажа, а, как мы помним, иностранцы собирались до 16.35 (16.00) покинуть рейд. При этом следует помнить, что на «Варяге» не осталось собственных шлюпок, и своими силами эвакуировать экипаж он не мог. Конечно, шлюпки были на «Корейце», но, во-первых, их было мало, а во-вторых, с их помощью нужно было эвакуировать экипаж канонерской лодки.
Иными словами, для того, чтобы взрывать крейсер, необходимо было уже после эвакуации его экипажа увести его от места стоянки иностранных кораблей, или же настаивать на том, чтобы они сами ушли ближе к 16.35 (16.00). Но при этом договориться с командирами, чтобы те прислали шлюпки для эвакуации подрывной партии.
Сегодня нам легко рассуждать – мы знаем, когда фактически окончилась перевозка экипажа на иностранные стационеры, а вот Всеволод Федорович этого точно знать не мог. Крейсер не имел специальных приспособлений, чтобы грузить раненых на шлюпки, отчего их эвакуация оказалась той еще задачей. Их передавал с рук на руки выстроившийся в цепочку экипаж, помогая идти и спускаться тем, кто мог передвигаться самостоятельно, и все это получалось достаточно медленно. В том числе и потому, что приступать к транспортировке раненых следовало только после того, как им будет оказана хотя бы первая помощь, пять врачей работало не покладая рук, но дело все равно двигалось медленно.
Поставим себя на место В.Ф. Руднева. У него «на руках» сильно поврежденный крейсер и множество раненых. Собственных средств эвакуации нет, а приступить к уничтожению «Варяга» надо не позднее 16.35 (16.00). Взрывать крейсер в непосредственной близости от «Тэлбота», конечно, не стоит. Но если крейсер отвести от «Тэлбота» сейчас – эвакуация затянется. Если сперва эвакуировать раненых, а потом пытаться увести крейсер, то времени может не хватить, и на рейде могут появиться японцы – а на крейсере только партия «охотников», которая должна обеспечить его взрыв. Так можно и вовсе подарить японцам корабль. Просить иностранцев самих покинуть их места стоянки до 16.35 (16.00), напомнив, что именно это они и собирались сделать, в случае если «Варяг» не выйдет на бой с эскадрой С. Уриу? А если до указанного времени еще не получится эвакуировать всех раненых, тогда что? Взрывать крейсер вместе с ними?
Это сегодня мы знаем, что японцы не пошли на рейд после 16.35 (16.00), но у В.Ф. Руднева не было ни малейшего основания предполагать подобное. Его решение топить, а не взрывать крейсер, продиктовано необходимостью управиться до указанного срока с одной стороны, и необходимостью находиться как можно ближе к иностранным стационерам для своевременной эвакуации – с другой.
При этом следует отметить, что затопление крейсера, хотя и не уничтожало его полностью, но гарантированно не позволяло поднять его до конца войны. То есть японцы заведомо не могли бы им воспользоваться в ходе военных действий, а потом…
Не надо забывать, что «Варяг» был затоплен на рейде нейтральной державы. И 27 января 1904 г., когда боевые действия только начались, никак невозможно было предполагать того сокрушительного разгрома, который претерпит Российская империя в этой войне. А ведь даже в случае ничейного результата ничто впоследствии не помешало бы русским поднять крейсер и вновь ввести его в состав Российского императорского флота… Вот с «Корейцем», кстати, так поступать не следовало – в силу малых размеров поднять его было бы значительно проще, чем крейсер 1-го ранга свыше 6 000 тонн весом, каковым являлся «Варяг».
Таким образом, перед Всеволодом Федоровичем Рудневым возникла альтернатива – он мог, с риском для раненых, членов экипажа, и даже с определенными шансами на захват «Варяга» японцами, взорвать крейсер, или же, избегая указанных рисков, затопить его. Выбор не был ни прост, ни очевиден. Всеволод Федорович выбрал затопление, и это решение имело ряд преимуществ. Как мы знаем, оно не стало оптимальным, и лучше было бы В.Ф. Рудневу взорвать «Варяг» - но мы рассуждаем с позиции послезнания, которого у Всеволода Федоровича не было и быть не могло. Исходя из той информации, которой располагал В.Ф. Руднев на момент принятия решения, его выбор в пользу затопления вполне обоснован, и ни о каких «предательствах» или «подарках «Варяга» микадо» речи здесь идти не может.
Особенно абсурдным в этой связи выглядит неоднократно высказывавшееся мнение, что японский орден Восходящего солнца II-степени, которым был награжден В. Ф. Руднев уже после войны, вручен ему за то, что Всеволод Федорович «подарил» свой крейсер японцам. Дело в том, что в самой Японии на тот момент вполне еще культивировался кодекс Бусидо, с точки зрения которого подобный «подарок» расценивался бы как черное предательство. Предателям, конечно, могут заплатить оговоренные «30 сребреников», но вот награждать их вторым орденом Империи (первым был орден Хризантемы, а орден Павлонии на тот момент еще не был отдельной наградой – когда он стал таковой, орден Восходящего солнца переместился на третье место) никто, конечно же, не стал бы. Ведь, если бы им наградили предателя, то как к этому отнеслись остальные кавалеры этого ордена? Это стало бы для них смертельным оскорблением, а к подобным вещам в Японии относятся крайне серьезно.
Первое – это потери японцев. Анализ существующих на сегодняшний день документов показывает, что японцы в бою с «Варягом» и «Корейцем» потерь убитыми не понесли, именно этой точки зрения придерживается и сам автор. Тем не менее, есть некоторые свидетельства обратного.
Так, некий журналист McKenzie, автор книги From Tokyo to Tiflis: Uncensored letters from the war. London: Hurst an Blackett, 1905, который лично присутствовал в Чемульпо во время боя 27 января 1904 г., пишет:
«Это утверждение, как много других утверждений японцев о числе их убитых и раненных, некоторыми подвергается сомнению. Я могу назвать два факта – косвенных свидетельств этому.
Первый факт - Вскоре после семи часов утра после сражения я шел по главной улице Чемульпо, когда я встретил доктора Японской Дипломатической миссии в Сеуле, идущего к железнодорожной станции. Я знал его хорошо, и когда мы пошли вместе, он сказал мне, что прибыл для того, чтобы осмотреть раненных. Но официально японцы не понесли потерь раненными, в то время как о русских заботились на иностранных судах.
Второй факт. Спустя несколько недель после сражения, мой восторженный друг, который имеет близкие официальные связи с Японией, описывал мне случаи героизма людей во время войны. «Например, - сказал он, я недавно пришел, чтобы увидеть мать одного из нашим моряков, который был убит в течение сражения в Чемульпо. Она оделась в лучший наряд, чтобы принять меня, и рассматривала мои соболезнования, как поздравления по поводу счастливого события, так как для нее было был триумф: ее сын должен был умереть за императора в начале войны.
"Но", сказал я в изумлении, "должно быть это какая-то ошибка. Ведь согласно официальным данным ни один матрос не был убит в том сражении". "Ах", ответил мой друг. "Это так. На военных кораблях не было погибших, но некоторые русские снаряды попали в японские корабли, находящиеся неподалеку, с тем, чтобы следить за движением «Варяга». Матрос, мать которого я посетил, был на борту одного из них, и был убит там».
Первый факт - Вскоре после семи часов утра после сражения я шел по главной улице Чемульпо, когда я встретил доктора Японской Дипломатической миссии в Сеуле, идущего к железнодорожной станции. Я знал его хорошо, и когда мы пошли вместе, он сказал мне, что прибыл для того, чтобы осмотреть раненных. Но официально японцы не понесли потерь раненными, в то время как о русских заботились на иностранных судах.
Второй факт. Спустя несколько недель после сражения, мой восторженный друг, который имеет близкие официальные связи с Японией, описывал мне случаи героизма людей во время войны. «Например, - сказал он, я недавно пришел, чтобы увидеть мать одного из нашим моряков, который был убит в течение сражения в Чемульпо. Она оделась в лучший наряд, чтобы принять меня, и рассматривала мои соболезнования, как поздравления по поводу счастливого события, так как для нее было был триумф: ее сын должен был умереть за императора в начале войны.
"Но", сказал я в изумлении, "должно быть это какая-то ошибка. Ведь согласно официальным данным ни один матрос не был убит в том сражении". "Ах", ответил мой друг. "Это так. На военных кораблях не было погибших, но некоторые русские снаряды попали в японские корабли, находящиеся неподалеку, с тем, чтобы следить за движением «Варяга». Матрос, мать которого я посетил, был на борту одного из них, и был убит там».
Прямо скажем, что все вышесказанное донельзя странно. Можно еще как-то попытаться предположить, что доктора японцы пригласили еще до начала сражения, так сказать, «про запас» и никаких раненых он на самом деле не осматривал. Но пояснения друга иностранного журналиста более чем неудовлетворительны – никаких кораблей или лодок, с которых японцы наблюдали бы за «Варягом» и которые могли быть хотя бы теоретически быть поражены русскими снарядами 27 января 1904 г., в природе не существовало. Какие-то японские лодки могли быть на рейде Чемульпо, но там «Варяг» не стрелял.
Второе. Как мы знаем, никакого японского миноносца «Варяг» не топил, и более того, судя по «Боевому донесению» командира 14-го отряда миноносцев Сакураи Китимару, все три участвовавших в бою 27 января 1904 г кораблика этого класса «вели себя паиньками» - держались за флагманским крейсером «Нанива» и даже не пытались выйти в торпедную атаку. Однако есть две несообразности, которые в эту версию категорически не укладываются.
Первая из них: согласно «Боевому донесению» Китимару, во время боя 27 января 1904 г., его миноносцы следовали за «Нанивой»: ««Тидори», «Хаябуса», «Манадзуру», находясь на кормовых курсовых углах со стороны нестреляющего борта «Нанива» на дистанции 500-600 м, шли параллельным курсом, выжидая удобного момента для атаки». Однако, если мы посмотрим на схему, представленную в «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.)», то с удивлением обнаружим, что на ней японские миноносцы следуют вовсе не за парой «Нанива»-«Ниитака», а, скорее, за парой «Такачихо»-«Акаси». Но тогда возникает вопрос – а каким же маршрутом на самом деле ходили японские миноносцы?
А вот и вторая: если мы возьмем дневник одного из очевидцев тех далеких событий: мичмана американской канонерской лодки «Виксбург» Лери Р. Брукса, то прочитаем следующее:
«Когда «Варяг» начал отход, один из японских миноносцев пытался атаковать его с юго-запада, но был отогнан огнем русских, не успев приблизиться».
Следует отметить, что никаких дружественных связей данного мичмана с русскими офицерами, которые могли бы сподвигнуть Л.Р. Брукса на ложь, в природе не существовало. Да и сложно представить, что человек в личном, не предназначенном для широкой публики дневнике стал бы лгать. Кого там обманывать - самого себя?
Единственно, что приходит на ум – все-таки какие-то японские корабли совершили маневр, который издалека мог выглядеть как миноносная атака. Но, если так, то, возможно, и на «Варяге» могли считать так же? А может попытка выхода в атаку все-таки действительно состоялась?
Дело в том, что если предположить, что составители схем книги «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.)» все-таки ошибались, а прав был командир, осуществлявший непосредственное руководство миноносцами в бою, то нужно признать - предпосылки для минной атаки все-таки сложились, когда «Варяг» после 12.15 ушел за о. Пхальмидо (Йодольми), а «Нанива», «Ниитака» приблизились к этому острову с другой стороны. В этот момент три японских миноносца имели возможность дать «полный вперед», и, находясь «в тени» о. Пхальмидо (Йодольми), внезапно на полной скорости выскочить из-за него и атаковать русские корабли.
Иными словами, в сложившихся обстоятельствах попытка минной атаки выглядит вполне разумной: при этом и русские, и американский мичман наблюдали такую попытку, однако японцы категорически отрицают ее наличие.
И, наконец, третье. Мы внимательно изучали маневрирование «Варяга» и «Корейца», и несколько менее подробно – движение японских кораблей, при том что их курсы после 12.15 не описаны нами вообще. Подобный подход имеет право на жизнь, потому что в целом маневрирование японских крейсеров выглядит вполне рационально – с началом боя они двинулись в сторону восточного канала, перекрывая «Варягу» наиболее очевидный маршрут прорыва, а затем, в общем, действовали по обстоятельствам, и пошли прямо на «Варяг» во время его заминки у о.Пхальмидо (Йодольми). Затем «Варяг» отступил, снова поставив остро между собой и своими преследователями, но за о. Йодольми на фарватер, ведущий на рейд Чемульпо, за русскими кораблями пошел только «Асама». Однако, подойдя к острову, «Асама» произвел странную циркуляцию, отмеченную в том числе и на японской схеме
Очевидно, что для преследования «Варяга» подобная циркуляция не нужна, но никаких причин, объясняющих ее, Ясиро Рокуро не приводит. Собственно, запись, примерно соответствующая по времени данному развороту в «Боевом донесении» командира «Асамы», гласит:
«В 13.06 (12.31 по русскому времени, здесь и далее мы будем указывать его в скобках) «Варяг» повернул вправо, вновь открыл огонь, затем изменил курс и начал отступать к якорной стоянке, «Кореец» последовал за ним. Этот момент я получил сигнал флагмана – «Преследовать!», изменил курс и приступил к преследованию противника».
«Асама» повернул прямо на «Варяг» и пошел к о. Пхальмидо (Йодольми) самое позднее в 12.41 (12.06) и двигался прямо на противника до самой циркуляции. После завершения циркуляции он также шел за русскими кораблями. Таким образом получается, что сигнал-приказание с «Нанивы» могли поднять только во время циркуляции «Асамы»: на флагмане заметили, что «Асама» куда-то поворачивает, куда-то не туда, и приказали возобновить преследование противника. Следовательно, данная циркуляция – вовсе не результат какого-то распоряжения Сотокичи Уриу. Но тогда что ее вызвало?
Автор предполагал, что, возможно, командир «Асамы», видя, что русские корабли приблизились к границе территориальных вод (а в указанное время они примерно там и были), счел необходимым прекратить преследование. Вспомним, что бой начался именно тогда, когда «Варяг» приблизился к границе тервод, ну а японцы, открыв огонь, могли считать, что русский крейсер уже вышел из них. И теперь, когда они туда вернулись, Ясиро Рокуро мог счесть, что преследовать их там – моветон. Однако это очень сомнительное объяснение, так как в этом случае «Асама» должен был не отворачивать обратно, а прекратить огонь – тем не менее нет никаких свидетельств о том, что «Асама» перестал стрелять во время циркуляции. И, если бы «Асама» действительно прекратил огонь, то на «Наниве» подняли бы распоряжение возобновить стрельбу, а не «Преследовать».
Второй вариант – что русские корабли как бы «спрятались» за островом во время подхода японского крейсера и «Асама», обходя остров, обнаружил их слишком близко от себя, почему и предпочел разорвать дистанцию, так же выглядит по меньшей мере странно. Зачем «Асаме» было шарахаться от русских кораблей, да еще при этом меняя стреляющий борт во время циркуляции? Как-то не похоже это на японцев.
И наконец, третий вариант – неисправность управления, или получение боевых повреждений, в результате чего «Асама» вынужден был разорвать дистанцию. Выглядит наиболее логично, но, как мы знаем, «Асама» в ходе боя поломок не имел и повреждений не получал.
Надо сказать, что высказывалась и такая точка зрения (В. Катаев), что «Асама» совершил циркуляцию, пропуская миноносец, подошедший к острову для атаки «Варяга». Но, при всем почтении к уважаемому автору, подобное объяснение никуда не годится. Броненосные крейсера не закладывают циркуляций для того, чтобы уступить дорогу миноносцам, и, несмотря на относительную узость судоходного канала в районе о. Пхальмидо (Йодольми), «Асама» там вполне мог разминуться хоть с миноносцем, хоть с «Микасой» Хейхатиро Того безо всяких циркуляций. Да и как может быть, что броненосному крейсеру, идущему на 15 узлах, место для разворота есть, а миноносцу пройти мимо него – нет?
Таким образом, можно сказать лишь одно: проведя большую работу с доступными нам документами и материалами о бое «Варяга» и «Корейца» с превосходящими силами эскадры С. Уриу, мы все же не имеем возможности расставить все точки над «i». Остается лишь надеяться, что когда-нибудь в будущем из глубин японских архивов всплывут еще какие-нибудь «Сверхсекретные протоколы к «Совершенно секретной войне на море»», которые и дадут ответы на интересующие нас вопросы. В общем, как сказал персонаж одной развлекательной книжки: «Завидую я потомкам – столько всего интересного узнают!». Ну а мы вернемся на «Варяг» - после того, как то ли в 13.35 (13.00), то ли в 13.50 (13.15) подбитый крейсер бросил якорь на рейде Чемульпо в непосредственной близости от британского крейсера «Тэлбот».
Французский и английский крейсера отправили шлюпки с врачами практически сразу же, как только «Варяг» встал на якорь. Всего прибыло три врача: двое англичан, в том числе Т. Остин с «Тэлбота» и его коллега Кини со стоявшего рядом британского парохода «Аякс», а также Е. Прижан с «Паскаля». На французском катере прибыл и командир французского крейсера В. Сэнес (Сенэ?) В разных источниках дается разная транскрипция). Американцы также прислали своего врача, но его помощь на крейсере принята не была. Вообще говоря, действия командира канлодки «Виксбург» и его отношения с В.Ф. Рудневым достойны отдельного материала, но к теме нашего цикла это не имеет отношения, поэтому мы этого описывать и не будем.
Для того, чтобы понять дальнейшие действия Всеволода Федоровича Руднева, следует учитывать, что командиру «Варяга» приходилось действовать в условиях цейтнота. Мы знаем, что Сотокичи Уриу не решился выполнить свой ультиматум и не пошел на рейд Чемульпо в 16.35 (16.00), как обещал, но командир «Варяга», естественно, знать об этом не мог. Что не менее важно – принимая решение об эвакуации экипажа, следовало учитывать решение командиров иностранных стационеров уйти до 16.35 (16.00), принятое с тем, чтобы их корабли не пострадали в ходе возможной атаки японцев.
Иными словами, на все про все у Всеволода Федоровича оставалось меньше трех часов.
Вскоре после того, как «Варяг» встал на якорь (спустя 20 или 35 минут, в зависимости от того, какое время постановки на якорь верное), В.Ф. Руднев покидает крейсер. Запись в вахтенном журнале корабля гласит:
«14.10 (13.35) Командир на французском катере отправился на английский крейсер «Talbot» где заявил, что намерен уничтожить крейсер за полной его непригодностью. Он получил согласие на перевоз команды на английский крейсер».
Переговоры не заняли много времени. Следующая запись в журнале «Варяга»:
«В 14.25 (13.50) Командир вернулся на крейсер где сообщил офицерам о своем намерении причем последние его одобрили. В то же время к .крейсеру подошли шлюпки с французского, английского и итальянского крейсеров. начали сажать на шлюпки раненых, а затем и остальную команду, и офицеров».
Не совсем понятно, когда к русскому крейсеру пошли первые шлюпки для эвакуации экипажа – такое ощущение, что они были направлены к «Варягу» еще до того, как Всеволод Федорович объявил о своем решении эвакуировать корабль. Возможно, был дан семафор с «Тэлбота» на «Паскаль» и «Эльбу»? Это автору настоящей статьи неизвестно, но вот о чем мы можем сказать точно – никакого промедления допущено не было. Тем не менее, и несмотря на то, что «Варяг» был поставлен на якорь в непосредственной близости от иностранных стационеров, процесс эвакуации затянулся.
Напомним, что врачи приступили к своей работе в 14.05 (13.30) – и, несмотря на то, что оказывали они только первую помощь, закончили они ее в 16.20 (15.45), и то, не осмотрев при этом всех раненых, а только большую часть получивших «более-менее серьезные ранения». То есть, по сути, одна только подготовка раненых к транспортировке (а таскать их по трапам и шлюпкам даже без первой помощи было бы совершенно неправильно), при том, что она осуществлялась при помощи иностранных врачей, приступивших к работе в кратчайший срок, все равно затянулась почти до окончания времени ультиматума С. Уриу.
Правда, вахтенный журнал «Варяга» дает немного иную информацию:
«14.05 (15.30.) Вся команда покинула крейсер. Старший и трюмный механики с хозяевами отсеков открыли клапана и кингстоны и тоже покинули крейсер. Пришлось остановиться на потоплении крейсера вследствие просьбы иностранных командиров не взрывать судна чтобы не подвергнуть опасности их корабли на узком рейде, а также и потому что крейсер погружался все больше и больше».
Впрочем, 15-минутную разницу в воспоминаниях британского врача Т. Остина и записях вахтенного журнала крейсера достаточно легко «примирить» между собой – так, например, В.Ф. Руднев мог уйти на последний обход крейсера, распорядившись увозить последних раненных (к тому моменту – очевидно, находившихся на верхней палубе «Варяга») и не увидеть, когда именно отвалили последние шлюпки с экипажем.
«16.25 (15.50) Командир со старшим боцманом, удостоверившись еще раз, что все люди покинули крейсер, отвалили от него на французском катере, который ожидал их у трапа».
И это было все. В 18.45 (18 часов 10 минут по русскому времени)
«Крейсер «Варяг» погрузился в воду легши совсем на левый борт».
Что же до канонерской лодки «Кореец», то с ней дела обстояли так. После того, как в 14.25 (13.50) В.Ф. Руднев объявил о своем решении уничтожить крейсер, не предпринимая повторной попытки прорыва, на «Кореец» был отправлен мичман Балк. В 14.50 (14.15) он поднялся на борт «Корейца» и сообщил о решении уничтожить «Варяг», а команду свести на иностранные стационеры.
В 15.55 (15.20) состоялся военный совет, на котором решено было «Кореец» уничтожить в силу того, что на рейде канлодка была бы расстреляна неприятелем с недосягаемых для ее орудий дистанций. Видимо, кто-то предложил вариант уйти за остров So-Wolmi (о. Обсерватории), чтобы попытаться воевать оттуда: речь шла о небольшом островке, находящемся неподалеку от достаточно большого о. Роуз, между ним и выходом с рейда. Однако эту идею нельзя было реализовать в отлив – не позволяли глубины.
В 16.40 (16.05) два взрыва, состоявшиеся с интервалом в 2-3 секунды, уничтожили канонерскую лодку «Кореец».
Что обычно любят у нас ставить в вину Всеволоду Федоровичу по части его действий и решений после боя? Первое – это поспешность, с которой он принял решение об уничтожении «Варяга». Ну как же – только корабль встал на якорь, офицеры еще не закончили осмотр крейсера, а Всеволод Федорович уже единолично все решил и далее претворял свое решение в действие.
Но ведь на самом деле у В.Ф. Руднева было больше чем достаточно времени, чтобы оценить боеспособность «Варяга». Почему-то критики командира крейсера «Варяг» полагают, что к освидетельствованию его состояния можно приступать только после того, как корабль встанет на якорь на рейде Чемульпо, а это было совершенно не так. Как мы знаем, В.Ф. Руднев после 12.15 отступил за о. Пхальмидо (Йодольми) с тем, чтобы оценить степень повреждений своего корабля, и, естественно, получил при этом какие-то сведения об имевшихся проблемах. Затем «Варяг» отступал на рейд Чемульпо, причем огонь по нему был прекращен в 12.40: после этого уже ничего не могло мешать сбору информации о повреждениях корабля. Как мы знаем, В.Ф. Руднев, отправился на «Тэлбот» в 13.35, то есть с момента прекращения огня японцами и до убытия на британский крейсер у Всеволода Федоровича был почти час на то, чтобы разобраться в состоянии «Варяга». За это время нельзя было, конечно, вникнуть во все нюансы полученных повреждений, но оценить состояние корабля и степень падения боеспособности, конечно, было можно.
Второе, в чем обвиняют сегодня Всеволода Федоровича – это в том, что он всего лишь затопил корабль, а не взорвал его. Сам В.Ф. Руднев дал следующее объяснение в рапорте Управляющему Морским министерством:
«Пришлось остановиться на потоплении, вследствие заверения иностранных командиров не взрывать судна, чтобы не подвергнуть опасности на узком рейде их корабли, а также уже потому, что крейсер все более и более погружался в воду».
Однако наши ревизионисты сочли подобные резоны неудовлетворительными: «Кореец» же взорвали, и ничего страшного не произошло, так что никаких проблем, по их мнению, с «Варягом» не возникло бы. Может, оно, конечно и так, но есть ряд нюансов, которые не позволяют равнять между собой «Кореец» и «Варяг».
Сейчас уже трудно определить точное местоположение русских кораблей относительно иностранных, но сопоставляя фотографии взрыва «Корейца» с «Виксбурга»
Иными словами, для того, чтобы взрывать крейсер, необходимо было уже после эвакуации его экипажа увести его от места стоянки иностранных кораблей, или же настаивать на том, чтобы они сами ушли ближе к 16.35 (16.00). Но при этом договориться с командирами, чтобы те прислали шлюпки для эвакуации подрывной партии.
Сегодня нам легко рассуждать – мы знаем, когда фактически окончилась перевозка экипажа на иностранные стационеры, а вот Всеволод Федорович этого точно знать не мог. Крейсер не имел специальных приспособлений, чтобы грузить раненых на шлюпки, отчего их эвакуация оказалась той еще задачей. Их передавал с рук на руки выстроившийся в цепочку экипаж, помогая идти и спускаться тем, кто мог передвигаться самостоятельно, и все это получалось достаточно медленно. В том числе и потому, что приступать к транспортировке раненых следовало только после того, как им будет оказана хотя бы первая помощь, пять врачей работало не покладая рук, но дело все равно двигалось медленно.
Поставим себя на место В.Ф. Руднева. У него «на руках» сильно поврежденный крейсер и множество раненых. Собственных средств эвакуации нет, а приступить к уничтожению «Варяга» надо не позднее 16.35 (16.00). Взрывать крейсер в непосредственной близости от «Тэлбота», конечно, не стоит. Но если крейсер отвести от «Тэлбота» сейчас – эвакуация затянется. Если сперва эвакуировать раненых, а потом пытаться увести крейсер, то времени может не хватить, и на рейде могут появиться японцы – а на крейсере только партия «охотников», которая должна обеспечить его взрыв. Так можно и вовсе подарить японцам корабль. Просить иностранцев самих покинуть их места стоянки до 16.35 (16.00), напомнив, что именно это они и собирались сделать, в случае если «Варяг» не выйдет на бой с эскадрой С. Уриу? А если до указанного времени еще не получится эвакуировать всех раненых, тогда что? Взрывать крейсер вместе с ними?
Это сегодня мы знаем, что японцы не пошли на рейд после 16.35 (16.00), но у В.Ф. Руднева не было ни малейшего основания предполагать подобное. Его решение топить, а не взрывать крейсер, продиктовано необходимостью управиться до указанного срока с одной стороны, и необходимостью находиться как можно ближе к иностранным стационерам для своевременной эвакуации – с другой.
При этом следует отметить, что затопление крейсера, хотя и не уничтожало его полностью, но гарантированно не позволяло поднять его до конца войны. То есть японцы заведомо не могли бы им воспользоваться в ходе военных действий, а потом…
Не надо забывать, что «Варяг» был затоплен на рейде нейтральной державы. И 27 января 1904 г., когда боевые действия только начались, никак невозможно было предполагать того сокрушительного разгрома, который претерпит Российская империя в этой войне. А ведь даже в случае ничейного результата ничто впоследствии не помешало бы русским поднять крейсер и вновь ввести его в состав Российского императорского флота… Вот с «Корейцем», кстати, так поступать не следовало – в силу малых размеров поднять его было бы значительно проще, чем крейсер 1-го ранга свыше 6 000 тонн весом, каковым являлся «Варяг».
Таким образом, перед Всеволодом Федоровичем Рудневым возникла альтернатива – он мог, с риском для раненых, членов экипажа, и даже с определенными шансами на захват «Варяга» японцами, взорвать крейсер, или же, избегая указанных рисков, затопить его. Выбор не был ни прост, ни очевиден. Всеволод Федорович выбрал затопление, и это решение имело ряд преимуществ. Как мы знаем, оно не стало оптимальным, и лучше было бы В.Ф. Рудневу взорвать «Варяг» - но мы рассуждаем с позиции послезнания, которого у Всеволода Федоровича не было и быть не могло. Исходя из той информации, которой располагал В.Ф. Руднев на момент принятия решения, его выбор в пользу затопления вполне обоснован, и ни о каких «предательствах» или «подарках «Варяга» микадо» речи здесь идти не может.
Особенно абсурдным в этой связи выглядит неоднократно высказывавшееся мнение, что японский орден Восходящего солнца II-степени, которым был награжден В. Ф. Руднев уже после войны, вручен ему за то, что Всеволод Федорович «подарил» свой крейсер японцам. Дело в том, что в самой Японии на тот момент вполне еще культивировался кодекс Бусидо, с точки зрения которого подобный «подарок» расценивался бы как черное предательство. Предателям, конечно, могут заплатить оговоренные «30 сребреников», но вот награждать их вторым орденом Империи (первым был орден Хризантемы, а орден Павлонии на тот момент еще не был отдельной наградой – когда он стал таковой, орден Восходящего солнца переместился на третье место) никто, конечно же, не стал бы. Ведь, если бы им наградили предателя, то как к этому отнеслись остальные кавалеры этого ордена? Это стало бы для них смертельным оскорблением, а к подобным вещам в Японии относятся крайне серьезно.
Автор:Андрей из Челябинска. Статьи из этой серии:Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Часть 2. Но почему Крамп?
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Часть 3. Котлы Никлосса
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Часть 4. Паровые машины
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Часть 5. Наблюдающая комиссия
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 6. Через океаны
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 7. Порт-Артур
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 8. Корейский нейтралитет
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 9. Выход "Корейца"
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 10. Ночь
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 11. Перед боем
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 12. О точности стрельбы
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 13. Первые выстрелы
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 14. Первые повреждения
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 15. Рапорты В.Ф. Руднева
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 16. Кульминация
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 17. О сговорах и лжи в русских рапортах
https://topwar.ru/149286-krejser-varjag-boj-u-chemulpo-27-ja...
https://topwar.ru/149629-krejser-varjag-boj-u-chemulpo-27-ja...
Свежие комментарии