Библиотека Ярослава I в Киеве — вот ещё «мёртвые книги» в земле. Библиотека эта — тёмный вопрос в науке, хотя никто не отрицает, что она действительно существовала; её, как и библиотеку Ивана Грозного, видели иноземцы. Как и эта последняя, она существовала и вдруг — исчезла. Бесследно. Но нет никаких сведений о её гибели!

Это значит, что библиотека спрятана, и спрятана хитро и надёжно, в земле. Значит ли это, что найти её — «пустое мечтание»? Нет, найти её можно, при условии… спелеологического метода поисков.

В дни Ярослава велика была честь книге на Киевской Руси, «Велика бо польза бывает человеку от учения книжного. И книгами бо кажеми и учими есми пути покаянию и мудрость бо обретаем и воздержание от словес книжный».

Ярослав сел на киевский престол в 1019 г., после победы над Святополком Окаянным на реке Альте, и заслуженно «утёр пота со своею дружиною». Теперь он мог всей душой отдаться любимому книжному делу.

Летописец с уважением подчёркивает: «Сам книги читал» и не только читал, но и книги усердно собирал, не останавливаясь перед их куплей за большие деньги. «Много накупил книг, которые читал часто, днём и ночью; собрал много писцов, которые переводили книги с греческого на славянский язык и много переписали книг».

М. Любавский {Любавский Матвей Кузьмич (1860-1936) — историк, академик. Автор трудов по истории, исторической географии России и Литвы до ХVI в.} о книголюбии Ярослава пишет: «Сын Владимира Ярослав вышел большим любителем чтения; «…книгам прилежа и почитая е в нощи и в дни»,- говорит о нём летописец. Он набрал много писцов и переводчиков, заставляя их переписывать и переводить книги с греческого на славянское письмо, и сложил их в церкви св. Софии {Софийский собор в Киеве построен в 1037 г. в княжение Ярослава Мудрого. Перестраивался в ХVII в.}, им же созданной». «Сложил в церкви св. Софии»! Вот где ключ к исчезнувшей библиотеке Ярослава! Сложи и запри он её в каком-нибудь тёмном закоулке или в укромной забытой палате, каких в соборе много, она, за долгие века её поисков, конечно, уже давно была бы найдена. Но она не найдена. Доныне. Где же её спрятал Ярослав в св. Софии? Ответ напрашивается сам собой: а где спрятали свои библиотеки Софья Палеолог и Иван Грозный, желая сохранить их для будущих поколений? В тайниках Кремля.

Посмотрим, нет ли каких сопровождающих явлений, подтверждающих этот вывод. Прежде всего, нет ли в специальной литературе каких-либо указаний на наличие подземелий под Софией Киевской?

Ни археологи, ни архитекторы этим вопросом не интересовались и никогда на эту тему не писали,

Зато слухи, много слухов. Слухи проникали и в печать. Иначе откуда взял свои сведения аноним, писавший в «Северном архиве» (1822 г., No 1): «Между руинами ХVI в. возвышается церковь св. Софии, сооружённая некогда по греческому образу с невероятными затратами и трудностями. Пол в ней мозаичный {Это подтвердилось советскими раскопками внутри храма в предвоенные годы. — Примечание автора.}, золото и лазурь сияли в подземных сводах и пределах; в самом здании колонны из порфира, алебастра и мрамора». Здесь здание наземное явно противопоставляется сооружениям подземным.

Подтверждение наличия подземелий под Софией находим в печати. Автор путеводителя 1918 г. под заглавием «Киев» писал на стр. 71: «Под Софийским собором имеются обширные подземелья, которые ждут исследователя» (Кость Шероцкий).

В «Прибавлениях» к выпуску 24 Известий Археологической Комиссии, стр. 174, находим чрезвычайно интересное сообщение:

«По словам архитектора Д. В. Милеева, ему в 1908 г. рассказывал местный служитель культа, будто лет 50 тому назад (т. е. в 60-х гг. ХIХ столетия) возле северо-западного угла собора образовался глубокий провал почвы. Туда на верёвках спускались смельчаки. Они очутились в галерее, выложенной кирпичом. Кирпич совершенно сходен с кирпичом бывшей Десятинной церкви {Десятинная церковь — первый каменный храм Киевской Руси, была построена в 989-996 гг. Разрушена во время нашествия татар в 1240 г.}. Пройдя довольно далеко по таинственной галерее, разведчики чего-то испугались и поспешно вернулись назад. С тех пор и доныне тайна подземного хода под Софией остаётся неразгаданной».

Милеев выяснение разгадки откладывал до времени систематических раскопок на площади Софии, но помешала ему в этом его смерть.

Что здесь неправдоподобного? […] Найти самую точку провала не так уж трудно: стоит лишь расчистить на глубину около метра площадь в 20-30 м на северо-западном углу храма, и мы неизбежно наткнёмся на засыпанный провал. На расчистку его потребуется два-три дня. Самая галерея приведёт к ряду сенсаций, с гвоздём в виде библиотеки Ярослава, некогда вдруг исчезнувшей и по которой вздыхают века и поколения […]

Во время раскопок Милеева в ограде Софийского собора в 1909 г. были открыты три деревянных квадратных сооружения Х-ХI вв., а также погреб, служивший складом для стеклянной посуды. […]

Как-то, в дореволюционное время, будучи проездом в Киеве, я осмотрел подворье храма. В бывшем митрополитанском доме я нашёл выступавшие из земли наружу какие-то древние стены. Вблизи находилась так называемая «Тёплая церковь». Мне сообщили, что, по преданию, из этой церкви, подо всем садом, проходил подземный ход. Так как ход, видимо, начинался где-то в церкви, то недалеко от неё он не мог залегать слишком глубоко. И я решил перерезать его глубокой траншеей сверху. Таинственный подземный ход явно не мог быть мистификацией. На него указывал ещё П. Г. Лебединцев в своей работе «О святой Софии Киевской» {См.: Лебединцев П. Г. О святой Софии Киевской // Труды III Археологического съезда. Киев. 1878. Т. 1. С. 53.}.

Нужны были рабочие руки, а следовательно, и некоторые, не мои, конечно, человека дорожного, средства. Я обратился в митрополитанский дом. Митрополит Флавиан любезно отпустил сто рублей. На эти деньги нельзя было развернуться, в границах, к тому же, всего десяти свободных дней. С чего было начать? Манил упомянутый провал на северо-западном углу церковного двора: его можно было найти, но дело грозило затянуться, а я был строго ограничен временем. Решил перерезать лебединцевский подземный ход глубокой траншеей. Начатые раскопки показали, что в короткий срок до цели не добраться. Траншея в митрополитанском саду была брошена, а спешно начата другая, близ юго-западного угла собора, с целью узнать глубину культурного слоя. Глубина его оказалась до 2 м: попадались строительный щебень, куски фресок и остатки повреждённых христианских погребений. Эта разведка показала, что найти провал на северо-западном углу собора, возможно, будет не так-то легко. Я заложил третью траншею, близ железной ограды бывшего Киево-Софийского духовного училища (ныне Исторический архив).

На глубине 3 м траншея обнаружила фундаменты зданий великокняжеской эпохи, […] Тогда же (это было летом 1915 г.) я обратил внимание на новооткрытый подземный ход в процессе закладки дома Зивала, вне ограды собора, но неподалёку от неё. Ход был выложен кирпичом. Направление под Софийский собор. Ход был сильно, почти на 2/3 затянут илом. Ход стоило расчистить, чтобы выяснить, не перерезан ли он фундаментами больших зданий на пути к собору. Моим попыткам в этом направлении чинили злостные препятствия немец-домовладелец с архитектором. Всё же место входа в тайник домовладельцем позднее было означено в виде ниши в стене вестибюля дома. […]

Прошёл год. В 1916 г. я уехал на Кавказский фронт. В Киеве прошли ливни, подмывшие мой прошлогодний раскоп близ решётки училища. Поблизости от раскопа произошёл большой провал: на глубине 3 м оказался погреб. Его обследовал А. Д. Эртель {Эртель А. Д. — украинский археолог, до революции неоднократно участвовал в раскопках вместе со Стеллецким.} в 1916 г. Результаты мне неизвестны.

В советское время территория св. Софии обращена в заповедник. В 1925 г. раскопки в ограде собора производил профессор В. Г. Ляскоронский. Газеты от 20 октября 1926 г. сообщали, что «обнаружен огромный погреб с многочисленными ходами и выходами: найдено много ценных вещей, древние монеты и цинковая утварь». Что это за погреб? Не погреб ли это Эртеля близ моего раскопа?

Из сказанного очевидно, что почва в ограде Софийского собора как бы висит на подземных невидимых пустотах.

Стеллецкий И. Я.

Языческие верования древних славян неразрывно связаны с силами природы и животным миром. Священных животных у древних славян было много, у каждого племени был свой тотемный зверь — покровитель всего племени, который всегда защитит своих людей от природных опасностей, от врагов и болезней. Древние славяне верили, что тотем обеспечивает продолжение рода, защитит, обративщихся к нему за помощью, передаст им свою силу, ловкость, мудрость, выносливость, плодовитость. В языческие времена древние славяне считалось, что любая часть священного зверя (тотема) обладает такой же силой, теми же свойствами, что и сам живой зверь. Именно поэтому, археологи находят в курганах множество языческих оберегов в виде костей, клыков, клочков шерсти, рогов, лап, и изображений зверей. Славянские языческие обереги, связанные с культом животных, отражают представления древних славян о родстве людей (рода) с почитаемым животным (тотемом) — медведем, конём, быком (туром), волком, соколом…

Образы животных, тотемных предков древних славян, населяли мир славянских сказок. Это конь, собака, бык, медведь, волк, гусь, ворон, сокол, орел, лягушка, щука. В русских народных сказках и легендах нашла отражение и идея происхождения героя от тотема. Животные в сказках обычно становились помощниками человека, проводниками, вещунами, вспомните Серого Волка из сказки об Иване-царевиче и о молодильных яблоках . Многие поверья и магические обряды древних славян, связанные с животными сохранялись до XIX века, например, в святочных гаданиях часто используют петуха или курицу.

Тур и турица.

Тур и турица являлись олицетворением плодородия, изобилия и достатка. В языческих верованиях восточных славян бык (тур), как и конь, почитался, как тотемное животное, был одним из главных персонажей аграрного культа. Турица (корова) считалась «питающей матерью для всех славян». Молодой месяц в небе символизировал коровьи рога, дождь питающий землю, посылала небесная корова (турица) из Млечного пути, похожего на пролитое молоко.

С глубокой древности на Руси почитался представитель бога солнца и и весеннего плодородия ТУР, что означает БЫК, близкородственное Яриле божество.
Русский историк Гедеонов С.А. (1816 — 1878 г.г.), доказывая происхождение варяго-русов от вендов, обращает внимание на то, что в старину многие славянские вожди и князья, подобно целым народам, назывались именами животных, имея в виду мифологическое значение этих зверей. Например, брат Рогволода назывался Тур, в Ипатьевской летописи под 1208 г. упоминается Петр Туpович. Русские летописи упоминают о Туровой божницеблиз Киева.

В «Слове о полку Игореве» Всеволод величается эпитетами: «яр-тур», «буй-тур», что служило эпитетом храбрых, доблестных воевод и князей и эпитетами бога солнца (и войны). Вспомним, что бог войны Apec y Гомера называется стремительным, буйныям и ярым воином. Сравнение витязей с ярым туром, в смысле воинственности, храбрости, встречается нередко в славянской литературе: «храбр бо бе (Роман) яко и тур».

По словам старинного русского азбуковника, по спискам XVI и XVII веков, Турас значит март, то есть Марсов месяц.

Тур олицетворяет собой и свет солнца, возрождающегося на Коляду, речь идёт о «чудном» или «дивном», «многорогом или златорогом», сияющем, звере туре, или туре-олене.

Оленьи рога были символом солнца, олень (Лель) нёс солнце на своих рогах, и был олицетворением благородства, а лань — символом дественной чистоты, и невинности. У древних славян олень и лань покровительствовали браку и семье. Недаром и сегодня на свадебных рушниках можно увидеть узоры ритуальной вышивки, напоминающей оленьи рога и оленя. Лань считалась символом плодородия, достатка и благополучия.

Лось (олень) в славянских оберегах изображали в виде четвероногого животного с коротким загнутым вверх хвостом. Голова увенчана кругом; туловище покрыто солярными орнаментами. Лось (олень) был почитаемым животным вепсов и северных славян. Тотем северного оленя сохранился в легендах, в вышивке на головных уборах, свадебных полотенцах до XIX века в северных губерниях России, в обрядовом печенье.

Особое место среди оберегов занимали древние амулеты-лунницы. Обереги с рогами турицы были женским оберегом, продолжательниц рода. Женщины носят такие обереги, когда хотят создать крепкую семью и родить детей, получив плодородие от Турицы.«Турица», вероятно, служила представительницей не самого солнца, а солнцевой сестры — небесной девы, русалки.

Славянские обереги в виде рыбок входили в набор с другими бронзовыми оберегами из курганов Новгородской, Ленинградской и Брянской областей. Например, подвеска-рыбка из захоронения XII века, в Брянской области была прикреплена к арочной привеске вместе с ключом, ножами и коньком и лежала у правого плеча женского скелета.

Обереги-птицы.

Очень часто встречаются подвески-обереги, изображавшие птиц. С образами птиц связано несколько видов славянских оберегов — петухи, уточки, гуси, курицы, совы. Древние славяне верили, что птицы — посланники небес, вестники богов. Считалось, что птицы способны отогнать беды, недуги, показать верный путь и помочь принять решение.

Древнейший тип плоских славянских оберегов, изображающий уточку с гладкой головкой, плоским широким клювом и выпуклой грудью, возник в Приладожье, во второй половине — конце X века. В конце X века такие обереги появились в Новгороде, а в XI-ХII веках они получили широкое распространение в Новгородской и Псковской землях и Верхнем Поволжье, где было налажено их производство.

Особый вид плоских прорезных сквозными отверстиями оберегов, составляют подвески с шумящими привесками. Оберег изображает петуха с одной или двумя головами. Такие обереги производили в Костромском Поволжье и найдены также в русских городах, расположенных по течению Оки и Клязьмы (Старая Рязань, Владимир, Суздаль — ХII-ХIII вв.). Отсюда обереги — петухи доходили до Волжской Болгарии, Перми Вычегодской.

Петух – эмблема восходящего солнца, прогоняющего сон, и петушиный крик с рассветом оповещает всех о наступлении нового дня, призывая всю живую природу к новой деятельности и жизни, и куриное яйцо – эмблема предстоящего рождения и плодородия, оставили глубокие следы в современных народных обычаях. Курица и утка были символом плодородия и благополучия.

Бодричи, то есть вендо-русы, называли себя Pерики (Reregi) или Соколы отсюда имя Рюрик или Rerik значит Сокол. Если призванный в Новгород варяжский князь действительно был князь бодричский, то ему более всего приличествовало называться прозвищем своего народа «Сокол» = Рерик или Рюрик, и если он считал род или народ свой происходящим от солнца – Хорса, то, ввиду вышеизложенного, опять самым естественным родовым наименованием должно было быть Ros или Rus (греч. ρωσ)

Медвежья лапа или коготь.

Медведь — хозяин языческого леса, сильный, мощный и благородный зверь, которого боялись и уважали. Считалось, что медведь — зверь справедливый, и может защитить от зла, или наказать человека за проявленное зло. Во многих домах в качестве оберега держали коготь медведя. Славяне верили, что коготь грозного лесного зверя защитит людей от бед и болезней, оберегал от опасностей и приносил удачу.

Наши предки наделяли медведя мудростью и огромными знаниями, но никогда не произносили вслух его по имени, так как считалось, что медведь тут же появится рядом. Имён у медведя было много — Миша, Дедушка, Михайло Потапыч, Хозяин леса, Косолапый, Таптыгин, Бирюк (от санскрита корня бир — bhr – медведь). Бирук, бирука – bhīruka — застенчивый, боязливый, одинокий бирюк.

На древнеславянском языке медведей называли Комами и почитали их хозяевами леса. Всем известна поговорка «Первый блин комом» раньше писалась так: «первый блин комАм», через А.
Ранней весной просыпались в лесу после зимней спячки большие, мохнатые, злые и голодные медведи, они были очень опасны, их надо было чем-то задобрить. Как-раз это время начиналась у славян масленичная неделя, которая на древнеславянском языке называлась Комоедица. Вот и кормили весной проснувшихся медведей первыми блинами, закидывая первый блин на дерево.
А сама присказка полностью звучит так: «Первый блин комам, блин второй — знакомым, третий блин — родне, а четвертый — мне». Конь.

«Из Риг-Веды известно, что первоначальным зооморфным воплащением утреннего или весеннего солнца были конь и конская голова, как символ быстроты, с которою распространяется утренний свет…». [О Яриле. 81-82].

В языческих верованиях праславянских племён Солнце изображалось, в виде Горнего (Вышнего, Всевышнего)огненного коня, движущегося по небу. От слова «горний» происходит имя языческого славянского Бога Солнца — Хорс, Хорос. Имя славянского солнечного бога Хорс, Хорос — hṛṣ — неразрывно связан с огнём и солнцем. В Риг-Веде и в языческой религии славян Солнце изображалось, как конь, движущийся по небу. В Ведах hári = огненно-цветный, harī = огненно-цветные кони Индры; hari-vant,эпитет Индры – «снабженный конями». На санскрите: Хршу — hṛṣu – Агни, огонь; солнце; Харша — harṣa (hṛṣ) — трепетный момент восторга, и высшей (горней) радости.

В древнерусском Киеве имя Хорса Дажьбога засвидетельствовано летописью. В древней Умбрии имя Хорса записано в надписи, на Игувинских таблицах, как эпитета бога Марса — Marte Horse.

Эмблемой бога солнца повсеместно служил белый конь, ему приносились в жертву кони белой (Ros(ss,s) и Rus(ss,s) — светлой) масти.

На санскрите Риг-Веды: Кинвин, киндин, килкин — kinvin, kindhin, kilkin – конь, лошадь, (от корня «кин» — kin – конь) — «светящийся, обладающий блеском». На санскрите Риг-Веды: Кнас – knas – сиять, светить. (родственное слово в рус. яз.: князь, княжий, княжеский…)

В конце VI-VII вв. обереги-коньки появляются в Волго-Вятском и Волго-Камском междуречьях. Обычно обереги-коньки встречаются в связке с другими амулетами: ложечками, бубенчиками, гребешками, клыками зверя и др. Чаще всего эти подвески носили на специальных цепочках на груди, левом плече, реже — у пояса. В конце XII века появляются полые коньки-подвески с шумящими привесками, они бытуют в Древней Руси до конца XIV века, коллекция этих подвесок насчитывает 260 экземпляров.

И в наше время не забыт древнерусский обычай – украшать крыши домов коньками, изображениями одной или двух конских головок. В каждом доме можно было увидеть атрибуты лошадиной упряжки — подковы, колокольчики, конский череп служил оберегом для языческого святилища, а конские черепа, насаженные на заборах вокруг конюшен и хлевов, охраняют стада от моровой язвы. Коня часто изображали на древнерусских подвесках и амулетах XI – XIII веках, изображение коня считалось сильнейшим оберегом счастья и благополучия, защищающим жилище и всю семью от бед и болезней.

Волк у древних славян был тотемным зверем и называли его странным именем Симарьгл.

В «Слове» своём Нестор упоминая о богах языческих, пишет так: «Верують в перуна… и в сима, и въ рьгла» (по списку XIV века), то есть Сима Ерьгла, (Ярило), а Семо (Semо) от древне-сабинского: «слава, достойность, совершен». Древнеславянские вожди называли себя Волками. В древнерусском Киеве Сим Яр = Яровит, или Сим Гер = Геровит, где «Сим» — «гений, полубог». Ферония (Heronia) = Герунья или Ярунья. Сын Феронии – Herilus = Ярило. Ἡρακλῆς — Херакл = Ерыл — представитель солнечного тепла и света, победоносный поборник чудовищ, приносящих мрак и стужу.

Волк-Симаргл символ силы и справедливости у древних славян, победоносный защитник света и солнца, борец с чудовищами мрака и стужи.

Волк и волчица — символы преданной любви однолюбов, которые либо остаются в паре на всю жизнь, либо одиноки.

Особое место занимают славянские обереги в виде змей. В Верхнем Поволжье, в кургане XI века в Загорье у женского костяка лежали три бронзовые круглые прорезные подвески, в центре которых было помещено изображение свернувшейся змеи, соединенное с ободком подвески шестью лучами.

Обереги в виде вырезанных из железных пластинок змей найдены в кургане деревни Васильки Владимирской области. Несомненно, что образу змеи придавалось магическое значение. У русских и поляков существовало представление о домовой змее, охранительнице очага. Многие славянские народы змею считали покровительницей человека, способствующей плодородию. Змеиные узоры известны в вышивке головных уборов даже в XIX веке у северных славян, их изображали на прялках и украинских рушниках.