Два Амьена
Но чем же, собственно, замечателен Амьен?
Мартовское наступление германцев в 1918 г. именно потому и потерпело поражение, что тогда не удалось взять Амьен; германское наступление остановилось в нескольких километрах от города. В 1940 г. захват Амьенского района явился решающей предпосылкой победы Германии на данном этапе войны (для реализации успеха нужно было еще несколько дополнительных условий, о чем будет сказано ниже). Факты показали, что после захвата Амъенского района союзники уже не смогли выправить положения. Причина этого состоит в том, что Амьен являлся чрезвычайно важным железнодорожным узлом. С его захватом фактически прерывается связь между парижским районом и Фландрией, северо-западной Францией. Из Амьена пути вели к Парижу, к побережью и во Фландрию.
Маневр предполагает захват определенных важнейших стратегических объектов, что способствует выполнению главной задачи - разгрому неприятельской живой силы. Разумеется, такое значение Амьен мог иметь лишь в определенной обстановке. В 1914 г., например, обладание Амьеном не имело решающего значения. 28 августа 1914 г. германская 1-я армия прошла через него своим крайним правым флангом, в то время как французы уже отступили в юго-восточном направлении. Не забудем, однако, что именно в районе Амьена Жоффр попытался сконцентрировать новую 6-ю армию Монури - но не успел этого сделать.
Здесь целесообразно провести сравнение событий 1940 г. и 1914 г. – оно, несомненно, интересно и показательно, однако при этом нельзя не учитывать и коренных различий этих двух операций, в частности, в форме стратегического маневра.
Шлиффеновский план, как известно, предусматривал классический фланговый маневр, между тем как в 1940 г. германский маневр имел целью прорыв неприятельского центра и разъединение сил противника на две части. Сходство скорее получается именно с 1918 г. – и именно поэтому мы будем сравнивать операции 1918 и 1940 гг.
К началу 1918 г. германские армии занимали фронт от моря в районе Ньюпорта, откуда он шел на юг, круто поворачивая южнее Ля Фер на восток к Вердену, где вновь спускался на юго-восток к швейцарской границе. Бельгийская и английская армии занимали участок от моря до р. Уазы; дальше к востоку находились французские армии. Амьен находился, таким образом, в тылу стыка английской и французской армий. Германский прорыв в этом районе угрожал разрывом армий союзников. В 1918 г. положение на западе создавало возможность и целесообразность постановки стратегической задачи (была ли в действительности четко поставлена такая задача, увидим дальше) разъединения союзных армий мощным ударом в районе Амьена.
Обстановка в 1918 и 1940 гг. была различной, в частности, иным было расположение фронтов. В 1918 г. немцы - по прямой линии от Сен Кантена - находились всего лишь в 80 км от Амьена. В 1940 г. это расстояние составляло около 300 км. Однако в данном случае лишь ярче проявляется разница в наступательных ресурсах, которыми располагали армии этих двух периодов. Тот факт, что фронт 1940 г. был несколько отодвинут к северо-востоку, не имеет существенного значения при сравнении с обстановкой 1918 года.
Разбирая наступления 1940 г., уделяют слишком мало внимания линии Зигфрида. Между тем ее роль была исключительно велика. Германское Верховное командование, благодаря наличию этого укрепленного рубежа, не только смогло выиграть время, которое требовалось для разгрома Польши, но и обеспечило безопасность своего маневра на западе. Линия Зигфрида послужила надежным барьером, за которым происходило сосредоточение и развертывание германской армии на левобережном рейнском плацдарме; германское Верховное командование имело возможность выбрать наиболее подходящий момент для наступления; наконец, оно могло не опасаться контрудара по германским коммуникациям с линии Мажино на север.
Линия Зигфрида - с тем же названием, но в иной, конечно, структуре - имелась и в 1918 г. Эта укрепленная позиция была сооружена зимой 1916/17 г. и построена в основном по принципам полевой фортификации того времени, но с широким применением бетона. Начиналась она восточнее Арраса и шла в юго-восточном направлении - западнее Камбрэ и Сен Кантена, восточнее Ля Фер - опираясь левым флангом на горно-лесистый район Сен-Гобен. В течение двух последних лет войны (1917 - 1918 гг.) эта линия служила мощной опорой германского фронта на одном из жизненно важных направлений; она же послужила надежным прикрытием сосредоточения трех германских армий (17-й, 2-й и 18-й) для предстоящего наступления.
Обстановка, сложившаяся в начале 1918 г., казалась внешне благоприятной для Германии: Восточный фронт был ликвидирован; на Итальянском фронте после поражения итальянцев в 1917 г. (Капоретто) перевес был явно на стороне австро-германцев. Германское Верховное командование получало полную свободу действий на Западном фронте, и оно имело возможность достигнуть здесь численного перевеса.
Но этот перевес Германии на Западном фронте в 1918 г. оказался не столь значительным, как можно было ожидать: 204 дивизии против 180 союзных. Четыре десятка дивизий было оставлено на востоке, и в этом сказалась вся близорукость «восточной» политики Э. Людендорфа, который, навязав России насильственный и грабительский мир с отторжением Украины и ряда других регионов, приобрел своеобразное "болото", где и завязли упомянутые дивизии. Э. Людендорф не использовал также освободившиеся на востоке австро-венгерские дивизии. В 1940 г. Германия сумела достигнуть гораздо большего численного перевеса на Западном фронте.
В обоих случаях стратегическая инициатива принадлежала Германии. Как мы видим, это обуславливалось не только наступательной решимостью, но и обстановкой, численным перевесом, наличием укрепленных линий, которые обеспечили безопасность маневра. Этих условий нельзя забывать при оценке роли отдельных факторов в осуществляемых наступлениях. Нельзя забывать и об основном на войне - существовании противника с его собственной активностью, с его противодействием, с большей или меньшей стойкостью и упорством его обороны.
Германское наступление в марте 1918 г.
В нашу задачу ее входит изложение хода событий в марте 1918 г. (мы подробно о нем писали в цикле статей, посвященных операции «Михаэль») - остановимся лишь на причинах неудачи германского наступления.
Существует три основных взгляда на причины его неудачи.
Одни авторы придают решающее значение недостаточному численному перевесу германской армии, отсутствию резервов для питания операции столь широкого размаха, истощению людских и материальных ресурсов Германии. Генерал Куль, начальник штаба группы армий кронпринца Баварского (группа занимала фронт к северу от Сен Кантена), учитывая недостаточность сил Германии, предлагал в ноябре - декабре 1917 г. ограниченную операцию во Фландрии - с задачей разбить англичан и выйти к побережью в районе Дюнкерка и Кале. В своих послевоенных работах Куль продолжал стоять на той же точке зрения.
Дельбрюк, в свою очередь, утверждал, «что германская армия должна была наступать в 1918 г., но наступление должно, было преследовать цель - нанести как можно более тяжкие удары, отнюдь не стремясь к полному сокрушению всех неприятельских боевых сил. Итак, это должно было быть наступление с ограниченной целью».
Ряд авторов придает решающее значение ошибкам оперативно-стратегического руководства Э. Людендорфа. Эта точка зрения в особенности прижилась во французской военной литературе. Вот пример этой критики: «Операция происходит в трех направлениях. Она не имеет больше единой стратегической цели, как это намечалось сначала. Она имеет три цели: отделить французов и англичан, отбросить англичан в море, атаковать французов». Или: «Слишком частые перемены направления в наступлении, отсутствие резервов, общее распыление усилий, таковы по нашему мнению... причины, в силу которых, в части выполнения операции немецкое наступление весны 1918 г. потерпело неудачу».
Наконец, третья точка зрения решающее значение придает тактическим факторам, отсутствию технических средств и войсковых резервов для эксплуатации тактического успеха и превращения тактического прорыва в стратегический.
Все эти причины указаны правильно, все они имели свою долю воздействия на ход событий. Но какова эта доля? В какой степени одни причины влияли больше, чем другие? Как объяснить и представить их взаимодействие и переплетение в ходе операции? Например, численное соотношение сил резко менялось в течение операции. Первоначально германцы имели абсолютный и решающий численный перевес, а в конце операции силы уравновесились. Ясно, что, своевременно используя этот перевес и четко регулируя движение резервов, немцы достигли бы решительного результата.
Решающее значение в неудаче немцев, по нашему мнению, имела потеря темпа наступления. Эта посылка как будто не открывает ничего нового, как видно из приводимых ниже выдержек, но, тем не менее, открывает путь для понимания причин затухания операции.
Так, возьмем условную ось операции Сен Кантен - Амьен; по этому направлению шло шоссе через Верман – оно вело к Амьену вдоль южного берега Соммы. По северному берегу шоссе шло из Камбре к Амьену через Бапом и Альбер. Расстояния Сен Кантен - Амьен и Камбре - Амьен примерно одинаковы, около 70 км. Конечно, в данном случае не могло быть и речи о быстром и легком продвижении по этим шоссе: на пути находились полевые укрепления, образующие три позиции. Эти укрепления были наиболее мощными в районе Арраса и Сен-Гобена, т. е. на флангах района прорыва; слабее всего был прикрыт именно Амьенский район, что было известно германскому Верховному командованию; при наступлении к Амьену предстояло также пройти изрытое снарядами поле сражения 1916 г. на Сомме.
Амьен не был назван в приказе германского Верховного командования. Двум правофланговым армиям - 17-й и 2-й - входившим в состав группы кронпринца Баварского и наступавшим на участке Круазиль, р. Оминьон, ставилась «первая крупная тактическая задача» - выйти на линию Круазиль – Бапом - Перонн, что означало прорыв всех трех позиций. Дальнейшей задачей группы являлось наступление в направлении Альбер, Аррас, т. е. на северо-запад. Но последнее указание (наступление на северо-запад) не выражало действительных замыслов Э. Людендорфа. Чтобы выполнить свою первоначальную задачу - осуществить тактический прорыв - 17-я армия должна была наступать на Бапом, т. е. на юго-запад; последующий поворот на Аррас был фактически невыполним. Но самое главное состоит в том, что 18-я армия (группа кронпринца Германского), имевшая согласно приказу от 10-го марта оборонительную задачу на левом фланге, получила львиную долю всех сил и средств: из 59 дивизий, образующих в составе трех армий ударные силы, 17-й армии было дано 17 (1924 орудия), 2-й армии - 18 (1789 орудий), 18-й армии - 24 (2550 орудий) дивизий. Ясно, что центр тяжести операции заранее намечался южнее Соммы.
Приказ от 10-го марта был продуктом дипломатии и компромисса. Э. Людендорф в своих «Воспоминаниях» признается, что, разделив руководство наступлением между двумя армейскими группами, он руководствовался стремлением крепче держать управление операцией в своих руках. Он также пишет, что сознательно хотел главную роль передать германскому кронпринцу. Но Э. Людендорф не договаривает, что «северо-западное направление» было уступкой плану Куля «разбить англичан», правда, уступкой скорее словесной. Это указывает на то, что с самого начала твердый и четкий план операции отсутствовал. Идя на компромиссы с разными влиятельными придворными кругами, Э. Людендорф и сам запутался между многочисленными вариантами плана операции. Во всяком случае, цель операции - Амьен - не была им ясно осознана. Эта цель не была сообщена войскам в отчетливой и непререкаемой форме - что дезориентировало командующих армиями.
Как и думал Э. Людендорф, успех наступления, начатого 21-го марта, обозначился скорее на южном, чем на северном участке. 23-го марта немцы были уже на Сомме, овладев Перонном и Гамом, а через два дня были взяты Нель, Гискар, Шони. Нас интересует, в данном случае, какие направления были указаны Э. Людендорфом. 23-го марта в 9 час. 30 мин. последовала директива, согласно которой по достижении линии Бапом - Перонн - Гам 17-я армия должна атаковать в направлении Аррас, Сен-Поль; 2-я армия направляется на линию Миромон - Лихон; 18-я армия - на линию Шольн - Нуайон. Уже по этой директиве можно судить о расщеплении главного удара наступательной операции по трем направлениям. Согласно свидетельству Куля, на совещании в Авене Людендорф комментировал свою директиву, указав, что 2-я армия наступает по обоим берегам Соммы в направлении к Амьену, 18-я армия должна будет выйти на линию Амьен – Мондидье - Нуайон; цель операции - разделить французов и англичан; и лишь 17-я армия сохраняет северо-западное направление. В данном случае Амьен уже упомянут, хотя опять-таки не в директиве войскам. Можно подумать, что теперь Э. Людендорф начинает раскрывать свои истинные замыслы.
В последующие дни германское наступление развивается успешно на обоих флангах. 24-го марта взят Бапом, а 26-го марта немцы вышли на р. Анкр, овладев Альбером. В этот же день южнее Соммы 18-я армия овладела Руа и Нуайон, продвинувшись значительно западнее этих пунктов. Но в центре по обоим берегам Соммы наступление все время резко отстает. 26-го марта последовала новая директива Э. Людендорфа, чрезвычайно важная для оценки его командования. Согласно этой директиве 17-я армия должна была продвигаться прямо на запад, направляя правое крыло на северо-запад в обход Арраса. Таким образом, северо-западное направление частично все еще сохранено. Э. Людендорф считает необходимым разрушить крепкий узел обороны в районе Арраса - для чего должна быть осуществлена новая атака по берегам р. Скарпы (вариант «Марс»). Эта атака состоялась 28-го марта, но успеха не имела. «2-я армия, - говорилось в директиве от 26 марта, - должна наступать своим левым крылом южнее Соммы, по ту сторону Авра, взять Амьен и повернуть за pp. Aвp и Сомма на линию Эрэн – Морейль, чтобы продолжать затем свое движение вперед, направляя свое левое крыло через Сурдон - Бретейль». Теперь как будто вполне определенно войскам поставлена задача взятия Амьена - но она ставится и здесь как задача лишь 2-й армии, да и то не как самая главная. Можно думать, что самым важным для 2-й армии считается ее поворот на юго-запад (линия Эрэн - Морейль). Это подтверждается указаниями, которые даются 18-й армии: она должна повернуть к Авру, имея правый фланг в Ля-Невиль - Сир-Бернар; это резкий поворот к юго-западу. Дальнейшее движение 18-й армии - левым крылом на Компьен, правым на Тартиньи (восточнее Бретейля). Группа кронпринца Германского должна обеспечить «сильное эшелонирование 18-й армии на ее левом фланге».
18-я армия резко поворачивается к югу - против подбрасываемых сюда французских сил. 2-я армия выполняет задачу захвата Амьена своими собственными силами. Но германское наступление вдоль р. Соммы отстает. Это значит, что 18-я армия отрывается от основного русла операции - ее главные силы сосредотачиваются к центру и левому флангу (в директиве прямо сказано об усилении левого крыла), а силы, действующие в Амьенском направлении, резко ослабляются. 17-я армия также не может помочь 2-й армии, если она будет совершать указанное ей обходное движение вокруг Арраса. Таким образом, доселе «невинные» оперативные выкрутасы Э. Людендорфа теперь переводятся на язык вполне осязаемых вещей: ослабление ударной массы на объективно главном Амьенском направлении, что означает замедление продвижения в этом направлении.
27 марта 18-я армия овладевает Мондидье, но южнее Соммы фронт резко оттянут назад. Севернее Соммы 2-я и 17-я армии подошли к р. Анкр, но, как и следовало ожидать, северо-западное направление оказалось оперативно мертвым и бесперспективным. Вечером 28 марта Э. Людендорф, остановив наступление 17-й армии, начинает переброску ее дивизий к югу. 18-я армия должна ждать подхода отставшего левого фланга 2-й армии и возобновить наступление 30-го марта. Но 18-й армии по-прежнему указано южное направление: ее левый фланг должен овладеть Компьеном, правый фланг - двигаться на Тартиньи. Соответственно предложено вытянуть к югу левый фланг и 2-й армии - а об Амьене не упомянуто вовсе. Но 29 марта обе группы получают телефонограмму, в которой говорится: «Наступление должно быть продолжено южнее Соммы в направлении Амьена и за линию Мондидье – Нуайон - Шони левым крылом 2-й армии, 18-й армией и правым крылом 7-й (7-я армия наступала южнее 18-й армии) севернее Соммы; 2-я армия присоединяется к наступлению в направлении на Амьен; 17-я армия также присоединяется к нему своим левым крылом». 18-я армия по-прежнему увлекается к югу, но впервые за все время операции здесь высказана идея взаимодействия всех трех армий для наступления к Амьену.
Продвижение германских армий приостанавливалось по всем направлениям. В полдень 31-го марта Э. Людендорф отдает приказ 18-й армии прекратить атаки между реками Уаза и Авр; армия теперь должна сосредоточить свои резервы южнее Морейля, т. е. на правом фланге, и атаковать в западном направлении. 2-я армия все свои усилия должна концентрировать южнее Соммы - для наступления к Амьену. Наконец-то организуется прямой удар на Амьен. Но его приходится отложить до 4 апреля. В этот день части 2-й армии продвигаются до Вильер-Бретонне в 16 км от Амьена, но контратака противника отбрасывает их от этого пункта - время упущено, Амьен и весь район германского прорыва теперь прочно прикрыты резервами противника. Э Людендорф отказывается от повторения попыток. Он теперь цепляется за отвергнутый вариант Куля и проводит наступление во Фландрии. Но, владея путями сообщения через Амьен, союзники отражают этот удар, успев подбросить в район сражения не только английские, но и французские резервы. Так же безуспешно заканчиваются попытки наступления на Парижском направлении (май - июнь 1918 г.): упущенные в марте шансы на победу вернуть уже было невозможно.
История подготовки союзников к отражению германского наступления в 1918 г. - а это наступление ожидалось однозначно - освещена фрагментарно. Обычно указывают лишь на соглашение между Петэном и Хейгом по вопросу о взаимной поддержке резервами, но обходят молчанием план, разработанный Фошем и представленный им Верховному военному совету союзников 1 января 1918 г. Фош требовал подготовки к активной обороне. Ссылаясь на опыт Вердена, который свидетельствовал, что наступление противника может быть остановлено лишь подготовленными заранее контрнаступлениями, Фош предлагал обязать Хейга и Петэна немедленно приступить к такой подготовке. Но английский и французский главнокомандующие провалили план Фоша. Хейг и Петэн стояли на позиции пассивной обороны и сохранения старых методов в согласовании действий союзных армий - путем договоренности между главнокомандующими.
Накануне мартовского наступления 1918 г. количество союзных дивизий на Западном фронте составляло 175 - из них 99 французских, 60 английских, 12 бельгийских и 4 американских; в резерве главного командования (и командующих армейских групп) - 64 дивизии.
Незадолго до рассматриваемых событий англичане, по настойчивому требованию Петэна, удлиняли свой правый фланг к югу и он находился теперь не на Сомме, а на Уазе (и даже несколько южнее - у Базириса). Крайняя справа английская 5-я армия, находившаяся на недостаточно устроенных позициях, не выдержала напора и с 23 марта стремительно откатывалась назад. Севернее Соммы английская 3-я армия с большим упорством отстаивала свои позиции (которые были в гораздо лучшем состоянии). Таким образом, предположение Э. Людендорфа, что он встретит наименьшее сопротивление на южном участке, имело вполне реальную базу и было основано на разведывательных данных. В первые же дни германского наступления, начавшегося 21 марта, создалась вполне ощутимая угроза прорыва на участке южнее Соммы. Хейг обратился за помощью к своему союзнику. О мерах, принятых французским главным командованием, во французской официальной истории мировой войны 1914 - 1918 гг. говорится следующее:
«В течение зимних переговоров с британским командованием было высчитано, что был необходим промежуток времени в четыре дня, чтобы сосредоточить французскую армию непосредственно севернее Уазы. Наши силы могли бы в таком случае вступить в бой соединенными со своей артиллерией, со всеми вспомогательными средствами разного рода. Если бы продолжали и теперь придерживаться этих расчетов, 3-я армия не вступила бы в битву раньше вечера 26 марта, так как 5-й корпус стал высаживаться 22 марта в полдень; события не позволили бы ждать так долго, пока почувствовалось бы наше действие. В этих условиях французское командование, не колеблясь, бросает в огонь, в течение этого дня - 23 марта, войска, которые прибывают к полю сражения; оно пускает как можно дальше грузовые автомашины; оно использует, по требованию обстоятельств, пехотные части, лишенные, однако, своей артиллерии, своих обозов 1-го разряда, средств питания».
Конечно, это вовсе не образец организованной обороны, и свидетельствует о плохой подготовке к отражению ожидавшегося германского наступления. Конечно, не рекомендуется вводить в бой резервы по такой системе - отдельными частями. Но в данном случае малейшее промедление привело бы к катастрофе: французская и английская армии были бы отрезаны друг от друга. Французское командование действовало в этом случае решительно и смело и, как показали события, правильно. Французская 9-я дивизия под командованием генерала Гамелена прибыла в Гискар в ночь на 23 марта без артиллерии и обозов и тут же вступила в бой с немцами, прорывающимися через Сомму и канал Кроза. Генерал Файоль, вступивший 23 марта в командование всеми силами (в частности остатками английской 5-й армии) на участке между Соммой и Уазой, приказал прежде всего «искать связь с англичанами в районе Офуа, Нель». Завеса французских и английских сил южнее Соммы сдерживала натиск немцев. Это сыграло большую роль в замедлении их наступления в эти дни.
24 марта обстановка резко обостряется. Хейг бросает свои резервы (по мере их подхода) севернее Соммы, в район Бапома, где фронт также трещит по всем швам. Район южнее Соммы Хейг считает переданным на попечение французов и не заботится о нем. Наиболее слабый участок (южнее Соммы) образуется на стыке между англичанами (остатки 5-й армии), правое крыло которых отходит на Шольн, и французами, левый фланг которых находится у Нель. Немцы уже проникли в брешь между Шольн и Нель.
Французский главнокомандующий понимал эту опасность. В своей директиве вечером 24 марта он прямо указывает, что группа германского кронпринца имеет целью «раздавить правый фланг 5-й британской армии и открыть, таким образом, направления Амьена и Бовэ». Но, понимая эту угрозу, французский главнокомандующий вовсе не собирается поставить все на карту, чтобы отразить ее. Пусть английская 5-я армия отходит к линии Амьен - Мондидье, - решает он. Главная задача французских сил южнее Соммы - не дать отрезать себя от французского фронта на Уазе, а затем, «если возможно, сохранить связь с британскими силами». В соответствии с этим французские войска должны занять линию Руа - Нуайон.
Итак, французский главнокомандующий оттягивает свои силы к югу, оставляя Амъенское направление, по сути дела, открытым, ибо дезорганизация английской 5-й армии нарастает с каждым часом. Французский главнокомандующий при этом якобы предусматривает «восстановление соприкосновения с нашими союзниками как можно дальше, на линии Авра, к Амьену». Эти слова, высказанные впоследствии, явно не соответствуют действительному ходу событий: ведь Амьен при этих обстоятельствах был бы взят. Ни Хейг, ни Петэн не считают своей обязанностью защищать Амьен: Хейг прикрывает свои базы у побережья, Петэн - Парижское направление. Лишь слабые части разбитой английской 5-й армии, которой никто не помогает, продолжают сопротивление на пути к Амьену. Немцы отбрасывают французские силы все дальше к юго-западу.
26 марта оборонительная задача была поставлена четко и ясно, и к этому времени уже начали прибывать части французской 1-й армии из Лотарингии. Оборона претерпела еще несколько острых кризисов, но успех ее, по сути дела, уже был обеспечен. Он объясняется, во-первых, быстрым вводом ближайших резервов и упорным сопротивлением отдельных частей, брошенных в прорыв. Это замедлило германское наступление. Во-вторых, неиспользованием германским Верховным командованием слабого прикрытия на стыке англичан и французов - для немедленного наступления к Амъену и овладения этим пунктом. Наступая на юго-запад, германские части упустили время для выполнения этой главной задачи. И, наконец, установлением единого главного командования союзников и быстрой ликвидацией опасного разрыва в Амьенском направлении. Упорная и активная оборона сыграла, таким образом, существенную роль в потере темпа германского наступления.
Мы рассмотрели общий ход операции как с германской, так и с англо-французской стороны. Для формулирования окончательного вывода необходимо особо остановиться на роли тактических факторов и на соотношении между тактикой и стратегией. Ведь при критике плана Э. Людендорфа в ходе мартовского наступления нельзя ограничиваться разбором только оперативно-стратегической стороны вопроса, как это обычно делается в работах французских авторов. Приведем пример такой однобокой критики. «Ясная и правильная первоначальная стратегическая идея - разбить англичан, - пишет французский генерал Луазо, - мало-помалу, под влиянием тактических успехов, уступает место другой идее: разбить французов... Таким образом, маневр не имел твердой цели и стратегическая идея не была четко сформулирована...».
Как мы уже знаем, у Э. Людендорфа и не было «ясной и правильной стратегической идеи - разбить англичан». Но самое главное: критика здесь все время вращается в сфере «чистой» стратегии, игнорируя тактические моменты, роль которых сводится лишь к тому, чтобы побудить Э. Людендорфа к смене одной стратегической идеи другой. При этом совершенно обходятся взгляды самого Э. Людендорфа. А между тем прекрасно известно, что Э. Людендорф отрицал «чистую стратегию». «Тактику надо поставить выше чистой стратегии», - писал он в своих «Воспоминаниях». «При прорыве прежде всего дело идет о том, чтобы выиграть территорию далеко впереди. Только тогда возможен второй шаг: стратегическое использование».
Подобных заявлений Э. Людендорфа можно привести множество, и свою точку зрения он вполне последовательно проводил в 1918 г. Самой главной идеей Э. Людендорфа было произвести прорыв неприятельского фронта. Этой идее он подчинял все прочие тактические и стратегические моменты. И действительно, для того периода - четвертый год позиционной войны - важнейший вопрос заключался в том, как произвести прорыв фронта и выйти на оперативный простор. За три предшествовавших года войны на Западном фронте эту задачу не удалось выполнить ни разу. Следовательно, к точке зрения Э. Людендорфа, хотя он и неправильно противопоставлял тактику стратегии, надо подойти с вниманием.
Замечательные подготовка и осуществление тактической стороны мартовской операции 1918 г. высоко оцениваются в литературе. Скрытое сосредоточение огромной массы войск, их методическое обучение, тактика борьбы в прорыве, весьма тщательно разработанные и продуманные инструкции и наставления, умело организованная артподготовка, быстрое и методическое прогрызание укрепленных линий и т. д. - все это и многое другое является примером высокой организованности и подготовки в осуществлении такой крупной операции. Прорыв всех укрепленных позиций севернее и южнее Соммы был осуществлен в кратчайший для того времени срок, и германские войска продвинулись на глубину свыше 50 км. Э. Людендорф имел законные основания считать прорыв главной задачей. И эту-то главную задачу он не выполнил: был осуществлен лишь тактический, но не оперативный, прорыв.
В приказе от 10-го марта Э. Людендорф говорил о «первой тактической задаче»: выйти на линию Бапом - Перонн - Гам; это и был тактический прорыв. Но этот прорыв превращался в ничто, если дальше к западу оставался сомкнутый фронт. На реках Анкр и Авр возник новый фронт, который требовал нового, тактического же прорыва. Ясно, что о полноценном прорыве можно было говорить лишь в случае прочного и широкого разрыва в неприятельском фронте. В данном случае для этого требовалось взять Амьен и разорвать сообщения между англичанами и французами - и это означало бы действительный прорыв фронта. Завершенный взятием Амьена тактический прорыв, конечно, мог превратиться в оперативный.
Э. Людендорф базировал свой успех на мощной кратковременной артподготовке и мощном ударе пехотных масс. Расчет оказался верным, прорыв всех трех позиций был осуществлен в первые же дни. Южнее Соммы имелась возможность быстрого движения атакующих - в разрыв между союзными армиями. Если бы это было сделано, взятие Амьена стало бы увенчанием прорыва. Но германские армии, не имея правильной ориентировки, теряли время. В сущности, эта потеря темпа была очень кратковременна - всего два-три дня, пока направление на Амьен не было определенно указано Э. Людендорфом. Но если сюда прибавить время, понадобившееся на прорыв трех позиций, то это уже представляло достаточный срок - чтобы англо-французские силы с 26-го марта оправились и стали крепнуть изо дня в день. В сущности, до 26-го марта обе стороны, т. е. наступление и оборона, не были стратегически верно ориентированы. Но это оказалось роковым именно для немцев.
Теперь мы можем более четко понять влияние тактических факторов на ход операции и их роль в ее исходе. Э. Людендорф, поставив первостепенной задачей прорыв фронта союзников, основывал ее осуществление, как нами отмечалось выше, на действии огня мощных масс артиллерии и ударной силе пехоты. В мартовском наступлении использование этих сил было доведено до предела возможного тогда искусства. Но одновременно выявились недостатки, приведшие к срыву многие попытки прорыва (они были известны и ранее). Действие артподготовки не могло распространиться на всю глубину оборонительных укрепленных полос противника. Пехота могла продвигаться относительно медленно. Проблема перемещения артиллерии и подвоза средств снабжения и питания атакующим войскам представлялась трудно разрешимой - и вела к непрестанным задержкам наступления. Продвижение пехоты шло неизбежно медленным темпом - который еще больше снижался под воздействием противодействия обороняющихся, которые, как мы видели, в кратчайшие сроки имели возможность сосредоточить к месту прорыва свои оперативные резервы. И, тем не менее, задачу прорыва нельзя было считать, даже в этих условиях, безнадежной. Требовалось лишь очень четкое регулирование питания резервами и искусное, а главное, быстрое использование их в решающем пункте (в данном случае - южнее Соммы, на Амьенском направлении).
Здесь-то и выявилось значение твердого стратегического руководства операцией: если бы оперативное направление на Амьен было четко установлено с начала операции, не произошло бы того распыления резервов по всему полю сражения и их судорожного перемещения, как это имело место в ходе операции.
Если бы наступающая сторона могла сократить сроки прорыва укрепленной зоны и ускорить движение в пробитые бреши, то события приняли бы иной оборот. Этого можно было достигнуть путем применения танков и авиации. С их помощью уже в тот период можно было гораздо быстрее прорвать укрепленную зону и использовать бреши для расширения и углубления прорыва. Это резко увеличило бы оперативную свободу действий наступающего: оборона не остановила бы продвижения противника путем выставления зыбкой завесы из пехотных резервов. Такие завесы могли быть быстро прорваны - и зависимость оперативного руководства от тактики стала бы гораздо меньшей.
Эти положения нашли отражение в послевоенной немецкой литературе. Немецкий автор Гауптман Мейер-Велькер напоминает, что «быстрое продвижение артиллерии было охарактеризовано в германском наставлении в январе 1918 г. как решающее для дальнейшего хода наступления». «Высшей точкой кризиса в сражении прорыва, - говорится дальше в цитируемой нами статье, - как показывает 1918 год... обозначается боем с оперативными резервами противника. Если обороняющемуся удается планомерно сосредоточить превосходящие резервы, прорыв терпит неудачу. Этому можно воспрепятствовать только в том случае, если наступающий быстро и в свою очередь превосходными силами использует первый успех прорыва. Это теперь возможно сделать в операции на суше, применением крупных и многочисленных бронесоединений и воздушных сил. В этой фазе прирост подвижности, который дается мотором, имеет решающее значение. Только благодаря мотору может быть сохранена достигнутая свобода движения. Против мощных подвижных войск обороняющемуся, даже если он со своей стороны прибегнет к помощи мотора, труднее снова закрыть разорванный фронт, как это имело место против сил пехоты...».
Подвижные войска (конница или танки) решили бы судьбу Амьена - если бы внезапно были использованы для поддержки пехотных дивизий, атакующих в направлении Амьена. Вопреки всем оправданиям Э. Людендорфа приговор истории гласит, что за год войны он имел возможность построить несколько сотен танков. Отсутствовала и конница.
Таким образом, потеря темпа в германском наступлении 1918 г., которая стала решающей причиной его неудачи, слагалась из следующих моментов:
1. Относительной медленности продвижения атакующей массы, состоявшей из пехоты, в силу ряда причин тактического порядка (необходимость артподготовки, трудности «прогрызания», тяжесть боя, утомляемость пехоты, трудности передвижения артиллерии и т. п.).
2. Упорной и активной обороны противника (быстрый ввод оперативных резервов, еще более замедливших наступление; хотя и запоздалая, но все еще своевременная четкая оперативная ориентировка 26 марта).
3. Ошибок общего руководства операцией (отсутствие твердого плана и указания главного направления - к Амьену - в начале операции и, как следствие, отсутствие оперативных резервов на этом направлении, дальнейшие колебания Верховного командования).
Как мы видим, потеря темпа явилась результатом трех разнородных факторов. Если бы можно было избегнуть хоть одного из них, резко изменилась бы вся картина. Например, не будь ошибок в стратегическом руководстве, победа была бы возможна и на пехотно-артиллерийской базе прорыва.
Но и при наличии ошибок, потом исправленных Э. Людендорфом, Амьен был бы взят и оперативный прорыв осуществлен, если бы не распоряжения Фоша от 26-го марта.
В 1940 г. Амьенский район вновь приобрел важное значение в ходе операций, развернувшихся в мае - июне. Конечно, роль этого района в данном случае нужно оценивать, учитывая совершенно иную обстановку по сравнению с 1918 г., а также совершенно иные условия и методы проведения операций. Выход в район Амьена являлся составной частью плана, который осуществляло германское Верховное командование в мае 1940 г. Речь идет, разумеется, не просто о географическом пункте «Амьен», а о довольно обширном районе Сен-Кантен, Камбрэ, Аррас, Булонь, Аббевиль, Амьен. Один из участников и очевидцев событий в следующих выражениях характеризует значение этого района:
«Британская армия могла снабжаться через дорогу Амьен - Аррас - Дуэ - Лилль или в крайнем случае по линии Булонь - Аббевиль. Если же эти линии прервать, то армия оказалась бы полностью отрезанной от своих баз. Ее запасы средств питания, снаряжения и боеприпасов находились в Гавре, Шартре и Нанте, ее склады находились в Аббевиле и Аррасе. Что должно было бы случиться, если бы противник прорвал эту линию фронта и перерезал линии связи между армией и ее складами? Очевидно, что войска через несколько дней оказались бы без средств питания и боеприпасов».
Нанося главный удар в направлении Люксембург - Седан - район Амьена, германское Верховное командование ставило задачей разъединить силы союзников, находившиеся в Бельгии и северной Франции, с одной стороны, и с другой - силы, сосредоточенные в юго-восточной Франции и в Парижском районе. Для этого был необходим скорейший выход в тыл и захват района, где находились жизненно важные линии связи между северной и центральной Францией. События показали, что захват Амьенского района действительно привел к разделению союзных сил на две группы, которые затем были порознь разбиты германскими армиями.
Также не ставя целью полный разбор операций мая - июня 1940 г., остановимся на главных причинах успеха, достигнутого германскими армиями. Прежде всего, обращает на себя внимание быстрота, с которой произошли важнейшие события этих дней, стремительное и непрерывное развитие германского наступления. Оно началось 10 мая 1940 г. сразу по всему фронту в Голландии, Бельгии и Люксембурге. Англо-французские силы, вступившие в Бельгию в начале мая, находились еще в движении и не успели подойти на линии бельгийских и голландских укреплений. Фактически все четыре союзные армии сражались изолированно друг от друга.
Прорыв фронта был быстро осуществлен в Голландии и Бельгии (канал Альберта). Здесь германские армии разгромили слабую голландскую армию, вынудили к отступлению бельгийцев и оттеснили англичан, достигших р. Диль. Но эти два направления были частными, главный, решающий удар наносился южнее - через герцогство Люксембург и бельгийский Люксембург. Наступая на широком фронте, немцы использовали все бреши - куда немедленно проникали их мехсилы и мотопехота, предшествуемые и непрерывно сопровождаемые авиацией. Это ломает в разных пунктах еще не спаянный прочно фронт союзников при сохранении центра тяжести на южном участке наступления. Укрепления южной Бельгии были слишком слабы, чтобы противостоять ударам авиации, танков и артиллерии. Французские войсковые части и мотомехсилы, захваченные германским наступлением, когда они были еще в движении с целью занять указанные им районы сосредоточения в Бельгии, были разгромлены превосходящими и более активными силами немцев. На франко-бельгийской границе не оказалось сколько-нибудь основательных укреплений. Мосты через Маас не были разрушены, и 15 мая германские мото-мехчасти очутились на западном берегу реки.
Прорыв был осуществлен в районе Седана. За этим последовала главная неожиданность: германские мехсилы в сопровождении отрядов моторизованной пехоты устремляются на запад в район Амьена, который они захватывают 21 мая. На следующий день немцы овладевают Аррасом, где находился штаб британского экспедиционного корпуса. Таким образом, за пять дней германские мото-мехсилы покрыли расстояние в 200 км. Они не встретили серьезного сопротивления на Амьенском направлении, где французские части и английские отряды, парализованные внезапностью появления германских мото-мехчастей, сдавались или быстро отходили.
Сразу же бросается в глаза исключительная роль, которую сыграли в этой операции авиация и мото-мехсилы. Как мы видели, в 1918 г. при особо благоприятных условиях прорыв мог быть осуществлен силами одной пехоты и артиллерии. В масштабах же операции 1940 г. это было бы невозможно. Пехота, прорвавшаяся в мае 1940 г. у Седана, не добралась бы до Амьенского района, так как в этом случае союзники наверняка смогли бы подбросить свои резервы в прорыв.
Без авиации также нельзя было бы выполнить подобной операции. Авиация как самый скоростной род войск, первой атаковала зону, подлежащую захвату, поражая жизненно важные пункты неприятельского тыла, и в значительной мере парализуя его. Авиация являлась как бы ведущей силой прорыва - атакуя укрепления и войска противника, содействуя тактическому и оперативному прорыву, разведывая путь мото-мехсилам и пехоте, помогая уничтожению препятствий, которые они встречали в своем движении.
Механизированные войска, используя свою высокую ударную силу, содействовали скорейшему осуществлению тактического прорыва. Они же стали, благодаря сочетанию ударной силы с быстроходностью и подвижностью, средством развития тактического прорыва в прорыв оперативный. Лишь смелое и энергичное применение мото-мехсил обеспечило внезапный выход в глубокий тыл - район Амьена - и захват его до того, как противник успел принять серьезные меры для противодействия прорыву.
Но можно ли считать авиацию и мото-мехсилы исключительной причиной успеха операции? Роль их чрезвычайно велика, но нужно дать ей правильную характеристику. Данная роль заключалась в ускорении маневра огромных войсковых масс, в повышении темпа всей операции в целом. Изолированное применение одной лишь авиации или одних только мото-мехсил и даже авиации и мото-мехсил - без участия масс пехоты и артиллерии - не привело бы к успеху. Суть заключается, прежде всего, в умелом и координированном применении трех основных эшелонов наступления: авиации, передовых отрядов мото-мехсил и, наконец, моторизованной пехоты, за которой двигалась пехота. Мотор был использован для ускорения маневра, для быстрейшего выдвижения в прорыв артиллерийских средств и живой силы. Только таким путем можно было рассчитывать на опережение в темпе развития всей операции.
Особо нужно подчеркнуть роль мото-мехсил, которые в подобной операции являются как бы центральным связующим звеном всех участвующих сил. Залогом успеха является связь их действий с действиями авиации, о одной стороны, и с последующим эшелоном моторизованной пехоты - с другой.
Операция мая 1940 г. была, по сравнению с операцией 1918 г., проведена на новой, более высокой военно-технической базе, но именно поэтому успех ее особенно зависел от искусного управления, умелой координации всех разнородных и многообразных сил, тщательного учета конкретных условий быстро менявшейся обстановки.
Остановимся теперь на отдельных моментах, характеризующих всю операцию в целом.
Прежде всего нужно еще раз подчеркнуть значение четкого и твердо осуществленного плана и верного выбора направления главного удара. Именно поэтому в настоящей статье мы неоднократно указывали на значение Амьенского района. В 1918 г. Э. Людендорф не имел ясного плана - и это вызвало гибельную задержку в ходе мартовской операции.
В 1940 г. роль Амьенского района была правильно оценена, и это послужило важной предпосылкой успеха всей германской кампании лета 1940 г. Применение авиации и мото-мехсил привело к победе именно благодаря тому, что их огромная ударная мощность и высокая подвижность были использованы для нанесения удара в правильном направлении. Не менее важным условием успеха явилась внезапность этого удара. Конечно, внезапность в данном случае состояла не в самом факте германского наступления, которого не могли не ожидать союзники. Внезапность заключалась в том, что немцы могли выбрать момент наступления когда хотели (а это было возможно лишь благодаря наличию линии Зигфрида). И они выбрали наиболее подходящий момент - когда союзные армии находились в движении в Бельгии и Голландии. Получив в свои руки стратегическую инициативу, германское Верховное командование нанесло главный удар в направлении Люксембург - Седан - Амьен. Прорыв был осуществлен в самом слабом месте союзного фронта, где кончалась линия Мажино и где французские силы, покинув позиции, занятые в течение зимы, совершали движение в Бельгию. Но, в особенности, полной неожиданностью для союзников стало дальнейшее развитие удара в направлении к Амьенскому району.
Следующей характерной особенностью является непрерывность в развитии последовательных стадий операции. Опыт войны 1914— 1918 гг. показывает, что наиболее критический момент возникал после осуществления тактического прорыва, когда необходимо было развитие его в прорыв оперативный. В данном случае задержки не случилось благодаря смелому решению: направить мото-мехсилы в образовавшуюся брешь. Действия внезапности оказалось достаточным для того, чтобы захватить и обеспечить за собой Амьенский район и выдвинуть достаточные силы в разрыв между двумя группами союзных армий. Задержка наступила несколько позднее, когда захват указанного района уже был осуществлен.
Отсутствие замедлений в развитии операции объясняется также и гибким руководством, взаимодействием трех основных эшелонов сил и обеспечением связи.
Самое трудное заключалось не столько в захвате Амьенcкого района, сколько в обеспечении широкого пролома в неприятельском фронте от контратак союзников. Для этой цели недостаточно быстрого выдвижения передовых отрядов мото-мехсил в тыл противника - нужно было выбросить сюда крупные массы пехоты, которые заняли края прорыва. В течение нескольких дней по северному и южному краю уже возникли более или менее непрерывные линии фронта, занятые пехотой и артиллерией. На юге германские части временно ограничивались обороной; на севере они перешли в наступление против сил союзников в Бельгии и северной Франции. Выдвижение в прорыв крупных масс пехоты и стало самым ответственным и самым трудным моментом в ходе всей операции. Только благодаря быстрому осуществлению этой задачи удалось благополучно выйти из крайне рискованного положения, которое создалось в результате выдвижения мото-мехсил далеко в глубокий тыл.
Это подводит нас к другой стороне вопроса, без которой невозможно дать правильной оценки операции. Что предпринимали союзники? Каковы были действия обороны?
В 1918 г. только активная оборона союзников привела к срыву германского наступления. В 1940 г. со стороны обороны не было предпринято никаких активных мер для противодействия наступлению противника. На франко-бельгийской границе не было построено укреплений долговременного типа. Англо-французские войска покинули свои позиции, которые они занимали в течение зимы, и были застигнуты германским наступлением во время передвижения на бельгийской территории. Действие внезапности было полным и уничтожающим. Французское главное командование было ошеломлено и сбито с толку быстрыми и сокрушительными ударами немцев, не сумев раскрыть оперативного плана германского Верховного командования.
Беспорядочные контратаки в районе Седана не имели успеха. Но и после того, как ясно обозначилось направление главного удара, французское командование не предприняло решительных шагов для организации контрнаступления. Между тем это был самый опасный момент для немцев: далеко выдвинувшиеся к западу мото-мехсилы, сопровождаемые лишь слабыми отрядами моторизованной пехоты, могли быть отрезаны от тыла в случае смелой и мощной контратаки по краям образовавшегося прорыва. Нельзя объяснить бездействия союзников только быстротой происходивших событий. Из последующего хода военных действий становится очевидным стремление французского главного командования отказаться от опасного, но совершенно необходимого в этом случае контрнаступления. Французское командование хотело ограничиться лишь обороной на новой линии - линии Вейгана.
Но, может быть, англо-французская оборона в данном случае и не имела никаких серьезных шансов на успех? Может быть, она была не в состоянии оказать успешное противодействие мощному и стремительному натиску авиации и мото-мехсил противника? Это, конечно, неверно. В тылу союзников царила картина всеобщей растерянности и дезорганизации, а германские мото-мехсилы беспрепятственно двигались по дорогам, не встречая нигде серьезного сопротивления. А между тем простейшие мероприятия организованной обороны и, в первую очередь, создание заграждений на дорогах могли значительно замедлить движение мото-мехсил противника. Авиация и мото-мехсилы обороны должны были немедленно вступить с ними в борьбу.
Дальнейший ход событий, когда германские мото-мехсилы повернули на север, показал, что их продвижение сразу же замедлилось, как только оборона начала оказывать противодействие. Борьба во Фландрии обнаружила, насколько велики ресурсы обороны. Но дело в том, что союзники перешли к серьезному сопротивлению лишь тогда, когда в стратегическом отношении обстановка была уже для них безнадежной. Разъединив англо-французские силы на две группы, немцы добились решающего успеха: союзникам уже не удалось исправить это положение.
Германское Верховное командование смогло обеспечить создание двух новых фронтов по краям прорыва. И после этого оно располагало свободными резервами, чтобы достичь численного превосходства над северной и южной группировками противника. Наконец, и после завершения этих операций у Германии еще оставались резервы. Это имело в конце концов решающее значение для исхода всей кампании лета 1940 г.
Сравнение двух эпох - 1918 г. и 1940 г. - позволяет ярче и нагляднее представить себе особенности боевых действий, хотя отмеченные нами тезисы следует развить на страницах более серьезных работ.
Свежие комментарии