«Не тушите пламя железом…»

Видерад, аббат Фульденский

«Не так сели. Степашин – первый зам» — это замечание президента России Бориса Ельцина 5 мая 1999 года на заседании оргкомитета по подготовке к встрече третьего тысячелетия наверняка памятно многим читателям и сегодня воспринимается, скорее, как курьез. Однако в XI веке на севере Германии схожая ситуация обернулась кровавой распрей между церковными иерархами. Описание случившегося сделал летописец Ламперт Герсфельдский. Но прежде, чем обращаться к его хронике, познакомимся с некоторыми ее действующими лицами – просто для того, чтобы не запутаться в них.

Итак, жили-были и правили в Брауншвейге братья-графы, Экберт и Бруно. Сегодня доподлинно неизвестно, как они делили владения между собой. Ясен лишь общий ареал подконтрольных им земель: территории вокруг Брауншвейга и в Средней Фрисландии. Не бог весть что, хотя по меркам эпохи феодализма – немалое богатство. Поначалу Экберту принадлежали еще и земли в епископствах Хильдесхайм и Хальберштадт. Но дядя Экберта, император Священной Римской империи Генрих III, земли в епископстве Хильдесхайм тамошнему епископу и поручил. А в 1057 году архиепископу Гамбурга и Бремена Адальберту были переданы владения братьев во Фрисландии. Церковь в те времена как минимум не уступала мирской власти по силе, в чем далее сможет убедиться каждый.

Братья были людьми не робкого десятка. В 1057 году, во время одного из переделов владений феодалами, графы Брауншвейгские столкнулись в пути с правителем Северной марки Оттоном. Стычка перешла в бой не на жизнь, а на смерть. Бруно и Оттон сразили друг друга, Экберт тоже был тяжело ранен, но сумел одолеть войско Северной марки.

В 1062 году Экберт поддержал авантюру кельнского архиепископа Анно II и герцога Баварии: у вдовствующей императрицы Агнессы де Пуатье был похищен сын, малолетний король Генрих IV. Во время следования по Рейну мальчик совершил отчаянную попытку побега, прыгнув в реку. Тонущего короля спас от гибели тот же Экберт, ринувшийся в воду вслед за ним.

Праздновать Рождество 1063 года король прибыл в Гослар – город в диоцезе (в православной традиции – епархии) Хецеля, епископа Хильдесхайма. Вечером перед мессой между людьми двух владык, епископа Хильдесхаймского Хецеля и аббата Фульденского Видерада, вспыхнула ссора. Причина казалась незначительной – расстановка кресел для высокого духовенства. По древнему обычаю аббат Фульденский должен был восседать близ архиепископа Майнцского. Однако Хецель заявил, что на землях своего диоцеза он – первый после архиепископа, а не кто-либо еще. Правда, тогда вспыхнувший было конфликт удалось замять.

Праздник Троицы 8 июня 1064 года было решено отметить в том же Госларе. Накануне юный король и епископы собрались на вечернюю службу, и свара разыгралась вновь. С одной лишь разницей: на сей раз епископ Хильдесхайма сам спровоцировал ее и был к готов ко всему. По договоренности с Хецелем за алтарем в храме спрятался граф Экберт с отрядом воинов. Заслышав шум и ругань, они выбежали из укрытия, поколотили людей аббата Фульденского и выгнали долой из-под сводов церкви. Камерариев избивали кулаками и дубинками, зато у пострадавших фульденцев нашлось оружие посерьезнее. Не медля ни минуты, они «сбившись в толпу, врываются в церковь, вступают в бой посреди хора и среди поющих псалмы братьев и орудуют уже не палками, но мечами» — писал Ламперт.

В храме разыгралась резня. Епископ Хецель забрался повыше и трубным голосом приободрял рубившихся на его стороне, своей властью дав им добро на кровопролитие. Юный король пытался прекратить безумный бой, но словно увещевал глухих, после чего ретировался во дворец. С обеих сторон хватало и убитых, и раненых, но верх взяли люди Экберта. Изгнанные фульденцы вернулись было к запертому изнутри храму во всеоружии, но сечу остановила ночь.

Наутро состоялась строгое расследование произошедшего. Экберт, благодаря покровительству спасенного им Генриха IV, с легкостью отмел все обвинения в свой адрес. В итоге виновным был признан… аббат Фульденский! Якобы именно он сорвал службу, явившись на нее с вооруженными людьми без какой-либо причины. Кроткому и богобоязненному Хецелю ничего не оставалось, кроме как защищаться. Накануне вечером епископ Хильдесхаймский жестоко карал железным мечом за нанесенное Церкви оскорбление, а теперь орудовал мечом духовным, ввергая в геенну огненную души фульденцев – и павших накануне, и выживших.

Столь тяжкое обвинение грозило Видераду лишением сана и изгнанием из лона церкви. Его спас только презренный металл. Размеры взяток королю, его советникам и Хецелю неизвестны. Однако имущество богатейшего Фульденского монастыря, в котором хранились мощи «апостола всех немцев» святого Бонифация, пришлось распродать почти целиком. Понятно, что на теплый прием по возвращению в монастырь аббату рассчитывать не приходилось. Братия и прежде недолюбливала настоятеля, а после раздачи им владений и урезания рациона монахов неприязнь переросла в ненависть. Фульда роптала, но не решалась идти на открытое противостояние – аккурат до происшествия в Госларе.

Лишний повод дал сам Видерад: он подарил безвестному мирянину очень дорогого скакуна благочестивого брата Регинбодо, павшего в той схватке. «Братья, в гневе, со страшными криками требуют его назад» — отмечал хронист. Аббату ничего не оставалось, кроме как взывать к милосердию монахов, заклинать «не тушить пламя железом», напоминать, что «трости надломленной не переломить», и т. д. Видерад сулил вернуть все утраченное и сверх того одарить монастырь за долготерпение.

Наиболее зрелые и опытные фульденцы вняли посулам настоятеля и были готовы пойти на мировую. Однако «молодёжь по своему обыкновению не допускала никакой жалости, никакого снисхождения» — словом, не желала униматься. Видерад отправился к королю, рассчитывая с его помощью не мытьем так катаньем укротить монастырь. Но стоило аббату выехать из Фульды, как оппозиция решилась на неслыханный шаг: выступить следом и, обогнав его, попросить покровительства короля от свирепости настоятеля!

Пожилые монахи пришли в ужас от такого намерения, и тщетно молили мятежников не губить Фульду окончательно. Когда время слов прошло, сохранившие верность Видераду затем тоже вышли из монастыря. Они брели, оплакивая дерзких братьев, но в разумном отдалении от них. Шествие завершилось предсказуемо – встречей с королевскими рыцарями. Зачинщики были прилюдно высечены розгами, острижены и изгнаны, прочих разослали по другим монастырям. Легшее же на Фульду пятно было не суждено смыть еще долгие годы.

Происшествие в Госларе – словно Средневековье в миниатюре, уместившейся на полях хроники. В нем отразилась вся тогдашняя эпоха с ее борьбой светской и духовной властей, церемониями и их нарушением как поводом для войны, показным благочестием и воинами за алтарем. До призыва папой Урбаном II Европы в Первый крестовый поход оставалось менее трех десятилетий.

http://warspot.ru/9414-istoriya-v-tsitatah-ne-tushite-plamya...