Конец VII в. до н.э. — 480/79 г. до н.э. — период появления греков на берегах Боспора Киммерийского (Керченского пролива) , установления и развития связей греческих колонистов с местными племенами, время относительно мирных и стабильных взаимоотношений в Крыму и Причерноморье. К моменту появления древнегреческих переселенцев на северных берегах Понта Эвксинского (Чёрного моря), скифы уже были полноправными хозяевами Причерноморских степей. О борьбе скифов с родственными племенами — киммерийцами или о сражении скифов, вернувшихся из военного похода, с сыновьями слепых рабов, происходившем в Восточном Крыму, напоминают лишь смутные скифские предания. Однако, в освоении греческими колонистами района Боспора Киммерийского (Керченского пролива) скифские племена сыграли весьма существенную роль.

Греческие переселенцы на стадии освоения берегов Боспора Киммерийского (Керченского пролива), основании здесь нескольких колоний (апойки) установили достаточно тесные взаимоотношения с соседними местными племенами.

Сегодня существуют веские доказательства того, что греческое проникновение в Северо-Восточное Причерноморье и Приазовье началось ранее рубежа VII-VI вв. до н.э. Археологические материалы из древнего поселения, расположенного около современного Таганрога — порта на берегу Меотиды (Азовского моря) и, как представляется, полностью разрушенного морем, позволяют считать, что греческое поселение было образовано в третьей четверти VII в. до н.э. Существует гипотеза, что таганрогское поселение носило название Кремны (греч. Κρημνοὶ), упоминаемое у античных авторов. Из сообщений Геродота о Кремнах известно, что к городской гавани пристали корабли с амазонками. Вот как это описано в «Истории» Геродота в книге четвертой -«Мельпомена»:

Эллины вели войну с амазонками (скифы называют амазонок «эорпата», что по‑эллински означает мужеубийцы; «эор» ведь значит муж, а «пата» – убивать). После победоносного сражения при Фермодонте эллины (так гласит сказание) возвращались домой на трёх кораблях, везя с собой амазонок, сколько им удалось захватить живыми. В открытом море амазонки напали на эллинов и перебили [всех] мужчин.Однако амазонки не были знакомы с кораблевождением и не умели обращаться с рулем, парусами и вёслами. После убиения мужчин они носились по волнам и, гонимые ветром, пристали, наконец, к Кремнам на озере Меотида. Кремны же находятся в земле свободных скифов. Здесь амазонки сошли с кораблей на берег и стали бродить по окрестностям. Затем они встретили табун лошадей и захватили его. Разъезжая на этих лошадях, они принялись грабить Скифскую землю.

В VII веке до н.э. в Северном Причерноморье существовала лишь одна греческая колония — Борисфен (др.-греч. Βορυσθενιδα — Борисфенида, в честь бога реки Днепр), располагавшаяся на черноморском острове Березань.

Большая часть античных греческих поселений на берегах Керченского пролива возникло позднее — первой половине VI века до н.э. Почему ранее первой половины VI века до н.э. греческие мореплаватели в район Боспора Киммерийского (Керченского пролива), и колонисты не основали здесь ни единой колоний-апойкий? Возможно, это было связано с более безопасным и ранее освоенным морским путём вдоль западного побережья Понта Эвксинского. С развитием судостроения древние греки освоили и восточное побережье Понта, и открыли путь в Колхиду, расположенную на кавказском побережье и путь в Миотиду, открывший древним грекам новые торовые возможности с Великой Скифией.

На сравнительно небольшой территории Боспора Киммерийского было основано множество сравнительно крупных греческих поселений, в других местах Северного Причерноморья просто не существует такого количества греческих колоний. Среди колоний-апойкий известны Нимфей, Гермонасса, Кепы, Синдская Гавань или Горгиппия, город-государство Пантикапей (Керчь), другие поселения известные по письменным и археологическим источникам, возникшие в результате внутренней колонизации Причерноморья, такие «малые» боспорские города, как Мирмекий, Тиритака, Порфмий и др.

Весьма показательно, что ранние поселения европейской части Боспора Киммерийского были довольно крупными образованиями, вскоре превратившиеся в города или небольшие приморские городки.

Можно считать, что все отмеченные особенности освоения греками берегов Керченского пролива были связаны с выгодами торговли, близостью торговых путей от Боспора Киммерийского к Предкавказской Скифии, и возможностью зимнего передвижения товаров и групп кочевых скифов через замерзший Керченский пролив.

Развитие торговли жителей Боспора и греческих колонистов с Великой Скифией, древними греками Меотиды и передвижение большого потока различных племён способствовали демографическому росту народонаселения на Боспоре в это время. Зимние переправы царских скифов из Тавриды на зимние пастбища в Прикубанье, создавали угрозу греческим поселениям, не способным защититься от грабежей кочевников. Несомненно, торговый перекресток Боспора Киммерийского был для греческих колоничстов не только очень выгодном, но и опасном, так как, боспоряне не смогли создать вокруг своих городов системы сельскохозяйственных поселений подобной той, которая сложилась в Ольвии. Небольшие поселения боспорян на пути передвижения варварских племён, разумеется, были слишком уязвимыми.

Некоторые исследователи указывают, что подобная система расселения была характерна только для Керченского полуострова, тогда как на Тамани во время археологических разведок зафиксировано немало сельских поселений, относящихся к архаичному времени. Такое положение, казалось бы, противоречит гипотезе о периодических передвижениях кочевников через этот район. Однако это не совсем так, поскольку на всех архаических поселениях Таманского полуострова, на которых проводились археологические раскопки (таких, к сожалению, очень немного), получены убедительные данные, позволяющие судить об их сезонном, временном характере. К тому же, если следовать традиционному представлению, что Тамань в древности представляла дельту Кубани, состоящую из серии островов, то сами географические условия местности могли представлять для греков защиту от нападений кочевников, по крайней мере, на летний период, то есть на время проведения полевых работ.

Реальность ледовых походов скифов и их влияние на ход греческой колонизации некоторыми исследователями в последние годы подвергается большим сомнениям. Основанием для таких сомнений признается трудность или даже практическая невозможность переправы через большие водные пространства, скованные льдом. Действительно, пройти четыре километра по льду Керченского пролива в районе переправы было делом нелегким, но, как представляется, вполне осуществимым. В качестве аналогии рассказу Геродота можно привести свидетельство турецкого путешественника Эвлии Челеби, путешествовавшего по Крыму в 1641-1667 гг., и вместе с отрядом паши, а также многочисленными купцами и паломниками, совершившего переправу через Керченский пролив с таманской стороны на крымскую. Путешественник красочно описал трудности, связанные с этой переправой, но для турок она завершилась вполне успешно.

Ещё один пример перехода по льду Керченского пролива относится к более позднему времени. По свидетельству очевидца, зима 1839-1840 г. выдалась очень суровой, в результате этого Керченский пролив покрылся льдом, и сообщение между двумя его берегами осуществлялось на санях.

В общем, переправы через замерзшие водные пространства для кочевников не были исключительным явлением. Для того, чтобы неподкованные лошади не скользили по льду, могли использоваться самые простые средства (к примеру, разостланная солома), наконец, можно было передвигаться по снегу, а не по открытому льду. Все эти соображения позволяют с полным доверием относиться к сообщению Геродота о зимних переправах скифов через замерзший пролив, признавая их одним из важнейших факторов местной демографической ситуации во время греческой колонизации.

Сталкиваясь с греками на Боспоре Кемеррийском, кочевники или номады (от греч. nomados – кочующий), как представляется, не использовали эту территорию в экономическом отношении, а лишь рассматривали её как удобную возможность для переходах на Кубань, в Предкавказские степи.

Такое соседство могло создавать немалые трудности для обеих сторон, как для кочевников, так и ещё в большей степени для земледельцев. С одной стороны, соседство кочевников с земледельцами таило в себе возможность возникновения взаимной вражды, конфликтов и т.д., но и во избежание их, приводило враждующие стороны к заключению всякого рода договоров, соглашений и пр. В такой ситуации грекам необходимо было научиться договариваться с кочевниками-варварами, и они в совершенстве овладели этой наукой. По одной из версий, сохранившейся в древней письменной традиции, место для основания Пантикапея было получено от скифского царя [St. Byz. s.v. ]

Существуют веские основания считать, что, несмотря на соседство с номадами (от греч. nomados – кочующий), боспорские колонии первоначально существовали в относительно мирной, благоприятной обстановке. Однако в середине VI века до н.э. или немного ранее или чуть позднее на греческих поселениях фиксируются определеные негативные явления, вероятно связанные с ухудшением взаимоотношений с местными племенами. Это прежде всего демонстрируют слои крупномасштабных пожаров, открытые в Кепах, Мирмекии и Порфмии.

Таганрогское поселение — Кремны — прекратило своё развитие приблизительно в это же самое время. Необходимо подчеркнуть также, что в Мирмекии и Порфмии были обнаружены остатки ранних фортификационных систем, относящихся ко второй половине VI в. до н.э. В настоящий момент они являются самыми ранними оборонительными сооружениями, открытыми на древнегреческих памятниках северного берега Чёрного моря.

Результаты современного археологического изучения позволяют считать, что почти все греческие поселения первоначально имели довольно примитивный облик, поскольку были застроены заглубленными в землю жилыми и хозяйственными конструкциями (полуземлянками). Как представляется, стадия земляночного домостроительства заканчивалась через 70-80 лет после основания поселения. Лишь тогда все полуземлянки засыпались грунтом и на их месте возводились наземные здания с внутренними дворами, улицы с тротуарами и т.д.

Создание урбанистической структуры следует трактовать как важный показатель завершения периода адаптации колонистов к местным непростым климатическим, экологическим и демографическим условиям. С этого времени и приблизительно до конца первой четверти V в. до н.э. боспорские колонии находились на пике развития и процветания.

http://ru-sled.ru/grecheskaya-kolonizaciya-i-rannyaya-istori...

Второй период истории Боспорского царства с 480/79 — 438/37 гг. до н.э. является периодом дестабилизации, усиления агрессивности скифов, вызванной, очевидно, вторжением новых кочевнических орд с востока (царских скифов). Это время войн и междоусобных столкновений, ответом на которые со стороны боспорских греков стало создание оборонительного союза во главе с Археанактидами.

О правлении Археанактидов на Боспоре (480/479 — 438/437 гг. до н.э.) мы знаем из единственного сообщения историка Диодора Сицилийского [Diod. XII. 31.1]. Однако археологические материалы позволяют считать, что это было время заметной нестабильности в степях Северного Причерноморья, связанной с усилением скифской агрессивности. Такое развитие военно-политической ситуации может быть объяснено по-разному.

Поход Дария I против скифов

Некоторые исследователи связывают усиление агрессивности скифов с их победой в войне с царём Персии Дарием I, происшедшей между 515 и 512 гг. до н.э. Дестабилизация обстановки на севере Припонтиды (Причерноморья) была вызвана продвижением новых скифских племён с востка Евразийских степей приблизительно в конце VI в. до н.э. . Эти «новые номады» (от греч. nomados – кочующий), с археологической точки зрения имели культуру, в некоторых чертах отличную от культуры времени скифской архаики, но эти различия не рассматривались греками, как значительные, во всяком случае, греки распространили этноним «скифы» и новых пришельцев-кочевников. Есть основания считать, что новых пришельцев греки стали называть «царскими скифами».

Повидимому, появление новых групп кочевников стало причиной нарастающей военной напряженности на севере Припонтиды (Причерноморья), зафиксированной всеми имеющимися источниками. Междоусобные войны, разразившиеся в это время в степях, к концу первой трети V в. до н.э. стали всеохватывающими. В результате происшедших изменений греческие государства региона оказались в очень сложной ситуации, многочисленные сельские поселения Нижнего Буга и Днестра прекратили своё существование. Следы пожаров были открыты археологами на многих боспорских поселениях, и в некоторых из них были обнаружены остатки некогда возведенных против кочевников оборонительных сооружений, Их находят на территории Пантикапея, Мирмекия, Тиритаке, Порфмии, Фанагории и др.

В такой непростой ситуации в 480/479 г. до н.э. боспорские полисы, как можно предполагать, объединились в оборонительный союз во главе с Археанактидами — первая известная династия царей Боспорского (Приазовского) царства 480 — 438 гг. до н.э. Объединенными усилиями они смогли противостоять скифскому нашествию.

Долгое время считалось, что для защиты от нашествия скифов из степей при Археанактидах был возведён вал, отсекавший восточную часть Керченского полуострова,вошедший в научную литературу под названием Тиритакского (см. на карте), но современные исследования заставляют относиться к данной гипотезе с очень большой осторожностью.

Вне зависимости от этого, важным результатом успешного противостояния боспорян скифскому натиску стало прекращение регулярных передвижений кочевников через замерзший пролив, которые, как представляется, были основным фактором демографической ситуации на Боспоре во время греческой колонизации.

Оборонительный союз Археанактидов вряд ли можно понимать как единое государство или даже державу. Греческие полисы в его структуре, скорее всего, сохранили свою автономию, на что может указывать факт монетной чеканки Нимфеях и Фанагории, осуществлявшейся, правда, в более позднее время.

Немалое значение для понимания исторической ситуации имеют также курганы местной знати, которые приблизительно с середины V в. до н.э. стали возводиться около Нимфея, Пантикапея, Фанагории, Кеп и Гермонассы. Эти памятники имеют принципиальное значение для понимания специфики истрического развития Боспора, и Дж. Бордман не без основания писал, что научный интерес к боспорским колониям в немалой степени объясняется их близостью к богатейшим скифским курганам.Следует подчеркнуть, что прочная традиция совершения такого рода погребений на Боспоре сложилась именно при Археанактидах. Имеющиеся материалы, таким образом, дают основания предполагать, что внутри союза Археанактидов боспорские колонии-апойкии сохранили определенную степень независимости.

http://ru-sled.ru/pravlenie-arxeanaktidov-na-bospore/

Ранние Спартокиды Боспорского царства

В 438-437 г. до н.э. власть на Боспоре перешла от Археанактидов к первому архонту Боспорского царства Спартоку I (438 до н. э.—433 до н. э.), основателю династии Спартакидов.Историк Бледйз читает скифское имя Пардокас, как Спардокас — Σπαρδοκας или Спардакос -Σπαρδακος, и считает это имя тождественным латинскому имени Spartacus – Спартакус – Спартак.

Приблизительно в 438-437 г. до н.э. в Северном Причер­номорье наступил период относительной стабилизации военно-политической сиуации, приведшей впоследствии к«золотому веку» Великой Скифии. (Скифия-Русь).

Постепенное ослабление военной опасности в степи к концу третьей четверти V в. до н.э., вероятнее всего, стало предпосылкой общей стабилизации и развития экономической и культурной жизни во всем северном Причерноморье (Припонтида). Не случайно, что около 430 г. до н.э. греки начали реколонизацию сельскохозяйственных территорий Северо-Западного Причерноморья.

Все категории источников показывают, что «золотой век» на Боспоре Киммерийском продолжался с последней трети V по первую четверть III в. до н.э. включительно, несмотря на серию войн, развязанных Спартокидами на Боспоре в конце V — первой половине IV вв. до н.э. Одним из самых существенных признаков благоприятной военно-политической ситуации на Боспоре было развитие боспорской хоры, явный пик в истории которой приходится на конец этого периода.

Пантикапей- 500 г. до н.э. Серебро. Муравей-труженик и засеянное поле

В конце V — первой половине IV вв. до н.э. большого размаха достиг боспорский хлебный экспорт в страны Средиземноморья, прежде всего, в Афины. Письменные источники засвидетельствовали весьма крупные поставки зерна в страны Средиземноморья от правителей Боспора.

Активно развивалась торговля Боспора с хинтерландом[нем. hinterland < hinter за, позади + land- страна], то есть примыкающая к уже завоеванной колонии территория, на которую заявляет свои претензии колониальная держава. О торговле с территориями примыкающими к греческим колониям свидетельствуют многочисленные археологические материалы. Во второй половине IV в. до н.э. небольшая боспорская колония функционировала как отдельный греческий квартал в структуре варварского Елизаветовского городища в Донской дельте.

Первые Спартокиды проводили весьма активную политику, направленную на усиление государства и расширение его границ. Царь Сатир I захватил Нимфей и пытался завоевать Феодосию. Царь Левкон I из династии Спартокидов сумел овладеть Феодосией, Фанагорией, а также территориями ряда местных племен на азиатском Боспоре: синдов, торетов, керкетов и др. Царь Левкон I, стал именоваться «басилевсом всех Синдов и Меотов, архонтом Боспора и Феодосии». Именно при Левконе греко-варварское Боспорское царство обрело свою своеобразную форму с необычной смешанной культурой, столь ярко проявившейся в погребениях боспорской элиты — знаменитых курганах Боспора Киммерийского.

Новой структуре государства соответствовала новая топография размещения погребений местной аристократии. Могильные насыпи курганов были сгруппированы около двух столиц Боспорского царства — Пантикапея и Фанагории, первая из этих групп более многочисленна и показательна: Куль-Оба, курган Патиниоти, курган Кекуватского и др. Эти памятники, как представляется, демонстрируют направление главных политических и культурных связей государства, которые вели тогда в степи Северного Причерноморья, демонстрируя наличие очень близких, союзнических отношений между Великой Скифией и Боспором. Этот союз, однако, мог существовать лишь до тех пор, пока ситуация в регионе оставалась относительно стабильной, точнее, пока Скифия могла сдерживать развитие негативных тенденций кочевых племён в степи.

К концу IV в. до н.э. Великая Скифия постепенно вступила в период кризиса, политического и военного ослабления. В этом отношении, хронологический отрезок, на котором было возведено большинство скифских царских курганов — вторая половина IV в. до н.э. — может быть назван «золотой осенью» Скифии. Весьма показательно, что приблизительно тогда же на Боспоре ситуация тоже стала меняться к худшему. Из речи Демосфена мы знаем о войне царя Перисада I против скифов, что привело к серьезным затруднениям для афинских торговцев. Эти торговые затруднения, однако, были всего лишь симптомом будущих потрясений. Следует обратить внимание также, что на поселениях хоры Нимфея фиксируются разрушения конца третьей — начала последней четвертей IV в. до н.э., которые обычно объясняются войной Перисада I со скифами, но этот вопрос требует дополнительных исследований.

Конфликт между сыновьями Перисада в 310 -309 г. до н.э., вероятнее всего, следует рассматривать не как простую междоусобицу или маленькую гражданскую войну. Борьба братьев из-за боспорского престола произошла во время развития в регионе другой, значительно более масштабной борьбы двух этно-политических группировок — скифов и сарматов. Сарматы к тому времени уже продвинулись к восточным рубежам Скифии. Представляется вполне естественным, что боспорский царь Сатир II и Притан были поддержаны скифами, традиционными союзниками Боспора, тогда как мятежному царю Евмелу оказали активное содействие, скорее всего сарматы-сираки. Судьба распорядилась так, что именно Евмел оказался победителем в этой гражданской войне.

Весьма показательно, что две названных войны в истории Боспора — война Перисада со скифами и усобица его сыновей из-за наследования престола, не стали причиной ощутимых кризисных явлений. Конечно, война во все времена — это трагедия, кровь и насилие, и нет сомнений, что в последней трети IV в. до н.э. Боспорское государство переживало трагедию военных столкновений. Тем не менее археологические данные убедительно демонстрируют, что хронологический период, охватывающий всю вторую половину IV в. и начало III в. до н.э., в целом, был временем процветания, это был настоящий «золотой век» молодого Боспорского царства.

http://ru-sled.ru/rannie-spartokidy-bosporskogo-tsarstva/

Боспорское царство и падение Великой Скифии

Первая половина III века до н.э. в истории Северного Причерноморья может быть определена как период нестабильности, связанной с крушением Великой Скифии под ударами сарматов, нахлынувших в степи Подонья-Прикубанья с востока. Вследствии нашествия сарматов в III века до н.э. произошла дестабилизации военно-политической обстановки в Северном Причерноморье и, одновременно, смена политических приоритетов Боспорского государства на союз с новыми владыками степей.

Фатальный удар Великой Скифии был нанесён новой волной восточных номадов (от греч. nomados – кочующий) — сарматов — около 300 г. до н.э. Первая волна сарматских миграций с востока была связана с сираками и аорсами; возможно, она включала такжесарматов «царских», родственных «царским скифам». Эта миграция вызвала в степях северного берега Понта Эвксинского кризис более глубокий, чем в первой половине V века до н.э., потрясший всю систему греко-варварских взаимоотношений.

Сарматы, по-видимому, нанесли серию жестоких военных ударов по Великой Скифии, но в силу ряда причин не сумели освоить скифские степи. На сравнительно долгое время сарматские племена обосновались на востоке, в областях Подонья и Прикубанья, тогда как степи северного берега Чёрного моря ( Понта Эвксинского ) оказались в запустении вплоть до II в. до н.э. Причиной столь необычного феномена, возможно, была кельтская экспансия в области к востоку от Дуная. Не исключено, что в это время в районе Поднепровья столкнулись две волны миграций — восточная (сарматская) и западная (кельтская). Ни одна из них не была в состоянии одержать окончательную победу, так что степи Северного Причерноморья почти на 70 лет оставались практически ничейной землей.

Все греческие колонии города-государства северного берега Чёрного моря вступили в сложный период адаптации к новым историческим реалиям. Все они, в том числе и Боспор Киммерийский, приблизительно в конце первой трети III в. до н.э. потеряли хоры -поселения вокруг городов, всегда самые уязвимые при вражеских нападениях.

Самые впечатляющие картины гибели боспорских поселений, ставших жертвами агрессии со стороны варваров, были открыты при археологических раскопках в Восточном Крыму. В конце III в. до н.э. в городских центрах началось активное строительство городских стен, дозорных башен и других оборонительных сооружений. Вряд ли можно со 100% уверенностью утверждать, кто именно был виновником в произошедшей военной катастрофе, но все-таки есть основания полагать, что это были остатки царских скифов, оттеснённых в Крым из степей Северного Причерноморья и вынужденных поэтому отвоевывать для себя жизненное пространство в Таврии (Крыму). Монетный кризис, связанный с кризисом торговли и приостановкой понтийского хлебного экспорта в Средиземноморье, последствия кризиса торговли проявились во всех греческих колониях городах-государствах Причерноморья. Приостановка понтийского хлебного экспорта в Средиземноморье стала важным следствием этнических и военно-политических перемен, произошедших в Северном Причерноморье и в Таврии в конце III в. до н.э.

Если рассуждать сугубо теоретически, то можно предположить, что в азиатской части Боспорского царства, территориально расположенной ближе к районам, занятым сарматами, историческая ситуация должна была складываться не менее драматично, нежели в европейской части Боспорского царства. В результате происшедших перемен владыки Боспора потеряли власть над некоторыми из меотских племен, подчиненных им ранее.

Вместе с тем, почти не зафиксировано реальных археологических свидетельств военных катастроф этого времени на азиатской территории Боспорского царства, расположенного за Боспором Киммерийским (Кеченским проливом). Правда, на Семибратнем городище (Елизаветинскоемеотское городище (IV- I вв. до н. э.), расположенное в низовьях реки Кубани) был обнаружен слой пожара, относящийся к III в. до н.э., но, даже если его связывать с сарматским нападением, то всё равно приходится признать, что вскоре взаимоотношения с пришельцами нормализовались.

Следует напомнить, что в междоусобице сыновей Перисада за боспорский престол победу одержал Евмел, поддержанный сираками. Почти нет сомнения, что он сохранил хорошие отношения со своими союзниками по трудной борьбе. Неудивительно поэтому, что Елизаветинское городище на Средней Кубани ещё в конце IV в. до н.э. стало важным центром боспорского влияния в этом регионе

Важная особенность жизни Боспорского царства в III в. до н.э., заключается в том, что начиная с этого времени курганные погребения местной аристократии стали производиться только на азиатском Боспоре. На территории Восточного Крыма самый поздний курган этого типа погребения датируется примерно концом IV в. до н.э. Это курган, раскопанный на мысе Ак-Бурун под Керчью в 1875 г., который демонстрирует явные меото-сарматские особенности погребального обряда и инвентаря.

Весьма любопытная ситуация проявляется в это время в низовьях Дона, то есть практически на пути сарматских походов на запад. Как показали археологические раскопки на Елизаветовском городище, в самом начале III в. до н.э. в низовьях Танаиса (р. Дон) была основана боспорская колония.Раскопки античного Танаиса на Донудоказали, что город не просуществовала долго и была сожжена в 280-270-х гг. до н.э.,возможно, в результате нападения сарматов. Однако почти одновременно с этим событием был основан город Танаис, ставший вскоре важнейшим центром боспорского влияния в районе Подонья.

http://ru-sled.ru/bosporskoe-carstvo-i-padenie-velikoj-skifi...