На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

  • Давид Смолянский
    Что значит как справляются!? :) С помощью рук! :) Есть и др. способы, как без рук, так и без женщин! :) Рекомендации ...Секс и мастурбаци...
  • Давид Смолянский
    Я не специалист и не автор статьи, а лишь скопировал её.Древнегреческие вазы
  • кира божевольная
    всем доброго дня! не могли бы вы помочь с расшифровкой символов и мотивов на этой вазе?Древнегреческие вазы

Еврейские земледельцы: 210 лет, но уже не вместе

Еврейские земледельцы: 210 лет, но уже не вместе
Евреи-земледельцы колонии Львово. Фото сайта JewishGen ShtetLinks
К 210-летию еврейских земледельческих колоний на земле Херсонщины
Реувен БЕСИЦКИЙ
История организации еврейских земледельческих колоний, это история о неподготовленном, спонтанном переселении бывших польских евреев, волею власть предержащих Российской империи, оказавшихся в необжитых степях Херсонщины, о тысячах людей, которые погибли в этих степях от голода и болезней. Но вопреки прогнозам многих чиновников, ответственных за переселение, утверждавших, что евреи никогда не станут земледельцами, последующая история евреев-земледельцев, как в России, так и в Израиле посрамила этих «пророков».
26 июля 1807 г. т.е. 210 лет тому назад около 200 евреев Черниковского уезда Могилёвской губернии отправились в длинную, изнурительную дорогу, чтобы начать новую страницу своей жизни – земледельцами на земле Херсонщины.

А началась эта история, когда почти миллион польских евреев стал подданными Российской империи в результате разделов Польши в 1772, 1793 и 1795 годах.
Трудно себе представить, что польские евреи, были далекими потомками тех евреев, которых Моше привёл на землю Ханаана и где они стали настоящими хлебопашцами и храбрыми воинами, сражавшимися до последней капли крови в рядах защитников I и II Храмов, а также в войне Хасмонеев и Бар-Кохбы против завоевателей.
А о том, какими они были хлебопашцами, свидетельствует история взаимообмена между финикийским царём Хирамом I и Соломоном. Финикийский царь обязался поставлять Соломону кедры и кипарисы для строительства Храма, а Соломон, в свою очередь, обязался поставлять ежегодно в Финикию 20 тыс. коров* пшеницы и масло, выбитое из двадцати коров маслин. По нынешним меркам 20 тыс. коров – примерно 6500 тонн пшеницы!
Жесточайший пресс преследований и дискриминации держали евреев Европы в узком коридоре профессиональной деятельности: аренды, ремесленничества, торговли и ростовщичества, к которой с пренебрежением, с презрением, а то и с ненавистью относилось коренное население.
Евреи, жившие на своём спасительном острове Законов, завещанных Творцом, среди враждебного океана, окружавших их народов и страшась ассимиляции, стремились сохранить свою культуру и традиции. Поэтому, в духовной сфере, они были изолированы от коренного населения, которое не понимало, и не было толерантно к традициям иудеев.
Польские евреи, покинувшие Европу, уцелевшие во время крестовых походов, и те, что избежали смерти, будучи обвиненными, в отравлении колодцев во время эпидемии чумы («черной смерти»), накануне раздела Польши жили в своих самоуправляемых общинах (кагалах), где у них была своя власть, суд, религиозная школа и строго соблюдались религиозные традиции. Однако жизнь евреев была незавидна: в городах они служили предметом ненависти по коммерческим (конкуренция) и религиозным мотивам, в сельской местности они были между «молотом и наковальней»: с одной стороны – своеволие помещиков над своими вассалами, а с другой – крестьяне, питавшие к ним ненависть как к эксплуататорам и торговцам.
Екатерина II сохранила за евреями общинную автономию, недвижимость и даже пошла дальше в предоставлении гражданских прав, но при этом – создала небезызвестную черту оседлости.
Самой бедной из присоединенных земель была Белоруссия, где скудные земли и частые неурожаи приводили к голоду, от которого, в первую очередь страдали крепостные крестьяне. В 1797 г. там разразился голод и для выяснения причин Павел I направил туда сенатора Г.Р.Державина. Тут уместно сказать, что евреи никак не могли повлиять на положение крепостных крестьян – рабов своих господ. Положение крепостных крестьян в Белоруссии почти всецело зависело от их хозяев – помещиков, но стараясь преуменьшить роль истинных виновников тяжелого положения крестьян, Державин очень хотел всю тяжесть обвинения возложить на евреев – арендаторов, шинкарей и других наемных рабочих этих же помещиков, для которых главным было «содрать три шкуры» как с одних, так и из других.
Павел I поручил Державину выяснить причины голода и действительно ли помещики оставляют крестьян без помощи и если будут найдены виновные – строго наказывать.
Державин выполнил поручение и все свои наблюдения изложил в обширной записке: «Об отвращении в Белоруссии голода и устройства быта евреев».
На основании своего обследования основными виновниками голода и бедственного положения крестьян, Державин посчитал евреев: несоразмерность их количества с количеством хлебопашцев, обман и спаивание крестьян, по его мнению, явились причинами голода. Державин предложил переселить часть евреев в другие места, и в том числе, – в Астраханскую и Новороссийскую губернии для занятия земледелием, но с таким расчетом, чтобы не был причинён ущерб крестьянам – не пострадал рынок сбыта их продукции, но и евреям не был бы нанесен ущерб при переселении.
Трудно представить, как предполагал Державин переселить даже часть из 60 тыс. семейств, проживавших в сёлах и деревнях, без нанесения ущерба, тогда как показали дальнейшие события, многие переселенцы перенесли страшные лишения. И для многих это закончилось трагедией.
Строго говоря, Державин не считал виновниками голода одних только евреев: помещики не хотят запрещать продажу спиртных напитков в своих имениях т.к. получают от этого самый большой доход, крепостные крестьяне запивают водкой свою «счастливую жизнь, евреи содержат шинки, зарабатывая себе на пропитание. Он считал: «надобно бы всем сохранить умеренность» «Но где же, и кто таков, кто бы в полной мере соблюл оную? Всяк себе желает больше выгод". На самом деле шинкари были только арендаторами дворянской привилегии (пропинация) на право производства и продажи спиртных напитков. Поэтому если бы они хотели предотвратить пьянство, они могли и не сдавать в аренду корчмы евреям. И хотя евреи были рядовыми исполнителями воли своих работодателей — помещиков, вся злоба и ненависть к угнетателям была направлена, в основном, на евреев. Несмотря на такое откровенное признание, всё же по понятным причинам, евреи остались основными виновниками крестьянских бед.
В разделах записки, посвященных переселению, Державин даёт практические рекомендации: о принципе отбора людей к переселению (только бедных; богатые платили налоги и приносили доход казне), льготах переселенцам, обучению переселенцев земледелию, строительству домов, и о руководстве переселением.
Записка Державина была направлена в Особый комитет по благоустройству евреев, состоявший из четырех видных сановников, сторонников либеральных реформ Александра I, и Державина, который был ярым противником либерализации положения крестьян и не поддерживал планы императора. В связи с этим, в 1803 г. он был отправлен в отставку. Комитету было поручено рассмотреть записку Державина «Об отвращении в Белоруссии голода и устройства быта евреев» и разработать рекомендации: по предотвращению голода и благоустройству евреев.
Необходимо отметить, что известные еврейские деятели того времени понимали необходимость реформирования жизни евреев. Вот мнение известного мецената — барона Гирша, решившего в конце XIX века отыскать для евреев России: «новое отечество и вместе с тем попытаться отвлечь их (евреев) от их обычного занятия – торговли и, превратив в земледельцев, постепенно содействовать этим делу возрождения еврейского племени». Известный еврейский деятель, того времени, Нота Ноткин, которого Державин приглашал для участия в работе Комитета, в предвидении тяжелых последствий для евреев, убеждал членов комитета не трогать их с места, а наказывать только виновных в злоупотреблениях, Ноткин считал, что роль евреев как посредников между селом и городом полезна для крестьян.
Так начинали пахатьРешение Комиссии в течение двух лет переселить евреев из сёл и деревень, где они занимались винокурением и продажей вина, будто бы они были главными виновниками голода, в города и местечки, а затем и в Новороссию, было ярким примером, что судьба евреев никого не волновала. И это несмотря на то, что положение евреев было столь же безотрадным, как и крепостных крестьян. А сделано это было по прямому указанию Государственного совета «комитет в постановлениях своих должен был иметь в виду главнейше предохранение крестьян от разорения».
Понятно, что пьянство крестьян было одной из причин их бедственного положения и голода. Действительно, от крайней нужды и горя, причинами которых было рабское положение, крестьянин шел в корчму к еврею-шинкарю, где оставлял свои последние гроши и поэтому виновником всех бед видел только шинкаря. Хотя хозяевами положения были помещики сами поощрявшие продажу вина. Можно подумать, что если бы вино продавали русские, белорусы и др. то крестьяне перестали бы пить. Исторический опыт показал, что в России пьют «хорошо» и без евреев — шинкарей.
Если евреи–шинкари и причиняли экономический ущерб крестьянам, то это было не по злой воле, а в результате сложившихся исторических условий.
О бедственном положении евреев и в том числе и шинкарей свидетельствует заявление Литовского губернатора Фризеля о том, что в корчмах сидят женщины, а мужчины «выходят на другие промыслы, поелику доход с шинка часто бывает недостаточен на их содержание».
Из материала собранного Сенатом и переданного Комитету было видно: «что евреи являлись такой же жертвой экономического положения края, как и крестьянство: они влачили нищенскую жизнь, так как почти весь доход от пьянства крестьян поступал в руки помещиков и в казну».
9 декабря 1804 г. император Александр I утвердил законодательный акт под названием «Положение о евреях», разработанный Особым комитетом Сената. Согласно Положению с 1 января 1808 г. евреям запрещалось жить в селах и деревнях, и заниматься там каким-либо промыслом. Евреям разрешалось приобретать в личную и потомственную собственность незаселенные земли в некоторых губерниях Российской империи, а главное – бедные евреи, не имеющие возможность приобретать или арендовать земли, смогут переселяться на казенные свободные земли с освобождением от податей на 10 лет и с правом получения ссуды.
Таким образом, евреи должны были в принудительном порядке оставить свои обжитые места, где у них были работа и крыша над головой и переселяться на пустое место в города и местечки. Многие семьи были вырваны с корнем из насиженных мест и оказались в тяжелейшем положении. Трудно себе представить как в еврейские местечки, население которых находилось в бедственном положении, хлынула волна еще нескольких десятков тысяч евреев без крова и работы. По свидетельству губернатора Витебской губернии П.И.Сумарокова евреев «безвременно прогоняли из деревень, разорили, ввергли в нищету».
После обнародования Положения в 1804 году и вплоть до 1806 года евреи еще надеялись, что пункт о насильственном выселении из сел и деревень будет отменен. Но этого не произошло. Евреев, которые оставались к этому времени в селах и деревнях безжалостно выпроваживали под конвоем солдат в города и местечки где их положение, как указывалось выше, было просто бедственным. Тогда самые смелые из них решили искать свое счастье на земле необетованной – степях Херсонщины, где им предстояло доказать, что гены их древних предков еще живы и евреи смогут работать на земле.
И вот в 1806 году, первопроходцы в земледельцы – евреи Черниковского уезда Могилевской губернии Нохим Финкенштейн и Израиль Ленпорт от имени 36 семейств подали прошение губернатору о переселении их в Новороссию для занятия хлебопашеством.
Забота об устройстве еврейских переселенцев была поручена губернатору Херсонской губернии графу Дюку-де-Ришелье и Екатеринославской опекунской конторе (в дальнейшем — Контора), которая имела опыт в обустройстве немецких и болгарских колонистов.
Ришелье подыскал для переселенцев свободных 24 тыс. десятин земли на реке Ингуле в Херсонском уезде. С освоения этих земель начались тяжелейшие испытания для многих тысяч евреев, согласившихся добровольно-принудительно вернуться к своим историческим корням – земледелию.
И вот, 26 июля 1807 г. первые переселенцы 108 мужчин и 149 женщин, (к сожалению, нет данных о количестве детей) а если предположить, что в каждой семье было трое-четверо детей, то более 500 человек тронулись в длинный и изнурительный путь. Бедным переселенцам, из казны, выделялось по подводе для провоза трех человек и домашних пожитков, и на прокормление по 5 коп. в сутки на каждого человека; кормовые деньги, для большинства из них, были единственным источником пропитания как в пути, так и по прибытии на место. Более состоятельные переселенцы преодолевали этот путь на своих лошадях и повозках, да и кормились за свои, но они терпели такие же лишения, как и их более бедные собратья.
Еще раз надо подчеркнуть, что это была тяжелейшая дорога: малые дети, больные и старики – в летний зной, холод, и осеннюю слякоть, без крыши над головой – всё походило на исход евреев из Египта. Весь этот путь в 1000 км. обильно полит горькими слезами, и безымянными могилами.
О том, какие жесточайшие лишения терпели переселенцы в пути, но уже в 1840 г., написал шеф жандармерии А.Х.Бенкендорф Министру государственных имуществ П.Д.Киселеву: «курляндские евреи в пути претерпевали самое жестокое обращение от провожавших их чиновников и офицеров, а прибыв на место, — не получили обещанных правительством хлеба, скота и не нашли покровительства ближайшего начальства, на которое вполне надеялись. Многие члены их семейств лишились жизни от тягости и дальнего пути, умирают от голода, ежедневно заняты погребанием своих собратий. Известие сие поселило между оставшимися в Курляндии евреями такой страх и ропот, что, вероятно, мало охотников найдется переселиться».
Комментарии, как говорится, излишни – Бенкендорф, по роду своей службы, очень хорошо знал, о чём он писал. И всё это происходило через 30 лет после начала переселения, когда, казалось бы, организация уже должна быть отработана, и тогда возникает вопрос – а что же происходило в первые годы переселения?
На имя Кочубея поступили сведения от Опекунской конторы и Экспедиции государственного хозяйства о количестве людей, желающих переселиться на Херсонщину. По сведениям этих учреждений, количество пожелавших переселиться составляло 900-1500 семейств.
В связи с этим Ришелье, достаточно обоснованно, считал, что необходимо ограничить массовое переселение количеством не более 200 – 300 семейств в год за казенный счет. В противном случае Опекунская контора не успеет подготовить всё необходимое для обустройства переселенцев на земле: дома, сельхозинвентарь, лошадей и коров, посевной материал и т.д. Кроме этого, недостаток воды в степях Херсонщины может привести к серьезным инфекционным заболеваниям. А ещё, Ришелье считал необходимым убедиться «с каким успехом собственно евреи примутся за хлебопашество, чем они, как он слышал, никогда не занимались». Кочубей принял предложение Ришелье и уполномочил его принимать, за казенный счет, 200 – 300 семейств в год.
В конце 1807 г. на херсонской земле были организованы первые еврейские земледельческие колоний: Бобровый кут, Сейдеменуха, Добрая и Израилевка с населением в 2933 человека в составе 502 семейств.
Обустроившиеся переселенцы, которые уже имели скот и сельхозинвентарь, провели посевную, но делали это так неумело, что получили «урожай» едва равный посеянному. Тогда, для обучения переселенцев, по указанию Херсонского губернатора, были наняты русские крестьяне. Этот факт говорит сам за себя – переселение было плохо подготовлено. Вполне очевидно, что крестьяне, занятые в своём хозяйстве, не могли ежедневно находиться с колонистами и обучать их азам технологии земледелия в условиях целины и засух, уходу за скотом и сельхозинвентарём, строительству домов, заготовкой топлива (кизяка) и т.д. и т.п. Всего этого, новоявленные земледельцы, не умели делать. Поднятие целины требовало особых навыков: для вспашки требовалось четыре пары волов.
Комитет, по непонятным причинам, не учёл конструктивное предложение Державина – еще до переселения организовать специальные школы для обучения молодых евреев, направленных кагалами, хлебопашеству и строительству «земляных строений»46. Эти молодые люди могли бы на месте обучать других переселенцев, не имевших представление ни о земледелии, ни о строительстве. Выполнение предложения Державина, на наш взгляд, позволило бы сохранить жизни многих сотен переселенцев.
Херсонщина – зона рискованного земледелия, засухи и неурожаи там случались каждые 2-3 года и чаще (1809, 1810, 1811 гг.); колонисты, не успев оправиться от очередного неурожая, попадали под «каток» следующего и как следствие – голод и смерть. Неурожай, голод, болезни порождали у колонистов чувство неуверенности в своих силах и безысходности своего положения.
Спасая детей и себя от голодной смерти, они вынуждены были резать и продавать скот, продавать сельхозинвентарь, тем самым, обрекая себя на продолжение своего бедственного положения; к этому еще прибавлялся и падёж скота от болезней и плохого ухода за ним из-за отсутствия опыта у поселенцев.
За семь лет, с 1811 по 1818 годы, от голода, болезней, климатических условий и т.п. умерло 6100 человек. Если из этой цифры вычесть, как максимум – 1000 человек, которые, по мнению Конторы, разъехались, без разрешения, по городам и местечкам то и тогда «5000 чел. легло костьми в новороссийских степях для их удобрений». Как можно осуждать людей, воочию видевших всю эту трагедию, и желавших всеми правдами и неправдами покинуть колонии, чтобы не оставить там свои кости и не удивляться самоотверженности тех людей, которые несмотря ни на что – оставались в колониях.
В 1836-1850 гг. новая волна колонистов основала на Херсонщине колонии: Новый Берислав, Львово, Малую Сейдеменуху, Романовку и Новополтавку.
В 1837 г. произошла очередная «реформа»: управление колониями перешло из ведения (в который раз) Опекунской конторы в ведение Министерства государственных имуществ под руководством Киселёва. К этому времени на Херсонщине насчитывалось 15 колоний с населением 12779 человек в составе 1661 семейства. Для ознакомления с положением в колониях, Киселёв командировал туда очередного проверяющего – чиновника своего министерства Карцева.
По заключению Карцева все колонии имели достаточно «благообразный» вид: прямые улицы и переулки, т.е. застройка шла по плану; большинство домов было построено из местного камня, а также строились вальковые дома, сложенные из кирпича, изготовленного из смеси земли, глины и соломы на фундаментах из камня. Карцев нашел мало хороших хозяев-земледельцев, он охарактеризовал евреев как людей неспокойных и по духу, склонных больше к промышленной деятельности, чем к земледелию. Тогда многие чиновники считали, что правительство зря вкладывает средства в эту затею: евреи никогда не были земледельцами и никогда ими не станут.
Несмотря на все невзгоды и бедствия самые стойкие и мужественные колонисты старались стать настоящими земледельцами. Сухие цифры говорят сами за себя: в 1810-1812 гг. колонисты собирали «урожай» зерна равный посеянному, а картофель и другие овощи вообще не сажали.
В 1860 г., несмотря на неурожай 1859 г., колонисты Херсонской губернии посеяли 4669 чтв. (четвертей) зерна, а собрали 36521 чтв. т.е. получили хороший урожай – 1: 8; собрано картофеля 765 чтв., овощей 69 чтв., собрано льна и конопли– 110 чтв. (старая русская единица измерения объёма сыпучих тел = 209,91 л.)
На 10 участках, в херсонских колониях, было посажено к 1861 г. лиственных деревьев – 11838 шт. тутовых – 22610 шт., а также 900 кустов винограда. Кроме того, на приусадебных участках было посажено фруктовых и тутовых деревьев 20735 шт.
Таким образом, в течение 80 лет жизни херсонских колоний, несмотря на тяжелейшие условия, которые им преподнесла земля Херсонщины, колонисты сумели показать, что они могут работать на земле и стать крепкими земледельцами.
В 1866 г. переселение было прекращено. И в заключение, хотелось бы привести мнение одного из последних исследователей состояния колоний, чиновника Министерства госимуществ Клауса, очень тщательно обследовавшего колонии в 1870 г. Большой фактический материал и увиденное окончательно убедили его, что еврейские колонии «представляли картину действительно земледельческого, а некоторые из них даже довольно зажиточного хозяйственного быта, в особенности сравнительно с иными из тех русских поселений, которые встречались ему на пути». И далее, Клаус считает, что у колонистов очевидно «настал решительный поворот в том именно направлении, которого правительство так долго и усиленно добивалось».
В заключение своего отчёта Клаус полагал, что намечающиеся преобразования в колониях приведут к успешной деятельности существующих колоний и опровергнут мнение «будто бы евреи, по их племенным свойствам, неспособны сделаться земледельцами».
Автору посчастливилось познакомиться в 2007 г. с бывшими колонистами Юрием Зинчиным, и Шимоном Сиганевичем, благословенна их память. Судьба этих потомственных колонистов, я надеюсь, будет интересна читателю.
Шимон Сиганевич

evrze2132
В 1807 г. на земле Херсонщины была образована еврейская земледельческая колония Сейдеменуха, впоследствии – Большая Сейдеменуха (от сде менуха на иврите, что означает тихое поле) на живописном берегу реки Ингулец, где начинали свой путь земледельцев и предки наших героев. Как они начинали свою жизнь хлебопашцами, не умевшими ни пахать, ни сеять и т.п. сейчас уже никто не расскажет. Ведь навыки возделывания земли накапливаются и передаются из поколения в поколение, но евреев решили перековать из портных и торговцев в земледельцы без всякой подготовки и учёбы. В соответствии с пословицей: «Жизнь утопающего – дело рук самого утопающего» Конечно ни Юдль (Юрий), ни Шимон не были свидетелями той борьбы за выживание, которую пришлось хлебнуть полной чашей их предкам. Их родители уже были земледельцами в третьем поколении, многое было уже обустроено, освоены азы земледелия и им было уже легче.
Всех первых переселенцев обеспечили наделом земли и выдали ссуду на покупку сельхозинвентаря и скотины. Их прадеды и деды учились пахать и сеять, косить и молотить, от этого зависела жизнь и благополучие всей семьи. Для того чтобы вспахать нетронутую степную целину прадедушкам приходилось запрягать четыре пары волов.
По воспоминаниям Юрия в 20-е годы все они жили в скромной глинобитной хатке под соломенной крышей. Но семья отца, — Гавриила Зинчина, была большая и дружная, поэтому, когда Юрию исполнилось 8 лет, отец и старшие братья с помощью родственников построили хороший кирпичный дом из 5 комнат, под железной крышей на берегу реки Ингулец, который привлекал внимание односельчан своей добротностью. На приусадебном участке построили просторный хлев и конюшню, где содержались кормильцы семьи — 2 лошади и 2 коровы. У большинства колонистов, в это время, уже были добротные дома – примером были дома немецких колонистов с их ухоженными подворьями и фруктовыми садами.
Земельный надел Зинчиных находился далековато от дома и в 1924 г. отец решил переселиться на хутор Фрайфельд, поближе к земле. Там отец и старшие братья построили новый дом; Юрий тоже, чем мог, помогал в строительстве. В связи с переездом он не смог окончить учебу в хедере. Через год все родственники Гавриила Зинчина сбросились, купили трактор, и колонисты Фрайфельда ощутили присутствие этого железного коня на своих полях. Но радость их была недолгой: в 1928 г. железный конь был национализирован в пользу колхоза.
Пострадал и отец Юрия: его признали кулаком: на 7 человек семьи — 2 лошади и 2 коровы. Понятно, что Юрий оказался сыном кулака, со всеми вытекающими последствиями. В это время он учился в агропрофтехшколе, которая находилась в колонии Львово на берегу Днепра. Школа размещалась в прекрасном здании на территории бывшей помещичьей усадьбы. В этом особняке размещались и учебные классы, и общежитие, и столовая, что было совсем немаловажно, т.к. учились молодые ребята и девушки, которые не страдали отсутствием аппетита. На полях школьного учебного хозяйства учащиеся получали хорошую практическую подготовку, выращивая зерновые, различные овощи и благодаря этому в школьной столовой всегда на столе у ребят был добрый борщ и картошка с мясом.
Но Юрию эта практика и не очень нужна была, он к этому времени был уже "подкованный" земледелец, получивший практические уроки земледельческой науки в своем хозяйстве и всегда приходивший на помощь еще неопытным ребятам.
После того, как отца раскулачили, Юрия отчислили из школы, у него началась почти детективная история. Юрий продолжал учёбу самостоятельно, благодаря помощи настоящего человека (мир не без добрых людей), директора школы Киссельгофа и школьных учителей, которые консультировали его и приносили ему учебники в то время, когда становилось темно на улице, и ни одна сволочь не могла видеть их возле дома сына кулака. Такое заочное обучение продолжалось до появления известной фразы вождя "сын за отца не отвечает", которая стала пропуском для продолжения учебы Юрия в школе. Ему частенько приходилось пропускать занятия, чтобы помочь родителям по хозяйству.
1927 г. был памятным для всех колонистов Херсонщины: Большая Сейдеменуха была переименована в Калининдорф и образован еврейский национальный район. На встречу с Всесоюзным старостой М.И.Калининым с песнями и шутками съехались земледельцы всех близлежащих колоний, в гривы лошадей были вплетены красные ленты, а над повозками развевались красные флаги, на одной из повозок был и молодой Юрий.
Но вот в 1931 г. Юрий оканчивает учебу в агропрофтехшколе и уезжает работать в райцентр Раздельное Одесской области. Там его заметил председатель немецкого колхоза Фольк и пригласил работать зоотехником в свой колхоз в немецкое село Эльзас. В течение непродолжительного времени колхоз стал передовым в районе, и в этом была немалая заслуга Ю.Зинчина.
1940-й год ознаменовался для нашего героя немаловажным событием: колхоз и сам Юрий за успешную работу стали участниками Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, и Юрий получил серебряную медаль и 500 рублей премии, что по тем временам были большие деньги. Это было событием для всего села, и когда в праздничные дни Юрий надевал медаль, все мальчишки бежали за ним, чтобы разглядеть, что за чудо у него на лацкане пиджака.
1941 год. Война. В спешном порядке Юрий получает задание эвакуировать колхозный скот в Калмыкию. Пешком, в любую непогоду, под бомбежками, гнали колхозный скот на восток, чтобы он не достался фашистам. Вместе с Юрием и другими сопровождающими на открытых подводах ехали жены, дети и старики. Эта дорожная эпопея с риском попасть в лапы к фашистам, продолжалась три месяца.
После прибытия на место Юрий передал скот районной администрации поселка Яшкуль в Калмыкии. В начале 1942 г. Юрий был призван в армию и направлен учиться на курсы санинструкторов, которые находились в Сталинграде, где курсанты больше занимались эвакуацией раненых, чем учебой. Через некоторое время эти курсы были переведены в Астраханскую область. Там Юрий окончил курсы и был направлен в санчасть 424-го минометного полка, но в 1943 г. был комиссован из армии по состоянию здоровья.
Разыскав семью, Юрий переезжает в г. Бор Горьковской области, где работает агрономом в подсобном хозяйстве завода. Но в 1946 г. по вызову директора подсобного хозяйства возвращается с семьей в Щербанку (Эльзас) и продолжает свою прежнюю и любимую работу зоотехника.
В 1953 г. Юрий возвращается в Раздельное, где работает главным зоотехником колхоза им. Фрунзе а затем успешно продолжал работать главным зоотехником в колхозе "Перемога".
И вот как писала о нем в 1971 г. газета "Раздельнянская правда" в статье, посвященной 60-летию Юрия: "Сегодня Юрию Гавриловичу Зинчину исполняется 60 лет. Всю свою трудовую жизнь он посвятил сельскому хозяйству. Опытный специалист хорошо организовал дело на колхозных фермах. Юрий Гаврилович пользуется большим авторитетом среди колхозников. Сельчане уважают его за трудолюбие, за принципиальность в работе. В день 60-летия хлеборобы колхоза желают ему крепкого здоровья, долгих лет жизни".
Земляк и приятель Юрия — Шимон Сиганевич в 2007 г. жил в Ришон ле-Ционе. Когда автор познакомился с Юрием в Реховоте, и по телефону с Шимоном, они были в достаточно зрелом возрасте — 97 лет, но живо и интересно вспоминали о своей жизни в те далёкие годы.
Шимон помнил, что первым колонистом из рода Сиганевичей был прапрадед Захарий Сиганевич. Его внук и дедушка Шимона – Файвел, по воспоминаниям Шимона, был успешным земледельцем. В амбаре у деда всегда был запас зерна и других продуктов на два года с учётом частых засух и неурожаев в херсонской степи. На приусадебном участке был большой фруктовый сад. Постарев, дедушка занимался только садом.
Файвел, женился на красавице Сарре-Малке из Херсона, набожной и грамотной, читавшей русские книги, что было в то время редкостью в селе, где все говорили на идише. В семье деда было пять детей, и у всех — многодетные семьи. Старший сын Лейб успешно учился и в хедере, и на двухгодичных курсах русского языка, был хорошо воспитан матерью, к сожалению, рано умершей.
В 1894 г. году он был призван на два года в армию и проходил службу в пригороде Одессы. По возвращении женился на Хае Трескуновой, дочери зажиточного крестьянина, старейшины соседнего еврейского села Малая Сейдеменуха. Она, как и Лейб много читала, в том числе и на русском.
Первый год после свадьбы молодые прожили в колонии, где жила Хая, но уже через год, получив в Большой Сейдеменухе солидный участок, начали строить свой дом. Лейб сам добывал камень в каменоломне неподалеку, а дом ему помогали строить братья и их жены. Совместными усилиями был построен каменный дом под черепичной крышей, под этой же крышей — конюшня и навес для веранды. Во дворе были устроены погреб, колодец и посажен большой сад из фруктовых деревьев. Воду для полива носили вёдрами на коромыслах из реки. Сад и огород были значительным подспорьем для семьи, особенно в самые голодные годы. Работа в саду и огороде была хорошим примером для детей, постоянно трудившихся вместе с родителями.
В конце 1904 года Лейба призвали в армию и он был участником русско-японской войны. Вернулся инвалидом: был ранен в ногу и повредил глаз, который пришлось удалить — так и ходил с чёрной повязкой.
В зажиточном селе их семья считалась бедной: отец — инвалид русско-японской войны и десять детей. Некоторое время Лейб работал писарем-секретарём в Приказе Малой Сейдеменухи, затем он работал в Новом Бориславе, а с 1916 года – писарем Приказа (выборное правление колонии) Большой Сейдеменухи.
После возвращения Лейба с фронта семья приросла ещё тремя девочками, а в марте 1910 года родился второй сын, герой нашего рассказа, которого назвали Шимоном. По воспоминаниям Шимона, с учётом частых засух, у отца всегда был неприкосновенный запас продуктов. В амбаре на полу стояли большие бочки: в одной хранились сухари, в других — зеро и другие продукты. На стенах — необходимый инвентарь и ярма для волов т.к. в молодости деда и прадеда основной движущей силой были волы, а у отца – лошади.
Участки земли у колонистов были ближние и дальние. На ближних сажали бахчевые, кукурузу, подсолнух, на дальних — сеяли пшеницу, рожь, овес, просо. Дети помогали взрослым в поле, в саду и огороде, да и в доме девочки помогали матери, старшие нянчили младших.
Уже в 1923 году 13 семей объединились в сельхозартель, её председателем избрали Лейба Сиганевича. Артель работала до создания колхозов в 1930 году. Шимон работал в ней наравне со взрослыми.
В 1927 году Шимон закончил седьмой класс с отличием и осенью поступил в Херсонскую еврейскую профтехшколу, которую через год реорганизовали в Техникум механизации и электрификации сельского хозяйства. После окончания техникума он был направлен на работу в Казахстан, где занимался механизацией и электрификацией колхозов в нескольких районах Казахстана.
В начале тридцатых годов работал в Москве, в Главном управлении тракторной и автомобильной промышленности (ГУТАПе) Одновременно заочно учился в МВТУ им. Баумана. Работал на предприятиях оборонной промышленности. Во время Отечественной войны Шимон Сиганевич воевал в составе 52-й армии, которая прошла боевой путь от Воронежа до Берлина.
Во времена Советской власти еврейские колхозы были в числе передовых: показатели урожайности в Калининдорфском (Большая Сейдеменуха) районе – первом национальном еврейском районе в СССР – были одни из самых высоких в стране. Входившее в состав района коллективное хозяйство «Путь к социализму» стало первым в Союзе колхозом-миллионером. В колонии Ефенгар, был организован колхоз им. М.Ракоши, который был один из богатейших в Николаевской обл.
В 1941 г. еврейские земледельцы – колхозники жили повседневной многотрудной жизнью: сеяли, пахали, собирали урожай и растили детей. Это были люди другой формации – на смену физически слабым, в силу своей профессиональной деятельности (торговцы, портные, сапожники и т.п.) пришли люди закаленные физическим трудом, не боящиеся никакой работы – настоящие земледельцы. Но жизнь еврейских земледельцев оборвалась нашествием фашистских оккупантов. Зверства, которые они чинили вместе со своими пособниками – местными предателями – невозможно описать.
Сегодня, доказывать кому-то о способности евреев стать земледельцами – ненужное занятие: это доказали еврейские колонисты в России, а более всего – земледельцы государства Израиль.
Сельское хозяйство Израиля – это чудо современного мира и памятник евреям — земледельцам Юга Украины и Крыма, погибшим от рук фашистов. Каждый из 80 тысяч человек, занятых в сельском хозяйстве, в состоянии прокормить 95 соотечественников. Для сравнения: в США этот показатель равен 1:79, в России — 1:14,7, в Китае — 1:3,6.
* Кор – древняя единица измерения объёма. 1 кор = 395, 54 литра, или примерно 0,4 м3. Принимая насыпную массу пшеницы равной 0,8-0,85 кг/л, тогда 1 кор будет равен 320-350 кг. а 20 тыс. коров составят примерно 6500 т. пшеницы. Е.Э. Т.11, кол. 432. http://www.isrageo.com/2017/07/25/evrze213/

Картина дня

наверх