КРОВАВЫЙ НАВЕТ. ТРЕНТО, 1475 Г.

КРОВАВЫЙ НАВЕТ. ТРЕНТО, 1475 Г.

Самой известной жертвой кровавого навета стал мальчик Симон из итальянского города Тренто (Trento), официально признанный святым мучеником. Его муки изображает – знаменитая гравюра, выполненная в 1493 г., На этой гравюре Симон показан стоящим на столе, в окружении девяти евреев, которых легко узнать по бородам, по покрытым головам (на голове одного из евреев, по имени Исраэль – еврейская шляпа) и по опознавательной метке на одежде.1 Среди них находится и женщина, хозяйка дома, судя по ключам, свисающим с ее пояса. Над каждым евреем написано его имя. Самуэль (Шмуэль), стоящий сзади, держит ребенка за руки; Меир протыкает его левую руку длинной иглой; Тобиас (Тувия) колет его под ребра иглой справа; Виталь делает то же самое слева; Моисей держит в руках какой-то инструмент, похожий на нож для обрезания, и колет им половой орган ребенка, а Энгель сидит у его ног и собирает в чашу кровь, струящуюся из раны. Зелигман, Исраэль и Брюнлейн смотрят на это. У Моисея (Моше) на поясе – кошель с деньгами, у Зелигмана – посох. Денежный мешок и посох такие же известные атрибуты евреев, как и бороды, покрытые головы, еврейская шляпа, и метка. Обнаженного ребенка держат над столом, при этом его руки расставлены в стороны, как при распятии, а голова склонена набок. Ребенка распинают и обрезают одновременно.

В художественных и литературных изображениях этого навета образ маленького Симона сливается с образом самого Иисуса: маленький ребенок, сын бедных родителей (имя его матери – Мария), чистый и невинный, который был схвачен и распят евреями безо всякой вины,– жертва за грехи других. Маленький Симон, как и Иисус, был обрезан до распятия.

Образ ребенка-мученика был хорошо знаком христианам Европы, и не будет преувеличением сказать, что он еще более углубил вражду христиан к евреям и усилил страх перед ними в Северной Италии, в Южной Германии и в Австрии в конце Средних веков – начале Нового времени. В отличие от многих других жертв кровавых наветов, Симон из Тренто был официально объявлен святым. Папский престол признал его святым мучеником, т.e. погибшим мучительной смертью за веру.2

По решению суда, состоявшегося в Тренто в 1475 г., евреи этого города были признаны виновными в том, что во время Пасхи они, схватив и подвергнув пыткам маленького Симона, которому не исполнилось еще и двух с половиной лет, собрали его кровь для ритуальных целей и зверски убили его. История, написанная на основе показаний евреев и якобы других свидетельств, стала впоследствии чрезвычайно популярной в городах Южной Германии и Северной Италии. Содержание судебных протоколов было переложено в рассказы, песни и листовки. Изобретение книгопечатания весьма способствовало прославлению маленького мученика и распространению информации об ужасном преступлении евреев. Уже в дни суда могила Симона из Тренто стала местом паломничества, куда стекались толпы. Тем, кто приходил туда, продавались брошюры и листовки, повествующие о совершенном над ним преступлении. Даже когда интерес к ребенку-мученику и к кровавому навету угас, это место продолжало оставаться официальным святым местом, вплоть до отмены канонизации Симона в 1965 г.

Возможны несколько путей исследования кровавого навета. Один из них – рассказать общепринятую с христианской точки зрения историю и подвергнуть ее критическому разбору. По такому пути мы пошли в описании Норичского и Линкольнского наветов. Другой – изложить эту историю основываясь на судебных показаниях, раскрывая дело постепенно, с точки зрения исследователя и критикуя сам судебный процесс. По этому пути мы пойдем в описании дела о ребенке в Ла-Гуардиа. Третий путь – это попытаться рассказать то, что было на самом деле, то есть взять христианские источники и использовать их противно намерению авторов, разложить рассказ на составные части и заставить его раскрыть нам, что случилось “в действительности”. Кавычки указывают на неминуемый недостаток сведений. Историк, избравший этот путь, подобен археологу, который раскапывает древний город, на руинах которого уже стоит другой город.

Именно по этому пути пошел Ронни Се, рассказывая историю Симона. Он исследует протокол суда и записанные в нем показания и, отталкиваясь от них, строит свое повествование. Протокол суда дошел до нас в одиннадцати списках, девять из них оригинальные, на латыни, а два – в переводе на немецкий. Се положил в основу своего исследования один из этих немецких переводов, который называется “Суд над евреями Тренто”3 (Prozess gegen die Juden von Trient), сравнивая его с другими списками и привлекая многие связанные с ними источники. Он реконструировал навет и подробно описал его в книге, сочетающей литературный талант с профессиональным подходом историка.4

Ход следствия над 19 членами еврейской общины Тренто, шедшего с 28 марта 1475 г. по 16 апреля 1476 г., подробно отражен в протоколе суда. Протокол написан по-латыни, но следствие и суд велись на итальянском (родном языке подеста [Podestа]5 и меньшей части допрошенных) и на немецком (языке большей части допрошенных). Немногие из случаев кровавого навета документированы столь тщательно, как события в Тренто. Такая подробная документация дает возможность проследить развитие событий, познакомиться с основными действующими лицами, их умонастроениями и мотивами поведения и понять их мировоззрение. Конечно, история, произошедшая в Тренто, была лишь одним из многих кровавых наветов. Как и в других случаях, это уникальная и неповторимая драма, но, в отличие от других наветов, в Тренто нам предоставлена возможность узнать эту драму поближе.

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ СОБЫТИЙ

В ночь Страстной Пятницы, 24 марта 1475 г. (совпавшей в том году с 16 нисана вторым днем праздника Песах), пропал Симон из Тренто, ребенок почти двух с половиной лет от роду, сын Андреаса Унфердорбена (Andreas Unferdorben). Не найдя ребенка, отец обратился к подеста с просьбой провести обыск в еврейских домах, так как слышал, что в это время года они похищают христианских детей и убивают их. Подеста Джованни де Салис (Giovanni de Salis) пошел со своими людьми в дом Самуэля, самого именитого из евреев небольшой общины Тренто и никого не нашел. В воскресенье 26 марта, то есть в праздник Пасхи, ребенок был найден мертвым в доме еврея Самуэля. Как мы узнаем из протокола суда, его обнаружил один из людей подеста. Евреи со своей стороны засвидетельствовали, что они сами обнаружили тело и сообщили об этом подеста. По протоколам суда, когда ребенок был обнаружен, из его ран потекла кровь в присутствии евреев. В те времена люди верили, что кровь начинает течь у жертвы в присутствии убийцы. Предполагалось, что речь идет об убийстве, задуманном и совершенном всеми евреями. Были арестованы все мужчины общины: главы трех семейств, составлявших общину, их родственники и гости. Они содержались в заключении в крепости Кастелло дель Буонконсильо (Castello del Buonconsiglio) – резиденции правителя города, князя-епископа Иоанна Гиндербаха (Johannes Hinderbach). Их подвергли допросу с применением жестоких пыток: все они были признаны виновными. Тех евреев, которых сочли главными преступниками, сожгли на костре 21–23 июня. В октябре суд возобновился, и в январе 1476 г. были казнены остальные обвиняемые.

МЕСТО

Город Тренто находится на перекрестке между германским и итальянским мирами. Хотя он расположен в Италии, но там всегда жило много эмигрантов из Германии и около четверти населения говорило по-немецки. Город был имперским княжеством, управляемым епископом и советом высшего духовенства, частью империи Габсбургов. Таким образом, правитель Иоанн Гиндербах был одновременно имперским чиновником и епископом. Он также известен как гуманист, знаток канонического права и покровитель искусств.

В маленькой еврейской общине Тренто было всего три семейства, во главе которых стояли Самуэль, Тобиас и Енгель. Дома Самуэля и Тобиаса находились друг рядом с другом, а дом Енгеля – через несколько домов. Их дома вплотную примыкали к домам христиан и у них были друзья среди соседей. Узкие улицы делали частную жизнь общедоступной. Большинство евреев было иммигрантами, недавно прибывшими из германоязычных стран Центральной Европы. Они платили ежегодный налог и получали от властей охранные грамоты – привилегии. Их экономическое положение было лучше, чем у большинства их христианских соседей. Все члены семьи жили в одном доме. Самым большим был дом Самуэля, в котором проживало одиннадцать душ семьи и двое слуг. Самуэль, которому во время этих событий было около сорока пяти лет, прибыл в Тренто из Восточной Европы в 1461 г. Он говорил по-немецки и немного на разговорном итальянском, занимался ростовщичеством и имел специальную охранную грамоту, полученную от князя-епископа. Таким образом, Самуэль, главный обвиняемый в этом деле, был иммигрантом, евреем и ростовщиком. Он жил в большом доме вместе со своей женой Брюнлейн, сыном Исраэлем, невесткой Анной, родом из Италии, и маленьким внуком. Кроме них, в доме проживали остальные члены семьи – Моисей, по прозвищу “Старый”, примерно восьмидесяти лет, его сын Меир со своей женой Шейнлин и их сын Зелигман, который во время описанных событий был еще молодым человеком. В доме также находились двое слуг: Виталь и повар Зелигман. Живущие в доме общались на двух языках: старшие говорили на идише и по-немецки, а молодые знали еще и итальянский. Большая часть семьи могла читать на иврите. Дом Самуэля был просторным: в нем был зал, используемый как общинная синагога, и подвал с источником воды, служивший для ритуального омовения (микве). Там и был обнаружен маленький Симон.

В доме Тобиаса проживали шесть взрослых и четверо детей. Сам Тобиас, врач, специализировавшийся на глазных болезнях, приехавший в Тренто из Магдебурга в 1462 г., его вторая жена Сара, на которой он женился в январе 1475 г., за два месяца до описанных событий, трое детей Тобиаса от первого брака и дочь Сары от ее первого брака. В доме жил также учитель Моисей, занимавшийся воспитанием детей Тобиаса, и повар Соломон из Инсбрука. В Песах 1475г. в доме Тобиаса гостили также Иоав, бедный еврей из Франконии, и его сын Исраэль, которые направлялись из Ломбардии в Германию.

Энгель, также занимающийся ростовщичеством, прибыл в Тренто из Бриксена в 1471 г. В Тренто он проживал вместе с женой Зюслейн и двумя сыновьями – Соломоном и Моисеем, разведенной сестрой Гутлин и ее сыном Соломоном, и своей матерью Брюнлейн. В его доме также жили двое слуг, Элеазар (Лазарь) и Ицхак.

В Песах в Тренто присутствовали также проезжавшие через этот город евреи. Трое из них – Исраэль, маляр из Бранденбурга, Моисей, богобоязненный нищий из Бамберга, и его сын Ицхак, направлявшиеся в Падую, задержались в городе после праздника и были арестованы вместе с прочими.

ПАСХА 1475 Г.

В канун праздника Пасхи 1475 г. в Тренто прибыл известный францисканский проповедник Бернардино да Фельтре (Bernardino da Feltre; 1439 – 1494). Христианские проповедники того времени переплетали религиозные темы с социальными, особенно осуждая проценты, которые взимают еврейские ростовщики. Экономика ренессансной Италии не могла существовать без ссуд, поэтому были предприняты попытки создать “фонды милосердия” (известные как Monti di Pietа)6 , которые предоставляли бы христианам деньги под небольшой процент и сделали бы ссуды у евреев излишними. Проповеди Бернардино да Фельтре разожгли страсти в Тренто. Он резко осуждал евреев и ростовщичество, предрекая, что в ближайшем будущем еврейские преступления выплывут наружу.

В Пасхальное воскресенье, спустившись в подвальное помещение за водой, повар Самуэля Зелигман обнаружил в воде тело маленького ребенка. Он рассказал об этом жене Самуэля Брюнлейн, и они поспешили сообщить мужчинам, которые в это время были в синагоге. Все сразу поняли, что это тело Симона, который пропал несколько дней назад. По городу уже ходили слухи, обвиняющие евреев в его убийстве. Евреи решили, что ребенка убил некий христианин, который бросил тело в канал, чтобы вода принесла его в дом Самуэля. После совещания трое мужчин пошли к подеста, рассказав ему о произошедшем, разошлись по домам. Некоторые гости хотели тут же бежать из города, но Самуэль считал, что это будет истолковано как признание своей вины. Таким образом, все остались на месте. Они вытащили тело, и Тобиас, врач, осмотрел его. Он пришел к выводу, что ребенок утонул, а раны на его теле (в том числе и на половом органе, что будет подчеркиваться в иконографической литературе о Симоне) были причинены тем, что течение протащило тело по каналу среди колючек. Можно предположить, что во всех еврейских домах царила тревога.

Спустя некоторое время появились представители власти. Тело было перенесено в местную больницу, а евреи – Самуэль и его сын Исраэль, Тобиас, Энгель, Ицхак, сын Моисея из Бамберга, Йоав и повар Зелигман – были задержаны для следствия. Подеста был убежден, что они виновны в убийстве, так как раны на теле кровоточили в их присутствии. Евреи были убеждены, что за этим делом стоит “Швейцарец”. Когда Анна, невестка Самуэля, рожала сына, она прибегла к помощи повитухи Доротеи, жены некоего Ланесуса (Lanesus), известного под прозвищем “Швейцарец”. Самуэль и Швейцарец тогда поспорили о положенной Доротее плате, и дело дошло до суда. Хотя Самуэль и заплатил больше, чем был должен, Швейцарец затаил на него злобу и поклялся отомстить ему. Доротея работала и в доме у Энгеля, и это тоже кончилось ссорой.

На следующий день, в понедельник, подеста вынес обвинительное заключение против евреев. Два врача, обследовавшие тело, пришли к выводу, что ребенок умер в пятницу и затем был брошен в воду, а не утонул. Тогда подеста приказал арестовать всех остальных еврейских мужчин, а также Брюнлейн, жену Самуэля. Остальные женщины были посажены под домашний арест.

Подеста тут же приступил к снятию показаний: ночной сторож показал, что он слышал детский плач, исходящий в пятницу ночью из дома Самуэля. Некий выкрест, принявший христианство семью годами ранее, пересказал рассказ, слышанный им от отца, – что в 1440 г. 55 евреев были сожжены на костре в Баварии по обвинению в убийстве христианского ребенка. Он также рассказал, что во время проведения Седера его отец наливал кровь в чашу вина и, проливая кровь на стол, проклинал христианскую веру, а также что кровь используется при приготовлении мацы. Немецкая женщина рассказала, что четырнадцать лет назад в Страстную пятницу пропал ее трехлетний ребенок, который после долгих поисков был обнаружен целым и невредимым в тайнике в доме Самуэля. Через два месяца после этого ребенок умер. Другая женщина показала, что в страстную пятницу она слышала из дома Самуэля детский плач. Голос показался ей голосом Симона, сына Андреаса. Теперь уже ни у кого не оставалось сомнений, что евреи убили этого ребенка. Все, что оставалось сделать, это получить признание обвиняемых.

СЛЕДСТВИЕ. ПЕРВЫЙ ЭТАП

Допрос проводился в пыточной камере крепости, один вид которой мог сломить дух подозреваемого.7 В следствии участвовали подеста и капитан, писец, записывавший показания, двое понятых, следивших, чтобы пытки не были чересчур суровыми, и другие лица.

Первыми допрашивали молодых людей и слуг. 27 марта допросили Зелигмана, сына Меира. Устрашась пыток, Зелигман попытался свалить вину на семью Энгеля. Он рассказал, что Швейцарец принес ребенка в дом Энгеля и продал его за двадцать гульденов. Ицхак, слуга Энгеля, убил ребенка, а Швейцарец перенес его в дом Самуэля. В тот же день был допрошен и повар Зелигман, обнаруживший тело. 29 марта был допрошен Виталь, слуга Самуэля. Он обвинил Швейцарца в том, что тот убил ребенка и подбросил тело, чтобы вина пала на евреев, стремясь, как он и угрожал, отомстить Самуэлю. Зелигман был подвергнут пытке, но продолжал придерживаться своей версии. Исраэль, сын Самуэля, был допрошен в тот же день. В пятницу 31 марта допросили Самуэля и Энгеля. Обоих подвергли пыткам, расспрашивая о ритуальном убийстве, но те ни в чем не признались. Гость евреев, Йоав, которого допросили вслед за тем, утверждал, что это навет: нет правды в христианских речах о том, будто евреи убивают христианских детей.

Тем временем арестовали и Швейцарца. На день убийства у него было алиби: он работал в поле все это время, о чем свидетельствовала и жена, которая принесла ему туда еду. Он также рассказал, как помогал искать ребенка и какие разговоры слышал. Он осуждал евреев, а заодно и христиан, которые имеют дело с евреями. Пытке его не подвергли и, продержав какое-то время в заключении, больше не допрашивали. Напротив, Рупер – христианин, сосед и друг Самуэля, был допрошен и подвергнут пытке. Невзирая на истязания, он защищал невиновность евреев.

В первую неделю апреля снова допрашивали Самуэля, Энгеля и Виталя, и тогда же впервые допросили Тобиаса, Старого Моисея и его сына Меира. Все они были подвергнуты пыткам. Виталь сломался первым и “сознался”, но не смог рассказать подробности. Самуэль перенес пытки, не признавшись. На дыбе он обвинил подеста в том, что тот извращает истину. В конце концов, когда пытки стали невыносимыми, 7 апреля он признался, будто вместе с Тобиасом задушил ребенка. Энгель признался на следующий день, после трехдневных пыток. Он рассказал, что трое глав семейств вступили в сговор для совершения этого преступления. По его словам, Тобиас похитил Симона, но он не знал, кто именно совершил убийство.

Он также сказал, что евреям в праздник Песах требуется кровь, так как во время Исхода евреев из Египта воды Красного моря превратились в кровь, и армия фараона утонула в них. 7 апреля был допрошен Тобиас. Он сказал, что слышал, как христиане говорят об убийстве христианских детей евреями, но это неправда. Его пытали, пока он не потерял сознание; заседание было перенесено на следующий день. Последовали еще два дня пыток, и Тобиас “признался”. Он рассказал, что в канун праздника Песах Самуэль предложил им раздобыть ребенка. Эта миссия была возложена на Тобиаса, который заманил Симона и передал его Самуэлю. В праздник Песах Старый Моисей заткнул ребенку рот, а остальные кололи и рвали его тело. Они собрали кровь и поделили между собой, а потом Самуэль и Ицхак бросили Симона в воду. Тобиас сам не присутствовал при убийстве, так как только раввины знают подробности этого ритуала. Рассказ врача, который выглядит в этом деле Иудой Искариотом, предавшим и продавшим ребенка, судьи сочли правдивым, и следствие стремилось подтвердить его. “Кажется, что мнимые мучения Симона оправдывали применение следственных пыток к евреям и более того, их требовали”, – пишет Ронни Се – “[...] со временем эта выдумка стала историей кровавого навета в Тренто”.8

Был допрошен даже Старый Моисей. Он сказал, что Тора запрещает убийство и что Моисей запретил евреям употреблять в пищу кровь. Между 10 и 16 апреля были подвергнуты пыткам и допрошены одиннадцать из пятнадцати евреев, находившихся в заключении. Пытки стали тяжелее и дольше, промежутки между ними сократились. Следователи поощряли евреев свидетельствовать друг против друга, чтобы избавиться от дальнейших пыток. Они выясняли подробности ритуала Седера и их символическое значение, надеясь, что это поможет реконструировать точные обстоятельства смерти Симона. Целью их было выстроить полную, точную и подробную историю ритуального убийства и ритуального каннибализма, подобно тому, как современный историк стремится выяснить все обстоятельства возникновения этой истории. Некоторые евреи выдержали пытки и не признались, резко отвергая обвинения и объясняя, что использование крови противоречит их религии. Другие признались во всем, что от них требовалось, и даже свидетельствовали против других. Элеазар (Лазарь), слуга Энгеля, сказал: “Скажите мне, что я должен сказать, и я это скажу”.9 Некоторые признались, а потом, вернув себе присутствие духа, взяли свои слова назад, но под новыми пытками признались снова. Некоторые свидетельствовали только против себя и очищали от всякой вины своих близких в надежде спасти их.10 Энгель и Тобиас спасали женщин, утверждая, что те не присутствовали при преступлении.

10 апреля “признались” повар Зелигман и молодой Зелигман, сын Меира. Повар Зелигман описал пасхальный Седер: Старый Моисей, Тобиас и Самуэль кололи ребенка иглами, а плоть его рвали щипцами. Молодой Зелигман обвинил Самуэля. По рассказу, вытянутому из него, евреи в Великую пятницу истязали маленького Симона в синагоге, подвергая его разнообразным пыткам. Его рассказ полностью соответствует рассказу повара. Он процитировал на иврите слова из пасхальной Агады, которые сопровождали это ужасное дело (писец записал их в латинской транскрипции). Писец также записал в протокол, что пытаемый ребенок отдал Богу душу в тот самый день и в тот самый час, когда Иисус испустил дух на кресте.

Евреи сломались: теперь они рассказывали христианским следователям тот самый христианский рассказ о мученике, который от них и требовалось возродить и подтвердить. Они также должны были объяснить следователям смысл своих ужасных кровавых ритуалов. В частности, их просили разъяснить смысл Агады, особенно проклятий в адрес египтян, так как следователи считали, что под египтянами имеются в виду ни кто иной как христиане. Евреев спросили также, как они доставали христианскую кровь в предыдущие годы, и Тобиас рассказал о богатом еврее по имени Авраам с Крита, который четырьмя-пятью годами ранее торговал в Венеции сахаром и кровью. Когда Тобиасу прочли его признание, он его подтвердил, хоть и не помнил уже всех подробностей, которые выдумал. От других евреев потребовали полностью повторить рассказ, подробности которого евреи узнавали в ходе следствия. Они сказали, что евреи проливают кровь христиан из презрения к Иисусу, для приготовления мацы, для того, чтобы не вонять, и в память о кровавом следе на косяках дверей в дни Исхода из Египта. Чем больше пытали евреев, тем история мучений Симона становилась кошмарнее.

В конце концов все признались в преступлении и в своем участии в нем. Поскольку убийство было культовой обязанностью, оно не могло быть плодом безумия одного еврея, в нем должны были участвовать все евреи города и даже их гости: поэтому все христиане содрогнулись от убийства, представшего перед их глазами. Кто знает, сколько еще детей убили евреи? Если убийство – это часть ритуала, если кровь – это религиозная необходимость, значит, подобные убийства невозможно предотвратить, они будут повторяться снова и снова. Так вера в ритуальное убийство порождала навет, а доказательства навета подтверждали эту веру.

ПРИГОВОР

Евреи не были казнены сразу же по окончании следствия. Великий герцог Сигизмунд Тирольский, вассалом которого был князь-епископ Иоанн Гиндербах, потребовал отложить суд, по-видимому, из-за вмешательства своего врача-еврея. Властям Тренто ничего не оставалось, как согласиться. Разрешение продолжать следствие было дано только 5 июня, и только над Самуэлем, Тобиасом, Энгелем, Старым Моисей, Виталем, Исраэлем и молодым Зелигманом. Самуэль все еще не признавался в ритуальном убийстве. Поскольку его считали главарем евреев и ключевой фигурой в этом деле, важно было именно его признание. Это произошло только после новой серии допросов с применением пыток.11 По его показаниям, в канун Песаха встретились в синагоге Тобиас, Энгель и Самуэль и решили раздобыть христианского ребенка. Тобиас был для этой задачи идеальным исполнителем, так как люди любили его за врачебное искусство и относились не так подозрительно, как к другим. На следующий день Тобиас вернулся с ребенком под плащом. Самуэль рассказал, как он и другие евреи мучили ребенка и описал проклятия, которыми они проклинали христиан. Следователи просили его произнести на иврите проклятия против христиан, которые содержатся в Агаде, и они были записаны в протоколе в латинской транскрипции, в переводе на латынь и в оригинале – на иврите. Самуэль рассказал также, что уже давно евреи Италии убивают христиан в ритуальных целях. Они убивают детей в подражание распятию, а их кровь используют для приготовления мацы. Он также признался, что за четыре года до этих событий Самуэль и Тобиас приобрели христианскую кровь у еврея из Саксонии. Как мы покажем ниже, история о смерти Симона была распространена в Тренто и за его пределами в устной и письменной форме уже в начале апреля, то есть за два месяца до того, как Самуэль “признался”. Следователи заставили его подтвердить уже известный, полностью готовый рассказ. История “страстей” Симона в том виде, который она получила на следствии, подтвержденная признаниями всех обвиняемых, подробно представлена в литературе и иконографии Симона из Тренто.

14 июня обвиняемые предстали перед судом. По прочтении обвинительного заключения по-итальянски и по-немецки, чтобы Самуэль мог его лучше понять, он поклялся на иврите, что его признание правдиво. Он был обвинен в осквернении христианских святынь, в убийстве ребенка и в служении Сатане, то есть колдовстве, и был осужден на смерть на костре после того, как плоть его будут рвать раскаленными добела щипцами. На этой стадии были приговорены к смерти девять евреев: Самуэль, Тобиас и Энгель, Исраэль, сын Самуэля, Старый Моисей и его сын Меир, Виталь, повар Зелигман и молодой Зелигман. Старый Моисей покончил с собой в камере до приведения приговора в исполнение. Казни состоялись между 21 и 23 июня. Молодой Зелигман и повар Зелигман пожелали креститься и тем спасли себя от сожжения. После того, как они крестились, им отрубили голову. Следует также отметить, что после заключения имущество евреев было конфисковано, а вещи, находившиеся у них в закладе, были возвращены владельцам.

СЛЕДСТВИЕ. ВТОРОЙ ЭТАП

В тюрьме оставались другие обвиняемые. Маляр Исраэль сломался уже в начале следствия и пожелал перейти в христианство. Он крестился, сменил имя на Вольфганг и был освобожден из своей камеры, хотя и оставался заключенным в замке. Тем временем в дело вмешался папа. По его приказу следствие было прекращено и возобновилось лишь 20 октября, когда великий герцог разрешил Гиндербаху продолжать следствие над евреями. Так начался второй этап расследования. Теперь подследственными были гость Тобиаса Йоав, учитель Моисей, слуги Энгеля Ицхак и Элеазар, а также бывшие в городе проездом Моисей из Бамберга и уже перешедший в христианство маляр Исраэль. Женщины, до тех пор находившиеся под домашним арестом, также были арестованы и допрошены с применением пыток.

Теперь расследование шло не так быстро: оно продолжалось с 25 октября 1475 г. до 11 января 1476 г. Следователи сосредоточили внимание не только на деталях происшествия и на роли крови в еврейском ритуале; теперь они искали доказательства того, что кровавые наветы были и в прошлом. Подробно выспрашивая об убийстве и еврейском ритуале, следователи желали знать не только, что говорили евреи во время самого происшествия, но и как они это говорили и как при этом жестикулировали. Язык тела – жесты – так же интересовал их, как и слова, ибо он так же мог отражать цель обряда: поношение Иисуса. Иудаизм, если верить протоколу, сводится к издевательству над христианством. У евреев требовали сообщить ругательства, которые они используют, говоря о христианстве: Мария – шлюха, Иисус – повешенный, незаконнорожденный. Они должны были открыть христианам и полный смысл обрядов Песаха – еврейского праздника спасения.

В протоколе суда еврейская религия предстает как варварская и каннибалистская. Молодой Моисей, Ицхак, Элеазар и Моисей из Бамберга признались, что пили кровь Симона. Кровь была собрана, высушена до состояния порошка и добавлена в мацу и праздничное вино. Таким образом, евреи обвинялись в поношении христианства и употреблении человеческой крови.

С точки зрения следователей, убийство в Тренто было ключом к пониманию иудаизма – как бы щелью, сквозь которую проглянул чудовищный еврейский ритуал. Следователям, людям эпохи Возрождения, было очень любопытно узнать о другой культуре, лежащей по ту сторону “стены”. Более того, раскрытие уродливых предрассудков евреев подчеркивало просвещенность их собственной, христианской веры. Гиндербах чувствовал себя просвещенным христианским гуманистом, открывающим секреты темной, ужасной и опасной секты, которую христианство терпит в своей среде. Он также воспользовался возможностью дать родному Тренто собственного святого мученика.

Важно отметить, что евреи, которых допрашивали в Тренто, хорошо знали, чего от них хотят и что их признания значат: от них требовали, чтобы они свидетельствовали против всего еврейства, а их признания должны были ухудшить отношение христиан к живущим среди них евреям. Они прямо говорили об этом во время следствия.

К 16 декабря обвиняемые признались во всем, чего от них требовали. Они рассказывали истории о предыдущих убийствах, происшедших в Германии, иногда ссылаясь на реальные факты, например, на Эндингенское дело, а иногда сочиняя их, только бы избавиться от пыток. Порой показания касались конкретных евреев, живущих в Германии, ставя и их под угрозу.

Особый интерес представляют показания Исраэля, который уже 21 апреля крестился. После этого Исраэль (ставший Вольфгангом) был освобожден из своей камеры, но оставался заключенным в крепости. Несмотря на опасность, он пытался помочь женщинам, находящимся под домашним арестом. 27 октября, когда другие евреи дали показания о его причастности к убийству, его снова заперли в камеру и допросили. Поскольку его много спрашивали о предшествовавших убийствах, именно его показания дали повод к расследованию ритуального убийства в Регенсбурге (Германия). Исраэль также признался, что сотрудничал с евреями Венеции и папским легатом12 , пытавшимися спасти женщин и детей. Он также рассказал, что пытался отравить князя-епископа, подеста, капитана и даже городской колодец.

Приговоры были оглашены 13 января 1476 г. Элеазар и Ицхак, Йоав и молодой Моисей были осуждены на казнь через повешение. Они облегчили себе смерть, приняв перед смертью крещение. 16 января они взошли на эшафот. Исраэль, после своего крещения помогавший евреям и тем изменивший христианству, был приговорен к казни через сожжение. Он умер на костре 19 января. Моисей Бамберг, признавшийся во всем, что от него требовали, был найден мертвым в своей камере. Неизвестно, покончил ли он с собой или умер от пыток.

Хотя почти все обвиняемые настаивали на том, что женщины не принимали участия в убийстве, главы города Тренто не пренебрегли допросами женщин. Следствие над ними, начавшееся в ноябре, подверглось резкой критике Рима и потому было приостановлено и возобновлено лишь в марте 1476 г. Следователи желали знать, в какой мере участвовали в деле женщины и что они знали о происшедшем, а также, кто вступал с ними в контакт после событий: как мы увидим, к суду в Тренто критически отнеслись в Риме, – и папа, и евреи других общин пытались спасти сидевших под домашним арестом женщин. Благодаря вмешательству папского легата уже в ноябре 1475 г. были освобождены и увезены из Тренто дети.

Женщин также допрашивали под пытками, естественно, менее тяжелыми, чем те, которым подвергли мужчин. Все допрошенные женщины в конце концов повторили требуемую версию. Они признались, что участвовали в убийстве в ритуальных целях и знали о другом ритуальном убийстве, совершенном евреями Тренто тремя годами ранее. В конечном счете, спасла их от эшафота незначительная роль, отведенная женщинам в ритуале. Они утверждали, что не принимали активного участия в деятельности общины и не присутствовали ни при убийстве, которое было совершено в синагоге, ни при истязании Симона, ни при кровавом ритуале. Их спросили, с кем они поддерживали отношения после Пасхи; из их показаний можно узнать об усилиях других общин помочь им и о содействии, которое оказывали им некоторые из их соседей-христиан, тайно, под бдительным оком стражей, передававшие им письма от еврейских общин и письма женщин евреям в другие города.

По окончании следствия женщины остались под домашним арестом. В 1477 г. трое из них приняли христианство, что произвело большое впечатление в Риме и укрепило позиции князя-епископа Гиндербаха, чьи методы дознания в этом деле прежде вызывали недовольство.

РИМ И СОБЫТИЯ В ТРЕНТО

История о событиях в Тренто распространилась необычайно быстро. Уже в праздник Пасхи, в тот же день, когда были арестованы мужчины, жена Энгеля Зюслейн сумела передать письмо евреям городка Роверето (к югу от Тренто), рассказывающее о произошедшем. Эти евреи предприняли усилия, чтобы остановить суд и освободить женщин. Пытались помочь и другие еврейские общины, в том числе большая и богатая община Рима, оказавшая давление на папу. Евреи, хлопотавшие за осужденных также при дворе императора и великого герцога, утверждали, что навет Тренто состряпан, чтобы завладеть деньгами евреев, и что евреев Тренто пытали и казнили незаконно. Осуждающий перст был направлен на епископа Гиндербаха.

Из-за вмешательства евреев, а также и из-за критики судебного процесса в христианских кругах, папа Сикст IV13 23 июля повелел Гиндербаху прекратить дознание против евреев и ожидать прибытия его представителей. Он написал, что расследование в Тренто вызвало критику многих уважаемых людей, и настаивал, чтобы ему прислали копию протоколов следствия. Кроме того, он потребовал освободить евреев, которые все еще оставались в заключении, перенести дальнейшее следствие в другое место и расследовать, что произошло с имуществом евреев. Папа был озабочен не только ходом суда в Тренто, но и стремительным распространением культа маленького Симона, официально еще неканонизированного, и потому неприемлемого с точки зрения теологии.

По всем этим причинам папа назначил своего следователя, Баптисту деи Джудичи (Baptista Dei Guidici), доминиканского монаха, в прошлом – епископа города Вентимильи (Ventimiglia). Этот выбор должен был удовлетворить и евреев Рима, и жителей Тренто. Баптиста деи Джудичи был известным антиеврейским проповедником, но в Тренто он выступил как защитник евреев.

Папский легат прибыл в Тренто 2 сентября и пробыл там три недели. Для властей Тренто этот визит был не только вмешательством в их дела, но и неоправданным вторжением церковных властей в сферу власти светской – ведь Гиндербах управлял от имени императора. Столкновение между легатом и Гиндербахом не замедлило последовать. Легат осудил суд и казни и даже подверг сомнению чудеса, творимые телом маленького Симона. Он ужаснулся, увидев, что разлагающееся тело до сих пор не предано погребению и открыто для паломников, несмотря на распространяемое им ужасное зловоние. Христианская община, полная воодушевления по поводу нового святого была глуха ко всякой критике. Гиндербах, сделавшийся главным пропагандистом нового мученика, не дал папскому легату возможности увидеть еврейских женщин или других свидетелей. Тайно встретившись с перешедшим в христианство маляром. Исраэлем, легат услышал о пытках, которым подвергли евреев. Он быстро обнаружил, что жители города не дают ему ничего сделать, и более того, что находясь в Тренто, он рискует жизнью. 23 сентября папский легат покинул город. В Роверето он встретился с делегацией местных евреев, рассказавших ему то, что сами знали о происшедшем в Тренто. Они сообщили ему и о своих страхах перед далеко идущими последствиями суда. Община Тренто погибла, а теперь опасность грозила всем евреям области. Если будет подтвержден протокол суда и будут признаны истинными его решения, темное пятно ляжет на все еврейство в целом. Из Роверето легат написал Гиндербаху и потребовал от него освободить заключенных евреев, которые были найдены невиновными. Когда его требование осталось без ответа, он отлучил от церкви (excommunication) подеста города Тренто и повелел ему явиться в Роверето. Тем временем житель Тренто Анзелино Осток (Anzelino Austoch) засвидетельствовал перед легатом, что Швейцарец убил ребенка, чтобы обвинить в этом евреев.

Однако неоднократные обращения папского посланника к Гиндербаху с требованием освободить женщин и перенести суд в Рим остались без последствий. Бесполезным оказалось и обращение самого папы. Гиндербах и подеста Тренто обвинили Деи Джудичи в превышении полномочий, вмешательстве в дела светской власти и пособничестве евреям.

Только в ноябре женщины были освобождены. Папский легат, тем временем изучивший копию судебного протокола, пришел к выводу, что судебный процесс проводился неправильно и что признания, полученные в результате тяжелых пыток, ничего не доказывают. В ответ князь-епископ утверждал, что суд был справедливым, и в письме к папе обвинил Деи Джудичи в получении взятки от евреев и в снятии ложных показаний с Анзелино с целью их спасти. 1 декабря легат вернулся в Рим, а папа назначил комиссию из шести кардиналов для продолжения расследования. Гиндербах поспешил послать в папскую курию своих представителей защищать интересы его и нового мученика. Он получил поддержку у францисканцев и доминиканцев в близлежащих Венеции и Виченце, ставших горячими поклонниками мученика Симона. У Гиндербаха нашлись сторонники и в папской курии, защищавшие его и проведенный им суд. Деи Джудичи быстро оказался в изоляции в своем противостоянии Гиндербаху, который сделал все возможное, чтобы добиться канонизации Симона.

Комиссия кардиналов назначила нескольких интеллектуалов для изучения этого дела, сбора документов и проверки судебного процесса. Деи Джудичи потребовал, чтобы еврейских женщин доставили для дачи показаний в Рим, но его требование было отвергнуто. Комиссия не торопилась с выводами, тем более, что на нее оказывалось давление со всех сторон, мешающее составить ясную картину. В январе 1478 г. комиссия закончила сбор свидетельств и обсуждения дела, но тем временем заболел папа и обнародование выводов комиссии было снова отложено. Наконец, 20 июня 1478 г., была опубликована папская булла по поводу дела в Тренто. Комиссия кардиналов постановила, что ход судебного процесса был правильным, и папа очистил Гиндербаха от всякого подозрения. Вместе с тем папа постановил, что следует повиноваться указу папы Иннокентия IV от 1247 г.,14 которое запрещает кровавые наветы и суды по обвинению в ритуальном убийстве, а также следует защищать евреев и их имущество. Кроме этого, он постановил вернуть имущество еврейским женщинам и их детям. Таким образом, булла оправдывает Гиндербаха, но осуждает кровавые наветы. Несмотря на это, Тренто счел ее своей победой.

ЛИТЕРАТУРА О НАВЕТЕ

Дело Тренто стало широко известно еще до вердикта суда. Во время судебного процесса один из врачей, обследовавших тело, по имени Тиберино (Tiberino), написал письмо в сенат своего родного города Брешии. В этом письме он рассказал об ужасном случае, подобного которому не видел мир со времен страстей Господних.15 Евреи не только грабят христианские деньги – пишет Тиберино – они также жаждут их крови, как они сделали с Иисусом. Он описывает, еще до окончания суда и до признаний обвиняемых, как евреи решили убить христианского ребенка в праздник Песах, чтобы осмеять Иисуса именно в 1475-ю годовщину его рождения. Тобиас, в силу своих занятий медициной часто вступавший в контакт с христианами, должен был раздобыть им ребенка. Когда он привел в дом Самуэля Симона, евреи взревели от восторга. В письме описывалось и как обеспокоенная мать (по имени Мария!) искала ребенка, а евреи тем временем его убивали. Убийство описывается в выражениях, взятых из Нового Завета и возрождающих атмосферу смерти Иисуса. Автор рассказывает также о попытках спрятать тело, о его обнаружении и чудесах, которые оно успело совершить, а также об аресте евреев.

Это письмо написано с силой и литературным талантом, проникнуто отзвуками Священного Писания и классической литературы. Оно стало важным средством пропаганды популярности Симона и недоброй славы евреев. В апреле 1475 г., во время судебного процесса, это письмо было напечатано в Риме под названием “Страсти Симона, блаженного ребенка из Тренто” (Passio beati Simonis pueri Tridentini). До конца 1475 г. были напечатаны еще два издания письма, а в течение 1476 г. вышли в свет еще одиннадцать изданий в Италии и Германии. Это латинское сочинение уже в сентябре 1475 г., было переведено и напечатано в Тренто по-немецки. Это было первое печатное произведение, вышедшее в Тренто.16 Изобретение книгопечатания необычайно помогло распространению славы Симона и ненависти к его убийцам. Новое средство коммуникации довело информацию об ужасном событии в Тренто до различных городов Италии и Германии. В отличие от маленького Хью, Симон из Тренто не остался только местным героем. В Европе наступило новое время. Книгопечатание, распространяя книги и культуру, оказалось беспримерно эффективным средством для создания стандартной, однозначной и устойчивой версии истории – а также для распространения ненависти.

СВЯТОЙ МУЧЕНИК СИМОН ИЗ ТРЕНТО

Уже 31 марта, через пять дней после того, как было обнаружено тело Симона, стали распространяться слухи о совершенных им чудесах. До 29 июня в Тренто произошло 129 чудес, описанные в книге под названием “Книга чудес блаженного Симона, мученика из Тренто”.17 Эти чудеса стали решающими доказательствами святости маленького Симона. Ему поклонялись как святому мученику, к его телу в соборе Тренто шло паломничество. Главным оплотом веры в нового мученика был правитель города, князь-епископ. Суд и святость оказались неразрывно связаны: доказательства мученичества принесли славу городу и его правителям и предопределили ход суда еще до того, как был вынесен приговор. Скоро культ Симона и его слава распространились по всей области, а оттуда – и по всей Северной Италии. Проповедники произносили проповеди против евреев – убийц Симона, поэты пели о его славе и о ненависти к евреям – его мучителям. И те, и другие требовали изгнания евреев. Из разных мест сообщалось об антиеврейских волнениях.

Надо сказать, что папская курия не торопилась канонизировать новых святых, до той поры она всячески избегала канонизации жертв якобы ритуальных убийств, вокруг которых возникали новые культы. Однако, случай с Симоном был исключительным. Во-первых, Гиндербах имел сторонников при папском дворе. Во-вторых, культ Симона стремительно распространялся из Тренто по всей Северной Италии и даже по Австрии и Южной Германии. Эта тема стала популярной у францисканских проповедников и получила литературное и художественное выражение. Культ Симона из Тренто воспевался в книгах, листовках и народных песнях, ему посвящались произведения искусства. В кафедральном соборе Св. Петра в Тренто, где с Пасхи 1475 г. находилось тело Симона, ему была посвящена особая капелла. Булла Сикста IV, изданная в июне 1478 г., была воспринята в Тренто как разрешение к прославлению нового мученика.

В 1588 г. папа Сикст V признал Симона из Тренто святым. Вплоть до XVII в. его воспевали в литературных произведениях. Даже когда ученые евреи и протестанты подвергли сомнению дело Тренто, католические ученые встали на защиту святого Симона, маленького мученика. Только в шестидесятых годах ХХ в. и среди католиков возобладало критическое отношение к этому делу. в 1965 г. после II Ватиканского собора18 папа отменил культ Симона.

ДОЛИНА ПЛАЧА

До истории в Тренто Италия не знала кровавых наветов. Евреи Италии видели в кровавых наветах чисто германское явление – для них это было то, что наговаривали на евреев немцы.19 Хотя булла Сикста IV запретила кровавые наветы, предотвратить их она была не в силах, и в Италии, несомненно под влиянием навета в Тренто, они стали возникать снова и снова: в 1478 г. – в Реджио и в Мантуе; в 1479 г. – в Арене, неподалеку от Милана; в 1480 г. – в Портобофойе и в Вероне. В Тренто евреям не разрешалось селиться вплоть до XVIII в.

Навет в Тренто оставил свой след и в еврейской литературе. Рабби Шломо Леви из Вероны написал плач о погибших в Тренто, а Йосеф а-Коэн включил описание навета в свою книгу “Эмек а-баха” (“Долина плача”, 1558 – 1563):

И облечется Луна во мрак в ночь 15 числа месяца нисана 5235 года, то есть 1475 года [по христианскому летосчислению]. В эти дни в праздник Песах убили негодяи в Тренто, что в Италии, двухлетнего ребенка по имени Симон и бросили его в бассейн с водой в доме Шмуэля [Самуэля], именитого еврея, и никто этого не видел. И обвинили в этом евреев, по тамошнему закону. И пошли по слову епископа в их дом и не нашли его [Симона], и вернулись по домам. А в день, когда он нашелся, повелел епископ, чтобы все пришли посмотреть на ребенка, который находился там [в доме Самуэля]. И схватили по его приказу всех евреев, и отравили им жизнь, пытали их до полусмерти, и они признались в том, о чем и не помышляли. Только один старик по имени Моше [Моисей] не признался в этой великой лжи и умер под палками, по праведности его воздал ему Бог.

И пришли два мудрых человека, христиане из Падуи, знающие религию и закон, чтобы дознаться до правды, и разгорелся гнев жителей той земли на них, и захотели их убить. И осудил их епископ, и мучили их щипцами и сожгли в огне, и их чистые души взлетели на небо, и забрал епископ все их имущество, как замыслил, наполняя краденым свое логово.20

И сказали: этот ребенок святой и он творит чудеса. И послал епископ весть во все страны, и повалил весь народ посмотреть на него21 , и предстали пред ним не с пустыми руками22. И тогда возненавидели все простолюдины евреев, где бы они ни жили, и не могли их усмирить.

И послал епископ папе такие слова: “Освяти этого ребенка, ибо он святой”. И послал туда папа одного из своих кардиналов, который называется легатом (Legato)23 тщательно расследовать это дело, и прибыв, он расследовал дело и тщательно изучил его, и увидел, что все это тщета и обман, он также потребовал труп ребенка, а его пропитали благовониями и обернули в саваны, и рассердился на них [легат] и сказал при всем народе, что это ложь, и разгорелся гнев простолюдинов на него и он бежал от них, и остановился в ближайшем к Тренто городе, и послал, чтобы принесли ему то, в чем признались несчастные, и какой им вынесен приговор, и поймал одного из слуг того негодяя, который убил ребенка, и тот признался, и сказал ему: “По приказу епископа, который замыслил погубить евреев, было сделано это великое зло”. И пошел с ним в Рим, и говорили [они] с папой, и тот не освятил ребенка, как изо дня в день просил у него епископ. И назвали его Симоном, а святым он не был назван до сего дня.24

А теперь, пожалуйста, Господь воинств, праведный Судия, откинь покрывало слепоты с глаз этих черствых сердцем, верящих такой лжи, как эта, называющих истиной неправду, ибо за эту великую ложь нас убивают каждый день, мы как овцы, идущие на заклание, и спаси нас ради славы имени Твоего.25

История Тренто содержит все элементы кровавого навета. 
1. Дайте определение понятиям: ритуальное убийство, ритуальный каннибализм, кровавый навет. Объясните разницу между ними. 
2. Какие политические силы были задействованы в этом деле и какова роль каждой из них? 
3. Каковы были интересы вовлеченных в это дело сторон? Обратите внимание на религиозные, политические и экономические аспекты. 
4. Сравните описание Йосефа а-Коэна с другими сведениями, которыми вы располагаете об этой истории. В чем его описание дополняет другие источники? Какие изменения он превносит в эту историю?

Как уже сказано, изобретение книгопечатания способствовало распространению кровавых наветов и наветов, связанных с освященным хлебом, способствуя окончательному формированию мифа кровавого навета. Теперь о навете можно было узнать из рассказов, листовок, баллад и даже из произведений изобразительного искусства. Одно такое произведение мы рассмотрим в следующей главе.