Конкистадоры против ацтеков. Часть 5. Мост
Этот дьявольский металл
В бездну влек не только душу,
Но и тело в равной мере…
Г. Гейне. Вицлипуцли
В бездну влек не только душу,
Но и тело в равной мере…
Г. Гейне. Вицлипуцли
Увлекшись в последнее время различными винтовками, бронзовыми мечами и южными странами, мы как-то забыли о достопамятных конкистадорах Кортеса, коих мы оставили в весьма трудном для них положении: несмотря на построенные ими деревянные «танки» (участник всех этих событий Берналь Диас дель Кастильо в своей книге «Правдивая история завоевания Новой Испании называл их «махины-башни») им так и не удалось прорвать индейскую блокаду и вырваться из Мехико. Ну что же – теперь мы продолжим этот рассказ и познакомимся с тем, каким образом они все-таки сумели спастись.
А было так, что всем стало ясно, что дальше оставаться в резиденции Монтесумы никак невозможно. Запасы пороха тают день ото дня, съестные припасы заканчиваются, и что совсем уже скверно – колодец почти совсем не давал воды. А ее требовалось много, причем в особенности лошадям. Кортес, обсудив создавшееся положение со своими офицерами, решил, что они уйдут в ночь с 30 июня на 1 июля. Ночь выбрали по двум причинам. Первая была проста: считалось, что ночью ацтеки не воюют, но даже если и воюют, то их бдительность будет наверняка ослаблена. Вторая была по-настоящему забавна. Дело в том, что Кортес – храбрый, умный, предприимчивый, был еще и… суеверен! А в его армии был некий солдат по прозвищу «Бутыль», знающий латынь и побывавший в Риме, который славился тем, что якобы умел гадать по звездам и вызывать души умерших. И вот он предсказал, что надеяться больше не на что, и нужно уходить ночью. Ну, а еще он предсказал, что Кортес будет в итоге богат и знатен и… как после этого можно было ему не поверить?!
Однако, было известно, что ацтеки разрушили дамбы сразу в нескольких местах, и что эти проломы нужно будет как-то форсировать. Ни Диас, ни другие участники Конкисты не указывают в своих сочинениях, какой они были ширины. Например, могла ли их перепрыгнуть лошадь или нет. Неясно также, какая в этих местах была глубина, да и каково вообще было устройство этих дамб, то есть как выглядели проломы, сделанные в них ацтеками. Зато известно другое, что Кортес распорядился снять балки крыши дворца и построить… переносной мост из бревен и досок, который позволял бы форсировать эти проломы в дамбах.
И опять-таки никто не сообщает ни длину этого переносного моста, ни какова была его ширина. Зато Берналь Диас в своей «Истории…» написал, что для его транспортировки, установки, а также охраны было выделено 400 индейцев из Тлашкалы и 150 испанских солдат. В то время как для переноски (именно переноски, так у Диаса!) артиллерии – только 200 индейцев-тлашкаланцев и 50 солдат. То есть получается, что мост этот был достаточно велик и тяжел, и это был действительно мост, а не какая-нибудь простейшая дощатая «сходня».
Здесь нужно немного отвлечься от проблем конкистадоров, чтобы вспомнить, что еще Леонардо да Винчи писал: «Я знаю, как строить очень легкие и крепкие мосты, пригодные к транспортировке при нападении и отступлении, защищенные от огня и снарядов», представляясь искушенным специалистом в области военной инженерии. То есть тема легких и прочных мостов, пригодных для военных действий, была в то время очень актуальна. Наверное, не только Леонардо ею занимался, наверное, по этой теме были написаны и соответствующие книги по военному делу. Читал ли такие книги Кортес, нам неизвестно. Но то, что он был образованным дворянином, сомнению не подлежит. Очевидно, что среди его солдат были и мастера-плотники, потому что работать пилой и молотком тоже нужно уметь. А мы же знаем, что Кортес сказал – и тут же были сделаны башни на 25 человек, решил, что нужен мост – и мост тут же был построен. То есть… можно вполне доказательно утверждать, что, хотя конкистадоры Кортеса и были авантюристами, среди них были и образованные люди, которым можно было поручить любое задание, и умелые мастера, умеющие работать с инструментами, а не только размахивать мечами и палить из аркебуз!
Уходя из Мехико, Кортес постарался забрать с собой и все накопленное испанцами золото, выделил прежде всего королевскую пятину и свою долю. Однако и после этого золота осталось так много, что он разрешил его брать всем желающим без ограничений. Ветераны Кортеса ограничились в основном драгоценными камнями, а вот новички нахватали его столько, что едва могли идти. Сам Диас, например, взял всего лишь четыре драгоценных нефрита, высоко ценимых местными индейцами, которые впоследствии очень пригодились, когда он спасся и ему пришлось лечить свои раны и покупать себе еду.
Сокровища в виде золотых слитков были навьючены на 7 раненых и хромых коней и на 1 кобылу, а еще их должны были нести более 80 тлашкаланцев, и состояла добыча почти целиком из одинаковых и достаточно больших золотых слитков. Далее Кортес распорядился выделить авангард, центр и арьергард, причем центром командовал он сам, и именно здесь находилось все золото, а также ценные заложники и женщины.
Около полуночи отряд испанцев покинул дворец Монтесумы и в поднявшемся над озером тумане двинулся по дамбе, ведущей в Тлакопан. Испанцы достигли первого пролома и установили переносной мост, по которому на противоположную сторону перешли нагруженные золотом лошади, тлашкаланцы, Кортес и многие всадники. И тут, как сообщает Диас, «раздались крики, сигналы труб, вопли и свист мешиков (ацтеков), а со стороны Тлателолько кричали они на своем языке: «Воины на лодках, выступайте, тейли (так называли индейцы испанцев) и их союзники уходят, ни один из них не должен уйти!» В одно мгновение все озеро покрылось лодками, а позади нас столпилось такое множество отрядов врагов, что наш арьергард как бы завяз, и мы не могли продвигаться дальше. А тут случилось еще, что два наших коня поскользнулись на мокрых бревнах, упали в воду и при общей суматохе мост перевернулся, это видели я и другие, вместе с Кортесом успевшие спастись, перейдя на другую сторону. Множество мешиков, точно облепив мост, захватили его, и как мы их ни поражали, нам так и не удалось им вновь завладеть».
То есть, если мост могли перевернуть две упавшие лошади, то получается, что он не был ни слишком уж тяжел и длинен. Но на переход по мосту авангарда и центра, а также лошадей, нагруженных золотом, требовалось время. И вот тут возникает вопрос: все это было так специально задумано индейцами, чтобы испанцы ушли подальше, или опять же имела место обычная случайность (есть и такая версия, что уходящих испанцев увидела женщина, которой зачем-то понадобилось набрать воды, и вот она-то и подняла тревогу) и ацтеки на самом деле проворонили уход испанцев.
Поскольку задние напирали, люди падали с дамбы в воду и всякий, кто не умел плавать, неизбежно погибал. Тем более, что к провалу со всех сторон устремились пироги индейцев. Со всех сторон слышались крики: «Помогите, я тону!» или «Помогите, меня хватают! Меня убивают!». Кортес, капитаны и солдаты, которые успели перейти мост вслед за авангардом, карьером понеслись по дамбе, стараясь миновать ее как можно скорее. Также, что просто удивительно, каким-то образом вышли на берег и спаслись сверх всякого ожидания лошади и тлашкаланцы, груженные золотом.
Не было пользы испанцам ни от аркебуз, ни от арбалетов, ибо они отсырели в воде, да и темнота была такая, что не было видно ни целей, ни прицела. Второй пролом пришлось форсировать, завалив его трупами лошадей, повозками, тюками с материей и даже ящиками с золотом. Но впереди оказался еще и третий пролом – самый широкий и глубокий, который можно было преодолеть только вплавь. Кортес и его офицеры первыми бросились с воду, показывая пример всем остальным, вот только многие из тех, кто были нагружены золотом, именно здесь и пошли ко дну. Тем не менее, очевидно, что дамба в этом месте (по крайней мере в этом) представляла собой обычную насыпь, а не была сложена из обработанных каменных глыб, поскольку в этом случае лошадям на нее было бы просто невозможно взобраться, а они все-таки взобрались и спаслись, причем даже те из них, что были нагружены золотом!
Между тем Кортес (по сообщению Диаса) с немногими конниками и пехотинцами повернул обратно и смог спасти несколько солдат и офицеров, пробившихся через первую дамбу. Идти дальше было попросту немыслимо, и Кортес вновь пробился к тем солдатам, что уже вышли из города и находились в относительной безопасности. Но именно в относительной, потому, что и в Тлакопане тоже были их враги, и нужно было уйти как можно дальше, пока индейцы из Мехико их не преследовали. А они и впрямь преследовать испанцев сразу же не стали, а занялись тем, что добивали тех, кто еще оставался в городе и на дамбах, собирали и подсчитывали трофеи и… приносили в жертву своим богам пленников-испанцев и тлашкаланцев.
Индейцы приносят в жертву пленных испанцев. («Кодекс Риос», хранится в Апостолической Библиотеке Ватикана)
Потери испанцев оказались огромны. Диас считал, что сначала в армии Кортеса было 1300 солдат, 97 всадников и 80 арбалетчиков, столько же аркебузиров и более 2000 тлашкаланцев. Теперь же она состояла всего лишь из 440 человек, 20 лошадей, 12 арбалетчиков и 7 аркебузиров, причем все они были ранены, запасы пороха подошли к концу, а тетивы арбалетов намокли.
Неудивительно, что эта ночь вошла в историю Конкисты как «Ночь печали», но… при всех ужасах этой ночи те лошади и больше 80 индейцев-тлашкаланцев, нагруженных «королевским» золотом и по приказу Кортеса переправившиеся по переносному мосту вслед за авангардом, спаслись со всем своим грузом, так что Кортесу было на что вербовать себе новых солдат и закупать для них продовольствие и оружие!
Конкистадоры против ацтеков. Часть 6. Битва при Отумбе: вопросов больше, чем ответов
Дорог ей народ испанский,
Нам же суждено погибнуть,
Мне, что всех богов несчастней,
Бедной Мексике моей.
(Г. Гейне. Вицлипуцли. Перевод Н. Гумилева)[right][/right]
В прошлый раз мы оставили Кортеса и его людей, вырвавшимися из лап смерти в «Ночь печали», в самом что ни на есть бедственном положении. Да, они сумели прорваться, и сначала ацтеки их даже не преследовали, занятые жертвоприношением тех из них, кто попался на свое несчастье к ним в руки. И это дало оставшимся хоть какую-то надежду. Хотя и довольно слабую. Испанцам нужно было добраться до союзной Тлашкалы, передвигаясь по стране, где смерть угрожала им буквально из-за каждого куста. Кроме того, многие из них были ранены, а оружие пришло в негодность.
Фрагмент манускрипта в университете Техаса в Остине является самым ранним из тлашкальских пиктографических документов о конкисте. На нем показано прибытие Кортеса и его солдат в Тлашкалу после битвы при Отумбе.
Берналь Диас дель Кастилье сообщал о том положении, в котором очутились испанцы и их силах следующее:
«Все теперешнее наше войско состояло из 440 человек, 20 лошадей, 12 арбалетчиков и 7 аркебузников, причем все, как уже сказано многажды, были изранены, запасы пороха истощились, тетивы у арбалетов взмокли... Итак, нас было теперь столько же, как при приезде с Кубы; тем осторожнее и сдержаннее должны мы были быть, и Кортес внушал, особенно людям Нарваэса, чтоб никто никоим образом не смел обижать тлашкальца...»
Прибытие Кортеса и его воинов в Тлашкалу после битвы при Отумбе. («Полотно из Тлашкалы»)
Тлашкальцев или тлашкаланцев в армии Кортеса по-прежнему было достаточно много, хотя Диас нам их количества и не сообщает. Но все равно это были индейцы, сражавшиеся с ацтеками их же оружием. Практически все испанцы были ранены. Даже Кортес и тот получил два ранения в голову камнями из пращи во время разведывательного рейда. Все лошади были также сильно изнурены переходами и почти все тоже ранены. Пушки Кортес потерял в Теночтитлане при переправе через каналы. Там же на дне их оказались и ядра, и бочонки с порохом.
Но жертвоприношение, устроенное ацтеками после «Ночи печали», дали испанцам некоторую фору и они, побитые и потрепанные, но по крайней мере живые, двинулись назад в сторону союзной Тлашкалы. При этом они обошли озеро Тешкоко с севера, после чего повернули на восток. При этом их постоянно преследовали вражеские стрелки, забрасывавшие их издали камнями. Испанцы ничего с ними поделать не могли и так и брели по дороге, под каменьями и стрелами своих врагов. Наконец испанцы достигли долины Отумбы. Именно эту равнину индейцы выбрали для последнего удара по испанцам. Располагалась она неподалеку от священных развалин города Теотиуакана и по мнению индейских полководцев идеально подходила для того, чтобы смять горстку испанцев массами своей пехоты. Ореола непобедимости испанцы в их глазах уже лишились, пушек, убивавших их массами, их враги лишились, и индейские вожди надеялись, что уж теперь-то добить испанцев не составит большого труда. Что же касается крупных андалузских коней, то до сих пор они видели их только в городе, где подвижность испанской конницы была сильно ограничена, а копыта коней скользили по гладким камням мостовых. Поэтому ацтеки и на этот раз совершенно недооценивали возможностей всадников и по сути дела дали Кортесу возможность сражаться на местности, удобной для действия конницы, пусть даже и малочисленной.
«Битва в ночи». Рисунок из книги «История Тлашкалы».
Сражение в долине Отумбы произошло 7 июля 1520 года и приняло характер ближнего боя, поскольку стрелять испанцам было уже попросту нечем. Участник сражения Алонсо де Агилар писал в своих воспоминаниях, что у Кортеса в глазах стояли слезы, когда он обратился к своим людям с призывом сделать еще одно, последнее усилие. Сам Кортес в письме к королю Карлу писал об этом так: «Мы едва могли отличить своих от врагов — так яростно и на таком близком расстоянии сражались они с нами. Мы были уверены, что настал наш последний день, ибо индейцы были очень сильны, а мы, изнуренные, почти все раненые и ослабевшие от голода, могли оказать им только незначительное сопротивление».
Подобный взгляд на вещи неудивителен, поскольку считается, что испанцы в этом сражении встретились с 20-тысячной (и даже 30-тысячной) армией ацтеков. Впрочем, трудно сказать насколько эти подсчеты достоверны. Понятно, что солдаты, сражавшиеся много лет, на глаз могли определить количество воинов, стоявших в плотных порядках, но в то же время достоверность таких вот подсчетов «на глазок» всегда очень и очень сомнительна.
«Кодекс Мендоса» — ценнейший исторический источник эпохи завоевания Мексики. Внизу – изображения воинов-ацтеков в хлопковых панцирях и мечами макуавитль в руках. (Бодлианская библиотека Оксфордского университета)
Берналь Диас, например, утверждал, что никто из воевавших испанцев дотоле не встречал такого большого индейского войска. Считается, что на поле Отумбы собрался весь цвет воинства Мешико, Тескоко и других соседних больших городов ацтеков. Естественно, что в силу традиции все воины были в полагавшимся им пестрых одеждах и уборах из перьев. Ну, а вожди щеголяли в золотых украшениях, сверкавших на солнце, и высоких уборах из перьев птицы кетсаль, видимых издали. Над их головами развивались штандарты – одним словом, военные традиции Месоамерики в данном случае проявились особенно ярко и наглядно, да и с чего бы это было ацтекам их менять, выходя на битву против горстки израненных и обессиленных испанцев, смертность которых была буквально только что доказана на вершине Большого Теокали?! Поэтому и военные вожди ацтеков, и их жрецы, вдохновлявшие воинов на битву, не могли представить себе иного результата сражения, чем полная победа над испанцами, с последующим их пленением и жертвоприношением.
Однако они не представляли себе и силы удара тяжелой кавалерии испанских рыцарей, которым было особенно удобно действовать на равнине. 23 (данные Википедии, однако непонятно почему столько, если Диас пишет о 20 оставшихся лошадях?!) всадника, сомкнув строй, накатывались на ряды индейцев и возвращались назад, а затем вновь разгонялись и со всей силы обрушивались на ацтеков, оставляя позади себя просеку из трупов. «Условия местности были весьма выгодны для действий конницы, и наши конные кололи копьями, прорывали ряды врага, кружились вокруг него, внезапно ударяя в тыл, по временам врубаясь в самую гущу. Конечно, все всадники и лошади, как и все наши, были изранены и покрыты кровью, своей и чужой, но натиск наш не ослабевал» — сообщает Кортес.
Рыцарь 1590 года. (Рис. Грехэма Тэрнера) Очевидно, что испанцам из экспедиции Кортеса было невозможно сохранить подобное снаряжение после всех приключившихся неприятностей!
По опыту боя в Теночтитлане в «Ночь печали», вожди ацтеков никак не ожидали ударов такой силы. Но и сомкнутый строй испанской пехоты, поддержанной союзными тлашкаланцами, тоже пусть и медленно, но, тем не менее, наступал неотвратимо, без устали работая мечами и копьями. Возбуждение, охватившее испанцев, было столь велико, что многим во время боя являлись видения —Святой Яков на небе, который и вел их в бой. Причем каждая атака конницы Кортеса не только приводила к большим потерям среди воинов-индейцев, но стоила им множества командиров, которых испанцы убивали в первую очередь. Все видели, что испанцы целенаправленно убивают именно их и это приводило воинов в смятение. Когда же Кортес смог сразить их главнокомандующего (он пробился к тому месту, где он сидел в паланкине и пронзил его копьем!) — Сиуаку, в рядах индейцев сразу же началось повальное бегство. Сначала побежали жрецы, а за ними и все ацтекское войско.
Воин с копьем с деревянным наконечником, усаженным пластинками обсидиана. «Кодекс Мендоса» (Бодлианская библиотека Оксфордского университета)
А теперь давайте немного прервемся и зададим себе ряд вопросов, ответов на которые история нам не дает. То есть, мы имеем письменные свидетельства очевидцев, но целый ряд моментов из них остается неясным. Итак, испанцы были изранены и истощены – сомневаться в этом не приходится. И сражались холодным оружием. Кони тоже были не в лучшей форме. Но… как могли 20 (23) всадника и коня вообще уцелеть в схватке с тысячами воинов? А как же палицы макуавитль, ударом которых можно было располосовать шею лошади так, что ее гибель была лишь делом нескольких минут? Ах, на них были доспехи? Но какие? Закрывавшие круп – самое легкоранимое место у лошади, и шею? То есть испанцы потеряли пушки, но сумели сохранить громоздкие и тяжелые конские латы, отступая по дамбам в «Ночь печали»? Если же на них латы были, включая и конские доспехи, то как они форсировали последний, самый глубокий пролом в дамбе? И опять же доспехи… Кортес был ранен камнями в голову, выпущенными из пращи… А где был его шлем? Кстати, и сам Кортес, и Диас постоянно пишут о том, что и воины-испанцы, и их кони были покрыты кровью, а это могло быть лишь в том случае, если бы доспехов на них не было!
Но, где тогда были лучники-ацтеки, которые могли бы стрелять в лошадей, стоя от них сбоку? Мечники с палицами макуавитль? Копейщики с копьями, с наконечниками из дерева с пластинками из абсидиана? А может быть раны, наносимые всем этим оружием, были несерьезны? Да нет, известно, что индейцы и лошадей у испанцев убивали… но только почему-то не в этом сражении.
Второй интересный момент, а чем сражались всадники-испанцы в том бою? Дело в том, что длина копья всадника должна быть больше длины копья пехотинца и почему так – понятно. То есть кроме своих, да еще и конских доспехов, испанцы в «Ночь печали» должны были тащить на себе (пусть даже роль носильщиков и выполняли у них тлашкаланцы!) еще и связки всаднических копий. И вместе с этим нелегким, а главное – громоздким грузом, переправляться через проломы в дамбах. Что-то уже очень это все из области фантастики.
Гораздо проще предположить, что никаких доспехов, кроме хлопковых панцирей, ну и может быть кирас и нескольких шлемов на испанцах вообще не было. Что рубили они ацтеков мечами, а копья у кого и были (Кортес проткнул Сиуаку копьем), но не всаднические, а «какие бог послал», и то не у всех.
Страница 137 из «Кодекса Мендоса», где перечисляется дань ацтекам от следующих селений: Шилотепек, Тлачко, Цайаналькильпа, Мичмалойан, Тепетитлан, Акашочитла, Текосаутлан в виде привычных индейцам рисунков: 400 нош очень нарядных юбок и уипилей. 400 нош нарядных плащей такого рисунка. 400 нош юбок такого рисунка. 400 нош нарядных плащей такого рисунка. 400 нош нарядных плащей такого рисунка. 400 нош плащей такого рисунка. 400 нош нарядных накидок такого рисунка. Живой орел, которого они давали с каждой данью, иногда трех, другой раз четырех, в другой раз больше или меньше. Один доспех с ценными перьями, такого вида. Один круглый щит с ценными перьями, такого вида. Один доспех с ценными перьями, такого вида. Один круглый щит с ценными перьями, такого вида. Два ларя с маисом и шалфеем. Два ларя с фасолью и уаутли.
А вот индейцы, скорее всего, в этой битве вообще сражались… безоружными или же в лучшем случае бросались в испанцев камнями. «Врага нужно брать в плен живым!» — твердили им жрецы. Превосходство индейцев на поле боя казалось им подавляющим и… они вполне могли в прямом смысле этого слова приказать своим воинам не убивать испанцев и их коней, а наваливаться массой и… пленить их любой ценой, дабы еще больше порадовать своих кровожаждущих богов! Ну, а испанцам такая тактика была только на руку! И будь это иначе, ни один из испанцев после той битвы в живых бы не остался.
Страница 196 из «Кодекса Мендоса», где по-испански записана дань ацтекам селений Тлачкиауко, Ачиотлан, Сапотлан.
Страница 195 из «Кодекса Мендосы», где перечисляется дань ацтекам от селений Тлачкиауко, Ачиотлан, Сапотлан уже в виде рисунков: 400 нош больших плащей. Двадцать чаш чистого золотого песка. Один доспех с ценными перьями, такого вида. Один круглый щит с ценными перьями, такого вида. Пять мешков кошенили. Четыреста связок кецали, ценных перьев. Сорок мешков зерен, называемых кошениль. Один предмет тлапилони из ценных перьев такой формы, который служил царским знаком. Неудивительно, что ацтеков за это ненавидели, а на испанцев смотрели, как на освободителей. Им не нужны были перья и шкуры. Им было достаточно золота!
Сам Кортес в письме к императору Карлу объяснял свой успех так: «Однако Господу нашему было угодно явить своё могущество и милосердие, ибо при всей нашей слабости нам удалось посрамить их гордыню и дерзость, — множество индейцев было перебито, и среди них многие знатные и почитаемые особы; а все потому, что их было слишком много, и, друг другу мешая, они не могли ни сражаться как следует, ни убежать, и в сих трудных делах мы провели большую часть дня, пока Господь не устроил так, что погиб какой-то очень знаменитый их вождь, и с его гибелью сражение прекратилось…»
Вот таким чудесным образом армия Кортеса и была спасена, но могла всего лишь продолжить марш к Тлашкале. Берналь Диас сообщал, что кроме тех потерь, что испанцы понесли в «Ночь Печали», в битве при Отумбе было убито еще 72 солдата, а также пять испанских женщин, что прибыли в Ноавую Испанию вместе с экспедицией Нарваэса. Кстати, люди Нарваэса как и в «Ночь печали» пострадали в ней сильнее остальных, поскольку еще не привыкли к войне не на жизнь, а на смерть и к суровой дисциплине, необходимой в войне с индейцами.
Головы испанцев и их коней, принесенные индейцами в жертву своим богам!
Между тем ацтеки, потерпев поражение на поле войны, попытались переманить тлашкальтеков на свою сторону, и предложили им старые раздоры забыть и объединить свои силы против пришельцев. И в Тлашкале были люди, которые склонялись к этому предложению. Но правители города решили остаться верными Кортесу, и предупредили всех о последствиях измены и переходу на сторону Мехико. Поэтому, когда испанцы 10 июля наконец-тог добрались до Тлашкалы, их встретили добрыми словами: «Здесь ваш дом, здесь вы можете отдохнуть и развеселиться после перенесенных вами страданий».
Итак, в прошлый раз мы оставили Кортеса за приятным занятием – он получал дары от союзников тлашкаланцев и был рад тому, что не только остался жив, но и получил возможность начать все с начала. И, кроме того, он теперь хорошо знал, ради чего стоит трудиться. Сокровища, потерянные в «Ночь печали», манили своим золотым блеском. Все сильные и слабые стороны противника были известны – оставалось набраться сил и нанести империи ацтеков ответный удар. Что же – империя против империи, такое уже случалось в истории человечества и не раз.
Завоевание Теночтитлана. Неизвестный художник.
Так что конец 1520 г. для испанских конкистадоров под предводительством Эрнана Кортеса был полон хлопот – они готовили новое наступление на столицу ацтеков (мешиков) – Теночтитлан, и мечтали только об одном – как они разграбят этот богатейший город Нового Света. Когда в ноябре 1519 г. они впервые оказались на его улицах, то собственными глазами увидели, на что были способны эти «дикари» с проколотыми носами и в перьевых плащах. Однако индейцы тоже узнали, что «бородатые боги» и «дети Кетцалькоатлля» смертны, что смертны их кони, а пушки, конечно, страшны, но им нужно есть «волшебный черный порошок», а без него они бессильны. И они едва-едва не покончили с непрошеными «гостями» в июле 1520 г., когда испанцам лишь с превеликим трудом удалось выбраться из города. Так что обе стороны учитывали то, что узнали друг о друге. Но тем не менее готовились к борьбе по-разному.
Так, испанцы, приготовляясь к новой экспедиции против ацтеков, хорошо понимали, что теперь их задача усложнилась в десятки раз. Ведь город Теночтитлан лежал на островах посредине озера Тескоко, и это исключало все возможности нанести поражение ацтекам силами конницы в генеральном сражении на земле. О том, чтобы подобраться к столице по воде, нечего было и думать. Дело в том, что берега озера и его отмели заросли тростником и здесь любого врага ожидала встреча с десятками, если не сотнями индейских каноэ. Испанцы должны были учитывать и то обстоятельство, что солдаты – если им придется продвигаться в город по дамбам, опять придется брать штурмом каждый дом, а подойти незамеченными к Теночтитлану ночью уже не получится. Индейцы хорошо понимали, что единственные дороги в город – это… всего три дамбы. Поэтому там, где они пересекались каналами, в дно озера забиты колья, а на дамбах построены баррикады, препятствовавшие движению испанских всадников.
Одним из источников информации о культуре индейцев эпохи испанского завоевания является «Кодекс Мальябекки» — книга из группы ацтекских кодексов, созданная в Мексике в XVI веке, в начальный период Конкисты. Получил название в честь Антонио Мальябеки (Мальябекки), итальянского собирателя рукописей XVII века, в настоящее время находится в Национальной центральной библиотеке во Флоренции. Интересно, что иллюстрации в книгу рисовал безусловно индеец, а вот кто ее писал. Судя по тексту это были разные люди, однако старательно нагнетавшие атмосферу беспросветного ужаса. Вот, например, изображение сцены человеческого жертвоприношения.
Позаботились индейцы и о пополнении своих рядов. Есть разные подсчеты, сколько воинов ацтекам удалось собрать для защиты своей столицы. Однако считается, что в Теночтитлане жило около 100–200 тысяч человек, а по берегам вокруг озера – что-то не менее 2 миллионов. И конечно, все они любовью к испанцам не пылали, а представляли собой армию потенциальных противников. Кортес же имел лишь довольно скромные силы. В своем письме императору Карлу V он сообщал, что у него было 86 всадников, 118 арбалетчиков и стрелков из аркебуза, и около 700 пехотинцев, вооруженных холодным оружием. Правда, испанцев поддерживали многочисленные отряды индейцев-союзников. Но с точки зрения испанцев, все они были язычники и дикари, поэтому полностью доверять им они не могли!
Другое дело, что испанцы были осведомлены, что индейцев косит оспа. Болезнь эта на американском континенте известна не была. Иммунитета у индейцев против нее не было, и они погибали от нее тысячами. Но ждать, пока они все перемрут было плохой идеей и Кортес это понимал. К тому же некоторые индейцы все же выживали…
Индейская баня. «Кодекс Мальябекки». Судя по тексту, индейцы опьянялись в банях вином и совершали там всякие непотребства, ибо женщины мылись с мужчинами.
Поэтому Кортес постарался обеспечить свое превосходство над индейцами еще и за счет вооружения. Собственно, это и был его главный козырь, поскольку численность его отряда, как мы видим, была ничтожно мала по сравнению с тысячными армиями ацтеков. И хотя точно описать вооружение его отряда сегодня невозможно, мы все-таки можем себе представить, что его пехотинцы, например, могли использовать различные виды известного испанцам холодного оружия, то есть мечи, шпаги и кинжалы. Некоторые из них могли иметь металлические доспехи, хотя большинство испанцев с ними расстались и переоделись в индейские стеганые панцири из пропитанного солью хлопка.
Здесь изображено «малое жертвоприношение» посредством прокалывания языка и ушей. Тоже преувеличение? Но нет, есть барельеф, где таким образом приносит жертву жена вождя и он сделан до испанского завоевания. Значит не все в этом кодексе преувеличение…
Кроме этого, Кортес сумел добыть 50 тысяч стрел с медными наконечниками, а также 3 тяжелых пушки из железа и 15 малых пушек-фальконетов из бронзы. Запас пороха состоял из 500 кг, при достаточном количестве свинцовых пуль и каменных и свинцовых ядер. Но самое главное, о чем подумал Кортес, и что говорит о его недюжинном военном таланте, так это… бригантины! В леса Мексики были отправлены лесорубы, которые рубили деревья. Затем из них делали детали для небольших судов (Кортес и Диас называют их бригантинами), которые затем носильщики-индейцы доставляли на берега озера Тескоко. С побережья Мексиканского залива для этих судов доставлялась оснастка – канаты и паруса. И все это перетаскивалось на место индейцами (!), потому что лошадей Кортес берег для боя. Таких судов нужно было построить 13, и вы только представьте себе объем проделанной работы. Сначала срубить, потом распилить, вырубить из соответствующих по профилю ветвей шпангоуты, сделать киль, подогнать по месту доски обшивки и палубы. Все эти детали пометить, отправить за сотни километров, а затем, там, на месте опять же собрать! Конечно, не надо думать, что эти суда были уж так велики. Нет, но и маленькими их тоже не назовешь, ведь они рассчитывались на борьбу с индейскими каноэ! В команду каждой такой бригантины входило 20–25 человек, что совсем немало: капитан, 6 арбалетчиков или аркебузиров и моряков, выполнявших, в случае необходимости, роль гребцов. По бортам бригантин устанавливались фальконеты. А так как они были казнозарядными и имели на каждое орудие по 3-6 запасных зарядных камер, то и скорострельность их была довольно высока.
Поедание жертвенного мяса. Об этом сообщают многие источники, так что не верить этому нет оснований. В подписи к рисунку написано, что вкусом человечина похожа на свинину и потому свинина столь лакома для индейцев!
Каковы могли быть их размеры? В данном случае это не так трудно сделать, поскольку очевидно, что высота их борта не могла быть ниже человека, вставшего в полный рост на дне пироги, да еще и с поднятой рукой, чтобы схватиться за борт. В этом случае у него есть шанс перебраться через борт и сражаться на палубе! Но если борт высокий, выше чем человек с поднятой рукой, да еще и гладкий, то забраться на нее очень трудно. Зато врезавшись в строй пирог, такое судно легко их перевернет и потопит. Судя по дошедшим до нас изображениям на каждой бригантине было по одной-две мачты с латинскими парусами.
Что касается вооружения ацтеков, то оно практически не изменилось. Честь бойцам приносило не убийство врага, а захват его в плен с последующим жертвоприношением. Поэтому все боевые приемы и оружие ацтеков рассчитывались именно на пленение вражеского воина. Правда, известно, что захваченные у конкистадоров мечи ацтеки прикрепили на длинные и прочные древки, чтобы такими «пиками» можно было останавливать испанских всадников. Ну и понятно, что гребные индейские каноэ не могли соперничать в скорости движения и маневренности с бригантинами, хотя их и было очень много.
Археологические находки в музее Куауатемока, Ицкатеопане, Гуерреро, Мексика.
Оборону города возглавил молодой принц Куаутемок. Он убедил своих соплеменников в необходимости перенять у захватчиков их приемы ведения боя, так что теперь уже и ацтеки стали выставлять охранение, начинать бой по общему сигналу, наносить удары с нескольких направлений.
Прежде чем начинать штурм города, Кортес предпринял рейд вокруг озера Тескоко. Где-то население бежало, где-то оказывало сопротивление, но оно было быстро сломлено. Уже к апрелю 1521 г. Теночтитлан был полностью окружен. Ацтеки перестали получать военную помощь и продовольствие от союзников. А вскоре начались и перебои с водой, так как испанцы разрушили акведук, снабжавший город чистой водой с берега озера. Пришлось добывать воду из колодцев, но она было солоноватой и ее не хватало.
Кости Куаутемока в музее Куауатемока, в Ицкатеопане, Гуерреро, Мексика.
28 апреля бригантины наконец-то спустили на воду, а Кортес провел смотр своим войскам и обратился к ним с зажигательной речью. Требовалось также соблюдать дисциплину, не играть в кости и карты на коней и оружие, всегда иметь его под рукой, спать не раздеваясь. «Приказ по армии» содержал требование уважать союзников и под угрозой тяжких наказаний их не обижать и добычу у них не отнимать. И понятно почему – в союзниках у Кортеса к этому времени числилось до 74 тысяч воинов провинций Тлашкала, Чолула и Уэйоцинго. Периодически оно возрастало до 150 тысяч человек.
«Бригантина приходит на помощь испанцам и их союзникам, продвигающимся по дамбе к Теночтитлану» («История из Тлашкалы»)
Кортес решил штурмовать Теночтитлан сразу с нескольких направлений и одновременно наносить удары с суши и с озера. Первый отряд Педро де Альварадо должен был сначала захватить прибрежный поселок Такуба, из которого по дамбе можно двигаться в город. Он имел 150 пехотинцев, 18 арбалетчиков, 30 всадников и 25 тысяч союзников-тлашкаланцев. Сам Альварадо буквально только что получил в жены единственную дочь правителя Тлашкалы, что в глазах «его» индейцев делало его своим человеком.
Куаутемок-пленник. Музей в Сарагосе.
С противоположной стороны наступал отряд Кристобаля де Олида. В его отряде было 160 пехотинцев, 18 арбалетчиков, 33 всадника и 20 тысяч воинов-индейцев. Со стороны южного берега озера в Истапалапе, откуда испанцы вошли в Теночтитлан в 1519 г., действовал отряд Педро де Сандовалю, имевшего 150 пехотинцев, 13 арбалетчиков, 4 солдата с аркебузами, 24 всадника и 30 тысяч союзников-индейцев.
Сам Кортес решил, что будет командовать бригантинами, поскольку посчитал, что таким образом он всегда сможет помочь тому из своих командиров, кто больше других будет нуждаться в помощи. Непосредственно под его командой оказались 300 человек экипажей бригантин.
Страница из кодекса «Мапа де Тепечан» XVI в., на которой показана казнь Куаутемока. Музей Куауатемока, Ицкатеопан, Гуерреро, Мексика.
В первый же день атаки, когда бригантины подошли к городу, ветер внезапно стих, бригантины остановились и к ним тут же устремились сотни индейских пирог. Испанцы встретили их шквальным огнем из фальконетов. Произвести выстрел, вынуть клин, затем извлечь зарядную камору и заменить ее на новую, опять вставить клин, прицелиться и поджечь порох в запальном отверстии – все это было делом нескольких секунд, так что выстрелы гремели один за другим. А тут еще, по молитве испанцев, опять подул ветер, наполнил паруса бригантин, и они врезались в плотную массу индейских каноэ. Лодки переворачивались, индейцы, одетые в свои боевые наряды, оказывались в воде и тонули в ней сотнями.
Тот же кодекс – труп Куаутемока, подвешенный за ноги.
Штурм столицы ацтеков продолжался без перерыва более 70 дней и завершился 13 августа 1521 г. В этот последний день именно бригантинам удалось перехватить небольшую флотилию каноэ, в одном из которых оказался сам Куауатемок – молодой правитель ацтеков. «Он положил руку на мой кинжал, прося, чтобы я убил его», — писал впоследствии Кортес. Но убивать его Кортес, понятно, не стал, поскольку он был куда больше ценен как заложник. Заняв столицу, испанцы разрешили всем безоружным истощенным ацтекам покинуть свой разрушенный город, но все сокровища им следовало сдать. Таким образом завоевателям досталось золото, оцененное в сумму около 130 тысяч испанских золотых дукатов, но эта добыча ни шла ни в какое сравнение с золотом, потерянным в «Ночь печали». Куаутемока стали пытать, чтобы выведать где скрыты потерянные испанцами сокровища, но так и не смогли узнать, куда индейцы спрятали большую часть этого золота.
Пытка Куаутемока. Леандро Исагирре, 1892. Национальный музей искусств, Мехико.
Не будет преувеличением считать, что, если бы не бригантины Кортеса борьба за город затянулась бы на куда большее время, ну а сбежавший из города Куаутемок мог бы поднять на борьбу с испанцами своих людей в других районах страны. А так… — все было за испанцев и против индейцев, и те поняли это как знак богов и перестали им сопротивляться. Ну, а индейским союзникам Кортеса тоже достались «несметные богатства» и они все разом превратились в «состоятельных людей», ведь испанцы отдали им все перьевые накидки, все уборы и плащи из перьев птицы кетсаль – сокровища, о котором эти наивные дети природы могли только лишь мечтать!
Нам же суждено погибнуть,
Мне, что всех богов несчастней,
Бедной Мексике моей.
(Г. Гейне. Вицлипуцли. Перевод Н. Гумилева)[right][/right]
В прошлый раз мы оставили Кортеса и его людей, вырвавшимися из лап смерти в «Ночь печали», в самом что ни на есть бедственном положении. Да, они сумели прорваться, и сначала ацтеки их даже не преследовали, занятые жертвоприношением тех из них, кто попался на свое несчастье к ним в руки. И это дало оставшимся хоть какую-то надежду. Хотя и довольно слабую. Испанцам нужно было добраться до союзной Тлашкалы, передвигаясь по стране, где смерть угрожала им буквально из-за каждого куста. Кроме того, многие из них были ранены, а оружие пришло в негодность.
Берналь Диас дель Кастилье сообщал о том положении, в котором очутились испанцы и их силах следующее:
«Все теперешнее наше войско состояло из 440 человек, 20 лошадей, 12 арбалетчиков и 7 аркебузников, причем все, как уже сказано многажды, были изранены, запасы пороха истощились, тетивы у арбалетов взмокли... Итак, нас было теперь столько же, как при приезде с Кубы; тем осторожнее и сдержаннее должны мы были быть, и Кортес внушал, особенно людям Нарваэса, чтоб никто никоим образом не смел обижать тлашкальца...»
Тлашкальцев или тлашкаланцев в армии Кортеса по-прежнему было достаточно много, хотя Диас нам их количества и не сообщает. Но все равно это были индейцы, сражавшиеся с ацтеками их же оружием. Практически все испанцы были ранены. Даже Кортес и тот получил два ранения в голову камнями из пращи во время разведывательного рейда. Все лошади были также сильно изнурены переходами и почти все тоже ранены. Пушки Кортес потерял в Теночтитлане при переправе через каналы. Там же на дне их оказались и ядра, и бочонки с порохом.
Но жертвоприношение, устроенное ацтеками после «Ночи печали», дали испанцам некоторую фору и они, побитые и потрепанные, но по крайней мере живые, двинулись назад в сторону союзной Тлашкалы. При этом они обошли озеро Тешкоко с севера, после чего повернули на восток. При этом их постоянно преследовали вражеские стрелки, забрасывавшие их издали камнями. Испанцы ничего с ними поделать не могли и так и брели по дороге, под каменьями и стрелами своих врагов. Наконец испанцы достигли долины Отумбы. Именно эту равнину индейцы выбрали для последнего удара по испанцам. Располагалась она неподалеку от священных развалин города Теотиуакана и по мнению индейских полководцев идеально подходила для того, чтобы смять горстку испанцев массами своей пехоты. Ореола непобедимости испанцы в их глазах уже лишились, пушек, убивавших их массами, их враги лишились, и индейские вожди надеялись, что уж теперь-то добить испанцев не составит большого труда. Что же касается крупных андалузских коней, то до сих пор они видели их только в городе, где подвижность испанской конницы была сильно ограничена, а копыта коней скользили по гладким камням мостовых. Поэтому ацтеки и на этот раз совершенно недооценивали возможностей всадников и по сути дела дали Кортесу возможность сражаться на местности, удобной для действия конницы, пусть даже и малочисленной.
Сражение в долине Отумбы произошло 7 июля 1520 года и приняло характер ближнего боя, поскольку стрелять испанцам было уже попросту нечем. Участник сражения Алонсо де Агилар писал в своих воспоминаниях, что у Кортеса в глазах стояли слезы, когда он обратился к своим людям с призывом сделать еще одно, последнее усилие. Сам Кортес в письме к королю Карлу писал об этом так: «Мы едва могли отличить своих от врагов — так яростно и на таком близком расстоянии сражались они с нами. Мы были уверены, что настал наш последний день, ибо индейцы были очень сильны, а мы, изнуренные, почти все раненые и ослабевшие от голода, могли оказать им только незначительное сопротивление».
Подобный взгляд на вещи неудивителен, поскольку считается, что испанцы в этом сражении встретились с 20-тысячной (и даже 30-тысячной) армией ацтеков. Впрочем, трудно сказать насколько эти подсчеты достоверны. Понятно, что солдаты, сражавшиеся много лет, на глаз могли определить количество воинов, стоявших в плотных порядках, но в то же время достоверность таких вот подсчетов «на глазок» всегда очень и очень сомнительна.
Берналь Диас, например, утверждал, что никто из воевавших испанцев дотоле не встречал такого большого индейского войска. Считается, что на поле Отумбы собрался весь цвет воинства Мешико, Тескоко и других соседних больших городов ацтеков. Естественно, что в силу традиции все воины были в полагавшимся им пестрых одеждах и уборах из перьев. Ну, а вожди щеголяли в золотых украшениях, сверкавших на солнце, и высоких уборах из перьев птицы кетсаль, видимых издали. Над их головами развивались штандарты – одним словом, военные традиции Месоамерики в данном случае проявились особенно ярко и наглядно, да и с чего бы это было ацтекам их менять, выходя на битву против горстки израненных и обессиленных испанцев, смертность которых была буквально только что доказана на вершине Большого Теокали?! Поэтому и военные вожди ацтеков, и их жрецы, вдохновлявшие воинов на битву, не могли представить себе иного результата сражения, чем полная победа над испанцами, с последующим их пленением и жертвоприношением.
Однако они не представляли себе и силы удара тяжелой кавалерии испанских рыцарей, которым было особенно удобно действовать на равнине. 23 (данные Википедии, однако непонятно почему столько, если Диас пишет о 20 оставшихся лошадях?!) всадника, сомкнув строй, накатывались на ряды индейцев и возвращались назад, а затем вновь разгонялись и со всей силы обрушивались на ацтеков, оставляя позади себя просеку из трупов. «Условия местности были весьма выгодны для действий конницы, и наши конные кололи копьями, прорывали ряды врага, кружились вокруг него, внезапно ударяя в тыл, по временам врубаясь в самую гущу. Конечно, все всадники и лошади, как и все наши, были изранены и покрыты кровью, своей и чужой, но натиск наш не ослабевал» — сообщает Кортес.
По опыту боя в Теночтитлане в «Ночь печали», вожди ацтеков никак не ожидали ударов такой силы. Но и сомкнутый строй испанской пехоты, поддержанной союзными тлашкаланцами, тоже пусть и медленно, но, тем не менее, наступал неотвратимо, без устали работая мечами и копьями. Возбуждение, охватившее испанцев, было столь велико, что многим во время боя являлись видения —Святой Яков на небе, который и вел их в бой. Причем каждая атака конницы Кортеса не только приводила к большим потерям среди воинов-индейцев, но стоила им множества командиров, которых испанцы убивали в первую очередь. Все видели, что испанцы целенаправленно убивают именно их и это приводило воинов в смятение. Когда же Кортес смог сразить их главнокомандующего (он пробился к тому месту, где он сидел в паланкине и пронзил его копьем!) — Сиуаку, в рядах индейцев сразу же началось повальное бегство. Сначала побежали жрецы, а за ними и все ацтекское войско.
А теперь давайте немного прервемся и зададим себе ряд вопросов, ответов на которые история нам не дает. То есть, мы имеем письменные свидетельства очевидцев, но целый ряд моментов из них остается неясным. Итак, испанцы были изранены и истощены – сомневаться в этом не приходится. И сражались холодным оружием. Кони тоже были не в лучшей форме. Но… как могли 20 (23) всадника и коня вообще уцелеть в схватке с тысячами воинов? А как же палицы макуавитль, ударом которых можно было располосовать шею лошади так, что ее гибель была лишь делом нескольких минут? Ах, на них были доспехи? Но какие? Закрывавшие круп – самое легкоранимое место у лошади, и шею? То есть испанцы потеряли пушки, но сумели сохранить громоздкие и тяжелые конские латы, отступая по дамбам в «Ночь печали»? Если же на них латы были, включая и конские доспехи, то как они форсировали последний, самый глубокий пролом в дамбе? И опять же доспехи… Кортес был ранен камнями в голову, выпущенными из пращи… А где был его шлем? Кстати, и сам Кортес, и Диас постоянно пишут о том, что и воины-испанцы, и их кони были покрыты кровью, а это могло быть лишь в том случае, если бы доспехов на них не было!
Но, где тогда были лучники-ацтеки, которые могли бы стрелять в лошадей, стоя от них сбоку? Мечники с палицами макуавитль? Копейщики с копьями, с наконечниками из дерева с пластинками из абсидиана? А может быть раны, наносимые всем этим оружием, были несерьезны? Да нет, известно, что индейцы и лошадей у испанцев убивали… но только почему-то не в этом сражении.
Второй интересный момент, а чем сражались всадники-испанцы в том бою? Дело в том, что длина копья всадника должна быть больше длины копья пехотинца и почему так – понятно. То есть кроме своих, да еще и конских доспехов, испанцы в «Ночь печали» должны были тащить на себе (пусть даже роль носильщиков и выполняли у них тлашкаланцы!) еще и связки всаднических копий. И вместе с этим нелегким, а главное – громоздким грузом, переправляться через проломы в дамбах. Что-то уже очень это все из области фантастики.
Гораздо проще предположить, что никаких доспехов, кроме хлопковых панцирей, ну и может быть кирас и нескольких шлемов на испанцах вообще не было. Что рубили они ацтеков мечами, а копья у кого и были (Кортес проткнул Сиуаку копьем), но не всаднические, а «какие бог послал», и то не у всех.
А вот индейцы, скорее всего, в этой битве вообще сражались… безоружными или же в лучшем случае бросались в испанцев камнями. «Врага нужно брать в плен живым!» — твердили им жрецы. Превосходство индейцев на поле боя казалось им подавляющим и… они вполне могли в прямом смысле этого слова приказать своим воинам не убивать испанцев и их коней, а наваливаться массой и… пленить их любой ценой, дабы еще больше порадовать своих кровожаждущих богов! Ну, а испанцам такая тактика была только на руку! И будь это иначе, ни один из испанцев после той битвы в живых бы не остался.
Сам Кортес в письме к императору Карлу объяснял свой успех так: «Однако Господу нашему было угодно явить своё могущество и милосердие, ибо при всей нашей слабости нам удалось посрамить их гордыню и дерзость, — множество индейцев было перебито, и среди них многие знатные и почитаемые особы; а все потому, что их было слишком много, и, друг другу мешая, они не могли ни сражаться как следует, ни убежать, и в сих трудных делах мы провели большую часть дня, пока Господь не устроил так, что погиб какой-то очень знаменитый их вождь, и с его гибелью сражение прекратилось…»
Вот таким чудесным образом армия Кортеса и была спасена, но могла всего лишь продолжить марш к Тлашкале. Берналь Диас сообщал, что кроме тех потерь, что испанцы понесли в «Ночь Печали», в битве при Отумбе было убито еще 72 солдата, а также пять испанских женщин, что прибыли в Ноавую Испанию вместе с экспедицией Нарваэса. Кстати, люди Нарваэса как и в «Ночь печали» пострадали в ней сильнее остальных, поскольку еще не привыкли к войне не на жизнь, а на смерть и к суровой дисциплине, необходимой в войне с индейцами.
Между тем ацтеки, потерпев поражение на поле войны, попытались переманить тлашкальтеков на свою сторону, и предложили им старые раздоры забыть и объединить свои силы против пришельцев. И в Тлашкале были люди, которые склонялись к этому предложению. Но правители города решили остаться верными Кортесу, и предупредили всех о последствиях измены и переходу на сторону Мехико. Поэтому, когда испанцы 10 июля наконец-тог добрались до Тлашкалы, их встретили добрыми словами: «Здесь ваш дом, здесь вы можете отдохнуть и развеселиться после перенесенных вами страданий».
Конкистадоры против ацтеков. Часть 7. Бригантины Кортеса
Христофор Колумб — один,
А другой — Фернандо Кортес.
Он, как и Колумб, титан
В пантеоне новой эры.
Такова судьба героев,
Таково ее коварство
Сочетает наше имя
С низким, именем злодея.
Генрих Гейне. «Вицлипуцли»
А другой — Фернандо Кортес.
Он, как и Колумб, титан
В пантеоне новой эры.
Такова судьба героев,
Таково ее коварство
Сочетает наше имя
С низким, именем злодея.
Генрих Гейне. «Вицлипуцли»
Итак, в прошлый раз мы оставили Кортеса за приятным занятием – он получал дары от союзников тлашкаланцев и был рад тому, что не только остался жив, но и получил возможность начать все с начала. И, кроме того, он теперь хорошо знал, ради чего стоит трудиться. Сокровища, потерянные в «Ночь печали», манили своим золотым блеском. Все сильные и слабые стороны противника были известны – оставалось набраться сил и нанести империи ацтеков ответный удар. Что же – империя против империи, такое уже случалось в истории человечества и не раз.
Так что конец 1520 г. для испанских конкистадоров под предводительством Эрнана Кортеса был полон хлопот – они готовили новое наступление на столицу ацтеков (мешиков) – Теночтитлан, и мечтали только об одном – как они разграбят этот богатейший город Нового Света. Когда в ноябре 1519 г. они впервые оказались на его улицах, то собственными глазами увидели, на что были способны эти «дикари» с проколотыми носами и в перьевых плащах. Однако индейцы тоже узнали, что «бородатые боги» и «дети Кетцалькоатлля» смертны, что смертны их кони, а пушки, конечно, страшны, но им нужно есть «волшебный черный порошок», а без него они бессильны. И они едва-едва не покончили с непрошеными «гостями» в июле 1520 г., когда испанцам лишь с превеликим трудом удалось выбраться из города. Так что обе стороны учитывали то, что узнали друг о друге. Но тем не менее готовились к борьбе по-разному.
Так, испанцы, приготовляясь к новой экспедиции против ацтеков, хорошо понимали, что теперь их задача усложнилась в десятки раз. Ведь город Теночтитлан лежал на островах посредине озера Тескоко, и это исключало все возможности нанести поражение ацтекам силами конницы в генеральном сражении на земле. О том, чтобы подобраться к столице по воде, нечего было и думать. Дело в том, что берега озера и его отмели заросли тростником и здесь любого врага ожидала встреча с десятками, если не сотнями индейских каноэ. Испанцы должны были учитывать и то обстоятельство, что солдаты – если им придется продвигаться в город по дамбам, опять придется брать штурмом каждый дом, а подойти незамеченными к Теночтитлану ночью уже не получится. Индейцы хорошо понимали, что единственные дороги в город – это… всего три дамбы. Поэтому там, где они пересекались каналами, в дно озера забиты колья, а на дамбах построены баррикады, препятствовавшие движению испанских всадников.
Позаботились индейцы и о пополнении своих рядов. Есть разные подсчеты, сколько воинов ацтекам удалось собрать для защиты своей столицы. Однако считается, что в Теночтитлане жило около 100–200 тысяч человек, а по берегам вокруг озера – что-то не менее 2 миллионов. И конечно, все они любовью к испанцам не пылали, а представляли собой армию потенциальных противников. Кортес же имел лишь довольно скромные силы. В своем письме императору Карлу V он сообщал, что у него было 86 всадников, 118 арбалетчиков и стрелков из аркебуза, и около 700 пехотинцев, вооруженных холодным оружием. Правда, испанцев поддерживали многочисленные отряды индейцев-союзников. Но с точки зрения испанцев, все они были язычники и дикари, поэтому полностью доверять им они не могли!
Другое дело, что испанцы были осведомлены, что индейцев косит оспа. Болезнь эта на американском континенте известна не была. Иммунитета у индейцев против нее не было, и они погибали от нее тысячами. Но ждать, пока они все перемрут было плохой идеей и Кортес это понимал. К тому же некоторые индейцы все же выживали…
Поэтому Кортес постарался обеспечить свое превосходство над индейцами еще и за счет вооружения. Собственно, это и был его главный козырь, поскольку численность его отряда, как мы видим, была ничтожно мала по сравнению с тысячными армиями ацтеков. И хотя точно описать вооружение его отряда сегодня невозможно, мы все-таки можем себе представить, что его пехотинцы, например, могли использовать различные виды известного испанцам холодного оружия, то есть мечи, шпаги и кинжалы. Некоторые из них могли иметь металлические доспехи, хотя большинство испанцев с ними расстались и переоделись в индейские стеганые панцири из пропитанного солью хлопка.
Кроме этого, Кортес сумел добыть 50 тысяч стрел с медными наконечниками, а также 3 тяжелых пушки из железа и 15 малых пушек-фальконетов из бронзы. Запас пороха состоял из 500 кг, при достаточном количестве свинцовых пуль и каменных и свинцовых ядер. Но самое главное, о чем подумал Кортес, и что говорит о его недюжинном военном таланте, так это… бригантины! В леса Мексики были отправлены лесорубы, которые рубили деревья. Затем из них делали детали для небольших судов (Кортес и Диас называют их бригантинами), которые затем носильщики-индейцы доставляли на берега озера Тескоко. С побережья Мексиканского залива для этих судов доставлялась оснастка – канаты и паруса. И все это перетаскивалось на место индейцами (!), потому что лошадей Кортес берег для боя. Таких судов нужно было построить 13, и вы только представьте себе объем проделанной работы. Сначала срубить, потом распилить, вырубить из соответствующих по профилю ветвей шпангоуты, сделать киль, подогнать по месту доски обшивки и палубы. Все эти детали пометить, отправить за сотни километров, а затем, там, на месте опять же собрать! Конечно, не надо думать, что эти суда были уж так велики. Нет, но и маленькими их тоже не назовешь, ведь они рассчитывались на борьбу с индейскими каноэ! В команду каждой такой бригантины входило 20–25 человек, что совсем немало: капитан, 6 арбалетчиков или аркебузиров и моряков, выполнявших, в случае необходимости, роль гребцов. По бортам бригантин устанавливались фальконеты. А так как они были казнозарядными и имели на каждое орудие по 3-6 запасных зарядных камер, то и скорострельность их была довольно высока.
Поедание жертвенного мяса. Об этом сообщают многие источники, так что не верить этому нет оснований. В подписи к рисунку написано, что вкусом человечина похожа на свинину и потому свинина столь лакома для индейцев!
Каковы могли быть их размеры? В данном случае это не так трудно сделать, поскольку очевидно, что высота их борта не могла быть ниже человека, вставшего в полный рост на дне пироги, да еще и с поднятой рукой, чтобы схватиться за борт. В этом случае у него есть шанс перебраться через борт и сражаться на палубе! Но если борт высокий, выше чем человек с поднятой рукой, да еще и гладкий, то забраться на нее очень трудно. Зато врезавшись в строй пирог, такое судно легко их перевернет и потопит. Судя по дошедшим до нас изображениям на каждой бригантине было по одной-две мачты с латинскими парусами.
Что касается вооружения ацтеков, то оно практически не изменилось. Честь бойцам приносило не убийство врага, а захват его в плен с последующим жертвоприношением. Поэтому все боевые приемы и оружие ацтеков рассчитывались именно на пленение вражеского воина. Правда, известно, что захваченные у конкистадоров мечи ацтеки прикрепили на длинные и прочные древки, чтобы такими «пиками» можно было останавливать испанских всадников. Ну и понятно, что гребные индейские каноэ не могли соперничать в скорости движения и маневренности с бригантинами, хотя их и было очень много.
Оборону города возглавил молодой принц Куаутемок. Он убедил своих соплеменников в необходимости перенять у захватчиков их приемы ведения боя, так что теперь уже и ацтеки стали выставлять охранение, начинать бой по общему сигналу, наносить удары с нескольких направлений.
Прежде чем начинать штурм города, Кортес предпринял рейд вокруг озера Тескоко. Где-то население бежало, где-то оказывало сопротивление, но оно было быстро сломлено. Уже к апрелю 1521 г. Теночтитлан был полностью окружен. Ацтеки перестали получать военную помощь и продовольствие от союзников. А вскоре начались и перебои с водой, так как испанцы разрушили акведук, снабжавший город чистой водой с берега озера. Пришлось добывать воду из колодцев, но она было солоноватой и ее не хватало.
28 апреля бригантины наконец-то спустили на воду, а Кортес провел смотр своим войскам и обратился к ним с зажигательной речью. Требовалось также соблюдать дисциплину, не играть в кости и карты на коней и оружие, всегда иметь его под рукой, спать не раздеваясь. «Приказ по армии» содержал требование уважать союзников и под угрозой тяжких наказаний их не обижать и добычу у них не отнимать. И понятно почему – в союзниках у Кортеса к этому времени числилось до 74 тысяч воинов провинций Тлашкала, Чолула и Уэйоцинго. Периодически оно возрастало до 150 тысяч человек.
Кортес решил штурмовать Теночтитлан сразу с нескольких направлений и одновременно наносить удары с суши и с озера. Первый отряд Педро де Альварадо должен был сначала захватить прибрежный поселок Такуба, из которого по дамбе можно двигаться в город. Он имел 150 пехотинцев, 18 арбалетчиков, 30 всадников и 25 тысяч союзников-тлашкаланцев. Сам Альварадо буквально только что получил в жены единственную дочь правителя Тлашкалы, что в глазах «его» индейцев делало его своим человеком.
С противоположной стороны наступал отряд Кристобаля де Олида. В его отряде было 160 пехотинцев, 18 арбалетчиков, 33 всадника и 20 тысяч воинов-индейцев. Со стороны южного берега озера в Истапалапе, откуда испанцы вошли в Теночтитлан в 1519 г., действовал отряд Педро де Сандовалю, имевшего 150 пехотинцев, 13 арбалетчиков, 4 солдата с аркебузами, 24 всадника и 30 тысяч союзников-индейцев.
Сам Кортес решил, что будет командовать бригантинами, поскольку посчитал, что таким образом он всегда сможет помочь тому из своих командиров, кто больше других будет нуждаться в помощи. Непосредственно под его командой оказались 300 человек экипажей бригантин.
В первый же день атаки, когда бригантины подошли к городу, ветер внезапно стих, бригантины остановились и к ним тут же устремились сотни индейских пирог. Испанцы встретили их шквальным огнем из фальконетов. Произвести выстрел, вынуть клин, затем извлечь зарядную камору и заменить ее на новую, опять вставить клин, прицелиться и поджечь порох в запальном отверстии – все это было делом нескольких секунд, так что выстрелы гремели один за другим. А тут еще, по молитве испанцев, опять подул ветер, наполнил паруса бригантин, и они врезались в плотную массу индейских каноэ. Лодки переворачивались, индейцы, одетые в свои боевые наряды, оказывались в воде и тонули в ней сотнями.
Штурм столицы ацтеков продолжался без перерыва более 70 дней и завершился 13 августа 1521 г. В этот последний день именно бригантинам удалось перехватить небольшую флотилию каноэ, в одном из которых оказался сам Куауатемок – молодой правитель ацтеков. «Он положил руку на мой кинжал, прося, чтобы я убил его», — писал впоследствии Кортес. Но убивать его Кортес, понятно, не стал, поскольку он был куда больше ценен как заложник. Заняв столицу, испанцы разрешили всем безоружным истощенным ацтекам покинуть свой разрушенный город, но все сокровища им следовало сдать. Таким образом завоевателям досталось золото, оцененное в сумму около 130 тысяч испанских золотых дукатов, но эта добыча ни шла ни в какое сравнение с золотом, потерянным в «Ночь печали». Куаутемока стали пытать, чтобы выведать где скрыты потерянные испанцами сокровища, но так и не смогли узнать, куда индейцы спрятали большую часть этого золота.
Не будет преувеличением считать, что, если бы не бригантины Кортеса борьба за город затянулась бы на куда большее время, ну а сбежавший из города Куаутемок мог бы поднять на борьбу с испанцами своих людей в других районах страны. А так… — все было за испанцев и против индейцев, и те поняли это как знак богов и перестали им сопротивляться. Ну, а индейским союзникам Кортеса тоже достались «несметные богатства» и они все разом превратились в «состоятельных людей», ведь испанцы отдали им все перьевые накидки, все уборы и плащи из перьев птицы кетсаль – сокровища, о котором эти наивные дети природы могли только лишь мечтать!
- Автор:
- Вячеслав Шпаковский
- Статьи из этой серии:
- Конкистадоры против ацтеков (часть 1)
Конкистадоры против ацтеков (часть 2)
Конкистадоры против ацтеков (часть 3)
Конкистадоры против ацтеков. Танки Кортеса (часть 4)https://topwar.ru/147285-konkistadory-protiv-actekov-most-ch...
https://topwar.ru/148589-konkistadory-protiv-actekov-chast-6...
https://topwar.ru/149329-konkistadory-protiv-actekov-chast-7...
Свежие комментарии