11 ноября чаще всего ассоциируется у любителей военной истории с окончанием Первой мировой войны. Однако в российской истории эта дата, среди прочего, знаменует ещё одно, гораздо более давнее событие. Считается, что именно этим осенним днём 1480 года завершилось «стояние на Угре», а с ним, по мнению большинства историков, — и период монголо-татарского ига на Руси.

Ярмо дани

Не секрет, что ни победа князя Дмитрия Ивановича над войском мурзы Бегича на реке Воже в 1378 году, ни легендарная Куликовская битва двумя годами позднее не сняли с Руси вассалитета перед Золотой Ордой. Ещё два года спустя после битвы ордынцы хана Тохтамыша разорили Москву, возобновившую выплату дани. Старший сын Донского Василий I унаследовал эту дань вместе с белокаменным кремлём в Москве. В начале XV века крепость выстояла перед натиском осадившего столицу темника Едигея. В том же 1408 году произошло первое «стояние на Угре». Река разделяла русские дружины и войска литовского князя Витовта в течение пары недель, а закончилось всё «вечным миром», оказавшимся отнюдь не вечным.

Ордынцы подступались к Москве и при Василии II Тёмном — правда, на тот момент «тёмным», то есть слепым, он ещё не был. Летом 1439 года татарская конница провела десять дней у стен города, прошлась вихрем по его окрестностям и была такова. Затем набеги происходили всё чаще. В борьбе княжества и ханств чаши весов постоянно колебались, победы сменялись поражениями. Возвратив с боем занятый казанским ханом Нижний Новгород, в следующем, 1445 году Василий II сам угодил в плен к татарам. Ненадолго усевшийся в его отсутствие на трон новгородский князь Дмитрий Шемяка подал стольному князю пример отказа от выплаты дани. Василий II, к тому времени уже Тёмный, не простил Шемяку. По приказу великого князя тот был отравлен в июле 1453 года, но ещё до этого Василий Тёмный поддержал его почин.

Ордынцы продолжали приходить под стены Москвы, испепеляя её предместье, но так и не добиваясь большего. Ромейская империя рухнула под натиском турок. Москва платила дань орде, но держалась. Мир неумолимо менялся с каждым годом. И вот наступил год 6988 от сотворения мира, 1480 от Рождества Христова.

Жребий брошен

В этот год на Руси было неладно. На московского князя обиделись его братья, Борис Волоцкий и Андрей Большой, удельный князь углицкий. Намечалась кровопролитная усобица. Хан Большой орды Ахмат, в свою очередь, латал пролёгшие по карте его государства трещины. Он сумел вернуть отколовшееся Крымское ханство и даже превознести себя над султаном Османской империи в послании последнему, что было неосмотрительно. В 1478 году Крым стал вассалом Стамбула. Кроме того, начиная с 1460 года, Ахмат предпринимал набеги на Русь. Окские берега горели, однако на большее у ордынцев недоставало сил.

Тем временем их собственные окраины тревожили наездники Узбекского ханства. В Сарай являлись послы от великого князя литовского и короля польского Казимира IV с предложением объединиться против Москвы, от венецианского дожа — с предложением ополчиться против турок. Хан при всём желании не мог бы разорваться, уважив и тех, и других. Османская угроза становилась для его власти всё более осязаемой, но и упускать момента для возврата Руси в ярмо Ахмат не желал. Казимир IV вновь посулил Большой орде поддержку, и решение о походе осенью 1480 года было принято.

Хан Большой орды вознамерился собрать крупное и сильное войско. Он более не хотел избегать открытой сечи с княжескими ратями, как это случилось в набеге 1472 года после сожжения тверского Алексина. Разумеется, Ахмат рассчитывал и на деятельную помощь от великого князя литовского и короля польского.

Князь Иван III лично выступил из Москвы, но не как его дед и отец. Те бежали от ордынцев — он же следовал навстречу им вместе с сыном и наследником. Московского князя поддержал удельный князь Вологды и Тарусы Андрей Меньшой со своими людьми. Участвовали ли в походе тверские дружины, наверняка неизвестно. Две силы с противоположных сторон подошли к рубежу — той самой реке Угре, где в 1408 году уже стояли русские и литовские войска.

«На речке, на речке, на том бережочке…»

Ахмат явился сюда не за тем, чтобы дожидаться у реки погоды. В конце первой недели октября его воины впервые попытались перебраться на другой берег и атаковать русских. Вылазку встретили не только стрельбой из луков, но и огнём пищалей. Отсутствие у воинов Ахмата «огненного боя» не позволило им форсировать Угру ни в этот раз, ни при следующих четырёх попытках — все они были отбиты.

Иван III направил Ахмату некие дары, предлагая заключить перемирие и отвести войска от реки. По сравнению с прежней регулярной данью это было обращение равного к равному, без намёка на покорность в будущем. Хан отверг символическую «тешь», ответив князю, что намерен покарать его за дерзость и взыскать дань за восемь лет. Вдобавок скорая зима сулила ордынцам множество путей на Русь по замёрзшим руслам рек.

Московский правитель снарядил в столицу гонцов с последними известиями, рассчитывая на совет от бояр и высокопоставленного духовенства. Ахмат тем временем решил обойти русский лагерь, выслав большой отряд к участку реки напротив Опакова городища на её левом берегу. Едва ли хан предвидел, что русские рати растянутся вдоль реки цепью на 60 вёрст. Переход ордынской конницы через Угру был замечен и отбит, ни один неприятель не достиг цели.

«Когда же 26 октября 1480 года, на день Святого Дмитрия, наступили моро­зы, великий князь, находившийся в своей ставке в городке Кремен­це, по предложению некоторых своих советников стянул все войска от Угры к себе», — пишет историк М. А. Несин, объясняя это тревогой об атаке татар по застывшей речной глади. При этом Иван III не помышлял о капитуляции. Наоборот, он рассчитывал накопить силы в одном месте, откуда они смогут успешно действовать окрест. Замёрзшая река и затвердевшая почва являлись одинаково удобными для дневных переходов на десятки километров и для людей Ахмата, и для русских.

После сбора в Кременце князь приказал войску следовать в Боровск. Там было бы выгоднее принять бой, если он окажется неизбежным после броска ордынцев за Угру, и удержать их набега на Москву. Но броска и не последовало: Ахмат и его войско отступили от Угры.

Почему ордынцы отступили?

Причин тому историки называют множество. Ещё летописная традиция объясняла отход орды промыслом Богородицы, якобы наславшей на хана панический страх. Связать случившееся с чудом проще всего, хотя источники не сохранили до наших дней сведений о панике в лагере Ахмата. Вернее будет сказать, что обе стороны опасались друг друга. Когда русские полки отступали к Кременцу, им порой чудилось, что татары идут следом. Ордынцы же, начав отступать либо 9, либо 11 ноября, явно не спешили, заодно отпуская на волю пленных.

Ещё одна вероятная причина ретирады Ахмата заключается в том, что подкрепление от Казимира IV так и не явилось. Рассерженный вероломством союзника хан на обратном пути разорил дюжину литовских городов на порубежье, включая Мценск и Козельск. Неявка же подмоги, в свою очередь, связывается с нападением крымских татар Менгли-Гирея на юг великого княжества Литовского, успехом тайной дипломатии Ивана III.

По третьей версии, войско Большой орды к исходу «стояния на Угре» не только испытывало нехватку провизии и фуража, но и, по косвенным сведениям, страдало от эпидемии дизентерии. Изнурённым воинам Ахмата ничего не оставалось, кроме как отправиться восвояси. Исследователь М. А. Несин скептически относится к этому предположению: «Татары уже после ледостава про­стояли на Угре целую декаду, и их отход отнюдь не напоминал возвраще­ния французов зимой 1812 года». Недоедающее и слабеющее от болезней войско не устроило бы рейда по литовскому пограничью. Ровно так же ставится под сомнение и гипотеза об угрозе самой Большой орде то ли от русских, то ли от крымцев: будь так, Ахмат устремился бы на защиту дома, а не на разграбление Подолии.

Наконец, не сыграла ставка хана и на усобицу между русскими князьями. Братья Ивана III Борис Волоцкий и Андрей Большой помирились и друг с другом, и с московским князем. Более того, они направили в Кременец свои дружины, достигавшие по численности аж 10 тысяч человек. После этого Ахмату было не на что рассчитывать. «Стояние на Угре» завершилось, а с ним закончилось пресловутое иго.

Иван III возвратится в Москву с победой — как напишут в летописях, «и возрадовашася, и возвеселишася все людие радостию велиею зело», — чтобы почти сразу направить войска на западную границу. Там шла новая война — уже с Ливонским орденом. Хан, возвратившись в ставку, испытает ещё один удар, на сей раз от Ногайского и Сибирского ханств, не примирившихся с попытками Ахмата воссоединить Золотую орду, — и не переживёт его. Большая орда просуществует ненамного дольше, рухнув под ударами крымских сабель в 1502 году.