Автор: Владимир Герасименко

Вопрос «Почему именно Рим сумел покорить Италию, а затем и всё Средиземноморье» — один из самых часто задаваемых. В этой серии статей я попробую ответить на него, описав истоки могущества Вечного города. И начнём мы с самого основания города, так как уже оно выделяло Рим из числа прочих городов Италии.

Эпоха легенд

В 754 году до н.э. на Палатинском холме в долине реки Тибр собралась группа людей для самого важного не только в их жизни, но и в истории Европы события. Некоторые из них были местными жителями из латинской и сабинской общин, проживавших на холмах вокруг, другие пришли вместе с военным лидером и с недавних пор самопровозглашенным местным царем – Ромулом. Они уже прошли обряд очищения огнем и теперь все как один смотрели, как Ромул, облаченный в одежды жреца, вырыл в определенном им по гаданию месте яму и кинул туда горсть земли, привезенную с родины своих предков – города Альба-Лонга.

Каждый из собравшихся подходил по очереди и повторял ритуал, призывая тем самым духов предков защитить новое поселение, после чего Ромул разжег на месте ямы очаг – духовный и физический центр нового города. Теперь царь, укрыв голову тогой, встал за медный плуг, запряженный белым быком и белой коровой, для того, чтобы провести священные границы города – померий. Закончив свой путь, Ромул был уже не просто властителем холмов, а волей предков и богов царем нового города Рим. Так начиналась легенда о становлении величайшей империи в истории Запада.

Первоначальные границы Рима

Хотя данный обряд точно имел место, легенда об основании города Ромулом долгое время ставилась историками под сомнение. Гиперкритики, правившие балом с середины 19 века до середины века 20, отрицали реальность едва ли не всей истории Рима до 4 века до н.э. А потом случился переворот в археологических знаниях, и выяснилось, что оценки римских историков в дате основания Рима если и неверны, то не сильно — в середине 8 века до н.э. действительно имело место основание крупного городского поселения. Поэтому сейчас легенду об основании города считают если уж и не достоверной, то правдоподобной, равно как и данные римских же историков.

Если отбросить совсем уж фантастические подробности легенды о Ромуле (типа того, что отцом братьев Ромула и Рема был бог Марс, сошедший с небес к весталке) и предположить, что все-таки Ромул существовал (в чем у историков сильное сомнение, но, с другой стороны, кто-то же был первым царем Рима), то выходит история в стиле “успешного пацана”. В 8 веке до н.э. Апеннины были уже довольно плотно населены племенами италиков, поджимаемых с севера этрусками (хотя тут еще вопрос кто кого поджимал), а с юга – греческими колонистами. Одна из крупных групп племен – латины – занимала небольшую область Лаций у моря в центральной части полуострова. Ведущие аграрный образ жизни, преимущественно связанный с выпасом скота, племена еще в 10-9 веках до н.э. стали проходить процесс распада и выделения отдельных общин. Имея друг с другом общее происхождение и религию, эти общины естественным образом сохраняли прежние связи, но уже в виде федерации — Латинского союза во главе с городом Альба-Лонга.

Согласно легенде, в начале 8 века до н.э. в Альба-Лонге произошел переворот – царь Нумитор был свергнут собственным братом Амулием, его сын был убит, а дочь отправлена в весталки. Вероятно, что Ромул и Рем приходились царю внуками: по одной из версий легенды дочь Нумитора уже будучи весталкой забеременела и родила двойню, по другой – её муж был убит при перевороте, а саму её насильственно обратили в весталки. Внуки царя после родов были чудесным образом спасены, и вскоре попали на воспитание в латинскую общину на холме Палатин близ Тибра. Повзрослевшие братья, набравшиеся сил и опыта, собрали банду из всякого отребья и, заручившись поддержкой недовольных в Альба-Лонге, убили Амулия, восстановив деда на троне.

Нумитор отлично понимал, что если поскорее не сбагрить ретивых внучков, то он может спокойно последовать за своим братом. Тем более, что жители Альбы-Лонги взбунтовались, когда Ромул и Рем потребовали дать гражданство их людям. Города латинов не были еще полисами в полном смысле слова, скорее союзом родов одного племени на стадии разложения этого самого родоплеменного строя. Политическое устройство их было примерно одинаковым – совет старейшин с выборным правителем из их же рядов. Принадлежность к роду и рода к общине определяла положение человека в городе – быть изгнанным из рода или быть человеком без рода и племени означало стать изгоем, т.е. никем. Именно из таких вот «никого» и состояла банда братьев.

«Мы пришли, чтобы выпить вино и ограбить тебя, как видишь, вина тут нет» (кадр из сериала «Ромул», не смотрел его, если кто смотрел, пишите в комментах)

Поэтому Нумитор разрешил своим внукам основать колонию на пока что ничейных холмах близ Тибра и править там. То, что на этих холмах уже было несколько поселений, никого не смутило. Особенностью выведения колоний латинами в тот временной период было то, что колония получали почти полную свободу, ограниченную лишь обязательствами перед Латинским союзом. Да, в таком случае метрополия теряла часть земель и населения, но во-первых, молодая колония и в военном и в экономическом отношении еще долго будет зависеть от нее, а во-вторых, снимался головняк с защитой этой самой территории.

Стоявшие на более высокой ступени общественного и экономического развития этруски представляли для латинов постоянную угрозу. В отличие от других соседей, например, сабинян, они были торгово-ремесленным народом. Благодаря развитому сельскому хозяйству, которым не только обеспечивали себя, но и имели значительные излишки, и крупным залежам металлов, что подстегнуло развитие ремесла, этруски начали торговать своей продукцией по всей Италии, потеснив греков и карфагенян. Расширение торговли стало краеугольным камнем развития этрусских полисов, а для этого требовалось устанавливать свой контроль над ключевыми торговыми путями. И на пути этой экспансии лежали земли латинов.

Этруски и их экспансия. Территории, закрашенные серым цветом, естественно, не напрямую подчинялись этрускам, а, скорее, были зоной их исключительного торгового интереса

Единственное, что спасало италиков от парового катка этрусков, – то, что города последних состояли в такой же рыхлой конфедерации, как и у латинов. Этрусские города постоянно конкурировали друг с другом, опасаясь любого усиление соседа, поэтому объединялись они крайне редко и только перед лицом совсем уж очевидного прихода полярного зверька (он обычно был усат, носил штаны, но мог не носить всего остального, и приходил, как и положено, с севера).

Решение о выведении колонии в область семи холмов в излучине Тибра было верным и необходимым, так как крепость прикрывала бы с севера земли латинов от нападения этрусков и сабинян и позволяла бы контролировать и реку Тибр, и «Соляную дорогу» («Via salaria»), протянувшуюся от устья Тибра в сторону этрусских владений, по которым шла бойкая этрусская торговля. [Существует альтернативная версия, что Рим был основан этрусками для защиты от набегов со стороны латинов и сабинян. Но сегодня она считается малоправдоподобной] Да, прямого контроля альбанцы над этой территорией не имели бы, но в дальнейшем могли бы использовать свою колонию.

Via salaria

Ромулу и Рему разрешили забрать с собой всех, кто пожелает уйти – в основном, различное отребье и бедняков. Прибыв на Палатин и договорившись с живущими на холмах сабинскими и латинскими общинами (или захватив их), братья принялись готовиться к заложению города, в процессе чего от неразрешимых противоречий скончался Рем. Эта часть легенды, скорее всего, достоверна, так как по античным понятиям братоубийство — это такой харам, что римлянам бы забыть об этой детали основания города, ан нет, помнили, не гордились, но помнили. После того, как Ромул выиграл спор с братом, он был провозглашён царём.

Поединки Ромула и Рема на любой вкус

Могло быть и так

Любили в 19 веке изображать древних в чем мать родила (дико извиняюсь за вотермарк)

Красиво, цинично, но нереалистично — стена на переднем плане еще и могла иметь место, а вот классические храмы нет, Рим середины VIII века до н.э. был преимущественно деревянным городом

Так как большую часть населения нового города составляли пришлые люди, то Ромулу для устойчивости общины пришлось создавать общественную структуру почти с нуля. Основой городской общины стали родовые структуры латинян, сабинян и этрусков, разделенные на три племенные трибы. Были ли эти роды уже существовавшими, или Ромул по одному известному ему принципу поделил людей по родам — неясно. Представители родов могли сами быть рады увеличить свою численность, ведь для аграрной общины было важно, чтобы как можно большее число рук обрабатывало землю. Чем больше членов рода могло выйти на работы в поле — тем больше было шансов на выживание и тем могущественнее сам род. Поэтому принятие в род новых фамилий, даже если это фамилия из одного единственного человека, было разумной тактикой, позволявшей, кроме того, претендовать на больший надел земли.

Каждая племенная триба была разделена Ромулом на курии, состоящие из мужчин - глав фамилий — единственных, кто имел полноценный гражданский статус в общине, остальные члены фамилии (дети и внуки) были полностью во власти отца фамилии. Курии объединяли собой несколько родовых структур и служили основой военной организации — именно по куриям выставлялись воины в поход. Каждый род формировал своё собственное ополчение, подчинённое патриарху рода (наиболее уважаемому его члену). В мирное время на куриатных сходках (комициях) решали вопросы управления общиной, утверждения царя и вопросы войны и мира. Из самых опытных и влиятельных членов общины был сформирован Сенат, который следил за решениями комиций и имел право наложения вето на них. Именно сенаторы должны были избирать царя, но никаких других фактических властных функций у этого органа не было — формально вся власть находилась в руках царя и куриатных комиций, но авторитет сенаторов позволял им принимать решения, которые позже утверждались комициями.

Царь сочетал в себе функции исполнительной, судебной и духовной власти. Статус главы коллегии жрецов обеспечивал решениям царя божественную поддержку, а значит и большую убедительность в глазах общества. Царь также осуществлял и высшие дипломатические функции, деля их с коллегией Фециалов – жрецов, ответственных за соблюдение дипломатического протокола и международных договоров. Священная природа договоров, опять же, должна была защитить их от нарушения, но работало это далеко не всегда.

Все эти структуры были, по легенде, созданы именно Ромулом, и нет оснований считать, что это не так. Имея параллели с таковыми в других общинах, они, тем не менее, отличались искусственностью — Ромул решал проблему предотвращения развала его сильно фрагментированной общины, создавая новые общности в виде курий и триб, нёсших не только общественные, но сакральные функции. У каждой трибы и курии были свои культы, объединявшие жителей. Трибы, вероятно, очень рано потеряют свой смысл, так как основную общественную нагрузку возьмут на себя курии, как более удобный инструмент.

Рим расширяется

Расположившийся в пограничной зоне, где сходились интересы латинов, сабинян и этрусков, Рим оказался в чрезвычайно сложном положении. Для удержания города и его скромных территорий вокруг нужны были воины. Просить помощи у Альбы-Лонги и других городов Латинского союза означало быть им обязанными и неминуемо подпасть под внешнее влияние. Поэтому Ромул пошел на необычный шаг – он открыл город для любого, кто хотел в него переселиться вне зависимости от племенной и социальной принадлежности – даже бывшим рабам было место. В черте города было создано «убежище» (asylum), куда любой мог прийти и попросить о защите.

Хотя Рим не был безопасным местом и постоянно подвергался грабительским набегам с целью угнать скот, он всё равно привлекал к себе под защиту множество людей. В еще глубоко архаичном обществе оказаться вне родовой структуры было подобно смерти – ведь человека определяет его происхождение. Поэтому изгоям не было других вариантов, кроме как искать убежища в Риме. Нередко переселялись целыми фамилиями и родами в поисках нового счастья или спасаясь от политического преследования. В Риме каждому новоприбывшему гарантировался надел в 2 югера (0,5 га) – такой размер участка можно было обработать силами семьи, но вот пропитаться с него было проблематично. Поэтому очень важную роль играл фонд общинных земель — ager publicus, который каждый гражданин мог использовать для выпаса скота. Все новоприбывшие, как и при основании города, распределялись по трибам и принимались в существующие рода и курии. Этот шаг, согласно Ливию, позволил Ромулу выставлять в поле «легион» из 3000 бойцов и 300 всадников.

Но был у этого плана и минус: в сугубо патриархальном обществе женщина не могла стать изгоем, так как находилась в полной власти мужчин из-за зависимости продолжения рода от женщин. Поэтому в Риме возник опасный дисбаланс мужского и женского населения. Ромул получил армию, но она могла очень быстро прекратить свое существование без подпитки новыми воинами. Попытка завязать отношения с окрестными сабинскими общинами и взять замуж их девушек окончилась провалом. И тогда, впервые в истории Рима, формулируется цель: во что бы то ни стало нужно больше воинов, иначе город не доживет до зимы. Ромул, сам того не ведая, завел машину тотального курощения соседей, машину, которой суждено будет остановиться только через 1000 лет.

Если девушек не хотят отдавать миром, римляне возьмут их силой. «Походы за бабами» стали смыслом всей внешней политики Рима на следующие несколько лет. Первые пострадавшие от набегов города сабинян — Ценина (5 км от Палатина), Антемн (5 км от Палатина) и Крустумерия (15 км от Палатина) — ударили по Риму. С трудом, но римляне одержали победу, и это, как ни парадоксально, только укрепило их страхи — только несогласованность действий противников сделала победу возможной, а значит Риму нужно еще больше воинов. Цель получить именно воинов, а не только чужую землю, и отличала Рим от прочих общин — им не нужны были ненадежные союзники, поэтому они стремились полностью инкорпорировать завоеванных в свою общину, включив их мужчин в войско. Поэтому римляне последовательно атаковали своих обидчиков, захватили, а жителей угнали в Рим, что частично подтверждено археологией.

Рим и его беспокойные соседи (зеленым города этрусков, желтым и бесцветным сабинян, оранжевым латинов)

Население побежденной общины сдавалось римлянам на условии deditio — сдача на милость победителю “всего божеского и человеческого”. Все её жители включались в существующие трибы в качестве полноправных граждан, взрослые мужчины зачислялись в войско, а старейшины входили в состав сенаторов. Всем переселившимся выделяли земельные наделы из ager publicus, а свободные общинные земли присоединялись к фонду общинной земли из которого нарезались личные участки в те самые 2 югера.

“В религиозных делах римляне применяли радикальную тактику: просто переносили захваченных главных идолов соседних народов в Рим, причем римские жрецы отдавали новым богам все положенные почести и приносили богатые жертвы, а народ истово молился. Это колдунство называлось эвокацией, проводившейся римскими полководцами перед битвой или штурмом. Сохранился весьма доставляющий текст такой молитвы, где римская сторона объявляла вражескому богу, что, будь он хоть пеньком, хоть НЕХ, в Риме ему будут обеспечены все полагающиеся ништяки, и поэтому лучше бы ему по-хорошему перейти на сторону римлян, не то хуже будет. Бедным соседям ничего не оставалось, кроме как признать духовную власть Рима.”

[Лурк]

Зависимость от Рима в духовных делах должна была примирять захваченных со своим положением, ведь римляне могли призвать на головы недовольных кару их же собственных богов. Таким образом община вынужденно встраивалась в экономическую и духовную жизнь города, спаивалась общими целями выживания и удержания земель.

Всё так и для людей

В результате Рим пополнился примерно на 3000 жителей. В захваченные поселения римляне выводили колонии не больше нескольких сот человек, в первую очередь, для защиты новых территорий. В отличие от латинских колоний, римские колонисты оставались в общине, сохраняли гражданские права и могли участвовать в деятельности общинных сходок, благо, они были в шаговой доступности от Рима.

Тем более, что конфликт с сабинами разросся настолько, что против Рима собралась коалиция общин во главе с царем города Куреса (40 км от Палатина) Титом Тацием. По другой версии, более реалистичной, Тит Таций сам был таким же искателем удачи, как и Ромул. Он привёл несколько сабинских родов на холм Квиринал близ Рима и захватил власть в уже существующем поселении сабинов. Естественно, у двух поселений возник конфликт, усугублённый тем, что в Риме был дефицит женщин, а у сабинян — не было.

По легенде, причиной войны стало то, что римляне пригласили сабинян с их дочерьми на праздник, а после попойки умыкнули девушек, после чего Ромул быстренько их всех обженил. Сюжет долгое время считался исключительно мифологическим, но есть нюанс — как и прочие мифы об основании города, он подчёркивает совершенно антисоциальный характер его населения. Римляне и тогда, и столетия спустя не очень-то гордились тем, что некогда начинали с общины бандитов и воров, так как это очень неблагородное происхождение. Но тем не менее, мифы эти, вдобавок не имевшие сходства с мифами о зарождении города у соседей, сохранялись и пересказывались. Это позволяет считать, что даже если в деталях миф неверен, то велика вероятность, что в общем он верно передаёт дух первых его десятилетийРима.

«Сабинянки, останавливающие сражение между римлянами и сабинянами» Жака Луи Давида, 1799. Естественно, что ни монументальной каменной крепости (был частокол), ни нарядов в стиле 300 спартанцев на минималках, ни детей, резвящихся посреди битвы, не было

Сабиняне в ответ на акт воровства атаковали Рим, захватили Капитолийский холм, и только вмешательство тех самых украденных сабинянок, просивших своих отцов и братьев пощадить их новых мужей, остановило конфликт. После примирения часть сабинян во главе с Титом Тацием влились в римское общество, а сам Тит стал соправителем Рима. Новая общность римских жителей стала называться квиртами (quirites) то ли по месту рождения Тита Тация, то ли от сабинского бога Квирина, от которого и пошло название холма Квиринал.

Дом, разделённый внутри

Объективные процессы накопления земли и имущества в руках наиболее влиятельных родов происходили с самого образования Рима. Они несли службу в ополчении и нарождающихся магистратурах, т.е. несли на себе бремя защиты и управления государством и, естественно, хотели что-то получить за это. Если во времена Ромула разница в имуществе между влиятельными и не очень родами была невелика, то к концу 7 века расслоение стало уже проявляться сильнее. Земля в Риме могла быть двух типов — наследственный надел в размере 2 югеров, который был неотчуждаем государством, и общественная земля ager publicus, формально находящаяся во владении всей общиной. Ager publicus включал в себя территории пастбищ и лесов, так как эти земли можно было использовать совместно, и к нему прирезалась и захваченная у других общин земля. Именно из этой земли вырезались наследственные участки для пришлых членов общины или, в особых случаях, в качестве награды. Оставшиеся площади распределялись между родами по праву бесплатной бессрочной аренды (possessio) — землю можно использовать как угодно, например, сдать в субаренду или продать, но община могла отнять эту землю в случае необходимости. Могла, но не пользовалась этой возможностью.

Распределением ager publicus занимались члены Сената, из-за чего большие наделы земли оказывались в бессрочном пользовании наиболее влиятельных патрициев. Приток новых малоземельных или безземельных граждан вынуждал общину перераспределять общественные земли, например, отрезая их от чьего-то possessio, тем самым ослабляя финансовое положение рода. Кроме того, в теории каждый квирит мог потребовать себе выделения земли из общинного фонда, но это противоречило интересам патрициев.

И тут открылся “ящик Пандоры” — земельный вопрос, до этого занимавший подчиненное положение по отношению к цели увеличения войска, теперь выходил на передний план внутренней повестки. Общины, завоеванные после присоединения Альбы-Лонги, уже не получали полного римского гражданства — они не включались ни в трибы, ни в курии, т.е. не включались в состав римской civitas (общины) и populus (народа). Они не служили в римской армии, не могли осуществлять операции купли/продажи земли, не имели доступа к ager publicus, т.е. были негражданами. Эти самые неграждане и стали плебеями, наряду с беднейшими квиритами. Тут стоит отметить, что, не имея доступа к общинной земле, плебеи стали заниматься ремеслом, которое до этого было в городе неразвито. Но каждый римлянин всё равно мечтал обзавестись своим кусочком земли — лучше иметь возможность прокормить себя своим урожаем, чем не иметь её.

Абсолютно любой римлянин

При этом патриции еще не были непроницаемым извне классом — любой достаточно богатый род/семья мог приехать в город и влиться в правящий класс. Но парадокс заключался в том, что побежденные Римом общины были лишены этого права по все тому же deditio (т.е. что хочу, то и делаю с тобой). Выходом из этой ситуации было принести клятву клиента какому-либо знатному роду — приняв патронаж, патриций давал клятву защищать интересы клиента перед общиной в обмен на услуги. Для плебеев это позволяло опосредованно получить набор гражданских прав через патрона, который становился гарантом любых торговых операций клиента, поручаясь за человека, защищал своим статусом в суде и т.д.

Но большую выгоду получали, естественно, патроны — клиенты клялись в верности патрону, занимались обработкой их земель, отчисляли процент от сделок, выставляли по требованию воинов для помощи в походе и выполняли для патрона другие услуги. Клиенты включались в род своего патрона, но на правах младшей ветви рода. Важно отметить, что свою личную свободу они не теряли, но для сохранения патрон-клиентских отношений стремились выполнять все просьбы своего патрона, так как только таким образом плебей могу получить доступ к гражданским правам, например, земельный участок.

Расслоение происходило и внутри патрицианских родов — выделение когномена (имени ветви рода) стало маркером разделения социального статуса патрициев — в одном роду могли состоять богатейшие землевладельцы и еле сводящие с концы с концами бедные родственники. Эти ветви рода, потерявшие место в курии из-за невозможности снарядить воинов с оружием, могли даже потерять полные гражданские права и просить патронажа у своих более успешных родственников.

Таким образом, чтобы быть патрицием и иметь полные гражданские права, требовалось иметь происхождение из влиятельного рода и иметь достаточный надел земли для снаряжения солдат. А ведь в среде плебеев были достаточно обеспеченные рода, которые могли бы выставлять воинов за свой счёт, но не имели на это прав. И все это на фоне того, что в Риме в тот момент не было как такового недостатка в земле — проблема была в её неравномерном распределении. Но был в таком положении и своеобразный плюс — общие проблемы сближали плебеев, нивелируя различия в племенном происхождении.

Увеличение владений Рима требовало увеличения армии для их защиты, но нежелание патрициев давать гражданство завоеванным ограничивало возможности наращивания войск, состоявших исключительно из патрициев. А значит, размер армии будет увеличиваться, только если в город будут ДОБРОВОЛЬНО переселяться богатые и родовитые. Круг замкнулся, и для его разрубания на трон Рима придется вступить такому понаехавшему богатому жителю Этрурии. Имя этому прогрессору — Луций Тарквиний Приск (Древний).

Продолжение: Почему Рим? Часть 2 из 3. От диктатуры к демократии

https://pikabu.ru/story/pochemu_rim_chast_1_iz_3_gorod_iz_le...