Антисемитизм без границ (История) (6 статей)

Борис Ентин.
Гетто, которое существовало всего полгода.
24 февраля 1943 года оккупационные власти нацистской Германии официально объявили о создании еврейского гетто в городе Салоники. Под гетто был отведен сравнительно небольшой жилой квартал, примыкающий к железнодорожному вокзалу. Туда в течение нескольких дней должны были переместиться около 50 000 человек.
Салоники были оккупированы немецкой армией почти за два года до этого – 9 апреля 1941 года. Гонения на евреев начались незамедлительно – новые власти закрыли газету «Мессанджеро», издававшуюся на ладино и конфисковали несколько принадлежащих общине зданий. В подконтрольной нацистам местной прессе развернулась оголтелая антисемитская кампания. Но, относительно других оккупированных нацистами территорий, поначалу положение евреев в Салониках было еще терпимым.
Практически сразу же с началом оккупации в Греции развернулось широкое повстанческое движение. В горах создавались партизанские отряды, насчитывавшие десятки тысяч бойцов. Среди них было немало евреев – бывших военнослужащих греческой армии и жителей крупных городов, бежавших к партизанам. Командиром одного из отрядов, сражавшихся в рядах Народно-освободительной армии Греции, был еврейский коммунист из Салоник Ицхак Моше. В командование этого партизанского движения входили также Луи Коэн и Идо Шимши, взявший себе псевдоним «капитан Маккабиос». Евреи сражались и в рядах Народной республиканской греческой лиги, стоявшей на антикоммунистических позициях, также оказывавшей сопротивление оккупантам, главным образом, на северо-западе Греции.
Но первый год, проведенный в условиях немецкой оккупации, дал евреям Салоник надежду на то, что как-то выжить можно будет и в новых условиях. Действительно, положение было тяжелым, достать еду в городе было трудно, но ведь это было военное время! Евреи надеялись на то, что по окончании войны ситуация, так или иначе, улучшится. О том, что происходит в оккупированных нацистами Польше и западных регионах Советского Союза, они ничего не знали. Еще весной 1941 года оккупационные власти изъяли у евреев все радиоприемники. А греческие соседи ничего им не рассказывали. Во-первых, они мало интересовались происходящим в Восточной Европе. А во-вторых, как показывают исторические исследования, даже в передачах Би-Би-Си на греческом языке, которые, теоретически, могли слушать жители Салоник, ничего не сообщалось об ужасах, творимых нацистами в Польше, Украине, Белоруссии, странах Балтии.
Ситуация начала меняться весной 1942 года, вскоре после того, как на Ванзейской конференции было принято решение об «окончательном решении еврейского вопроса». В апреле в Салоники прибыл один из верховных прокуроров нацистской Германии капитан Макс Мертен. Формально он возглавил административный отдел городской комендатуры. Но на деле он зачастую выполнял функции военного коменданта всей оккупированной нацистами северной Греции.
Спустя три месяца после прибытия в Салоники Мертен издал постановение о мобилизации 7 тысяч еврейских мужчин в возрасте от 18 до 45 лет на принудительные работы. В субботу, 11 июля 1942 года, им было приказано собраться на площади Свободы в центре города.
С раннего утра на оцепленную немецкими солдатами площадь начали прибывать еврейские мужчины. Вскоре она была до отказа заполнена людьми. Посмотреть на происходящее пришли и городские зеваки. Поднявшийся на сцену офицер СС сообщил собравшимся евреям, что им предстоит заняться созидательным трудом, подготовку к которому они начнут прямо сейчас. Выполняя команды, молодые парни и взрослые мужчины, вчерашние студенты и солидные банковские служащие, начали выполнять гимнастические упражнения, приседать и разводить руки в стороны – и так без отдыха, час за часом, под палящим июльским солнцем, под гогот немцев и местных жителей. Сбившихся с ритма избивали палками, на упавших солдаты спускали собак. Этот страшный день в истории греческого еврейства получил название «Черная суббота».
На следующий день мобилизованных отправили на принудительные работы — строить новое шоссе, связывающее Салоники с центром Греции. Однако участок дороги, на который направили евреев, проходил по зараженной малярией местности. В течение двух с половиной месяцев около 800 человек умерли от болезней и недоедания. Община Салоник обратилась к немецкому командованию с просьбой освободить мобилизованных. После долгих переговоров нацисты согласились отменить принудительные работы в обмен на колоссальный выкуп – 2,5 миллиона драхм (около 40 000 долларов США золотом). Эта сумма, якобы, была необходима для зарплат рабочим, которые сменят евреев.
Евреи Салоник вздохнули было с облегчением, но кровавый маховик уже был запущен. Во второй половине 1942 году оккупационные власти конфисковали множество принадлежавшего еврейской общине имущества. В декабре было снесено еврейское кладбище, существовавшее в Салониках с XV века. Сотни тысяч разрушенных надгробий пустили на строительство общественных зданий и мощения улиц.
6 февраля 1943 года в Салоники прибыли два сотрудника аппарата Адольфа Эйхмана, отвечавшего за «окончательное решение еврейского вопроса» – Алоиз Бруннер и Дитер Вислицени. Через два дня всем евреям города было приказано нашить на свою одежду желтую шестиконечную звезду. Этим же знаком следовало пометить принадлежавшие им дома и магазины. Евреям запрещалось выходить на улицы с наступлением темноты и пользоваться общественным транспортом.
По городу пронесся слух, что большие начальники из Германии прибыли для того, чтобы организовать в Салониках автономное еврейское поселение со своим мэром, полицией и торговой палатой. Поэтому изданный 24 февраля приказ о создании гетто поначалу не вызвал особой паники. Но когда евреи увидели, где и как им предстоит жить, робкая надежда сменилась отчаянием.
Условия в отведенном под гетто районе оказались ужасающими. Вода в дома подавалась от случая к случаю, в уличных колонках воды тоже, как правило, не было. Еды не хватало. Люди жили в жуткой скученности и тесноте. Многие были вынуждены спать на полу, положив под головы сумки. Из-за острого дефицита воды в гетто сложились антисанитарные условия. Вскоре евреям объявили, что создание автономного поселения отменяется, и в течение ближайших месяцев они будут отправлены на принудительные работы в Польшу.
Из показания Дитера Вислицени на Нюрнбергском процессе: «В Салониках жило около 50 тысяч евреев испанского происхождения. В начале марта, после того как всех евреев собрали вместе, пришла телеграмма от Эйхмана, адресованная Бруннеру, предписывавшая тотчас же отправить всех евреев, находившихся в Салониках и в Македонии, в Освенцим. С этим приказом я и Бруннер отправились в военную администрацию. Со стороны военной администрации никаких возражений не поступило. Эшелоны, необходимые для отправки евреев, были затребованы у начальника транспорта вооруженных сил. Бруннеру нужно было только указать, сколько вагонов ему понадобится, и к какому времени их надо представить».
Речь шла, разумеется, о товарных вагонах, предназначенных для перевозки скота. 15 марта 1943 года из Салоник отправился первый эшелон с евреями. В нем находились 2800 человек. Процесс депортации в лагеря смерти – Освенцим и Треблинку – продолжался четыре с половиной месяца. 1 августа в Освенцим отправился последний, девятнадцатый по счету, транспорт. После этого евреев в Салониках практически не осталось.
Последние евреи были депортированы из Салоник 7 августа. Их доставили в концлагерь Берген-Бельзен, где все же существовала возможность выжить. В этой партии депортированных находилось 367 евреев – обладателей испанского гражданства. Из Берген-Бельзена они были переправлены в Барселону, а затем в Марокко, откуда им была предоставлена возможность выехать в подмандатную Палестину.
Практически вся еврейская община Салоник – около 45 000 тысяч человек – погибла в нацистских лагерях смерти. Около трех тысяч евреев, бежавших из города, сумели избежать депортации. Они скрывались в сельской местности, зачастую благодаря помощи местных жителей. 347 граждан Греции признаны праведниками народов мира.
Дитер Вислицени, признанный виновным в совершении военных преступлений, был повешен по приговору суда в Братиславе. Алоиз Бруннер на протяжении долгих лет скрывался в Сирии, он умер в 2010 году. Макса Мертена судили и в Греции, и в Западной Германии, но в конце концов ему удалось избежать длительного заключения. Он умер в 1971 году в Западном Берлине.
Трагическая история еврейского гетто в Салониках насчитывает менее полугода. За это время практически все его обитатели были убиты в нацистских лагерях смерти.
Бывшая центральная площадь гетто называется сегодня Площадью еврейских мучеников. В Салониках сегодня живут около тысяч евреев.
Борис Ентин, «Детали»
На фото: издевательства над евреями Салоники в дни немецкой оккупации, 1942.
Фото: Wikimedia commons, Bundesarchiv, Bild 101I-168-0895-07A / Dick / CC-BY-SA 3.0

https://detaly.co.il/getto-kotoroe-sushhestvovalo-vsego-polg...

Герой из Оренбурга

Люди /Культура
https://jewish.ru/ru/people/culture/188575/

Он вырос в уездном Оренбурге,но стал звездой Парижа.Летчик, герой Сопротивления и гениальный писатель – перу Жозефа Кесселя принадлежат не только «Всадники» и «Лев», но и «Песнь партизан», перепетая Леонардом Коэном и чуть было не ставшая гимном Франции.31.01.2019

Жозеф Кессель – классик французской литературы, журналист и путешественник, побывавший на всех пяти континентах.
Будучи патриотом Франции, принимал участие в Первой и Второй мировых войнах.
Именно он в рядах французского Сопротивления написал «Песнь партизан», мгновенно ставшую гимном движения и прославившуюся на всю Европу не меньше, чем «Тёмная ночь» в Советском Союзе.
В самом Союзе вышел его роман «Дневная красавица», по которому был снят одноименный фильм Луиса Бунюэля с Катрин Денев в главной роли – картину удостоили «Золотым львом» Венецианского кинофестиваля.
Известны были среди советских граждан и другие его книги – «Княжеские ночи», «Всадники» и «Лев».
Но мало кто знал о российских корнях Жозефа Кесселя.
Его мать – дочь еврейского купца из Оренбурга Раиса Леск – в конце XIX века отправилась на учёбу во Францию, где познакомилась со студентом-медиком Самуилом Кесселем, выходцем из Литвы. Вскоре она вышла за него замуж. Свадьбу сыграли в Оренбурге. Но по окончании университета пара решила обосноваться среди евреев-колонистов в Аргентине. Там в городке Клара в январе 1898 года у них и родился сын Иосиф, ставший впоследствии Жозефом. Когда мальчику исполнился год, семья возвратилась обратно в Оренбург, и первым языком, на котором стал говорить Иосиф Кессель, был русский.

Едва добравшись до Оренбурга, Раиса родила второго сына, Лазаря. Лазарь в будущем проявил себя талантливым актером и стал лауреатом многочисленных театральных премий, выступая под псевдонимом Сибер. Ему прочили блестящее будущее, но в 21 год Лазарь Кессель покончил с собой, оставив сиротой двухлетнего сына Мориса. Племянник Жозефа Кесселя – Морис Дрюон – взял фамилию отчима. Он, как и его дядя, станет впоследствии известным французским писателем, общественным деятелем, а затем и министром культуры Франции.
В 1904 году родители Жозефа уехали во Францию, а сам мальчик с братом остался у бабушки и поступил в оренбургскую гимназию. Семья Леск была весьма известной в Оренбурге. Им принадлежал огромный магазин, на полках которого можно было найти абсолютно все, начиная от мехов и заканчивая предметами хозяйственной необходимости. Точнее, это была целая сеть магазинов, с филиалами в Уфе, Ташкенте и Самарканде. Слоган торговой сети звучал так: «Шик, блеск – магазин Леск».

Сам Кессель не раз признавался, что годы, прожитые на окраине Европы, где буквально через реку виднелась Азия, стали для него временем возмужания и повлияли на его литературный стиль, в котором нежность соседствовала с суровостью.
«Здесь полностью был заложен фундамент моего русского образования.
Оренбург – это казаки, караваны из Афганистана, – вспоминал Кессель. – Дачи и летние дома стояли прямо в степи.
Персонажи Достоевского, Пушкина, Толстого и Чехова продолжали жить здесь своей провинциальной жизнью».

В 1908 году Кессели навсегда покинули Россию. Родители, забрав сыновей, обосновались в Ницце, где Жозеф закончил лицей. После он переехал в Париж и успешно окончил филологический факультет Сорбонны – впрочем, писательством юноша в те годы совсем не увлекался. Его мечтой была авиация. Он закончил курсы летчиков и записался добровольцем во французскую военную авиацию, в рядах которой прошел многие сражения Первой мировой войны.
Затем волей судьбы вновь оказался в России. Как рассказывал Кессель, в 1918-м в эскадрилью, где он служил, пришел рекрутер: «Он прочел циркуляр. Союзники сформировали новую армию где­то в Сибири. В нее должны войти французские, канадские, чешские и польские части. Цель этой армии – остановить немецкие части между Уралом и Волгой. Осталось только найти добровольцев».

Лишь заслышав о России, Кессель первым вышел из строя добровольцем. После долгого путешествия в рядах войск интервенции он оказался на Дальнем Востоке. Владивосток в годы Гражданской войны, конечно же, отличался от детских воспоминаний Кесселя о России – многое из увиденного им там позднее ляжет в основу его повести «Дикие времена». Пробыв во Владивостоке ровно год, Кессель возвратился во Францию и стал писать очерки в газеты русской белой эмиграции. С этого и началась его писательская и журналистская карьера.

В 1922 году Кессель издал сборник новелл на французском языке «Красная степь». А в 23-м – роман о пионерах авиации «Экипаж». Он-то и принес молодому писателю славу. Уже в 1927 году творчество Кесселя было отмечено Большой премией Французской академии. Последующие его книги: «Княжеские ночи» – о жизни российских эмигрантов в Париже, – «Ветер пустыни» и «Мермоз» расходились уже огромными тиражами. Одновременно с творчеством Кессель много путешествовал: он ездил репортером в Ирландию, боровшуюся за независимость от Британии, посещал африканские колонии, был военным корреспондентом во время Гражданской войны в Испании, поддерживая там республиканскую сторону.

Вот почему многие произведения Кесселя являются почти дословным пересказом событий, историй и судеб, свидетелем которых был он сам. Так, книга «Армия теней» повествует о голлистском Сопротивлении во Франции во время войны. Все персонажи были списаны с реальных людей, но вот имена автору пришлось изменить: книга увидела свет сразу же в 1943 году.
Кессель и сам был активным участником французского Сопротивления:
летая, обеспечивал связь между подпольными группами и правительством Свободной Франции в Лондоне.
В 1943 году на основе русского текста французской певицы Анны Марли, урожденной Анны Юрьевны Бетулинской из Петербурга, Жозеф Кессель – вместе со своим племянником Морисом Дрюоном – написал французский вариант «Песни партизан». Также ее называли «Песня о свободе» или «Марш партизан».

Исполненная Анной Марли на радиоволнах BBC, она тут же стала гимном французского Сопротивления. После войны ее даже хотели сделать гимном Франции. И хотя этого так и не произошло, до сих пор французы во время торжественных мероприятий, посвященных борцам Сопротивления, поют «Песню партизан»: «Друг, если ты погибнешь, я встану на твое место… Мы разрушим тюремные стены и освободим наших братьев!» «Песню партизан», переведенную на английский, в 1963 году включил в свой репертуар и Леонард Коэн – The Partisan. Но даже исполняя ее на английском, Коэн пел вторую часть песни вместе с женским бэк-вокалом – на французском.
После войны, работая над новыми произведениями, Жозеф Кессель возобновил и репортерскую деятельность: присутствовал на судебном процессе над маршалом Петеном, участвовал в Нюрнбергском процессе, ездил в Бирму, в Афганистан и во множество других стран. Из каждой из них он привозил материал, который появлялся не только на первых полосах центральных газет, но и в основе его произведений. Кессель же был и одним из первых, получивших визу для визита в только что созданное Государство Израиль. К еврейской теме Кессель обратился еще в 1926 году в рассказе «Махно и его еврейка». В 1927-м вышла его книга о сионизме «Земля любви», а в 48-м – «Земля огня», повествующая о рождении молодого еврейского государства. Позже, несколько переработанные и дополненные очерком о процессе над Адольфом Эйхманом, они вошли в его книгу «Земля любви и огня. Израиль 1925-1948-1961». А в 1970-м вышла книга Кесселя «Сыны невозможного», посвященная отваге израильских воинов в Шестидневной войне.

Сегодня многие из романов Жозефа Кесселя находятся в топе самых известных французских романов, а его роман «Лев», изданный в 1958-м, до сих пор считается самым переводимым французским романом.
В 1962 году Жозеф Кессель был избран членом французской Академии наук. Как известно, избрание в академию является пожизненным, а академиков называют «бессмертными». И когда после смерти академика на его место выбирают нового, вновь избранный член в день своего «принятия под своды академии» должен произнести речь в честь своего покойного предшественника.
Так вот, когда «под своды» академии принимали Кесселя, он избирался на место герцога де ла Форса и обратился к «бессмертным» следующими словами:
«Чтобы заменить академика, великолепное имя которого украшало тысячелетнюю историю Франции, предки которого, великие воины, великие государственные деятели и друзья королей, были частью ее прославленной истории, вы выбрали меня.
А знаете вы хотя бы, кого вы выбрали?Знайте, вы выбрали русского,да к тому же еще и еврея,чтобы прославить его на тысячу лет!»
Опубликовав за свою жизнь 27 романов и 30 книг очерков и репортажей, Жозеф Кессель умер на вершине славы в 1979 году.

Алексей Викторов.

http://haifainfo.com/?p=169257

Радость дочери палача.
Команда Арайса в 1942 году. Фото: Wikipedia / Общественное достояние.
Латвийской генпрокуратуре не хватило улик, свидетельствующих о зверских убийствах еврейских младенцев новоявленным героем Латвии Гербертом Цукурсом? Или ей не хватило желания познакомиться с документами, которые, в том числе, приводятся и в этой публикации?
Д-р Арон ШНЕЕР, Иерусалим.
Только что прочитал, что дочь Герберта Цукурса обрадовалась тому, что, наконец, имя ее отца очищено. И она теперь не дочь убийцы…
Напомню: генпрокуратура Латвии приняла решение закрыть начатое в 2006 году расследование о причастности латышского летчика Герберта Цукурса, члена карательной команды В.Арайса, которая участвовала в массовых убийствах евреев, к уничтожению мирного еврейского населения "за недостаточностью улик".
А ведь улик — более чем достаточно. И свидетельств чудом уцелевших евреев, а также дававших показания местных жителей.
Публикую несколько страниц записей, сделанных мной еще в октябре 1981 г. Тогда мы, евреи Риги, готовились отметить траурную дату — 40-летие расстрела 25 тысяч своих родных в Румбуле.
Я записывал воспоминания узника рижского гетто Лейзера Ротбарта. После побега из гетто его и еще пять евреев, полгода скрывал и спас латыш Вольдемар Дидрихсон, удостоенный в 1992 г. звания Праведник народов мира.
Лейзер Ротбарт в рассказе упомянул и Герберта Цукурса.
"Я видел, как капитан Цукурс 28 ноября во время первой акции маленьких детей брал за ножку и по дереву бил. В коричневом кожаном пальто. Как сейчас помню, на ул Лудзас, где был дом престарелых".





Я о Цукурсе тогда ничего не знал, кроме того, что его убили в Уругвае агенты "Моссада" именно за участие в уничтожении евреев в Рижском гетто. Об этом тогда сообщила газета "Советская Латвия" в 1965 г.
Ротбарт, возможно, ошибся в дате на один день, максимум на два. События происходили либо 29, либо 30 ноября 1941 г. Подчеркиваю, эта запись не была предназначена ни для радио, ни для газеты. То есть она не ангажирована.
Наоборот, эта тема была неудобной, а наш митинг у обелиска на месте расстрела был разогнан милицией. Тогда это никому не было нужно. Магнитофона у меня не было. Я не стенографист, записывал торопясь, это очень заметно. Никогда этот материал мной не публиковался. Надеюсь, еще успею.
Несколько дней назад дал интервью о Цукурсе для РТР, сняли и эти страницы, но в программу мое интервью так и не включили. Во всяком случае, мне неизвестно о том, чтобы оно выходило в эфир.
P.S.
Сегодня — годовщина ликвидации рижского палача: он был убит 23 февраля 1965 года. Возмездие, слава Богу, свершилось, хотя этот нелюдь и успел хорошо пожить два десятилетия после своих злодеяний.
Автор — израильский историк и писатель, на протяжении четверти века — сотрудник института Яд ва-Шем

https://my.mail.ru/cgi-bin/journal/jpreview

Не по законам жанраЛюлек и американские солдаты. Фото из архива Меира Лау.
В поисках еврейского мальчика, из-за которого американцы вступили во Вторую мировую войну.
Когда американцы освободили Бухенвальд, командующий 3-й американской армией, генерал Паттон, шокированный тем, что увидел, приказал привести в лагерь жителей Веймара — города, который находился всего в нескольких километрах от концентрационного лагеря, — чтобы они увидели все ужасы Бухенвальда.
В какой-то момент гигантского роста американский солдат поднял высоко вверх восьмилетнего мальчика-еврея Исраэля-Меира и закричал на немецком: «Вы видите этого малыша? Вы с ним боролись последние шесть лет. Из-за него вы начали мировую войну. Он враг национал-социализма, архивраг нацизма. Маленький польский мальчик! Вы убили его отца и мать, и вы почти убили его! Вы пошли за фюрером — для этого? Вы слепо верили ему — для этого?»
Прошли годы. Исраэль-Меир Лау стал главным раввином Израиля. А в 1997 году с рекламным туром в еврейское государство приехал один из величайших баскетболистов всех времен, Карим Абдул-Джаббар из «Лос-Анджелес Лейкерс». Настоящее его имя — Фердинанд Льюис Алсиндор-младший. Новое имя он взял, когда принял ислам. Его отец, Фердинанд Льюис Алсиндор-старший, освобождал Бухенвальд в апреле 1945 г., а солдат, поднявший на руки маленького Исраэля-Меира, был его близким другом.
На пресс-конференции перед приездом в Израиль Карим Абдул-Джаббар рассказал, что 50 лет его отец, а потом они вместе искали следы маленького польского еврея и узнали, что он видный раввин в Израиле. «Мой отец, — сказал он на пресс-конференции, — глубоко верующий христианин, но по состоянию здоровья не может посетить Святую Землю. Когда он услышал о моей поездке, он просил прийти к раввину и попросить у него благословения». Исраэль-Меир Лау тепло принял его в своем офисе, и, по словам Карима Абдул-Джаббара, это была огромная честь для него.
Прошли еще годы. Карим-Абдул Джаббар уже давно закончил спортивную карьеру, стал популярным киноактером, снявшимся во многих фильмах, продюсером, писателем, американским «послом мира». Раввин Меир Лау много делал для достижения взаимопонимания между светскими и религиозными кругами Израиля, между иудаизмом и христианством, стал лауреатом Государственной премии Израиля. Его книга воспоминаний о лагерном детстве имела огромную популярность.
В 2011 г. Абдул-Джаббар был приглашен на Иерусалимский фестиваль — представлять свой фильм «На плечах гигантов», созданный по мотивам написанной им книги о расовой дискриминации в американском баскетболе 1930-х. Планировалась новая встреча с раввином Меиром Лау.
Но он отказался приехать, мотивировав отказ репрессиями Израиля против палестинцев. Встреча не состоялась.
Жизнь не всегда развивается по законам кино. Жизнь круче и часто печальнее, чем кино.
STMEGI Новости

http://www.isrageo.com/2019/02/27/nepozakonam/

Время познакомиться с правдой


Мартин Лютер Кинг и поддержка антиизраильского фанатизма.
Алан ДЕРШОВИЦ, "Институт Гэйтстоуна"
Перевод Александра Непомнящего, 9tv.co.il
Недавно на первой странице New York Times Sunday Review была опубликована одна из самых предвзятых, односторонних, исторически неточных, невежественных и фанатичных статей, когда-либо опубликованных этой газетой. Автор Мишель Александр с пафосом озаглавила её так: "Время прервать молчание по поводу Палестины". Как будто бы проблема палестинских арабов до сих пор не была и так самой широко разрекламированной в университетских кампусах, в ООН и в СМИ.
Нет там никакого молчания, которое следовало бы прервать. Наоборот, если уж что-то и следует прервать, так это фанатизм тех, кто возносит претензии палестинских арабов над проблемами курдов, сирийцев, иранцев, чеченцев, тибетцев, украинцев и многих других куда более достойных групп, которые действительно страдают от заговора молчания в их отношении со стороны академических кругов, СМИ и международного сообщества.
Организация объединенных наций выделяет гораздо больше ресурсов — времени, денег и голосов — на проблемы палестинских арабов, чем на справедливые требования множества всех других угнетенных групп вместе взятых. Некоторые из этих других групп не могут добиться даже элементарных слушаний в ООН.
В "страданиях" палестинских арабов, к слову, совершенно не сравнимых с реальными страданиями других групп, в значительной мере виновны сами палестинские арабы.
У них уже давно могло бы быть собственное государство без какой-либо оккупации, если бы они приняли отчет Комиссии Пиля 1937 года или План раздела ООН 1947 года или предложение Клинтона-Барака 2000-2001 годов или, наконец, предложение Эхуда Ольмерта 2008 года. Но они решительно отвергли их всех, ответив насилием и террором и не желая признавать за Израилем право быть национальным государством еврейского народа, к чему они по-прежнему не готовы даже сегодня.
Я знаю это точно, поскольку сам, лично, задал в свое время Махмуду Аббасу подобный вопрос напрямую, и он ответил мне: "Нет". Руководство арабских палестинских организаций всегда хотело, чтобы там не было еврейского государства, куда больше, чем желало создания своей собственной страны.
Нет, проблема палестинских арабов не является "одной из величайших моральных проблем нашего времени", как утверждает упомянутая выше статья. Это сложная проблема, с огромным количеством нюансов, требующая прагматичного подхода, в возникновении которой, бессовестно обвинять одних только израильтян. Ее давно можно было бы решить, если бы арабские лидеры оказались бы способны принять "болезненные компромиссы", которые израильские лидеры уже были согласны принять.
Если бы первое, сотрудничавшее с Гитлером, руководство палестинских арабов не атаковало бы вместе со всеми окружающими арабскими странами Израиль сразу же после провозглашения евреями государственности, у палестинских арабов тоже было бы свое жизнеспособное государство. Если бы ХАМАС использовал ресурсы, полученные им, когда Израиль ушел из сектора Газа в 2005 году, на строительство школ, больниц и промышленности, вместо того, чтобы создавать ракетные пусковые установки и рыть террористические туннели, он мог бы стать "средиземноморским Сингапуром", а не обнищавшим анклавом, в который превратили его нынешние лидеры.
Руководство палестинских арабов — как ХАМАС, так и палестинская национальная администрация — несут по меньшей мере ту же ответственность за бедственное положение палестинских арабов, что и израильтяне.
Возможно, израильтян и есть за что критиковать, но односторонний подход Александр, обвиняющей их буквально во всем на свете, не только начисто противоречит истории, но и является вопиюще фанатичным. Одной из иллюстраций ее предвзятости стало абсурдное утверждение о том, что "многие студенты боятся выразить поддержку палестинским правам" из-за "маккартистской тактики", используемой произраильскими группами. Александр вообще когда-либо бывала в кампусах?
Я преподавал и читал лекции в сотнях университетских городков, и потому могу засвидетельствовать, что нет ни одной международной проблемы, которой уделялось бы больше внимания — гораздо больше, чем она того заслуживает по сравнению с другими более серьезными и трагическими — чем проблеме палестинских арабов. Наоборот, это именно произраильские студенты, вынуждены часто молчать из-за боязни быть изгнанными, лишенными рекомендаций и подвергнутыми остракизму со стороны других сверстников. Я сам не раз сталкивался с попытками срыва моих выступлений в нескольких кампусах.
Александр также утверждает, что, мол, в Израиле существует законодательная дискриминация в отношении израильских арабов. Реальность же, на самом деле такова, что израильские арабы имеют куда больше прав, чем арабы в мусульманском мире. Они свободно голосуют, имеют свои политические партии, открыто выступают против израильского правительства и даже часто являются бенефициарами позитивной дискриминации в израильских университетах. Единственное право, которого им так не хватает, так это возможности превратить Израиль в еще одно мусульманское государство, регулируемое шариатским законом, вместо национального государства еврейского народа, регулируемого светским демократическим законом. Именно в этом заключается "вина" нового закона о национальном государстве, "лишающего арабов права на самоопределение в Израиле".
Александр осуждает "снос бульдозерами домов" палестинских арабов, забыв при этом упомянуть, что речь идет о частичном разрушении домов террористов, убивших еврейских детей, женщин и мужчин. Она жалуется на жертвы в Газе, которую называет "оккупированной", хотя все до единого израильские солдаты и жители покинули сектор еще в 2005 году. Более того, она даже не упоминает о том, что многие из этих жертв были живыми щитами, из-за спин которых террористы ХАМАСа обстреливают израильских мирных жителей ракетами.
Она говорит, что есть "улицы только для евреев", что является категорической ложью. Действительно, на спорных территориях Иудеи и Самарии есть дороги, проезд по которым из соображений безопасности возможен лишь для автомобилей с израильскими номерными знаками. Но эти дороги открыты для всех израильтян, в том числе мусульман, друзов, христиан, зороастрийцев и атеистов. Напротив, там, в Иудее и Самарии есть зоны, куда по соображениям безопасности запрещен проезд для евреев, и это — зоны, управляемые Палестинской администрацией. Но, как напомнил нам Мартин Лютер Кинг младший, когда вы повторяете ложь достаточно часто, люди верят в это.
Наиболее же возмутительным аспектом в лживом сочинении Александр является ее заявление о том, что вдохновил ее на написание всего этого Мартин Лютер Кинг. На самом деле, МЛК был убежденным сионистом, сказавшим, как известно: "Когда люди критикуют сионистов, они имеют в виду евреев. И речь тут об антисемитизме".
Нет! МЛК был бы потрясен односторонней атакой Александр на национальное государство еврейского народа и особенно ее злоупотреблением его добрым именем ради поддержки антиизраильского фанатизма.

http://www.isrageo.com/2019/02/24/mlkpravda/

Олег Мицура. Еврейский вопрос нашей советской семьи.
Автор о себе:
Живу я в Хабаровске, офицер запаса.
Выпускник ЛВВПУ-КПР 1984 года.

Я с мамой
Первое место службы — дисциплинарный батальон, в должности замполита-начальник клуба.
С 1986 года служба в отдельном батальоне хим защиты в ГСВГ. В его составе в числе первых принимал участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС.
Затем с 1987 года служба в политотделе 45 потсдамской МСД до 1990 года.
Был свидетелем разрушения берлинской стены.
С 1990 по 1995 год служба в Лесозаводской 35 МСД, в той же должности.
В 1995 году дивизию сократили и с 1995 по 2005 год — начальник гарнизонного Дома Офицеров, вплоть до его сокращения, с 2005 по 2012 выведен в распоряжение, уволен по достижению предельного возраста в 2013 году.
Дальше — управляющий АХЧ холдинга промышленно-продовольственного, директор по развитию направления Дальний Восток московского холдинга Триал-Спорт (10 лет).
Уволили, как достигшего предельного возраста 55 лет (политика компании).
В настоящий момент — «свободный художник».
С уважением,
Олег Борисович Мицура
===========================================
Жизнь — удивительная «штука»!
Как часто она преподносит нам новые знания о, казалось бы, давно известных людях.
Это подобно вспышке «сверхновой», свет от которой доходит до нас через миллионы лет. Однако яркостью и мощью своей, эта вспышка давно умершей звезды, заставляет содрогнуться вселенные.
Свою родную бабушку Дашу по материнской линии я не знал. Погибла она в оккупацию, в годы Отечественной войны.

Мои родители
А вот бабушку Наталью, по отцовской линии, помню очень хорошо. Родилась она предположительно, где-то в промежутке с 1893 года по 1896 год. Почему предположительно? Бабушка сама не знала года своего рождения, неграмотная белорусская«полешучка». Её первенец, сын Борис, мой отец, 1913 года рождения. Из чего я делаю вывод, что бабушка могла родить его и в 16 лет (в те годы это было нормально), или максимум в 20, что маловероятно. Ибо мой отец был первым из 16 рождённых ею детей. После войны в живых осталось три сына. Мой отец, дядя Андрей и дядя Володя! Все трое, офицеры, два лётчика, один артиллерист. Остальные дети умерли, кто сразу после родов, кто от болезни, кто от истощения, кто-то не вернулся с войны. В нашей семье было не принято поднимать эту болезненную тему.

Мой отец — боевой летчик.
Когда мне было годика 3-4, бабушку Наталью и дедушку Михаила, родители забрали из деревни к нам домой. У них была своя, самая лучшая, светлая комната в нашем доме. Деда Мишу помню плохо. Спустя два года после переезда он умер. Бабушку он был старше лет на десять, так что можно смело сказать, что ему было более ста лет, когда он отправился в мир «иной».
Самые первые воспоминания, связанные с бабой Наташей, это наше с ней бесконечное соперничество. Кто первый соберёт и съест на огороде первую клубнику, малину, первый огурец. И это ничего не значит, что спустя короткое время, всем этим можно было бесконечно объедаться не соперничая. Главное было съесть ПЕРВЫМ! Чаще всего, победительницей в этом соревновании была она. Взрослея, я уже сознательно уступал бабушке «пальму» первенства в соревновании. Она же была сухой, подвижной, черноглазой, со смуглым цветом кожи женщиной. У неё, что невероятно, до конца дней сохранились все свои зубы! Что такое зубная боль — было ей неведомо.
Морщины на лице залегали мелкой паутинкой только в уголках глаз и немного на лбу. Внешне она никак не соответствовала своему возрасту. Не чужда была и «театрализации». Могла прикинуться страшно больной, чтобы получить больше внимания моих родителей. Или разыграть сцену за столом, обвинив маму, что в её суповой тарелке одни кости, тогда как у всех других членов семьи сплошное мясо. Любила пропустить рюмку-другую водочки или самогонки перед обедом. О себе она говорила, я цыганочка-молдаваночка.
Так ли это? Кто знает.
Чуть ли не каждую субботу перед нашим домом выстраивалась вереница из телег и машин. Все эти визитёры ехали на «приём» к бабушке, так как в своей деревне и окрест её слыла сильной ведуньей!
Да-да! Хотя сама Наталья ни в бога, ни в чёрта не верила!
Её деревенские «подружки» судачили, что в годы становления Советской власти на селе, Наталья была в числе первых, кто срывал иконы в церкви и даже, страшно сказать, жёг их! Насколько это соответствует действительности проверить сейчас нельзя.
Но зато то, что она помогала болящим людям, неоспоримый факт.
Мама никогда не прибегала к помощи мистической родственницы, кроме одного случая. В городской район, где мы жили, из леса забежала волчица, больная бешенством. Искусав порядка десяти человек, вынудила местные власти объявить в районе чрезвычайную ситуацию. Установили карантин. По улицам ходили вооружённые милицейские патрули и охотники с ружьями. Но обезвредить волчицу никак не получалось. Мы, юные оболтусы, радовались возможности официально прогуливать уроки в школе.
Поздним вечером, семеня в летний туалет, расположенный в дальнем конце огорода и примыкающий к глубокому оврагу, на меня из смородиновых кустов метнулась серая тень. В свете яркой луны блеснул белоснежный оскал острых зубов, блеск глаз не оставлял сомнений — волчица! Ужас парализовал меня, крик отчаяния застрял глубоко внутри без малейшего шанса вырваться наружу!
Закрыв глаза и обхватив голову руками, я приготовился к неизбежному страшному итогу! Только спустя пять минут, осознал, что моё лицо вылизывает тёплый собачий язык!
Оказывается это соседская овчарка, которую я периодически подкармливал, подлезла под забор и радостно бросилась мне навстречу. Когда вошёл в дом, мертвенная бледность моего лица, не осталась без внимания мамы.

• Олег, что случилось?
• Я попытался ответить и … не смог! Дикое заикание. Произношение каждого слова ,было изнуряюще мучительно. Чем больше я старался, тем хуже получалось. Многочисленные врачи, к которым мы обращались, только разводили руками, утешая, что заикание с годами должно само пройти в период полового созревания. А если нет? Это тоже не исключалось. Мама в отчаянии решилась. обратится к бабушке за помощью. Я был не против проведения магического эксперимента. Недавно принятый в пионЭры ,«горел» желанием вывести родственницу на «чистую» воду, разоблачив её «колдовские» чары. Узнав о нашем решении, баба Наталья только хмыкнула:
• — Сядай! Скомандовала она. Положив руку мне на голову, стала произносить слова. Я обратился в слух. Слова были знакомые, но никак друг с другом не связанные. Произносила их она ровно, не тихо и не громко, скорее монотонно. Каждое произнесённое слово было мне ведомо. Но повторить их потом, я, как не пытался, не смог.
• — Ну,всё, вставай. Лёгкий подзатыльник, дал знать, что сеанс магии окончен.
• — И это всё? — Огорчённо спросил я. Ни тебе черепа с костьми, ни запаха серы, ни ритуальных плясок… Вдруг, я осознал, что впервые за две недели произнёс короткую фразу НЕ ЗАИКАЯСЬ! Ещё не веря в чудо, стал по памяти читать стихотворение М.Ю.Лермонтова — «Бородино». Слова лились свободно и чисто! Никаких затруднений в их произношении не возникало! Впервые в жизни, без понуждений, по собственной инициативе, я крепко обнял бабушку и поцеловал! С тех пор ледок в наших с ней отношениях подтаял.

Как-то я поинтересовался у бабушки, как она управлялась с детьми? Нас у родителей было трое и мама едва успевала нас обиходить . У неё же их было шестнадцать!
Хитро улыбнувшись, ответила:
— Хорошо справлялись. Старшие смотрели за младшими, их одежда передавалась младшим. Мы с Михаилом, дедом твоим, с утра до вечера в поле, или на хозяйстве. Стоишь в поле брюхатая дитятем, полешь картошку. Тут схватки начались. Помочь некому. Вот в картофельной меже ребёночка и родишь, пуповину перевяжешь, у хусточку завернёшь, в тенёк положишь и дальше картошку полоть! Кормиться-то надо, семья большая. Хорошо жили, дружно!
Но самое сильное впечатление на меня произвёл рассказ её о том, как в годы оккупации в их деревню ворвался отряд карателей из бандеровского отребья. Кто-то выдал семьи, которые помогали партизанам, схватили и тех, кто укрывал в своём доме евреев.
Всё село согнали к колхозной конюшне, куда потащили и обреченных односельчан. Одна из женщин, которую палачи волокли на расправу, держала на руках маленькую девочку. Предчувствуя скорую смерть, она поставила ребёнка на землю, дала ей в ручку куриное яйцо и отправила к охраннику –полицаю.
Маленький ангел, пододошёл к огромному детине и обращаясь к нему, тоненьким голоском говорит:
— Дзяденька, вОзьми яечко, тольки не вбивай мяне!
Верзила усмехнувшись, берёт из маленькой ладошки яйцо, не спеша, со вкусом выпивает его. А потом хватает ребёнка за ножки и со всего маха разбивает её головку о бревенчатые стены конюшни… Безумный крик матери, смешался с единодушным вскриком селян, бывших свидетелями этой страшной сцены. Короткая автоматная очередь оборвала страдания несчастной матери. Её тело, вместе с безжизненным трупиком дочки, изуверы швырнули внутрь конюшни. Туда же загнали и остальных приговорённых к смерти. Вперёд выступил командир полицаев.

• — Эти, — он пренебрежительно кивнул в сторону конюшни, — помогали партизанам, укрывали у себя жидов и их жидят! Они заслужили смерть! И так будет с каждым, кто осмелиться нарушить приказ великого фюрера!
• Малая часть подручных палача, в это время обливала стены конюшни бензином, большая часть, держала под прицелом автоматов и пулемёта селян. По сигналу главаря хлев подожгли с четырёх сторон. Вся деревня встала на колени. Страшный до дрожи вой, разнёсся над деревней. Выли все и собаки, и мужчины, и женщины.
• Дико выли сжигаемые заживо люди. Палачам стало не по себе от этого вселенского вопля!
• — Прекратить! — Пулемётная очередь хлестнула над головами селян. Звуки горя постепенно стали стихать. Горящая крыша хлева рухнула внутрь. Пламя взметнулось ввысь с новой силой. Слышен был только треск горящего дерева.
• — Встать! — Никто не шелохнулся.
• — Пусть стоят на коленях, — со смехом сказал старший полицай,- они же рабы! Собираемся, уходим.
• Люди так и стояли на коленях, пока догорали остатки конюшни. На чёрных от копоти лицах , слёзы чертили светлые дорожки на щеках…

Этот рассказ произвёл такое сильное впечатление на меня, что не одну ночь потом я вскакивал с криком в кровати от преследовавшего меня кошмара.
Когда мне исполнилось двенадцать лет, бабушку «разбил» инсульт. Более года, парализованная, она боролась со смертью. Вся тяжесть ухода за ней легла на плечи моей мамы… Хорошо запомнился мне день ухода из этого мира бабы Натальи. Ещё задолго до кончины, она предупредила , чтобы ни икон не ставили, не звали священника, когда придёт её час. То, что «час» настал, было очевидно.
Август месяц, на улице стоит невыносимая жара. Конвульсии сотрясали иссохшее бабушкино тело уже четвёртый час. Смотреть на агонию , было невыносимо тяжело. К вечеру привезли бабушкину подружку из деревни, попрощаться. Взглянув на умирающую, она прошамкала своим беззубым ртом:
— Нужно в крыше дома дырку рубить. Не может её душа покинуть землю, грешила много. Рубите дыру!

• — Как рубить ?! Заголосила мама. На отце не было «лица».
• — Молча, — он развернулся и пошёл в сени за топором.
• — Подожди Борис! — Вскрикнула мать. — А что, бабушка, ещё можно сделать? — Откройте все окна в доме настежь! Но дыра в крыше верней.
• Мама метнулась к окнам. Мы, дети, испуганно сидели прижавшись друг к другу на диване и со страхом наблюдали за этой мистической сценой. С последним распахнутым окном, в дом ворвался ощутимо морозный порыв ветра. Свечи горящих свечей заколебались, отбрасывая жуткие, извивающиеся тени на стены.
• Вдруг, парализованная бабушка Наталья, привстала со своего смертного одра… Темные глаза смотрели в пространство, губы шевелились, вперёд она протянула свою (!!!) парализованную руку Эта жуткая картина длилась пару минут. Испустив глубокий вздох, рухнула на постель и … отошла. Как потом поведала нам её шамкающая подружка, бывшая на десять лет моложе бабушки, Наталья хотела в последний миг своей жизни, передать кому-либо из внуков свою «силу». Для этого всего лишь нужно было взять её за руку. Никто из нас, этого не знал, да и знай, вряд ли бы решился!

Прошло более тридцати лет. Я, офицер, возвращаюсь из отпуска, который проводил вместе с семьёй в Беларуси. Шёл 1992 год. Лететь предстояло через Москву. Дочке Алесе было пять лет, сыну Олегу всего шесть с половиной. Чтобы вовремя вылететь из аэропорта, мы должны были за сутки до вылета, приехать в Москву. Всё бы ничего, но где на сутки остановиться с детьми?! В те годы это был вопрос-вопросов. В гостиницах мест нет, на вокзалах и аэропортах клоака из бомжей, проституток и бандитов. Снять частную квартиру – опасно! Стал опрашивать своих родных и близких о наличии пусть очень дальних, родственников, или просто знакомых в Москве. Всего-то: за деньги остановиться с детьми на день. Мама вспомнила о дяде Аркадии. Двоюродная сестра отца вышла замуж за молодого красавца-еврея. Жили они в Минске. Часто бывали у нас в гостях со своей красавицей дочерью Нелей.
Можно сказать что первое неосознанное «мужское» томление, в очень юном возрасте, я испытал именно к ней! Огромные, чёрные глаза, густые вьющиеся волосы. От неё исходили неведомые энергетические волны, заставляющие учащённо биться моё маленькое сердце. Поочерёдно испытывая то изнуряющий жар, то сотрясающий всё тело озноб. Дядя Аркадий с большим уважением относился к моему отцу, потому на мой звонок, не дослушав, сразу ответил: — конечно, Олежка, приезжай к нам! Будем рады принять тебя и твою семью!

• Дядя Аркадий , вы не поняли. Вылетаю я из Москвы. Мне бы у вашей сестры остановиться…
• Повисло тягостное молчание. — Олежа, у меня с сестрой очень непростые отношения. Я с ней не общаюсь уже много лет.
• Не понаслышке зная, что в еврейских семьях такие отношения среди родственников нонсенс, я сразу дал «задний ход»! — Олег, успокойся, ради себя или своих детей я бы к Маше (так звали его сестру), никогда бы не обратился. Но ради детей Бориса, позвоню! Надежда угасла. Если у близких родственников, ЕВРЕЕВ, такие натянутые отношения друг с другом, то кто я такой для тёти Маши со своими детьми?! Не делайте мне смешно!

Через полчаса раздался звонок из Минска.
— Олег, — голос дяди Аркадия в трубке звучал духоподъёмно, — Маша и её муж ждут твою семью. Для того, чтобы вам было комфортно, на время вашего визита они отселили из квартиры своего сына. Езжай и не сомневайся, твою семью примут со всем еврейским радушием.
Сказать, что я был озадачен, не сказать ничего! До последнего, мы с женой сомневались в искренности предполагаемого радушия. Тут родной брат, с которым нет общения, и я, который и в глаза то тётю Машу не видел, по степени родственности — седьмая вода на киселе! Решили, что если почувствуем неискренность встречи, извинимся, скажем , что сняли номер в гостинице и как-нибудь перекантуемся на вокзале или аэропорту.
Горячий и искренний приём, оказанный нам, не оставил малейших сомнений! Нас ждали, нам рады! Наших детей ублажали, как могли, был накрыт обильный стол. Когда первые эмоции улеглись, дети были вымыты и уложены в белоснежную постель, мы переместились в уютную кухню за накрытый стол. Рюмки были налиты до краёв.
— А давай Олежка выпьем за светлую память твоей бабушки Натальи и дедушки Михаила. — Провозгласила тётя Маша.
Я был в лёгком недоумении, но молча выпил.
Тётя Маша после непродолжительной паузы продолжила:
— В Иерусалиме, в мемориальном парке «Яд ва-Шем», фамилия и имя бабушки Натальи и деда Михаила внесены в список праведников.
В их память посажены деревья.
И еврейские священники поминают их в своих молитвах.
Бабушка твоя спасла меня и моего брата в годы фашистской оккупации.
Она нас укрывала среди своих детей.
Ежеминутно рискуя как своей, так и их жизнями.
Если бы кто донёс фашистам, уничтожили бы всех под корень!
Я, наши дети, внуки и правнуки живы благодаря твоей бабушке.
Я хорошо помню, как она делила одну картофелину ровно на всех детей. Не делая разницы между своими и нами. Спали мы с ней все вместе, как котята, приткнувшись к её тёплому боку.
Слёзы душили её… Я сидел, оглушённый.
Величайший поступок моей бабушки предстал передо мной во всём его величии! Вспомнился её рассказ об уничтожении полицаями сельчан, укрывавших еврейских детей в своих семьях. А ведь в тот самый момент, когда всё это происходило, рядом с ней были еврейские детишки. Но ни тени сомнения у бабушки в правильности с выбора не возникло!
Это были ЕЁ дети, ради которых она готова была взойти на Голгофу! Для неё это было естественно, как дышать воздухом, как жить! Именно жить! Иначе она поступить не могла. Никто из моих родных и близких не знал об этом. Для бабушки её поступок не был чем-то выдающимся, она не видела в нём особенного. А ведь она спасла ЦЕЛУЮ ВСЕЛЕННУЮ!!!
Когда я начал писать этот рассказ, моя сестра просила не упоминать о том, что бабушка якобы жгла иконы. Ибо это есть страшный грех! На мой взгляд, одним этим поступком бабушка Наталья обеспечила себе место в раю, вне зависимости от того, как называется Всевышний! Одна спасённая жизнь, стоит жизни праведников, проводящих десятилетия в ежедневных молитвах Господу!
Грех — это когда в наши дни из смрадных могил достают зловонные останки фашистских душегубов и убийц и возводят их в герои! Этому Вселенскому ГРЕХУ нет прощения и оправдания во веки веков во всех религиозных конфессиях!
Вспышка света сверхновой звезды «Наталья», настигла меня спустя тридцать лет после её смерти.
Моя вселенная содрогнулась до основания, полностью изменив свою структуру.
Заставив пристально всмотреться в себя,
своё место в галактике по имени ЖИЗНЬ!

http://haifainfo.com/?p=169219