Никита Аронов

Скандальный случай произошел перед праздниками в Кармиэле. Четверо русскоязычных детей во время обстрела попытались укрыться в ближайшем доме, но глава домового комитета сначала не пускала их в бомбоубежище, а потом выгнала на улицу, не дожидаясь конца тревоги.

Как выяснили «Детали», это не просто непорядочный поступок, а прямое беззаконие. Оказывается, даже частное защищенное помещение должно быть открыто для всех в случае опасности, не говоря уже об общедомовом.

Светлана Котляр приехала с семьей из Подмосковья в 2022 году. Работает в детском садике и живет в Кармиэле. Сейчас сады закрыты, и она сидит дома с младшим ребенком, которого не с кем оставить. А старший, 12-летний Дима, целыми днями гуляет с друзьями.

Котляры живут на улице Мисгав в доме 23, а в 100 метрах, около дома 29, есть удобная аллея и спортивная площадка. В тот день Дима там катался на роликах, его друг – на самокате. Две девочки просто сидели рядом. И тут заревела сирена воздушной тревоги. Дети бросились в ближайший дом 29, но на пути в убежище встала глава домового комитета – русскоязычная пенсионерка по имени Нелля.

– Она сказала, что друг сына может остаться, потому что у него в том доме живет бабушка. А остальные должны уйти, потому что «это не их дом», – рассказывает Светлана. – В убежище были соседи, говорящие только на иврите, они, кажется, не очень поняли суть конфликта. Но все-таки внутрь детей пустили. Только совсем ненадолго. Не дождавшись положенных 10 минут после сигнала тревоги, сын и его друзья вынуждены были уйти.

Сама Света с младшим ребенком на руках еще сидела в убежище своего дома, когда туда прибежали расстроенные дети.

---

– Мой еще ничего, а второго мальчика чуть ли не до слез довели. Я пошла разбираться. Но эта Нелля сразу перешла в наступление. Она заявила, что я плохая мать, что на дворе война, и начала возмущаться, почему дети в такое время гуляют одни, – вспоминает Светлана.

Во время этого разговора Нелля стояла у подъезда с еще одной русскоговорящей пожилой женщиной. Та поддержала ее полностью. Нелля сказала, что у нее трое внуков, и они одни не гуляют. Ее соседка добавила, что у нее двое, и они не гуляют тоже. Новая репатриантка даже ненадолго поддалась этому напору и засомневалась в своей правоте.

– Я была в шоке, думала, вдруг я чего-то не знаю. Но мне объяснили, что дети в Израиле могут гулять одни с 9 лет, – говорит Светлана. – А потом соседи рассказали, что это не единственный случай. Рядом синагога, и мне рассказали, что Нелля и оттуда не пускала людей в убежище.

При этом Кармиэль этой осенью, после начала войны в Ливане, стал действительно опасным местом. Незадолго до этого случая был прилет, когда большой осколок попал в крышу дома.

– А ровно на следующий день из-за осколка взорвался автомобиль, люди в последний момент убежали, – рассказывает Светлана.

Когда она написала пост о случившемся, оказалась, что случай, увы, не единичный. Что многие израильтяне сталкивались с тем, что их не пускали в убежища. А некоторые сильно конфликтовали с соседями, которые превратили безопасные пространства в личные склады и отказывались пускать туда других жильцов во время тревоги. Светлане советовали жаловаться в полицию и в мэрию, обращаться в суд.

«Всех кошек в округе кормит»

Светлана пока плохо говорит на иврите и не очень знает израильские порядки. Но отец Этель, одной из девочек, гулявшей с Димой, Алекс Левин давно живет в стране, он инженер и доброволец полиции. Дочь рассказала ему о происшествии, он поехал разбираться

– Я был на работе, но вечером поговорил с этой Неллей. Объяснил, что она не имеет права не пускать людей в убежище ни человеческого, ни по закону. Честно говоря, для меня это стало шоком, – признается Алекс. – Нормальные люди двери квартир открывают, чтобы пустить прохожих во время обстрела. А тут глава домового комитета вообразила, что общественное убежище в доме – ее собственность.

В ответ мужчина нарвался на ту же лекцию, что и Светлана. Ему объяснили, что он плохой отец, что идет война, и дети не должны гулять одни. На прощание Нелля пообещала пожаловаться в соцзащиту и рассказать, что дети ходят по улицам без присмотра.

– Тогда я позвонил в мэрию, – говорит Алекс. – Они позвонили ей и объяснили, что она никакого права не имеет решать, кого пускать в убежище, а кого нет. И сказали, что если ситуация повторится, то они примут меры.

Светлана тоже позвонила в службу безопасности мэрии, и там ей тоже обещали поговорить с соседкой. Тем не менее, когда она написала о происшествии в двух русскоязычных группах Кармиэля в комментарии пришла некая Нелля с теми же претензиями.

«Почему дети одни без родителей в военное время одни на улице?» – возмущалась она. И угрожала жалобами в службу социальной защиты. На аватаре у этой женщины цветы и ленточка «I stand with Israel». Много постов про помощь бездомным животным. На запрос «Деталей» она не ответила.

Соседи заняли сторону пострадавших детей и вспомнили еще несколько случаев, когда их сыновей и внуков не пускали в это убежище. А одна из соседок удивилась такому поведению Нелли: «Не может быть. Она же всех кошек в округе кормит. Не верится как-то. Почему? Она вроде неплохая. Я в шоке. Может это война на нее так повлияла?»

– Эта женщина на пенсии, облагораживает участок перед домом, цветы посадила. Наверное, она и в убежище этом порядок навела. Вот ей и не хотелось, чтобы туда чужие дети ходили, – рассуждает Алекс.

Право на убежище

Конкретно этот случай судебных перспектив не имеет, уверен адвокат Аарон Лесовой.

– Если бы дети так и не попали в убежище, это можно было бы рассматривать, как оставление в опасности, – говорит он. – Но поскольку во время тревоги они все-таки смогли войти внутрь, суд превратится в войну версий. Родители будут говорить, что детей выгоняли из защищенного пространства. Эта женщина станет утверждать, что нет. И ничего доказать не получится.

Тем не менее, закон о гражданской обороне, 5711-1951, прямо обязывает обеспечить возможность использования убежища в момент нападения в соответствии с параграфом 15(в), объясняет юрист. Этот параграф прямо указывает, что владелец помещения, являющегося убежищем, обязан предоставить доступ к нему любому человеку, находящемуся поблизости, и позволить ему находиться в убежище во время нападения.

– Важно отметить, что это обязательство распространяется на любого владельца убежища, независимо от того, является ли он частным лицом или государственным учреждением, – уточняет адвокат Лесовой. – Закон подчеркивает высшую важность защиты человеческой жизни в условиях чрезвычайной ситуации и накладывает ограничения на владельцев убежищ, чтобы гарантировать их доступность для общественности в случае необходимости.

Изучив судебную практику, он привел две цитаты. Например, такую: «Владелец места, являющегося убежищем, обязан во время нападения предоставить возможность любому человеку, находящемуся поблизости, войти в убежище и оставаться в нем на все время нападения», – говорится в одном из судебных решений. А в рассматривавшемся в Тель-Авиве деле муниципалитета Рамат-ха-Шарон против одной частной компании (12677-09-12) есть такой пункт: «Владелец места, являющегося убежищем, обязан во время нападения предоставить возможность любому человеку, находящемуся поблизости, войти в убежище и оставаться в нем на все время нападения».

– Согласно существующей судебной практике, использование убежища в чрезвычайной ситуации не считается нарушением права собственности, даже если убежище находится в частной собственности, – отмечает Аарон Лесовой. – Закон подчеркивает обязательство предоставления доступа к убежищам в условиях опасности.

Никита Аронов, «Детали». Фотоиллюстрация: Даниэль Бар-Он

https://detaly.co.il/rebenka-na-severe-ne-pustili-v-ubezhish...