Свидригайловы войны: осада Луцка
Спор из-за Подолья, разгоревшийся между королём польским Ягайло и его братом великим князем литовским Свидригайло, вылился в настоящую войну. Весной 1431 года польские войска стали собираться в поход. Летом они двинулись на Луцк и сразились с противником под стенами крепости. Однако Свидригайло был не лыком шит и заранее обеспокоился поиском союзников. Пока поляки осаждали Луцк, своё слово сказали товарищи великого князя, подружившиеся с ним против польского короля.
Столица Волыни
В первой половине XV века Луцкий замок был, пожалуй, наиболее сильной крепостью Волыни. Главным его оборонительным сооружением стал Верхний замок, заложенный ещё во времена Любарта Гедиминовича. При Витовте деревянные стены заменили на кирпичные, а их высота достигала 10 м. Также выстроили из кирпича три башни. Исследователи считают, что замок перестраивала та же бригада строителей, которая возводила Гродненский замок.
Витовт использовал Луцк как своеобразную столицу своих южных владений и часто наведывался в замок. На его территории находились княжеский дворец и судебная канцелярия. Дополняли Верхний замок деревянные укрепления Окольного замка. При его строительстве простые жители были вытеснены за пределы стен, а под их защитой стали возводиться дома литовской и волынской знати, а также богатых мещан.
В 1429 году именно в Луцке прошёл съезд монархов, на котором кроме хозяина Витовта присутствовали король Польши Владислав-Ягайло, римский король (будущий император) Сигизмунд Люксембургский, король Дании и Швеции Эрик VII, великий князь Московский Василий Тёмный, великий князь Рязанский Иван Фёдорович, великий князь Тверской Борис Александрович, магистр Ливонского ордена Циссе фон дем Рутенберг (в литературе традиционно приводится имя Зигфрида Ландера фон Шпонхейма, однако он умер за пять лет до луцких событий), командор Тевтонского ордена Гердхард фон Балге и представитель византийского императора Иоанна VIII Лев Кантакузин. Также на съезд явились и духовные лица: легат папы римского Мартина V Андрей Доминикан и московский митрополит Фотий. Свита гостей составила 15 000 человек, что превышало число жителей Луцка. Ежедневно делегаты съезда выпивали 700 бочек мёда, вина и мальвазии (объёмы пива, по-видимому, не учитывались), съедали 700 волов, 1 400 баранов, сотни лосей и диких кабанов. Регулярно проходили турниры и охоты. Но ни одного важного вопроса так и не решили.
Возглавлял оборону Луцка в 1431 году луцкий староста Юрша Иванович, занимавший этот пост уже второй год. М. Грушевский называет его «одним из выдающихся Свидригайловых вождей», но эта характеристика дана, скорее всего, постфактум. К моменту обороны крепости мы ничего не знаем о военной деятельности Юрши. Возможно, это была его первая самостоятельная кампания, оказавшая большое влияние на дальнейшую карьеру старосты. В пользу этого предположения говорит то, что после этих событий Юрша ещё сорок лет занимал различные должности в административной структуре ВКЛ.
Согласно Длугошу, прибыв в Луцк, Свидригайло обеспечил замок запасами продовольствия и вооружения. Но помня неторопливость князя в начале войны, вряд ли мы ошибёмся, если припишем эти достижения Юрше Ивановичу — у Свидригайло просто не было времени. Возможно, за счёт Свидригайлового войска был усилен гарнизон замка. По сведениям рыцаря Генриха фон Мальтица, которые он сообщил саксонским князьям уже после окончания осады Луцка, в крепости находилось 4 000 воинов. Эти данные явно завышены, так как на всей площади замка они бы просто не поместились. Польский исследователь Марек Плевчиньский считает, что гарнизон состоял из тысячи солдат, которые первоначально входили в войско Свидригайло, разбитое поляками 31 июля на Стрыпе перед Луцком.
А в том Луцке всё не по-людски
1 августа 1431 года польские войска начали окружать Луцк для последующей осады и штурма. Луцкий католический епископ Андрей, поляк по происхождению, предвидя, что эти действия не сулят ничего хорошего для лучан, решил поменять резиденцию. Он покинул луцкий костёл и выехал в лагерь к Ягайло. Однако по дороге епископ наткнулся на группу польских солдат. История умалчивает, были ли это великополяне, привыкшие всё считать своим, либо же рыцари из Малой Польши, отчаянно завидовавшие своим разбогатевшим коллегам. Как бы то ни было, доброго коня и роскошные одежды епископа поляки восприняли как личное оскорбление и реквизировали их в собственность армии, а точнее — группы конкретных военнослужащих. Епископ Андрей был вынужден предстать перед королём «полунагим». Судя по тому, что обязанность одеть луцкого епископа была возложена на плечи маршалка Яна Олесницкого, дело спустили на тормозах, а виновные остались безнаказанными.
Впрочем, на следующий день полякам представился шанс показать себя с лучшей стороны: начались стычки между осаждающими и осаждёнными. Но к решительным действиям Ягайло пока не приступал, готовясь к штурму основательно. Прежде всего восстановили мост через Стырь и наладили снабжение. Возможно, Ягайло не хотел забывать о пирах двухлетней давности, а может и понимал, что осада затянется надолго. Но самое главное то, что под стены замка подтянули артиллерию, которая методично взялась за разрушение стен.
Свидригайло тем временем собрал остатки своего войска и расположился лагерем возле городка Степань на реке Горынь в 80 км северо-восточнее Луцка. 7 августа литовский князь с дружиной приблизился к крепости, но, оценив готовность поляков к сражению, решил отступить без боя. Последние же, видя, что боя не получится, уже не отвлекаясь ни на что иное, продолжали обстрел осаждённого города. За десять дней стрельбы удалось пробить несколько брешей в стене, и 13 августа начался генеральный штурм.
В отличие от артиллерийской подготовки, штурм провели из рук вон плохо. Оказалось, что мало пробить бреши в стенах. Атакующие поляки не имели достаточного количества штурмовых лестниц, отряды действовали разрозненно, отсутствовала поддержка. Понеся в первой атаке большие потери, поляки предпочли не рисковать. Весь штурм фактически превратился в череду рыцарских поединков в пробитых брешах, растянувшихся на весь день. Впрочем, потери осаждённых, вероятно, тоже были немалыми для гарнизона.
Вечером, после штурма, Юрша Иванович отправил к Ягайло послов с предложением перемирия. Он просил всего три дня и обещал, что если за это время Луцк не получит помощи от Свидригайло, то откроет ворота перед польским королём. Советники Владислава-Ягайло выступали против перемирия, но король посчитал, что это наилучший вариант развития событий. По мнению Ягайло, его брат продемонстрировал слабость своего войска неделей раньше, и помощи от него горожане не получат. Расчёт Ягайло оказался верным, да только Юрша на Свидригайло и не надеялся. За отпущенные ему три дня командир гарнизона насколько мог привёл в порядок разрушенные стены, завалил бреши и был готов к дальнейшей борьбе.
Уже 14 августа Юрша заявил, что замок не сдаст. 17 августа, когда объявленное перемирие закончилось, но поляки не ожидали никаких активных действий со стороны лучан (многие рыцари играли в шахматы), в полдень внезапно открылись крепостные ворота, и осаждённый гарнизон устроил вылазку. Многие поляки были ранены в первые же минуты боя. Рыцарь Миколай Станка из Рудки, который, по-видимому, отвечал за охранение лагеря, чудом избежал смерти: слуга Стефан помог господину бежать, но сам был убит литовцами. Паника охватила польский лагерь. Однако благодаря численному преимуществу осаждавшие сумели отбросить врага в крепость. Потери были значительны с обеих сторон. Поляки, получившие горький, но необходимый урок, усилили охрану лагеря и выходов из замка.
Виды Луцкого замка. Фото Михалины Миронюк
Виды Луцкого замка. Фото Михалины Миронюк
Виды Луцкого замка. Фото Михалины Миронюк
Виды Луцкого замка. Фото Михалины Миронюк
Виды Луцкого замка. Фото Михалины Миронюк
Виды Луцкого замка. Фото Михалины Миронюк
Виды Луцкого замка. Фото Михалины Миронюк
Однако это был фактически последний аккорд борьбы за Луцк. 18 августа в лагерь к Ягайло прибыли литовские послы князья Олелько и Василий, виленский воевода Гермигольд и вместе с ними ещё пять человек литовской знати. Свидригайло уже был согласен на выдвинутое ранее поляками условие о создании комиссии по 12 человек от каждой стороны для решения спорных вопросов. А через два дня приняли решение о встрече двух правителей, должной произойти 24 августа. До этого же дня было продлено и перемирие. Стоит отметить, что на этот раз поляки были заинтересованы в очень быстром решении вопроса, так как в тылу было неспокойно: союзники Свидригайло наконец-то заявили о себе в полный голос.
Друзья против врага
Первым делом стоит отметить восстание православных русинов в Холмской земле. Жертвой бунтовщиков стал замок Ратно, расположенный на берегах Припяти в 120 км севернее Луцка. Замок принадлежал Грицьку Кирдеевичу, пребывавшему в то время в польском лагере под Луцком. События развивались аналогично восстанию в Белзской земле. Правда, здесь местные поляки смогли обойтись собственными силами. Захватив Ратно, русины предприняли попытку расширить сферу своего влияния, однако правитель Холмщины Ян Чёлек из Уникова, имея под рукой всего 130 воинов, решительно выступил им навстречу. Численность мятежников достигала тысячи человек. Не желая испытывать судьбу в открытом бою, Чёлек атаковал их ночью, когда повстанцы безмятежно отдыхали в лагере. В ходе короткого ночного боя русины были разгромлены и понесли огромные потери: 300 воинов погибло, а около 400 попало в плен.
Намного сильнее поляков отвлёк южный сосед — молдаване. Господарь Молдавский Александр Добрый в середине августа пересёк польскую границу с войском в несколько тысяч человек и начал опустошать район Покутья. Двигаясь по главному тракту из Черновцов, молдаване захватили и разграбили Снятин и Коломыю. Подойдя затем к Галичу, они переправились на левый берег Днестра и двинулись в сторону Каменца-Подольского. Молдаване действовали рассыпавшимися небольшими отрядами, чтобы грабежами охватить как можно бо́льшую территорию.
Узнав о вторжении молдаван, Ягайло отправил против них уже известных нам братьев Бучацких — Михала, Теодорика и Мужилу. Для отражения врага им подчинили посполитое рушение русского и подольского воеводств общей численностью 2–3 тысячи воинов. Выступив из луцкого лагеря форсированным маршем и пройдя за четыре дня маршрутом Олеско – Теребовля – Скала, братья Бучацкие оказались на Подолье. Молдаване не ожидали скорого подхода польских сил. К тому же войско господаря оказалось рассеяно в окрестностях Каменца, грабя и разрушая небольшие поселения. Александр так и не сумел собрать свою армию для противодействия полякам. Понимая, что победу одержать не удастся, господарь попытался с добычей уйти за Днестр, но это удалось далеко не всем: множество молдаван было убито или же оказалось в плену.
К 24 августа молдавская угроза была ликвидирована. Поляки не только вернули себе Покутье, но и захватили Шипинскую землю, принадлежавшую Молдавии. Длугош сообщает, что Александр впал в такое сильное уныние, стыдясь своего поражения, что умер, не выдержав напряжения.
Однако несмотря на то, что молдавская карта Свидригайло оказалась бита, у литовского князя ещё оставался козырной туз. 17 августа войну Королевству Польскому объявили крестоносцы.
Литература:
- Грушевський, М. Історія України-Руси / М. Грушевський. — Т. 4. — К., 1993.
- Гудавичюс, Э. История Литвы с древнейших времён до 1596 года / Э. Гудавичюс. — М., 2005.
- Полехов, С.В. Наследники Витовта. Династическая война в Великом княжестве Литовском в 30-е годы XV века / С.В. Полехов. — М., 2015.
- Речкалов, А. Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы / А. Речкалов. — Кн.1. — К., 2009.
- Черкас, Б. Степовий щит Литви / Б. Черкас. — К., 2011.
- Biskup, М. Wojny Polski z Zakonem Krzyżackim 1308–1521 / М. Biskup. — Oswiecim, 2017.
- Długosz, J. Roczniki czyli kroniki sławnego Królestwa Polskiego / Jan Długosz. — Ks. 11–12. — Warszawa, 2009.
- Lewicki, А. Powstanie Świdrygiełły. Ustęp z dziejów unii Litwy z Koroną / А. Lewicki. — Kraków, 1892.
- Plewczyński, M. Wojny Jagiellonów z wschodnimi i południowymi sąsiadami Królestwa Polskiego w XV wieku / M. Plewczyński. — Oswiecim, 2014.
- Spieralski, Z.Awantury mołdawskie / Z. Spieralski. — Warszawa, 1967.
- Stolarczyk, Т Świdrygiełło przeciwko Jagielle — tzw. wojna łucka 1431 roku / Т. Stolarczyk: warsztathistoryka.uni.lodz.pl.
https://warspot.ru/12822-svidrigaylovy-voyny-osada-lutska
Свидригайловы войны: крестоносцы в Польше
Вторжение польского войска на Волынь застало великого князя литовского врасплох. Собственных военных сил оказалось недостаточно, чтобы отразить удар, и основные надежды Свидригайло возлагал на дипломатическую деятельность. Расчёт на помощь Молдавии не оправдался: поляки очень легко вывели её из игры. Единственным, кто мог помочь литовцам в войне с поляками, оказался Тевтонский орден. В конце августа 1431 года отряды крестоносцев вторглись в Польшу.
Подготовка к вторжению
В июне 1431 года великий магистр Тевтонского ордена Пауль фон Русдорф начал готовиться к войне с Польским королевством. Решение о вторжении в польские земли было принято 19 июня, когда гонцы от Свидригайло прибыли к магистру с просьбой поторопиться с началом военных действий, иначе вторжение королевской армии на Волынь могло привести к негативным последствиям для литовского князя. Русдорф, оценив ситуацию, мгновенно сообразил, что поход Ягайло против родного брата оставил без прикрытия северные территории Польши. Было бы непростительной ошибкой не воспользоваться этим обстоятельством.
Тевтонский орден и земли северной Польши в XV векеНаёмные войска вербовались не только на орденских землях, но и по соседству. Слупский князь Богуслав IX поначалу возражал, но войт Новой Марки Генрих Рабенштейн во время личной встречи убедил князя, что поражение Польши пойдет на пользу не только Ордену, но и Слупскому княжеству (север современной Польши), всё более втягивавшемуся в орбиту интересов Польского королевства. Уже в конце августа в Хойницах собралась группа из 160 наёмных немецких всадников.
1 августа в Эльблонге великий магистр совещался с прусскими комтурами. Они решили предпринять вторжение силами собранного посполитого рушения как из светских владений, так и из епископств. В войско призвали даже крестьян, которые должны были выставить одного лучника с десяти ланов (наделов). Было сформировано три группы:
- в Новой Марке — под командованием войта Рабенштейна;
- в Торне (Торуне) — её возглавил местный комтур;
- в Гданьском Поморье (самая многочисленная) — под командованием великого маршала фон Струпперга.
Ополчение пруссов на службе Тевтонского ордена. Около 1420 года. Реконструкция Марека Шишко.images.tinypic.pl
Главной целью тевтонского вторжения должна была стать Куявия — историческая область на севере современной Польши, куда предстояло ворваться второй и третьей группам Ордена. Первой же следовало нанести удар по северо-западным околицам Великой Польши. К боевым действиям должна была присоединиться и четвёртая группа, формировавшаяся в Ливонии. Запасы для войска делались сроком на шесть недель — Орден, видимо, не ожидал долгой войны. Её и не случилось. Однако не всё пошло по выверенному немецкому плану.
На северных землях Польши, несмотря на мирные заверения тевтонцев, ощущались приметы надвигавшейся беды — уж слишком очевидно было, против кого немцы собирают войска. 12 августа представители великопольской шляхты собрались на съезд в Накло и решили готовиться к обороне. Бо́льшая часть шляхты отправилась в поход на Волынь, поэтому пришлось массово привлечь в войско крестьян. Однако август — время сбора урожая, и надежды на набор земледельцев не оправдались.
Ополчение пруссов на службе Тевтонского ордена. Тяжеловооружённая конница. Около 1420 года. Реконструкция Марека Шишко.images.tinypic.pl
24 августа 1431 года Русдорф отправил в Польшу герольдов с официальным объявлением войны. Примечательно, что датировано оно было неделей раньше — 17 августа. Как и многие правители, начинающие войны, гроссмейстер всю вину взвалил на противника — Ягайло: мол, тот своей политикой, начатой ещё в 1411 году, вынудил Орден взяться за оружие. Подобные же грамоты польскому королю отправили и многие командиры отрядов. Например, Генрих фон Мальтиц, командовавший наёмниками в Хойнице, обвинил короля в действиях против Ордена, который являлся «мирным щитом всего светлого христианства».
Огнём и мечом
Вторжение началось 28–29 августа по всей северной границе Королевства Польского. Наёмники из Новой Марки направили свой удар на Меджихуд, лежавший в нескольких дневных переходах от границы. Город вместе с окрестностями был сожжён и разграблен. Довольные тевтонцы с богатой добычей возвратились в Новую Марку. Войт Рабенштейн планировал совершить набег в район Тучно, но из-за изменившихся обстоятельств удовольствовался уже достигнутым.
Военные контингенты горожан Эльбинга на службе Тевтонского ордена. Около 1420 года. Реконструкция Марека Шишко.images.tinypic.pl
Более сильная группа торуньского комтура вторглась в Добжиньскую землю — предмет векового спора между Орденом и Польшей. Не встречая сопротивления, сжигая и грабя всё на своём пути, войско дошло до её центральной части. Тевтонцы захватили Рыпин и Липно, но, понимая, что сил для удержания их за собой не хватит, разграбили города, а затем предоставили решать их судьбу пожарам. Единственным населённым пунктом, в котором немцы попытались задержаться, был замок в Новой Нешаве (Дыбове). Причина крылась в торговой конкуренции между ним и Торунью. Торуньские мещане, принимавшие активное участие в захвате Дыбова, благо дыбовский староста Миколай Тумиграла не подготовил замок к обороне, с радостью сожгли его околицы, однако отказались идти дальше, посчитав свою задачу выполненной. Комтур, лишившись не менее трети войск, был вынужден с ними согласиться. Прекратив наступление, он вернулся в свои владения.
Главные силы Ордена, пройдя огнём и мечом по Куявии, подошли к Быдгощи. Оценив городские укрепления, великий маршал фон Струпперг решил не тратить время на бессмысленную осаду и направился к Иновроцлаву — центру западно-куявских земель. Город оказался не готов к нападению. 4 сентября, после решительного штурма, крестоносцы им овладели. Вся городская знать вместе с бургомистром Миколаем оказалась в плену. Замок мог обороняться и дальше, но на следующий день капитулировал. Комендант замка Томаш Тумиграла, сын дыбовского старосты, посчитал, что у него недостаточно сил для обороны, хотя в замке кроме гарнизона находилась и укрывшаяся там местная шляхта. Ян Длугош прямо пишет об измене семьи Тумиграла. Современные исследователи отрицают эту версию, считая, что главной причиной неудач поляков была некомпетентность командования, положившего выделенные на оборону средства себе в карман.
После успеха под Иновроцлавом фон Струпперг направился в южную часть Куявии, чтобы захватить оставшиеся крупные города — Радзеёв и Брест-Куявский. С первым удалось разделаться без особых проблем, а вот со вторым не всё вышло гладко. Не сумев взять город с ходу штурмом и понеся при этом потери, великий маршал предпочёл оставить его в покое и отступил на север. Впрочем, один из отрядов крестоносцев совершил марш на восток к Висле, где захватил город Влоцлавек и полностью его сжёг. Фон Струпперг намеревался вновь попытать счастья под Быдгощью, а если удастся, то и под Наклей. Однако в это время к нему дошли вести, что 1–2 сентября под Луцком состоялись переговоры между Ягайло и Свидригайло, по итогам которых оппоненты заключили перемирие. Среди условий было и отступление крестоносцев из северных польских владений. Кроме того, по окрестностям поползли слухи о собирающихся с силами поляках, готовых напасть на крестоносцев. Прикинув, что он и так добился успеха и не следует подставлять себя по удар, имея законное основание для отступления, великий маршал направился во владения Ордена. Границу он пересёк 15 сентября. За эти две недели значительная часть Куявии превратилась в руины. Подобного разорения эта земля не знала почти сто лет со времён Владислава Локотка, когда те же крестоносцы совершали набеги на Куявию.
Опасения маршала насчёт польского контрудара имели под собой все основания: спасшиеся от тевтонского меча крестьяне, вернувшись на пепелище, жаждали возмездия. По всей Куявии собирались отряды, требовавшие от властей оружия, чтобы идти в бой против крестоносцев. Но в дело вмешался уже знакомый нам староста Миколай Тумиграла. Он резонно рассудил, что непонятно, для кого вооружённый крестьянин будет более опасным — для орденских захватчиков или для родной власти. Поэтому староста приложил все усилия, чтобы распустить отряды, уговаривая мужчин оставить войну для шляхты, которая уже собиралась в районе Накло. Большинство крестьян разошлось, и лишь некоторые из них, взявшиеся за рогатины первыми, присоединились к рыцарству. Именно им выпало отомстить за нанесённые населению обиды.
Опоздавших бьют
Четвёртая орденская группа, формировавшаяся в Ливонии, из-за большого расстояния прибыла в Поморье в то время, когда остальные войска уже бесчинствовали в Польше. 30 августа магистр Русдорф отправил ливонскую группу маршала Вернера фон Нессельроде к Тухоли. Ливонцы совместно с войсками тухольского комтура Гохенкирхена должны были 5 сентября вторгнуться в пределы польской Крайны и наступать в направлении Накло. Однако уставшие от длительного марша ливонцы прибыли в Тухолю 7 сентября, и только где-то 10–11 сентября крестоносцы ворвались в Крайну.
Тухольский контингент был не очень многочисленным. Мариан Бискуп оценивает его в 300–400 воинов (из них, по Длугошу, сотня конных), в то время как ливонцев было намного больше. Фон Нессельроде привёл с собой 600 всадников и 500 легковооружённых курляндских крестьян (куров). Характер вторжения был всё тем же: побольше грабить, жечь и убивать. Перейдя пограничную речушку Каменку, крестоносцы сожгли местечко Лобженицы и направились к окрестностям Накло, разоряя всё по пути. 13 сентября неподалёку от города они столкнулись с великопольскими рыцарями, усиленными крестьянским контингентом.
Бой произошёл возле деревеньки Домбки, стоявшей на берегу речки Выжи. Польское войско уступало по численности крестоносцам. Впрочем, со стороны последних не все отряды участвовали в битве, поскольку многие отправились в набеги на близлежащие поселения. Впоследствии великий магистр в письме к генеральному прокуратору Ордена, находившемуся в Риме, писал, что в бою сражалось 800 крестоносцев.
Поляки, которыми командовал Доброгост Коленский, заняли выгодную позицию, ограниченную реками и лесом, поэтому ливонцы не могли использовать численное преимущество. До нас дошло описание боя, сделанное Яном Длугошем, но оно весьма кратко. Войска Ордена выстроились в две линии: в первой конница, во второй — пехота. Атаку начали поляки, о построении которых нам ничего не известно. Они опрокинули первую вражескую линию, после чего их победа стала лишь вопросом времени. Часть ливонцев попыталась укрыться в вагенбурге из возов, но это их не спасло
Поляки отбили всю орденскую добычу и захватили пять (по другим данным, четыре) ливонских хоругвей. Сражение отличалось большой жестокостью. Разъярённые крестьяне пытались убить всех немцев, даже тех, кто сдавался в плен. Погиб тухольский комтур Гохекирхен, а также митавский комтур из Ливонии. Захваченная в плен тухольская знать пала от рук крестьян. В плен попали ливонский маршал фон Нессельроде, голдынский и члуховский комтуры и ещё около 50 знатных крестоносцев. Всех их отправили в Познань. Многих пленников сумел спасти Доброгост Коленский, увезший их в свою деревню в ожидании выкупа. Всего же, по оценкам магистра Русдорфа в уже упоминавшемся письме, в плен попало около сотни крестоносцев. Примерно 150 беглецов из-под Домбок, многие раненые, собрались в Тухоли 16 сентября. Исходя из этих цифр, получается, что в ходе боя и во время бегства погибло свыше 500 солдат Ордена. Крестьяне открыли настоящую охоту на беглецов, и того, кто попадался к ним в руки, уже ничто не могло спасти.
Известия о победе над крестоносцами Краков встретил торжественным колокольным звоном. Захваченные хоругви были вывешены в королевском замке Вавель рядом с грюнвальдскими трофеями. По итогам кампании оказалось, что слава досталась польским рыцарям, добыча — крестоносцам, а все издержки войны легли на плечи крестьян. Единственный, кто выиграл в этой кампании, — это находившийся на Волыни Свидригайло. Вторжение крестоносцев заставило польского короля пойти на уступки младшему брату и заключить временное перемирие. Длившиеся с середины августа переговоры окончились подписанием 1–2 сентября 1431 года Чарторыйского перемирия. По его итогам каждая из сторон оставалась при своём. Окончательно решить спор предстояло мирным путём в следующем году.
Литература:
- Грушевський, М. Історія України-Руси / М. Грушевський. — Т. 4. — К., 1993.
- Гудавичюс, Э. История Литвы с древнейших времён до 1596 года / Э. Гудавичюс. — М., 2005.
- Полехов, С.В. Наследники Витовта. Династическая война в Великом княжестве Литовском в 30-е годы XV века / С.В. Полехов. — М., 2015.
- Речкалов, А. Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы / А. Речкалов. — Кн.1. — К., 2009.
- Черкас, Б. Степовий щит Литви / Б. Черкас. — К., 2011.
- Biskup, М. Wojny Polski z Zakonem Krzyżackim 1308–1521 / М. Biskup. — Oswiecim, 2017.
- Długosz, J. Roczniki czyli kroniki sławnego Królestwa Polskiego / Jan Długosz. — Ks. 11–12. — Warszawa, 2009.
- Lewicki, А. Powstanie Świdrygiełły. Ustęp z dziejów unii Litwy z Koroną / А. Lewicki. — Kraków, 1892.
- Plewczyński, M. Wojny Jagiellonów z wschodnimi i południowymi sąsiadami Królestwa Polskiego w XV wieku / M. Plewczyński. — Oswiecim, 2014.
https://warspot.ru/14060-svidrigaylovy-voyny-krestonostsy-v-polshe
Свидригайловы войны: польский гамбит
Военные кампании 1431 года, втянувшие в свою орбиту не только Польшу и Литву, но и Молдавию с Тевтонским орденом, не решили стоявших перед противниками проблем. Заключённое в сентябре между поляками и литовцами Чарторыйское перемирие, распространявшееся и на литовских союзников, было попыткой уладить конфликт мирным путём. На зиму 1432 года был запланирован съезд представителей польской и литовской сторон. И когда многим уже казалось, что мирная жизнь не за горами, ситуация вновь обострилась. Но теперь польско-литовский конфликт превратился в литовскую междоусобицу.
Дипломатия явная и тайная
По условиям Чарторыйского соглашения 2 февраля в местечке Полубицы возле польско-литовской границы должны были собраться по 12 представителей каждой стороны для выработки положений «вечного мира». Однако подготовка к переговорам показала, что достичь мирного соглашения будет очень трудно. Главная проблема заключалась не столько в принадлежности Западного Подолья, сколько в отношениях с Тевтонским орденом. Польская сторона, считая Орден чуть ли не естественным своим врагом, всячески старалась исключить его из переговорного процесса. По-видимому, поляки стремились любой ценой договориться со Свидригайло по подольскому вопросу, а затем всеми силами обрушиться на тевтонцев, вероломно разорвавших Мельинский мир. Какая судьба после польской победы ожидала великого князя литовского, можно только гадать.
Свидригайло же, прекрасно понимая, что союз с тевтонцами является его козырной картой, напротив, даже включил двух представителей Ордена (как, впрочем, и двух молдован) в состав литовской делегации. Поляки после долгих препирательств согласились на их присутствие в Полубицах, но при условии, что тевтонцы не станут непосредственно участвовать в самих переговорах. Свидригайло сходу отмёл это половинчатое решение. На переговорном процессе был поставлен жирный крест.
Сам литовский князь продолжал плести сеть вокруг Польши. Ещё в конце 1431 года он женился на княгине Анне — двоюродной сестре тверского князя Бориса Александровича. Теперь в случае конфликта он мог рассчитывать на помощь тверичан. Также был заключён договор с Новгородом (куда был отправлен князь Юрий Лугвеньевич) и Псковом. Начались переговоры с Мазовией, чьи князья были недовольны усиливавшимся польским влиянием. Обеспокоенная действиями Свидригайло, польская шляхта на съезде в Серадзе в апреле 1432 года высказалась за то, чтобы предложить литовскому князю условия владения Великим княжеством Литовским, аналогичные правам Витовта. Как доносил великому магистру тухольский комтур, присутствовавшие на съезде представители Свидригайло согласились с этим. Впрочем, сам князь отверг эти предложения, явно рассчитывая на большее. Однако позиция литовских представителей наглядно продемонстрировала полякам, что не все в ВКЛ согласны с курсом Свидригайло, разрывавшего все установившиеся связи с Польшей. Польские политики увидели в этом свой шанс.
Кто силой взять не может, тот хитростью берёт
В мае 1432 года Вильно отправилось посольство во главе с Лаврентием Зарембой. Кроме официального поручения — достичь соглашения о дальнейших мирных переговорах — Заремба должен был присмотреться к настроениям литовской знати и наладить контакты с недовольными политикой великого князя, буде такие отыщутся. Репутацию он имел человека нечистого на руку, но способного выйти сухим из воды. Будучи другом Михаила Сигизмундовича, сына двоюродного брата Свидригайло, Заремба быстро установил контакты как с Сигизмундом Кейстутовичем, так и с князем Семёном Гольшанским. По-видимому, именно последний сыграл главную роль в последующем дворцовом перевороте. Сменить Свидригайло на княжении должен был Сигизмунд, личность до того времени особо не приметная.
Сигизмунд был сыном Кейстута и Бируты, младшим братом Витовта. Точная дата его рождения неизвестна, но в любом случае он был немногим старше Свидригайло. Некоторое время Сигизмунд прожил заложником в Тевтонском ордене, а в начале XIV века находился уже в Литве, получив от брата Стародубское княжество. Особой политической роли он не играл, во всём поддерживал старшего брата, участвовал в битвах на Ворскле и под Грюнвальдом, но подробности не известны. После смерти Витовта в 1430 году Сигизмунда никто не рассматривал в качестве возможного кандидата на престол. Только недовольство политикой Свидригайло привлекло внимание к младшему Кейстутовичу.
В июле Заремба вторично прибыл в Литву, сообщив заговорщикам, что в случае их выступления против правителя они получат всяческую поддержку от Ягайло. Но поднять мятеж непосредственно в литовской столице крамольники не решились — судя по всему, был «узок круг этих революционеров, страшно далеки они от народа». Договорились напасть на Свидригайло в каком-нибудь удалённом месте. Подходящий случай подвернулся (либо был подготовлен) очень быстро.
На начало сентября был запланирован новый раунд переговоров между правителями Литвы и Польши. В конце августа Свидригайло с небольшой свитой выехал в Берестье и вечером 31 августа остановился на ночлег в Ошмяне. Ночью княжеский двор внезапно атаковали сторонники Сигизмунда. С большим трудом великий князь вырвался из ловушки. Потеряв многих соратников и бросив беременную жену, с 14 всадниками (в том числе с виленским воеводой Георгием Гедигольдом, его племянником Ивашкой Монивидовичем и тремя татарскими ханами) Свидригайло бежал в Полоцк, куда прибыл 3 сентября. Заговорщики их не преследовали.
Воспользовавшись отсутствием в Вильно местного воеводы, Сигизмунд захватил город. После переговоров с трокским воеводой мятежник убедил того перейти на свою сторону — и получил одну из сильнейших крепостей в Литве. Вышло так, что Сигизмунд закрепился на собственно литовских землях, а славянские территории остались верными своему князю. Летописец XV века отметил:
«Литва же посадиша великого князя Жидимонта Кестутьевича на великом княжении на Вилне и на Троцех месяца сентября 1 день. И прииде Шьвитригаило на Полътеск и на Смолнеск, и князи рускыи и боляре посадиша князя Шьвитригаила на великое княжение на Руское».
Это сообщение дало повод некоторым исследователям говорить о мифическом «Русском княжестве», которым владел Свидригайло. Жаль только, что сам Свидригайло об этом не знал, подписывая свои грамоты титулом великого князя литовского. Итак, к польско-литовскому противостоянию добавилась литовская междоусобица.
Волынь и Подолье снова в огне
Сигизмунд отправил к Ягайло гонца с известием о совершённом перевороте. Уже 8 сентября в Кракове прошли праздничные торжества. В Вильно отправилась польская делегация во главе с краковским епископом Збигневом Олесницким. На встрече с Сигизмундом Кейстутовичем в Городне поляки добились от него подтверждения польско-литовской унии и вручили ему меч — символ справедливого христианского монарха, показав всему миру, кто в этом союзе сюзерен, а кто вассал. Сигизмунд признал за Польшей право на подольские земли, мгновенно устранив причину польско-литовского конфликта.
В то же время сам Ягайло с надворными хоругвями уже был в Люблине, откуда поляки вторглись на Волынь. Цели были теми же, что и в прошлом году — Луцк и Олеско. Олесский замок после непродолжительной осады поляки захватили и передали новому хозяину — Яну Войницкому, двоюродному брату Збигнева Олесницкого. Любопытно, что специальным указом Ягайло простил всех олесских крестьян, боровшихся против поляков. Княживший в тот момент в Луцке Александр Нос, один из старых приверженцев Свидригайло, отправил к польскому королю послов, согласившись перейти на его сторону в обмен на ряд привилегий для города. Возможно, он находился в растерянности после ошмянских событий и, не рассчитывая на помощь Свидригайло, хотел спасти город. Впрочем, не исключено, что Луцк некоторое время всё же был в осаде. Об этом свидетельствует корреспонденция орденских комтуров, освещающая события на Волыни, а также переписка польского вельможи Яна Менжика из Домбровы, который, по-видимому, и осаждал Луцк, с городским советом Львова, в которой поляк требовал прислать ему ядра для орудий.
В конце октября либо в начале ноября польское войско направилось в Подолье, чтобы установить контроль над территорией, отошедшей к Польше по соглашению с Сигизмундом. Во главе его стояли воевода русский Ян Менжик и львовский староста Винцентий из Шамотул. В их распоряжении были надворные хоругви, к которым присоединились хоругви Русского, Малопольского и Великопольского воеводств, а также несколько мазовецких хоругвей (после ошмянского переворота колеблющаяся Мазовия твёрдо стала на сторону Короны). Противостоял вторжению князь Фёдор Несвицкий, на помощь которому явился киевский воевода, а также татары. Общая численность их войск достигала 8 000 человек, что, впрочем, было меньше, чем выставили поляки. Поэтому Фёдор Несвицкий был вынужден, избегая генерального сражения, применить тактику внезапных атак и мелких стычек, пытаясь застать врага неготовым к бою во время марша или переправы через многочисленные реки Подолья. Но все нападения полякам удалось отбить.
Когда Менжик понял, что навязать решающее сражение русинам не удастся, он прибегнул к осаде населённых пунктов, защищённых гарнизонами Свидригайло. За пару недель поляки овладели несколькими крепостями. Чтобы не отдать в их руки главный укреплённый пункт Восточного Подолья, Брацлав, Фёдор Несвицкий сам приказал его сжечь. Однако полностью закрепиться в Восточном Подолье поляки не смогли. Приближалась зима, и Менжик был вынужден повернуть свое войско в Галичину. В этот момент Фёдор Несвицкий, к которому подошли молдоване и татары, нанёс решающий удар.
Битва под Копыстырином
30 ноября 1432 года польское войско подошло к переправе через реку Мурафа возле Копыстырина. Перебраться на правый берег можно было только по узкой плотине. Понимая, что переправа займёт много времени, Ян Менжик приказал организовать из лодок параллельно с плотиной ещё одну переправу. По-видимому, конных разъездов для выяснения ситуации поляки не отправили, поскольку чувствовали себя в безопасности: несколько ранее от местных русинов они узнали, что Несвицкий перекрыл совершенно другую дорогу. Сам же князь Фёдор в предвкушении мести радостно потирал руки, наблюдая за переправой поляков из окрестного лесочка — его дезинформация сработала как надо.
Бой под Копыстырином. Источник: Plewczyński, M. Wojny Jagiellonów z wschodnimi i południowymi sąsiadami Królestwa Polskiego w XV wieku / M. Plewczyński. — Oswiecim, 2014Русины выждали момент, когда через Мурафу перешёл авангард и поляки начали переправлять возы с имуществом и захваченной добычей. Именно тогда Фёдор Несвицкий отдал приказ об атаке. Болотистые берега Мурафы не позволяли полякам развернуться в боевой порядок. Возы заблокировали переправу, и уже перешедшие на правый берег Мурафы войска не могли помочь своим. Началась резня. Многие из поверивших в победу солдат Несвицкого (традиционно считается, что это были татары) бросились к возам: зачастую добыча воину более важна, чем слава. Это ослабило напор на поляков. К тому же польский авангард начал сбрасывать возы в реку, чтобы добраться до места сражения. Но решающим фактором стал неучтённый князем Фёдором польский отряд.
Конрад Кемлич, имевший под командованием сотню воинов, решил, что захваченная им добыча чересчур мала для храброго героя, и свернул в сторону от общего марша, чтобы наведаться ещё в одну подольскую деревеньку. Его отряд отстал от основных сил, но последовавшие события превратили Кемлича из жадного грабителя в героя дня. Подойдя к месту сражения в тот момент, когда, казалось, всё уже было решено, пан Кемлич выстроил своих людей и скомандовал атаку. Удар пришёлся в тыл русинам и кардинальным образом изменил ход боя. Подоспевших поляков было немного, но у бойцов Несвицкого иссяк запал. Те, кто уже разграбил польские возы, не имели ни малейшего желания идти в бой. Прорвавшийся, наконец, к своим авангард поддержал атаку Кемлича, и отступление людей князя Фёдора стало всеобщим. Поляки их не преследовали, а поспешили закончить переправу и двинулись в направлении Львова, отправив вперёд гонцов с известием о своей победе. Аналогично поступил и Фёдор Несвицкий, сообщивший Свидригайло о разгроме поляков.
Пожалуй, обе стороны имели право на подобное заявление. Поляки вырвались из ловушки, захватив — скорее всего, во время атаки бойцов Кемлича — у врага 12 хоругвей. А князь Несвицкий лишил поляков добычи: часть её находилась в карманах его людей, а часть осталась лежать в водах Мурафы. Что касается людских потерь, то что-то определённое сказать невозможно. Ян Длугош указывает, что в бою погибло только двое польских шляхтичей. Потери людей низшего ранга хронистов обычно не интересовали. Современные польские исследователи считают, что их было не меньше тысячи человек, при этом враги потеряли «несколько» тысяч. Мы же предположим, что потери были на одном уровне. Из всего сказанного следует вывод: главное в военном деле — разведка.
Бой под Копыстырином, можно сказать, зафиксировал сложившуюся на Подолье патовую ситуацию. Теперь всё должно было решиться на севере — в Литве, где Свидригайло начал наступление на Сигизмунда.
Литература:
- Грушевський, М. Історія України-Руси / М. Грушевський. — Т. 4. — К., 1993.
- Гудавичюс, Э. История Литвы с древнейших времён до 1596 года / Э. Гудавичюс. — М., 2005.
- Полехов, С.В. Наследники Витовта. Династическая война в Великом княжестве Литовском в 30-е годы XV века / С.В. Полехов. — М., 2015.
- Речкалов, А. Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы / А. Речкалов. — Кн.1. — К., 2009.
- Яковенко, Н. Нарис історії середньовічної та ранньомодерної України / Н. Яковенко. — К.: Критика, 2006.
- Biskup, М. Wojny Polski z Zakonem Krzyżackim 1308–1521 / М. Biskup. — Oswiecim, 2017.
- Długosz, J. Roczniki czyli kroniki sławnego Królestwa Polskiego / Jan Długosz. — Ks. 11–12. — Warszawa, 2009.
- Lewicki, А. Powstanie Świdrygiełły. Ustęp z dziejów unii Litwy z Koroną / А. Lewicki. — Kraków, 1892.
- Plewczyński, M. Wojny Jagiellonów z wschodnimi i południowymi sąsiadami Królestwa Polskiego w XV wieku / M. Plewczyński. — Oswiecim, 2014.
Свежие комментарии