Так получилось, что о смерти Максима Фомина я узнал ранним утром, часов через шесть после теракта. Владлен Татарский, под таким псевдонимом работал Фомин, был убит во время проведения творческого вечера в кафе в центре Санкт-Петербурга. По данным органов, в 18 часов 15 минут рядом с Максимом взорвалась статуэтка, переданная минуты за три до этого одной из посетительниц.

То, как дальше будут развиваться события, стало ясно практически сразу. Наша версия – теракт от украинских диверсантов, украинская-местные разборки российских мафиози. Именно из украинских СМИ я узнал, что кофе, где проходил творческий вечер, якобы принадлежит Пригожину. Очень грубо пытаются бросить тень и на «Вагнер». Короче, версий много и, как обычно, обмен обвинений без каких-либо доказательств.

Что сразу бросилось в лицо, так это выбор жертвы. В отличие от Дарьи Дугиной, Фомин не был безгрешным человеком. Мы все не тянем на идеал. И он тоже. Для российского общества Лугина сразу стала мученицей, погибшей за победу здравого смысла на Украине. С Владленом Татарским это не пройдет. Фигура слишком противоречивая.

Я не хочу писать плохо о покойном. Да и права на это не имею. Не знаю лично, не сталкивались где-нибудь. Но я внимательно слежу за соцсетями и знаю о критике Татарского со стороны участников некоторых боев. О прямых обвинениях в неточности описания событий. О «довоенном» прошлом. Моя позиция в этих спорах нейтральна. Не мне судить о нюансах боев, которые известны только участникам событий.

Судя по тому, как описывают место преступления наши правоохранители, по фото и видеоматериалам, выложенным в открытый доступ, теракт проводил террорист-смертник. Причем, если версия с взорвавшимся бюстом Татарского верна, вполне возможно, использовали женщину втемную. Именно потому она и оказалась среди жертв взрыва.

А это означает, что это убийство не единичная операция ДРГ. Увы, но приходится признать, что многочисленные угрозы со стороны руководителей силовых структур Украины выглядят правдой. У нас в тылу действительно существует и уже начала действовать шпионская сеть. Питер не только крупный мегаполис, но и город с достаточно мощной системой противодействия террору. Местные специалисты прекрасно подготовлены. В одиночку готовить теракт глупо и опасно.

Посмотрите, с какой радостью украинские блогеры пишут о совершенном преступлении. Хотя это тоже было предсказуемо. По моему мнению, это одна из целей подобных преступлений. Общественный резонанс! Все эти вопли о «длинных руках», о всесилии украинских спецов, для которых нет непреодолимых преград, о неотвратимости наказания для предателей Украины – это уже победа Киева.

Русские должны бояться!

Другая цель тоже известна. Она тоже широко озвучена в украинской блогосфере. Русские должны бояться! Бояться дома, бояться на улице, бояться в ресторанах и кинотеатрах. С этим пока не получается. Вместо боязни в России все больше и больше укрепляется чувство справедливости СВО. Кстати, среди украинцев я стал замечать – тоже.

Ну и самая, наверное, главная цель – это запугать военкоров. Какие бы ни были отношения между ними, с какими бы подразделениями они ни работали, но достоверная информация появляется ежедневно. Буквально в новостном режиме. А такая работа очень затрудняет контрпропаганду.

Заброшенный когда-то миф о работе только для своей аудитории, «это заявление рассчитано, прежде всего на…» – сегодня уже стало своеобразным клише. Сказал политик полную ерунду – рассчитано на местную публику. Но обсуждаем мы.

Но вернемся к гибели Максима. Я внимательно посмотрел снятый на видео момент вручения статуэтки. Честно скажу, любая, даже самая непрофессиональная охрана обязательно бы проверила эту статуэтку. Даже если верить некоторым СМИ, если охраны не было, трудно поверить, что люди, буквально живущие на войне, не встревожились бы необычным, незапланированным ранее вручением какого-то подарка.

Список, первым номером в котором стоит имя Олеся Бузины, растет. Моторола, Гиви, Захарченко, Дугина, теперь вот Фомин. Это далеко не полный список жертв украинских диверсантов. Есть ещё работники местного уровня в донбасских городах, есть полицейские, сотрудники спецслужб, работники коммунальных служб и другие. Мы почему-то никак не поймем опасности.

Более того, наверное, сейчас напишу крамольную мысль, но по ощущениям от сравнения убийства Дугиной и убийства Фомина, мне кажется, что действовала или одна и та же группа, или действиями диверсантов руководили из одного центра. И этот центр находится здесь, у нас.

Я понимаю обиду граждан РФ из новых регионов. Им хочется все, сразу и быстро. И нам хочется. Потому все мы и «забываем», что среди сотен, тысяч, десятков тысяч новых граждан, может оказаться диверсант, который таким образом официально легализуется в России и становится просто «невидим» для спецслужб.

Именно поэтому надо признаться хотя бы себе – опять обороняемся. Мы опять в заведомо проигрышной позиции. Бьем по хвостам. Мы опять ищем шпионов, вместо того, чтобы брать или уничтожать их в момент перехода границы. Враг, как показывают проведенные теракты, хорошо подготовлен и опасен.

А так, будем продолжать слушать на очередном годовом совещании украинских спецов рассказы о массовой заброске агентов в Россию, их легализации, о пластических операциях, о смене паспортных данных, о смене национальности и прочее.

Вывод

Убийство Владлена Татарского не уничтожит военную журналистику. И не запугает военкоров. Скорее обозлит. Но человека-то жалко. Жалко талантливого человека. Писателя, военкора, блогера, участника боевых действий и в ДНР, и в ЛНР. Не буду писать банальности о вечной памяти, об «имени, не умирающем в веках» и прочее.

Безусловно, имя Максима Фомина будет стоять рядом с именами тех, кто погиб за освобождение Донбасса. Но вопрос о том, сколько ещё мы будем терпеть существование украинских диверсантов в нашем тылу – остается открытым.