Сегодня многие обозреватели начали думать и высказываться на тему обращений общественных палат Луганской (ЛНР), Донецкой (ДНР) и Херсонской областей к руководству о назначении референдумов, главным вопросом которых станет присоединение к России.

Комментарии, скажем так, неоднозначные. От «Делать им нечего» до «А что, Белгород уже не Россия?» и все в таком духе.

Ехидные высказывания, имеющие под собой выпады в сторону обстрелов населенных пунктов Курской и Белгородской областей и стремление трех бывших областей Украины присоединиться к России – это действительно разные вещи.

У меня получилось оперативно связаться с людьми, которые все еще живут, работают и сражаются в ЛНР и ДНР. На разных должностях и в разных званиях, но лучше всего смотреть глазами оттуда. Для лучшего понимания ситуации.

Все там прекрасно понимают, что в случае присоединения к России в качестве субъектов Федерации по Донецку и прочим городам меньше прилетать не станет. И ДРГ с украинской стороны не перестанут проникать. И война не прекратится в один час.

Все останется как прежде, за одним небольшим исключением: есть какой-то шанс, что эти территории не будут брошены, как Харьковская область, где сейчас Украина проводит тотальные зачистки всех, кто хоть немного симпатизировал России.

Учитывая, что ЛНР и ДНР в этом плане вообще рассчитывать не на что, по факту там начнется геноцид. А вот такая участь там почему-то ни у кого не вызывает восторга. А последние «успехи» российской армии говорят о том, что вероятность такого расклада существует.

Обстановка действительно сложная, и в Херсоне это прекрасно понимают. Потому очень хотят вскочить в поезд, который вроде бы еще стоит у перрона, но может рвануть без объявления. Люди хотят чувствовать себя если не в безопасности, то хотя бы быть уверенными в том, что Россия действительно пришла навсегда, а не как в Харьковской области.

В ЛНР и ДНР расклад несколько иной. Там вообще столько людей уже имеет паспорта России, что по факту Россия уже там. Но юридически нет. Из более чем двух десятков людей, с кем я общаюсь, российского гражданства нет у троих, но учитывая, что они вообще люди сложной судьбы, хорошо, что хоть местное дали.

Так что российские паспорта, российские номера и дипломы – это вторично. Это настолько вторично, что об этом говорить так же смешно, как и рассчитывать на то, что Украина не станет обстреливать российскую территорию. Понятно, что будет. Даже сильнее, чем раньше, потому что раньше они стреляли вроде как по своей территории, захваченной сепарами, а теперь это будет территория России. Так что все там, за «ленточкой» прекрасно понимают, что как летело, так и будет лететь.

Готовы к тому.

А первично – превращение территории ЛНР и ДНР в области Российской Федерации. Ну или республики. При этом там никто не требует защищать и оборонять. Сами восемь лет справлялись. Не без помощи, да, но справлялись.

Что сегодня? Все просто: снабжение как у российских подразделений. Не МТ-12 «Рапира», а хотя бы «Мста-Б». Не Т-62 с барского плеча (кто вещал что Т-62 шикарный танк – вот пусть идет и на нем воюет), а хотя бы Т-72Б. И снабжение боеприпасами по-человечески, а не как нищим подают.

Вот что нужно луганским и донецким. А еще как только подразделения республик станут частью российской армии, нормальная подготовка и военное руководство. Это, конечно, несколько фантастично смотрится, но мечтать даже в Донецке не вредно.

Так что в действительности цели у Херсона и Луганска с Донецком разные. Первым нужна полноценная защита, поскольку у жителей Херсонской области нет такого опыта, как у Луганской и Донецкой республик. И им нужна не столько рыба, сколько удочка. Точнее, оружие, а уж применить его там смогут по назначению сами. Проверено.

В Херсоне ситуация другая. Там страшно. Там не стреляли восемь долгих лет, там люди жили совершенно спокойно. И теперь, когда перед глазами проходят примеры из Харьковской области, а украинские СМИ довольно красочно показывают, как на бывших оккупированных территориях обращаются с пособниками и предателями, в Херсонской области почему-то не очень хотят такого развития событий.

В действительности путей немного. Первый – это оставаться на местах и в случае возвращения Украины рассчитывать на милость победителей. Второй – бегство в республики или Россию. Но в России, скажем так, особо никто не нужен. Тем более – очередная волна потерявших все людей. Третий – донбасский путь развития, то есть, защита своего всеми возможными силами.

Весь вопрос в том, что шансов у жителей Херсонской области практически нет. И ВСУ уже не те, что в 2014 году, и такого опыта, как у соседей нет. Потому остается только рассчитывать на российскую армию. И лихорадочно прорабатывать любые способы защиты, в том числе и этот референдум.

Как ни странно, он больше нужен самим жителям в первую очередь Херсонской области. Они должны получить что-то вроде подтверждения того, что их не бросят, как харьковчан. Поэтому для того, чтобы прекратить брожения в умах херсонцев, право на референдум стоит признать, как и его итоги, какими бы они ни были.

Что касается ДНР и ЛНР, то здесь мое мнение такое же, как и восемь лет назад: хватит мурыжить людей. Я до сих пор не могу понять, в чем смысл восьмилетней выдержки в аду, раздачи паспортов, признания республик. Принять в состав Федерации и дать республикам все необходимое для нормальной обороны своих рубежей. Не по капле, а ведрами! И нормальных советников, а не то, что там было до недавнего времени.

Собственно, здесь и вариантов нет. Потому что Херсонская область – это щит перед Крымом, и если там дела пойдут по харьковскому или сумскому сценариям, то останется только рыть траншеи на Крымском перешейке да строить бомбоубежища в крымских городах. Так себе перспектива, учитывая, что готовность крымского населения к таким переменам сравнима с возможностями жителей Херсонской области. Никакая у них готовность, размахивать флагами это одно, а сидеть в окопах – совершенно другое.

То есть, оборонять придется две области. Нормальное развитие событий, учитывая, что с наступлением у нас как-то не задалось. И то, что ЛНР и ДНР способны себя защитить – это огромная подмога.

Понятно, что провести референдум не так просто. Лучше вообще минимизировать толпы людей у избирательных участков и постараться провести голосование дистанционно. Это, конечно, сложнее, чем в России, но определенный опыт уже есть.
Насколько это подстегнет военные действия? В принципе, принятие республик и областей в состав РФ может перевести СВО в обычную войну со всеми выходящими отсюда последствиями, хотя поводов для войны и так более чем достаточно.

Другой вопрос (я уже поднимал эту тему) – это раздел Украины. В определенных кругах уже довольно давно ходят слухи о том, что как только начнется процесс отторжения юга Украины, на западе тоже могут начаться аналогичные мероприятия, инициированные Румынией, Польшей и Венгрией, у которых имеются свои территориальные соображения.

И все три страны уже были замечены в определенных поползновениях. Польша очень активно стирает границы, «объединяя» два народа, причем, украинская сторона активно в этом помогает уже на законодательном уровне.

В Румынии весьма так неплохо выступил бывший министр иностранных дел Андрей Марга очень откровенно так озвучил претензии на украинские земли. В Венгрии тоже не сидят сложа руки, как свидетельствует информация с закрытого заседания у премьера Орбана.

Желающих отпилить кусок от Украины все больше, но нас в первую очередь волнуют собственные проблемы, связанные в ЛНР, ДНР, Херсонской и по-хорошему, Запорожской области.

Ждем сообщений о проведении референдумов и их результатах. С надеждой на будущее. Автор: Роман Скоморохов. https://topwar.ru/202098-referendum-na-juge-ukrainy-glupost-ili-neobhodimost.html                                                                                                                                           

Вопрос формирования смыслов и противоборство в идеологической сфере в период, когда государство ведет спецоперацию или участвует в вооруженном конфликте, является одним из важных элементов этой самой операции. Этот элемент важен в первую очередь тем, что именно идея и идеология обеспечивает сплоченность нации в сложный период. Война сплачивает население, и она становится Отечественной только в том случае, если ее смыслы поняты (и одобряемы) широкими слоями населения.

Однако, если говорить в этом контексте о специальной военной операции на Украине, то можно констатировать, что широкие слои населения по большей части не понимают этих смыслов или попросту верят, что их понимают, в реальности же имея о них весьма смутное представление. Т. е. люди могут верить, что понимают цели военной операции, однако если попросить ясно и четко их сформулировать, то они либо растеряются, либо каждый изложит их по-своему. Эту проблему и обсудим в данном материале.

Политические мифы и политические религии

Значение политических мифов в XX веке серьезно увеличилось. Собственно, иное название политического мифа – это идеология. Как пишет российский историк Олег Пленков в своей фундаментальной работе «Триумф мифа над разумом», в мифотворчестве нет ничего экстраординарного и ничего плохого. Мифы – это абсолютно нормальный способ сделать политические события понятными в сфере идеологических верований. Политические мифы являются неотъемлемой частью жизни в модернизированном обществе [1]. Например, мы живем в мире победившего мифа о демократии.

Что касается сакрализации институтов власти и их носителей, то это давняя историческая традиция, которая прослеживается у многих народов. Однако в идеологических практиках модерна она приобретает вполне прагматический смысл. Акцент на веру в «прекрасное» прошлое (консерватизм), настоящее (либерализм) или будущее (марксизм) в интересах субъектов, которые ведут борьбу за политическую власть и социальную гегемонию, превращает идеологии в политические религии. Следует различать «мягкие» и «жёсткие» варианты политических религий, представленных гражданскими религиями либерального или демократического толка, вполне терпимыми к инакомыслию, а также тоталитарные идеологические концепции и практики XX века [2].

Итальянский историк Эмилио Джентиле дает такое определение политической религии:
В основу относительно толерантных гражданских религий (политические религии первого типа) положен принцип сакрализации институтов, ценностей и коллективных политических сущностей, появившихся в эпоху модерна. С ними тесно связаны разнообразные ритуалы и практики, которые носят рекомендательный или напоминательный характер, оставляя индивидам возможности для тех или иных социальных действий в пространстве неотчуждаемой личной свободы.

Кандидат философских наук А. А. Трунов в своей статье «Идеологии и политические религии в обществе модерна» отмечает, что современные политические религии превратились в симулякры, которые используются для сакрализации или десакрализации лидеров, манипуляции с рейтингами и прочими формами имитации социальной мобилизации в ситуации тотальной нейтрализации политики, которая превращается в странную смесь шоу-бизнеса и спектакля, мобилизационных и креативных технологий, пиара, рекламистики и пропаганды, в то время как рутинное управление осуществляют те субъекты, которые занимаются обслуживанием интересов капитала и государства.

В целом же идеологии и политические религии относятся к числу родственных, но не тождественных друг другу феноменов эпохи модерна [2].

Формирование смыслов в период вооруженного конфликта

В период, когда государство ведет войну или принимает участие в вооруженном конфликте, вопрос формирования смыслов и идей выходит на первый план – если общество не понимает этих смыслов, то ожидать патриотического подъема и мобилизации общества не приходится. Иначе говоря, невозможно обеспечить сплоченность нации, если она не понимает смыслов и целей схватки.

Чем дольше длился военный конфликт, тем сильнее политические элиты нуждались в поддержке и сплочении всего общества, различных, порой конфликтующих социальных, религиозных и этнических групп, чтобы выдержать невиданные ранее испытания. На фронте и в тылу патриотизм являлся важнейшим ресурсом, необходимым для общественной мобилизации [4].

В период войны государство нуждается в разработанной и принятой национальной стратегии и национальной идее, которая бы отражала смысл бытия и отвечала на вопросы: зачем, какова цель и как мы видим будущее. Противоборство в сфере смыслов и идеологии, информационной войны, является неотъемлемой частью любого военного конфликта. Если общество перестает понимать государство, то это может привести к его дезинтеграции.

Вопрос о конечных целях СВО как политическая религия

Если говорить о целях специальной военной операции, то можно констатировать, что они предельно размыты, и никто не может дать четкий ответ на вопросы: зачем и какова конечная цель. Политиками делаются достаточно двусмысленные заявления, которые не имеют четкой интерпретации. Если мы говорим о демилитаризации и денацификации Украины, то возникает вопрос – что конкретно понимается под этими формулировками? На этот вопрос нет однозначного ответа.

Отсутствие четкой интерпретации целей военной операции приводит к тому, что каждый понимает их по-своему. Говоря о победе над Украиной, никто не может ответить на вопрос, что конкретно понимается под победой. Кто-то говорит о том, что нужно дойти до границ с Польшей, кто-то – о взятии под контроль Николаева и Харькова, кто-то – о создании демаркационной линии между российскими войсками и ВСУ по Днепру. Что касается идеологических смыслов, то их и вовсе нет, потому что национальная стратегия, которая бы отвечала на вопрос: куда мы движемся, что важно в условиях сложившегося кризиса, гибридной войны с США и Евросоюзом, операции на Украине, не сформирована.

На данный момент очевидно, что взять под контроль всю Украину российским военным не удастся, ибо для этого нет сил и средств. Сил и средств не хватает даже для того, чтобы отодвинуть ВСУ от Донецка на безопасное для жителей города расстояние. Однако, предположим, что Россия проводит частичную мобилизацию и берет Харьков и Николаев или доходит до Днепра. Возникает логичный вопрос – что дальше? Война продолжается, Запад продолжает поставки вооружений Украине, санкции против России остаются в силе. Т. е. данная цель не может быть конечной.

Параллельно мы слышим заявления о том, что основной целью военной операции является освобождение и защита Донбасса и заключение мирного соглашения с Украиной на условиях России. В частности, 16 сентября, президент России Владимир Путин на встрече с премьер-министром Индии Нарендрой Моди заявил, что Россия выступает за скорое прекращение конфликта и мирные переговоры.
Интерпретации, которые дают целям СВО эксперты и рядовые граждане, являются частным мнением, государство же не дает ответов на эти вопросы. Вопросы о целях военной операции переместились в область политической религии – обществу предложено верить в то, что военная операция идет согласно планам к неким целям. И одна часть общества на данный момент верит, что эти цели понятны, на самом деле имея о них смутные представления, либо формулируя их по-своему. Другая часть общества в принципе не понимает этих целей.

Если государство хочет, чтобы общество поддерживало его инициативы, то оно должно вести диалог с собственным народом, формулировать и разъяснять смыслы и идеи тех или иных решений. Иначе у общества возникает когнитивный диссонанс, когда оно сначала видит, как первый заместитель председателя Совета Федерации Андрей Турчак во время визита в город Купянск в Харьковской области в июле публично говорит о том, что Россия там навсегда, а затем – как российская армия отступает из города, и там поднимают украинские флаги.

Формирование идей, идеологии и смыслов крайне важно в период, когда государство находится в сложной международной ситуации и участвует в вооруженном конфликте, однако пока мы не видим готовности со стороны власти формировать смыслы, разговаривать с обществом и объяснять свои решения понятным народу языком.

Использованная литература:
[1] Пленков О. Триумф мифа над разумом (немецкая история и катастрофа 1933 года). – СПб: Владимир Даль, 2011.
[2] Трунов А. А., Рыднин Е. В. Идеология и религия в обществе Модерна, Журнал «Кант» № 3 (40) 2021 [стр. 173–177]
[3] Эмилио Джентиле. Политические религии. Между демократией и тоталитаризмом. – СПб: Владимир Даль, 2020.
[4] Культуры патриотизма в период Первой мировой войны: сборник статей/сост. и предисл. Б. И. Колоницкого. – СПб: Европейский ун-т в Санкт-Петербурге, 2020. Автор:Виктор Бирюков. https://topwar.ru/202018-voprosy-smyslov-svo-stanovjatsja-voprosami-iz-oblasti-politicheskoj-religii.html