Салоникский фронт: забытая страница Первой мировой войны. Русская дань
Фронт требует русских жертв
Включение русских в качестве "пушечного мяса" на Западном фронте рассматривалось европейцами буквально с первых дней войны. Первой стала попытка оказать психологическое давление на противника — переброска во Францию или Британию 600 донских казаков из Новочеркасска. Для этого в сентябре 1914 года успели даже сформировать 53-й Донской казачий полк особого назначения. Переброска подразделения предполагалась морем, что заняло бы в общей сложности несколько недель. Конечно, особого военного значения такая передислокация не имела. В большей степени это была демонстрация мощи русской армии перед союзными войсками. Но ситуация на фронтах в те времена менялась стремительно, и порой совсем не пользу союзных войск, поэтому о психологическом демарше пришлось забыть.
Людские ресурсы Российской империи союзникам казались неисчерпаемымиВспомнили англичане с французами о «безграничной» армии России во второй раз уже в 1915 году, когда затяжная позиционная война стала выкашивать личный состав их войск. А Россия не могла дать лишние силы фронту, так как преимущественно сельская страна требовала рабочих рук в тылу. Но козырь у Запада в этой ситуации все-таки был – экономическое отставание царской России от европейских стран. Именно на второй год войны в императорской армии отчетливо стал проявляться дефицит самого необходимого – винтовок, снарядов и обмундирования. Наступила зависимость от импорта со стороны союзных государств, которые очень прозрачно намекали на ответные русские уступки. Алексей Игнатьев, русский военный атташе в Париже, писал в конце 1915 года в Россию: «Вопрос касается посылки во Францию крупных контингентов наших военнообязанных, посылка коих явилась бы своего рода компенсацией за те услуги, которые оказала и собирается оказать нам Франция в отношении снабжения нас всякого рода материальной частью». Надо отдать должно Игнатьеву, который успел на этой почве поскандалить с французами. Парижский истеблишмент провел соответствующие исследования, и оказалось, что русские солдаты подобны туземцам-аннамитам из вьетнамских колониальных войск. Французские офицеры успешно командуют войсками, не понимающими языка, поэтому проблем с русскоговорящими также не будет. «Русские не туземцы, не аннамиты», — отрезал в ответ Игнатьев.
Мемуары Бьюкенена, в которых он делится попытками одурачить русских
Со временем пресс со стороны союзников становился все ощутимее – из Парижа и Лондона одна за другой шли депеши с просьбами (и требованиями) снарядить экспедиционные силы для поддержки. При этом некоторые предложения (особенно со стороны Британии) выглядели совсем по-идиотски. К примеру, посол Джордж Бьюкенен высказал идею о переброске сразу 400 тыс. русских солдат в Европу. Что же делать с появившимися брешами на восточном фронте? Туда, по мнению Бьюкенена, можно поставить… японцев. Страна восходящего солнца в те времена была в формальном состоянии войны с Германией, так как присвоила себе немецкие колонии в Китае и на островах Тихого океана. А почему японцы должны умирать за русских? И тут посол Бьюкенен находит «изящное» решение – Россия должна отдать Японии северную часть Сахалина в качестве оплаты. В Петербурге на такие предложения покрутили у виска и отказались.
Николай II пошел на уступки
Военный историк и эмигрант Антон Керсновский писал по поводу сделки между Западом и русским правительством: «20000 тонн человеческого мяса отправили на убой». Так эмоционально историк описал решение Николая II о переброске во Францию 300-400-тысячного контингента русских войск. Основным действующим лицом в этой истории стал французский политик Поль Думер, отец пятерых сыновей, которые все погибли на войне. Естественно, сентиментальный Николай II был побежден доводами Думера и дал согласие ежемесячно посылать на Западный фронт по 40 тыс. бойцов.
Французский эмиссар Поль Думер
В реальности ограничились переправкой нескольких бригад, но это было сделано втайне от царя по инициативе генералитета армии. Это очень наглядно показывает авторитет Николая II, ответственность за свои решения и его влияние на армию. Отправлять бригады предполагалось по морю, причем сразу из Владивостока и фактически вокруг всего света. Первое из подразделений погрузилось на корабли в январе 1916 года, а в мае в Могилеве Россия и Франция подписали соглашение, которое фактически заставляло нас обменивать военную технику и оружие на жизни солдат и офицеров. Семь бригад особого назначение Россия обязывалась поставить союзникам до конца 1916 года. И воевать они должны были далеко не на самых комфортных участках фронта наряду с колониальными войсками Запада.
Войска из России решено было отправить на внезапно появившийся Салоникский фронт. Его пришлось экстренно формировать, когда сербы с треском проиграли войну при помощи болгар, выступивших на стороне противника. И для того, чтобы все Балканы не перешли под контроль врага, англо-французские подразделения высадились в нейтральной тогда Греции. Так как собственных сил у союзников не хватало, новую горячую точку должным были контролировать подоспевшие русские.
Маршруты переброски экспедиционных сил России в Европу
Для этой роли в апреле 1916 года сформировали 2-ю Особую пехотную бригаду в Московском военном округе. Стоит отметить, что в бригаду шли только самые опытные и обученные воины. Командование подразделением принял успевший широко прославиться на тот момент генерал-майор Михаил Дитерихс. Позже, после падения царизма в России, генерал станет видным участником Белого движения, командиром «Земской рати» – последнего крупного белогвардейского отряда, действовавшего на Дальнем Востоке. Особая пехотная бригада состояла из третьего (командир – полковник Тарбеев) и четвертого (командир – полковник Александров) пехотных полков, а также маршевого батальона. Также в состав входила группа конных разведчиков и хор с капельмейстером, но вот саперами и артиллеристами бригаду обделили. Поверили обещаниям французов об артиллерийской поддержке русских на всех этапах. О чем царь позаботился, так это о денежном довольствии экспедиционных сил — в сутки рядовой получал целых 40 копеек, что было в 16 раз больше, чем в России. При этом бригада полностью стояла на французском довольствии. А офицерское жалование в два раз превышало жалование местного французского коллеги.
Удачливые и безжалостные русские
Особая бригада погрузилась в десять пароходов не во Владивостоке, а в Архангельске, что обеспечивало быстрый, но гораздо более опасный путь во Францию. При этом качество французских судов оставляло желать лучшего – часть солдат могла устроиться на ночлег только на полу кают и даже коридоров. Последние корабли с русскими войсками отчалили 31 июля 1916 года и вышли в море абсолютно беззащитными перед немцами – Британия не смогла выслать обещанные корабли эскорта. Только неимоверная удача и просчеты разведки противника позволили пройти расстояние до французского Бреста без потерь. У союзников хватило ума не рисковать столь ценным ресурсом и не отправлять пароходы через Средиземное море, кишащее немецким флотом. Надо отметить, что простые французы тепло встретили русских. Цветы, вино, фрукты, кофе стали символами гостеприимства измученных войной местных жителей. Генерал-майор Михаил Дитерихс был даже удостоен парижской встречи с президентом Раймоном Пуанкаре.
Парад русских войск по Ру-Рояль в Париже 14 июля 1916 года. Почтовая открытка
В марсельском лагере русских войск
Бригаду перед отправкой в Салоники расположили в Марселе, где произошел трагический случай, серьезно дискредитировавший русские экспедиционные силы. Подполковник русской армии Мориц Фердинандович Краузе был обвинен рядовыми солдатами во многочисленных нарушениях – растрате финансов и отказах в увольнительных. Также на этнического немца повесили шпионство на стороне кайзера. Все это привело 15 августа 1916 года к смертельному групповому избиению Краузе. Через неделю восемь убийц публично расстреляли, а историю попытались засекретить как бросающую тень на достоинство русского воина. Краузе вместе с расстрелянными записали убитым в бою, однако слух о моральном разложении среди элиты русской армии разошелся по всей Европе.
По материалам издания «Профиль» и книги Джорджа Бьюкенена «Моя миссия в России»
Русские бригады Салоникского фронта
Салоникский фронт. Забытая страница Первой мировой войны.
Такой этнический салат обильно сдабривался несговорчивостью командиров. Так, упоминаемый в предыдущей части цикла генерал-майор Михаил Дитерихс категорично отказался переходить под руководство сербов, мотивируя это следующим: «Неудобно включать войска такой великой державы, как Россия, в состав армии небольшого государства». Гораздо удобнее оказалось состоять русской Особой бригаде под руководством французских офицеров. Которые особо не церемонились с вверенными им русскими частям и, даже не дождавшись сосредоточения по прибытии, сразу же бросили их в бой. Идея наступления русских принадлежала французскому командующему фронтом генералу Морису Полю Эммануэлю Саррайлю, и осуществил он её 12 сентября 1916 года. В этот день русские полки пошли на Каймакчаланские высоты, которые были под контролем болгарских дивизий. Сопротивление болгар было достойным – они не делали никаких скидок солдатам братского русского народа. К примеру, один из полков 2-й Особой русской бригады 24 сентября в боях с болгарами потерял ранеными и убитыми около трети личного состава. Многие болгарские офицеры получили военное образование в России, а форма во многом копировала русский мундир, что нередко смущало атакующих солдат императорской армии.
Генерал Морис Поль Эммануэль Саррайль
Отношение французов к русским подразделениям на Салоникском фронте было неоднозначным. С одной стороны, бригада из-за больших потерь была награждена «Военным крестом с пальмовой ветвью» на знамя. А с другой стороны, была собрана специальная Франко-русская дивизия, в которой этнических французов и не было – их замещали аннамиты и зуавы из колоний, которых, естественно, на поле боя никто не жалел. Как и русских солдат.
Самоотверженные атаки с немалыми потерями все-таки увенчались успехом, и 19 октября 1916 года дивизия дошла до города Манастира, который болгары ранее отбили у сербов. Сейчас это македонский город Битоле, и в нем можно встретить памятник погибшим здесь французским частям. О русских упоминается только в 40 км от этого места в городке Прилеп – памятный знак появился здесь только в 2014 году.
2-я Особая бригада была не единственной русской на Салоникском фронте. В октябре 1916 года прибыло еще одно подразделение – 4-я Особая пехотная бригада, собранная из бойцов запасных полков. Общее количество русских солдат, воевавших на греко-македонском пограничье, достигает 20 тыс., а с учетом постоянного пополнения и всех 30 тыс. Находясь под командованием французов, русские солдаты и офицеры тем не менее быстрее находили общий язык с чернокожими туземцами Африки, нежели с эгоистичными и заносчивыми европейцами.
Стоит привести эпизод той бойни, в которую попали русские экспедиционные части в Салоникском фронте. Около 1000 человек убитыми и ранеными потеряла 2-я Особая бригада во время атаки окопавшихся болгар у излучины реки Черны. Результаты кровопролитной битвы тут же были обесценены – без поддержки союзных войск кайзеровские солдаты выбили русских с захваченной высоты. Это сражение у болгар позже вошло в историю под немного парадоксальным именем «македонской Шипки».
1917 год. Царь свергнут. Летом из России на помощь засевшим на Салоникском фронте соотечественникам отправили артиллеристов и саперов, попавших к месту назначения только к октябрю. Это пополнение было уже пропитано антивоенным духом, французы словно что-то почувствовали и встречали русских без цветов и оваций. Настроения с каждым днем становились все тягостнее – русские осознавали, что жизни свои он променяли на снаряды и снаряжение союзников. К тому же усугублялись отношения с французами, которые видели брожение в русской армии и обвиняли солдат в отсутствии инициативы на поле боя, а порой и в откровенной трусости. На грань вооруженного бунта поставило русские бригады убийство французами прапорщика Виктора Милло. Виновники преступления так и не были найдены. Очень тяжело было русским раненым, которых французы поместили в бараки с немецкими военнопленными, приравняв статус союзных солдат к вражеским. Русскоговорящих медиков было всего несколько человек, и раненым порой подолгу не могли поставить элементарные диагнозы и назначить лечение.
Первым уехал в Россию и вскоре примкнул к Белому движению генерал Дитерхис. Русские подразделения, отказывающиеся воевать, фактически оказались без командования. Французы, опасаясь неприятностей, перевели Особую дивизию, сформированную из двух бригад, в горный массив на границе с Албанией, а с тыла заблокировали заградительными франко-марокканскими отрядами. Новые условия были тяжелейшими – хроническая нехватка воды (два стакана в день на человека), адский холод и непроходимый горный рельеф. В начале осени 1917 года в Петрограде приняли решение возвращать бойцов из заграницы на родину. Однако Франция проигнорировала решение России.
Голод, 15-часовой рабочий день, ужасающие бытовые условия – все это ждало русских солдат, попавших во французские «рабочие роты». Некое сочувствие выражали лишь сербы и даже однажды силой вызволили из лагеря 600 русских. В ответ командование французов запретило брать в сербскую армию русских.
Точные цифры умерших в таких условиях до сих пор неизвестны: очевидно, такие данные для Франции — совсем не повод для гордости.
Вскорости оказалось, что о русских не забыли на родине и даже захватили в начале 1920 года крупную «партию» французских и бельгийских пленных. Этот живой товар большевики предложили обменять на остатки несчастных соотечественников с Салоникского фронта. К позору свободолюбивой Франции, русским удалось договориться на обмен в соотношении 1 «драгоценный» француз за 25 русских солдат. В итоге последние русские пленники смогли вернуться в Россию только в конце 1923 года. До этого времени большая часть солдат была на рабском положении в La Belle France.
По материалам издания «Профиль» и «Российской газеты»
Пестрый фронт
Кого только ни было на забытом Салоникском фронте Первой мировой войны! Французы, англичане, сербы, итальянцы, греки, алжирцы, марокканцы, сенегальцы, македонцы, а в августе 1916 года к ним еще добавились русские. По другую сторону фронта с ними сражались немцы, австрийцы, болгары, турки, арабы и чехи. При этом практически между всеми местными народностями существовала серьезная напряженность, которую очень точно описал Джон Рид в своих воспоминаниях о Салоникском фронте:«Характерной особенностью местных жителей являлась их ненависть к ближайшим соседям других национальностей».
Такой этнический салат обильно сдабривался несговорчивостью командиров. Так, упоминаемый в предыдущей части цикла генерал-майор Михаил Дитерихс категорично отказался переходить под руководство сербов, мотивируя это следующим: «Неудобно включать войска такой великой державы, как Россия, в состав армии небольшого государства». Гораздо удобнее оказалось состоять русской Особой бригаде под руководством французских офицеров. Которые особо не церемонились с вверенными им русскими частям и, даже не дождавшись сосредоточения по прибытии, сразу же бросили их в бой. Идея наступления русских принадлежала французскому командующему фронтом генералу Морису Полю Эммануэлю Саррайлю, и осуществил он её 12 сентября 1916 года. В этот день русские полки пошли на Каймакчаланские высоты, которые были под контролем болгарских дивизий. Сопротивление болгар было достойным – они не делали никаких скидок солдатам братского русского народа. К примеру, один из полков 2-й Особой русской бригады 24 сентября в боях с болгарами потерял ранеными и убитыми около трети личного состава. Многие болгарские офицеры получили военное образование в России, а форма во многом копировала русский мундир, что нередко смущало атакующих солдат императорской армии.
Генерал Морис Поль Эммануэль Саррайль
Отношение французов к русским подразделениям на Салоникском фронте было неоднозначным. С одной стороны, бригада из-за больших потерь была награждена «Военным крестом с пальмовой ветвью» на знамя. А с другой стороны, была собрана специальная Франко-русская дивизия, в которой этнических французов и не было – их замещали аннамиты и зуавы из колоний, которых, естественно, на поле боя никто не жалел. Как и русских солдат.
Русские аннамиты
Октябрь 1916 года ознаменовался для русских сил на Салоникском фронте большими потерями от бездарного французского командования. К дивизии, собранной из туземцев Африки и русских солдат, относились с пренебрежением, бросали ее на самые безнадежные участки фронта. В начале октября дивизия несколько раз безуспешно пыталась прорвать оборону болгар, несла ощутимые потери, но каждый раз терпела неудачу. Саррайль не удосужился поддержать атаки тяжелой артиллерии (своей у русских не было), на что генерал Дитерихс даже направил протест в Париж и Петроград. Не постарались французы снабдить русских необходимым снаряжением и оружием, в итоге наши подразделения оснащались на уровне колониальных войск.Самоотверженные атаки с немалыми потерями все-таки увенчались успехом, и 19 октября 1916 года дивизия дошла до города Манастира, который болгары ранее отбили у сербов. Сейчас это македонский город Битоле, и в нем можно встретить памятник погибшим здесь французским частям. О русских упоминается только в 40 км от этого места в городке Прилеп – памятный знак появился здесь только в 2014 году.
Французский "Военный крест с пальмовой ветвью"
2-я Особая бригада была не единственной русской на Салоникском фронте. В октябре 1916 года прибыло еще одно подразделение – 4-я Особая пехотная бригада, собранная из бойцов запасных полков. Общее количество русских солдат, воевавших на греко-македонском пограничье, достигает 20 тыс., а с учетом постоянного пополнения и всех 30 тыс. Находясь под командованием французов, русские солдаты и офицеры тем не менее быстрее находили общий язык с чернокожими туземцами Африки, нежели с эгоистичными и заносчивыми европейцами.
Стоит привести эпизод той бойни, в которую попали русские экспедиционные части в Салоникском фронте. Около 1000 человек убитыми и ранеными потеряла 2-я Особая бригада во время атаки окопавшихся болгар у излучины реки Черны. Результаты кровопролитной битвы тут же были обесценены – без поддержки союзных войск кайзеровские солдаты выбили русских с захваченной высоты. Это сражение у болгар позже вошло в историю под немного парадоксальным именем «македонской Шипки».
Напряжение нарастает
1917 год. Царь свергнут. Летом из России на помощь засевшим на Салоникском фронте соотечественникам отправили артиллеристов и саперов, попавших к месту назначения только к октябрю. Это пополнение было уже пропитано антивоенным духом, французы словно что-то почувствовали и встречали русских без цветов и оваций. Настроения с каждым днем становились все тягостнее – русские осознавали, что жизни свои он променяли на снаряды и снаряжение союзников. К тому же усугублялись отношения с французами, которые видели брожение в русской армии и обвиняли солдат в отсутствии инициативы на поле боя, а порой и в откровенной трусости. На грань вооруженного бунта поставило русские бригады убийство французами прапорщика Виктора Милло. Виновники преступления так и не были найдены. Очень тяжело было русским раненым, которых французы поместили в бараки с немецкими военнопленными, приравняв статус союзных солдат к вражеским. Русскоговорящих медиков было всего несколько человек, и раненым порой подолгу не могли поставить элементарные диагнозы и назначить лечение.
Порабощение
Фактически особая дивизия русских к концу 1917 года оказалась в плену у французов, обозленных на новое петроградское правительство за мирные переговоры с немцами. Франция в лице генерала Саррайля предложила разделить русских на три категории: желающих воевать, отказывающихся от войны и не подчиняющихся французской администрации. Первые шли обратно на фронт, вторые направлялись в специальные «рабочие роты», в последние, самые опасные, высылались на каторжные работы во французские колонии Африки. В декабре русские части под обманным предлогом разоружили, расформировали по разным местечкам Греции, которые позже стали лагерями для наших соотечественников. Бывшие союзники-русские стали для французов военнопленными, о которых на родине, казалось, забыли, и с которыми теперь можно делать все, что угодно. Самых непримиримых солдат и офицеров показательно расстреливали, рубили шашками ради забавы, морили голодом… Уже к лету 1918 года с русскими на Салоникском фронте все было решено: 1014 бойцов вернулись во Францию добровольцами, 1195 пошли в Иностранный легион, 15 тысяч снарядили в «рабочие роты», а около 4 тысяч самых отчаянных отправили на африканскую каторгу.Точные цифры умерших в таких условиях до сих пор неизвестны: очевидно, такие данные для Франции — совсем не повод для гордости.
Вскорости оказалось, что о русских не забыли на родине и даже захватили в начале 1920 года крупную «партию» французских и бельгийских пленных. Этот живой товар большевики предложили обменять на остатки несчастных соотечественников с Салоникского фронта. К позору свободолюбивой Франции, русским удалось договориться на обмен в соотношении 1 «драгоценный» француз за 25 русских солдат. В итоге последние русские пленники смогли вернуться в Россию только в конце 1923 года. До этого времени большая часть солдат была на рабском положении в La Belle France.
По материалам издания «Профиль» и «Российской газеты»
- Автор:
- Евгений Федоров
- Использованы фотографии:
- wiki.wargaming.net, ru.wikipedia.com https://topwar.ru/157214-salonikskij-front-zabytaja-stranica-pervoj-mirovoj-vojny-russkaja-dan.html https://topwar.ru/157495-russkie-brigady-salonikskogo-fronta.html
Свежие комментарии