Мы начинаем воевать по-настоящему?
Затянувшаяся почти на целый год (без двух недель) специальная военная операция на Украине (СВО) давно уже перешла в войну на истощение, войну, в которой важнейшим фактором победы является «война тылов» — война коммуникаций и война ресурсов.
Украина последний год живет во многом на привозных ресурсах, военные действия украинской стороной сейчас ведутся в основном иностранным оружием и иностранными боеприпасами, которые нужно доставлять к линии фронта извне — с западной границы, через всю страну, по железным дорогам и по мостам через Днепр.
Украине досталась от СССР самая плотная сеть автомобильных и железных дорог, почти полностью электрифицированных. Локомотивный парк украинских железных дорог в большинстве своем представлен электровозами и в меньшей степени — тепловозами.
Для остановки военных перевозок по украинским железным дорогам нужно повредить мосты через реку Днепр, два важнейших тоннеля в Закарпатье, узловые сортировочные станции и диспетчерские узлы.
Прекращение электроснабжения также приостановит, а на некоторых участках полностью прекратит все перевозки по железным дорогам из-за прекращения как тягового напряжения, так и энергопитания диспетчерских узлов и стрелочных переводов.
Вчера мы впервые с начала проведения СВО нанесли удары по реальным объектам энергетической инфраструктуры — по генерирующим мощностям. Поражены машинные залы ТЭЦ в Киеве, в Харькове, на Криворожской ТЭС, на ДнепроГЭС, другие объекты.
Ранее весь год наша армия обстреливала только трансформаторные подстанции, которые относительно легко восстанавливались украинской стороной.
Уничтожение трансформаторных подстанций без уничтожения генерирующих мощностей не наносит серьезного ущерба любой энергетической системе — перетоки электроэнергии перенаправляются, трансформаторы заменяются на новые и заново подключаются в течение относительно короткого времени, измеряемого днями и неделями.
Уничтожение турбин и генераторов после поражения машинных залов электростанций выводит их из строя надолго; демонтаж разбитых энергоагрегатов, восстановление строительных конструкций и установка и монтаж новых агрегатов, которые еще необходимо где-то приобрести, — этот процесс может занять долгие годы в мирное время, в военное время сделать это будет практически невозможно.
Фактически только сейчас мы начали воевать по-настоящему, наносить необратимый урон энергетической инфраструктуре Украины. Этот процесс необходимо продолжать и наращивать, до полного прекращения военных перевозок по территории этого географического и исторического недоразумения.
Мы победим Украину только тогда, когда будут выведены из строя все мосты через Днепр, когда будет установлена полная морская блокада и когда будут остановлены украинские железные дороги.
Читайте также: Удары с воздуха: уничтожены боевики ВСУ и M777 (ВИДЕО)
Михаил Ошеров, специально для «Русской Весны»
Действовать нужно от обороны, — Ходаковский
Командир батальона «Восток» в составе МВД ДНР, экс-командир донецкой «Альфы» Александр Ходаковский («Скиф») в своем Telegram-канале рассуждает, чем продиктована тактика Армии России.
«Почему мы лезем штурмовать города и городки, если между ними внушительные расстояния и можно прорвать оборону на открытых участках и выходить на оперативный простор? Потому что не знаем, как там действовать с теми силами и средствами, которые имеем.
Численности, обученности и оснащённости не хватает, чтобы заполнять пространство до тех пор, пока противник не будет поставлен в пассивное положение, в котором ему самому нужно будет думать о спасении и закреплении на новых рубежах, что даст нам возможность разобраться со свалившимся на руки „хозяйством”.
В этом хозяйстве будет и куча населённых пунктов, из которых противник не успеет или не захочет отойти и которые нужно будет блокировать окружением, то есть куча таких кружков на карте в тылу нового фронта, на которые нужно иметь немало сил и средств. Сама новая линия фронта, на которой нам предстоит зарываться, пока противник очухивается….
Мало того, что всё это потребует ресурса, этим ресурсом ещё нужно будет как-то управлять в процессе развития наступления, а это всё равно, что играть в трёхмерные шахматы, удерживая в голове акробатические комбинации.
Поэтому я говорил и продолжаю так считать, что сейчас оптимальнее действовать от обороны на удерживаемых рубежах, накапливая и подготавливая необходимый для полномасштабного наступления потенциал.
Но стоять в обороне — это вроде как отдавать инициативу противнику. Выглядит это со стороны некинематографично, а тут ещё успехи на отдельных участках „частников”, обильно сопровождаемые в эфире обвинениями разного рода в адрес военного начальства… Как тут не наступать? Вот и наступаем как наступаем.
Но пока мы так наступаем, мы не успеваем накапливать тот необходимый для решения более масштабных задач потенциал. Но виноваты в такой методике не только военные — в значительной степени на их решения сегодня влияют субъективные факторы: конкуренция, когда их провоцируют на неподготовленные действия, обывательские ожидания, когда миллионы потребителей ждут хороших новостей и когда армия их не даёт, общественное настроение формируется не так, как хотелось бы….
И проводником всех этих течений и настроений выступает информационное пространство, которое разделилось само в себе и воюет само с собой с переменным успехом. Именно оно сегодня во многом определяет характер войны, лишая военные решения необходимой доли рациональности.
Так что при оценке происходящего совершенно неправильно суживать контекст только лишь до военных обстоятельств — влияние разноуровневой политики на войну сегодня сильнее, как никогда».
Читайте также: Бойцы ВДВ случайно развязали маленькую войну у Херсона (ВИДЕО)
https://rusvesna.su/news/1676119222
Армия постукраинского будущего
Новое или хорошо забытое старое?
С начала специальной военной операции скоро пройдет год, и это повод подвести итоги.События, разворачивающиеся на Украине с 24 февраля 2022 года, окажут влияние на тактику и методы строительства вооруженных сил по всему миру. В этом смысле локальный по масштабам конфликт явно перерос в глобальное событие.
Украина 2022–2023 показала трансформацию значения танков на поле боя. Боевую технику уже неоднократно хоронили, в особенности на Западе. Британцы за ненадобностью на треть сократили численность парка Challenger 2, но уже в начале 2023 года пообещали Зеленскому танки. Просто потому что без них никак. И не стоит думать, что танки нужны только в специфических условиях СВО.
На Западе циркулирует подобное мнение, дескать «отсталая» российская армия воюет с не менее отсталой украинской, и поэтому танки здесь самая боеспособная сила. Первую точку в этом поставила Норвегия – 3 февраля власти объявили о закупке сразу 54 Leopard 2A7. Еще на 18 объявлен опцион. Интересно, что вокруг контракта (который пока еще не подписан) сломано немало копий.
С одной стороны, противник сделки министр обороны королевства Эрик Кристофферсен настаивал на вертолетах, как на эффективных противотанковых средствах. На чиновника произвели большое впечатление украинские сводки, по которым они уже несколько раз уничтожили парк российской бронетехники дронами, ПТРК и гранатометами.
Гораздо ближе к реальности глава оперативного штаба норвежской армии Ингве Одло, заявивший, что альтернативы танкам нет и в ближайшие 15–20 лет не предвидится. Является ли танковый порыв Норвегии единичной акцией или в ближайшее время мы увидим настоящее «танковое ралли» стран НАТО, покажет время. Но ясно одно – несмотря на очевидную уязвимость, именно танк обеспечивает самую мощную и самую эффективную поддержку пехоте. Особенно в условиях нехватки оперативной артиллерийской поддержки.
По такой схеме используют танки самые боеспособные формирования российской группировки – ЧВК «Вагнер». Танковый штурм хорошо укрепленных позиций националистов сейчас возможен только с дистанций, превышающих эффективную дальность работы легкой противотанковой техники. Роль танка как эффективного средства прорыва обороны противника утрачена, но бронемашину пока рано списывать со счетов.
Новая бронетехника Российской армии неизбежно будет тяжелеть и избавляться от умения плавать. А пока действуют вот так. Источник: t.me/Ugolok_Sitha
Посмотрите, как ощетинились танки СВО блоками ДЗ. Концепция дифференцированного бронирования в реалиях спецоперации оказалась ошибочной – идеальная бронемашина с бортов должна быть защищена лишь чуть слабее фронтальной проекции. Хорошо, что это осознают российские танкостроители, и новые танки оснащены солидными блоками бортовой ДЗ. В частности, обильно сдобрены динамической защитой обновленные Т-72Б1. Понимают это и в НАТО.
Турки из Roketsan предлагают дополнительные пакеты динамической брони для Leopard 2A4 и Т-72. Уверяют, что закроют броню от «Корнетов», «Конкурсов», TOW-2A и прочих убийц танков. Как только на линии фронта появятся более совершенные западные машины, дойдет очередь и до них. Аксиома такова – сейчас танк не приспособлен для общевойскового боя, прежде всего за счет уязвимости, поэтому применять его приходится по-новому. Дальнобойная тяжелобронированная снайперская винтовка, способная на уничтожение целых подразделений противника – сравнительно новое амплуа танка.
Мифы, развенчанные спецоперацией
Боевые действия против националистического режима показали, что далеко не всегда техническое превосходство гарантирует быструю победу. Российская армия последние годы твердо занимала второе место в мировых рейтингах, а ВСУ плелись в конце третьего десятка. Во многом такое подавляющее превосходство определялось наличием у России высокоточного оружия и мощных ВКС.Спецоперация показала, что одними крылатыми ракетами и «Искандерами» ситуацию не переломить – это лишь дополнительная сила на поле боя, не более того. И, вероятнее всего, серьезно переоцененная. Зададим себе риторический вопрос. Не стоило бы в свое время в два-три раза уменьшить численность «Калибров» за счет пяти-шестикратного наращивания парка «Гераней» с «Ланцетами»? Наличие столь длинной руки, которую обеспечивают крылатые ракеты, слишком дорого обходится.
С Российской авиацией ситуация, пожалуй, самая парадоксальная. Одни из самых сильнейших в мире ВВС вынуждены выполнять вспомогательные функции, в основном поддерживая штурмовые подразделения на переднем крае. И это, к примеру, на дорогостоящем Су-34, предназначенном совсем для других условий. Объекты коммуникации в глубине обороны противника Российские ВКС поражать на данный момент не в состоянии.
Украине прижать наши самолеты к земле удалось сравнительно недорого. Сохранившиеся очаговые зоны ПВО вкупе с постоянной информационной поддержкой НАТО позволяют многое. При этом собственные ВВС у противника практически отсутствуют. Армейская авиация России, наоборот, показала себя главной трудягой в небе Украины. Похоже, именно Ми-28 и Ка-52 станут ведущими охотниками на современные образцы натовских танков.
Танки не собираются на покой, о чем было сказано выше, но рано хоронить и артиллерию. Некоторые эксперты считали пушки и РСЗО умирающими игроками современной войны. В России практически не велись работы по совершенствованию буксируемой артиллерии – в итоге приходится воевать откровенно перетяжеленными и металлоемкими в производстве орудиями. И это только один из моментов.
С самоходной техникой ситуация не намного лучше. Во многом обстановку на фронтах весны-лета 2022 года спасла российская артиллерия и снаряды советского периода. Выйти на уровень расхода боеприпасов того времени не удалось до сих пор. Масштабная реформа отечественной артиллерии должна стать главным ориентиром постукраинского будущего.
Второе дыхание обретают инженерные войска. Точнее – фортификационное искусство. Как оказалось, эшелонированная и хорошо бетонированная оборона ВСУ на донецком направлении – это чрезвычайно крепкий орешек, который Россия не может расколоть уже почти год. Но это играет в обратную сторону. На данный момент инженеры на ключевых направлениях создали крепкую линию оборону, и с прошлой осени мы не видим удачных наступлений ВСУ.
Большие вопросы возникают и к концепции молниеносных спецопераций. Речь о применении хорошо вооруженных и обученных подразделений спецназа и десанта. Высокоточное оружие и численное превосходство противника вкупе со слабой «броней» спецназовцев во многом нивелирует преимущества элиты армии. Пехота вновь становится царицей полей, но и здесь есть свои нюансы. HIMARS и прочее управляемое оружие противника сделали очень опасным применение крупных локализованных группировок с высокой плотностью сил.
Проще говоря, сейчас практически невозможно создать ударный кулак для прорыва обороны. Сначала его отследит разведка НАТО, а потом он попадет под концентрированный огонь высокоточного оружия. Рассредоточенность личного состава и техники кажется выходом из ситуации, но это требует координации войск на совершенно другом уровне. Справедливо это и для первичных тактических подразделений – соблюдение дистанция между бойцами не менее 15 метров уже спасло немало жизней.
Ударные действия в плотных боевых порядках придется отложить подальше как убийственно опасные. Первыми это поняли, очевидно, командиры и бойцы ЧВК «Вагнер», что уже выразилось в немалых тактических успехах Российской группировки. Именно поэтому мы не видим кавалерийских охватов противника с последующим окружением – для этого придется сконцентрировать массу техники и личного состава. Выдавливание ВСУ, которое некоторые комментаторы называют бессмысленными лобовыми атаками, как раз и является примером новой тактики.
В Российском Генеральном штабе также озаботились тактикой и стратегией войн будущего. Очевидно, что учетом реалий спецоперации на Украине. В одном из номеров военно-теоретического журнала «Военная мысль» прозвучала характерная мысль –
Кстати, именно поэтому мы не увидим в спецоперации новейшие танки «Армата» и САУ «Коалиция». Гораздо важнее «ситуационная осведомленность, оперативность и рациональность делегирования прав на применение оружия, адаптивность управления, активность, работоспособность, обученность, слаженность и опытность личного состава». И вот здесь на первый план выходят гражданские технологии, которые уже оказывают немалую поддержку армиям по обе стороны фронта.
Немного о соотношении «стоимость-эффективность» гражданского hi-tech. Так получилось, что спецоперация превратилась в соревнование, кто дальше, больше и точнее доставит взрывчатку противнику. Не кто больше займет территории, а кто больше убьет и покалечит противника. Это неудивительно – любой статичный фронт рано или поздно приходит к этому. Наверное, впервые в истории современные мирные технологии позволили максимально удешевить и упростить процесс. Для примера рассмотрим американский дрон-камикадзе Switchblade 300, стоимостью в 6 тыс. долларов.
Сравнительно недорого, надо отметить. Но украинские FPV-дроны с подвешенными противотанковыми гранатами стоят чуть более 350 долларов. Сравнивать стоимость и убойную силу этих образцов совершенно бессмысленно – возможно, именно поэтому в честь Switchblade на Украине не назвали еще ни одного ребенка.
А вот сугубо гражданский Starlink у националистов уже возведен в разряд культовых явлений. И это также пример мимикрии гражданских технологий под военные нужды. Пресловутая «адаптивность управления, активность, работоспособность, обученность, слаженность и опытность личного состава», о которой идет речь в издании Генштаба РФ, невозможна без широкого применения гражданских технологий. На разработку военных аналогов зачастую просто нет времени.
В название вынесена идея об армии постукраинского будущего. Остается надеяться, что Российская армия самой первой впитает в себя все инновации еще до крушения киевского режима. Автор: Евгений Федоров https://topwar.ru/210628-armija-postukrainskogo-buduschego.html
Свежие комментарии