Геррос
Книга Анатолия Ароновича Штамброка «Из царства Атея в Неаполь Скифский». Глава I. НА ПУТИ В АТЕЕВО ЦАРСТВО.
Геррос.
Сменялись века и народы. С востока на запад и с запада на восток по степным дорогам Приднепровья проходили легионеры, посланные римскими императорами, поднимали пыль повозки с кладью купцов, шли хазары собирать дань и половцы, гнавшие за собой связанных пленников, шли дружинники киевских князей отстаивать родную землю, шли татарские орды Мамая и турецкие янычары, раздавались песни гайдамаков, возвращавшихся в Запорожскую Сечь.
Степь кругом гладкая, и всем, кто проходил по степным дорогам, виднелись издалека огромные насыпи с каменными истуканами на вершине. Иногда величина кургана равнялась высоте церкви большого города. Кто соорудил эти курганы – выветрилось из памяти народов, но хранилось предание о каких-то гробницах под насыпью, старых, как мир.
В Древней Руси каждый большой курган обозначался своим именем и служил путнику знаком: сколько он прошёл и куда нужно идти. Расстояние от одного кургана до другого было вымерено и записано в книгах.
Князья выставляли дозоры возле курганов. А в случае нападения врага их укрепляли и обороняли границы княжества.
Больше всего курганов было в степных просторах низовья Днепра. Курганы отличались один от другого величиной и формой, и в народе метко обозначали их различие. Одни курганы называли острыми могилами, потому что их вершины были вытянуты и заострены, напоминая правильный конус. Широкими могилами называли курганы с выпученными боками, долгими – курганы удлиненные, рябыми – когда ссыпались два-три кургана в один, получая от этого неправильную, кривобокую форму. Если два кургана одинаковой величины стояли рядом, их называли близнецами. А самые большие курганы особой конструкции с крутыми боками значились толстыми могилами.
В народе ходила молва о несметных сокровищах, зарытых в курганах. Но разрыть всю насыпь – дело нелегкое, и в каком месте лежит клад никто не знал.
В низовьях Днепра триста лет назад была Запорожская Сечь. В церквах того края хранились подаренные запорожцами золотые и серебряные чаши, и ходила молва о их богатствах и таинственных кладах, зарытых ими в курганах.
Охотников искать клады было немало. Копали курганы по ночам, тайком. Но вместо золота находили битые горшки, а иногда скелеты. Чьи это кости? Может быть, тех, кто искал клад и погиб при обвале? Все могло быть. Никто не знал, как устроены курганы, и когда рыли в них проход – земля часто обрушивалась. Раскапывать курганы было опасно.
Говорили, что те, кто зарывал клад, оставляли заметные приметы, по которым его можно разыскать.
В 1884 году в «Одесском вестнике» было напечатано сообщение некоего Процюка о сокровищах, спрятанных неподалеку от Кривого Рога запорожскими казаками. Он писал, что знает, как их можно найти: «Слишком пятьдесят лет тому, в дни моей юности, отец мой передал мне завещанное ему моим дедом положительное и верное сведение о скрытом в земле, в минувшем столетии, значительном сокровище»… Далее он сообщал приметы: от кургана, называемого «Царева могила», на расстоянии ста сажен в поле скрыты сокровища.
Какой знак и в какую сторону от него лежит клад – Процюк утаил, зато о том, как устроен тайник, говорил со всеми подробностями. «Там вырыта яма глубиной в десять сажен, а из нее сделан проход в погреб, запертый десятью замками по сто пудов каждый и еще заложенный каменными плитами. А в погребе хранится ни много, ни мало – триста пудов золота и серебра».
Расчётливый Процюк подсчитал, что раскопки погреба с кладом потребуют слишком больших издержек, но он нашёл выход из затруднений. По его сведениям, там есть ещё тайник с боковым входом, до которого добраться легче. А в нём таится атаманский котёл с десятью пудами золота. Добыть его обойдется недорого.
Договорившись с хозяином земли, где должен быть клад, Процюк начал раскопки, но ни погреба, ни атаманского котла кладоискатели не нашли.
Легковерность кладоискателей была на руку охотникам до наживы, и они стали торговать секретами зарытых сокровищ; составляли поддельные грамоты с обозначением примет тайника и сбывали их по сходной цене.
В одной заветной грамоте говорилось: «Знаки покажут, где лежит добро. Пойдешь до Кучук-лимана… Там на горе могила, от могилы спустись вниз в долину по двенадцати великим ступеням, а там ещё четыре ступени в сторону грушевого дерева от него поворот и пять ступеней на холм… А там сокрыты сорок мер жемчуга и золота несметная сила».
Такие завещания писались на пожелтевшей бумаге, чтоб придать вид старины, иногда на медных пластинах или на камне. Но найти те приметы, что ведут к кладам, – это ещё не всё. Важно знать, когда можно начать поиски.
Существовало поверье, что клады открываются не то в четвертом, не то в пятом поколении после того, как они зарыты, или в какой-то особый день под великий праздник. А как это узнать? Шли к знахарям, носили дары и ждали, пока хватало терпения.
Нелегкий путь лежал к заманчивым кладам, хотя они и скрывались где-то рядом, вблизи проезжих дорог.
Издавна ходила молва о сокровищах в кургане «Острая могила», близ села Глебовка на Херсонщине. Кладоискатели разрыли насыпь и нашли скелеты человека и коня. Стали копать дальше – открылся склеп и в нём пять каменных гробниц. Кладоискателям стало жутко, и они сбежали. Дома воры ободрились и в следующую ночь снова пошли к кургану. Но когда пришли, увидели – земля обвалилась и засыпала склеп.
Бывали, правда, и удачи. В курганах или возле них находили какие-то неведомые вещи. Рассказывали, что в Александропольском кургане, называемом «Луговая могила»,встречались то кувшин с пеплом, то седло, а однажды – дубовый гроб с покойником. Вырывший этот гроб снова зарыл его в землю.
Золотая бляшка с головой орла из Александропольского кургана. IV век до н.э.
Кто и когда нашёл все это – уже никто не помнил, но случилось, что возле Александропольского кургана нашли золотые вещи. Было это в 1851 году. В Никополе строили церковь и обязали окрестных крестьян привезти для постройки по одному возу камня. Четверо крестьян добывали камни возле «Луговой могилы». У подножья её лежали тяжелые и неподатливые каменные глыбы. Окопав вокруг землю и сдвинув глыбу, крестьяне нашли под ней какие-то медные и золотые вещи с изображением чудовищ. Эти вещи они отвезли уездным властям, и о них сообщили в Петербург.
Там распорядились раскопать Александропольский курган. В течение трёх лет раскопки вёл А. Терещенко, чиновник и путешественник, выполнявший всякие поручения по учёной части. Он нашёл много вещей: мечи, наконечники стрел, обломки посуды, изображение быка на медной пластинке и позолоченные бляшки с узорами.
Терещенко начал раскопки с того места, где за год до него нашли древности крестьяне, но копал беспорядочно. Он довёл раскопки до основания насыпи или, как говорят археологи, до материка и нигде не обнаружил следов могилы. А судя по найденным вещам, там должно было быть погребение.
Учёные решили выяснить, в чём тут дело, и начали снова копать в Александропольском кургане. На этот раз раскопки вёл сведущий археолог А.Е. Люценко – директор Керченского музея древностей. Он и нашёл могилу в глубине материка, куда не дошёл Терещенко.
В могиле он открыл скелет и железный панцирь с позолоченными чешуйками, перстни и золотые бляшки с изображением львов, пантер и птиц. По бокам главного погребения были еще могилы со скелетами людей и лошадей. В одной из них был погребен верховой конь, поставленный на колени, с золоченой уздой и седлом, отделанным листовым золотом.
Люценко нашёл в Александропольском кургане более семисот золотых вещей. Тут были золотые пластинки с изображением античных божеств, выполненные греческими мастерами, и скифские прорезные рельефы, орнаментальные или с фигурами животных. Курган оказался древним погребением, а роскошь сопровождала его царская. Не была ли это усыпальница скифского царя и его приближенных?
Про такие пышные погребения писал древнегреческий историк Геродот. Он побывал в разных странах, много видел и слышал и рассказал, как скифы хоронят своих царей в области Геррос.
Свои рассказы о странах и народах Геродот читал на площадях в городах Греции и во время олимпийских игр в Афинах, когда туда стекалось много людей из разных городов. Соотечественники Геродота любили слушать его рассказы. Он сообщал нужные сведения.
Грекам своей земли не хватало, и они переселялись в разные страны на побережье Средиземного и Чёрного морей. Люди приходили слушать Геродота, чтоб узнать об обычаях чужих племён в тех краях, где поселились их сородичи.
Объехав многие страны, Геродот отправился на корабле к северным берегам Чёрного моря. Корабль подходил к Днепро-Бугскому лиману. Там стоял город Ольвия, что значит «счастливая».
Это поселение в стране скифов основали в VI веке до нашего летоисчисления выходцы из греческого города Милета. С корабля, подходившего к ольвийскому порту, Геродот увидел крепостные стены с башнями, опоясывающие город, белокаменные храмы и дома, крытые красной черепицей.
Ольвия расположилась на двух террасах в два яруса. Верхние и нижние кварталы соединяли каменные лестницы. В верхнем городе стояли храмы, статуи богов и почётных граждан. Богатые дома были с тремя мраморными портиками, окружавшими внутренний дворик, вымощенный цветной мозаикой. На пересечении прямых улиц лежала площадь – агора, где собирались свободные граждане решать государственные дела. Рабы туда не допускались. Постановления народного собрания высекались на каменных плитах и их устанавливали на площади.
Шумно было в ольвийском порту. Сюда шли корабли из разных городов Греции. С кораблей выгружались остродонные амфоры – глиняные сосуды, наполненные вином или оливковым маслом.
Скрипели повозки, запряженные быками. На них везли хлеб, солёную рыбу, кожу. Ольвийские купцы вывозили всё это из Скифии в обмен на вино и оливковое масло.
В Ольвии было много мастерских гончаров, ювелиров, косторезов, оружейников, продававших свои изделия скифам.
Геродот слышал в городе скифскую речь. Ему хотелось узнать, как живут скифы в степях. Со скифами степняками его свёл приближенный скифского царя Ариапейта – Тимн. Тимн пояснял то, что было непонятно Геродоту, а путешественник расспрашивал обо всем: когда и откуда появились скифы, как они воюют, празднуют и чтят мёртвых.
Геродот узнал, что в Ольвии стоял дворец с мраморными сфинксами и крылатыми грифонами, принадлежавший скифскому царю Скилу. Отец Скила был скиф, а мать гречанка, научившая его своему языку. Скил кочевал со своим племенем в степях и время от времени приезжал в свой дворец в Ольвию. Военную дружину он оставлял за стенами города, а сам переодевался в греческую одежду и пировал во дворце. Привыкнув к греческим обычаям, он стал поклоняться греческим богам и ходил на буйные празднества в честь бога виноделия Диониса.
Ольвийские стражники у ворот, похваляясь перед скифскими дружинниками силой греческих богов, повели их на высокую башню – посмотреть на царя Скила, совершающего обряды, посвящённые Дионису.
Войны дружины царя Скила тотчас рассказали обо всём увиденном своим соплеменникам. Это взволновало скифов, и народ отложился от царя Скила, и избрал на царство другого царя, его брата. Новый скифский царь, захватил бежавшего Скила и убил его. Записав этот рассказ, Геродот добавил:
«Так поступают скифы с теми, кто изменяет своим обычаям и верованиям отцов».
Много греческих поселений на побережье Крыма объединилось в Боспорском царстве. Боспор – по-гречески значит «бычья переправа». Так называли Керченский пролив — «Боспор Киммерийский». А на полуострове – там, где теперь стоит город Керчь, была столица Боспорского царства – Пантикапей.
Цитадель города возвышалась на горе, получившей позднее название Митридат. А на самом высоком месте горделиво стояла величественная статуя правителя, в накинутом на плечи пеплосе (плаще). Статуи боспорским царям ставились даже на площадях в Афинах, покровительствовавших Боспору. Боспорские купцы вывозили в Афины до миллиона пудов хлеба в год. Синды, меоты и другие небольшие племена, жившие по соседству и подчинявшиеся Боспорскому царству, увеличивали его хлебные богатства.
В городах Боспора завели винодельни, рыбозасолочные, ручные жернова, перемалывающие зерно. В мастерских изготовляли глиняные сосуды, покрывали их росписью, делали глиняные статуэтки. Ювелиры чеканили серебряные вазы, отливали и штамповали разные украшения. Постепенно Боспорское царство стало оттеснять Ольвию в торговле со скифами.
Выходцы из греческого города Гераклея основали город-государство возле нынешнего Севастополя. Он получил название Херсонес – то есть «полуостров» по-гречески, потому что был расположен на небольшом полуострове. Вокруг города, даже со стороны моря, были сложены мощные стены из прямоугольных, хорошо отесанных камней. Остатки крепостных стен и ворота с калиткой для вылазки воинов сохранились до наших дней.
По соседству с городом жили воинственные племена тавров, совершавшие набеги на херсонесцев.
Тавры, по-гречески *Ταυρο-ρως — *тауро-руси, издавна населяли те края и поэтому Крым называли Таврикой. Название тавров и Таврики по-греч. ταυ̃ρος «бык» , а местное население греки называли Ταυροσκúθαι, тавро-скифы — *Ταυρο-ρως. Этнос с именем ‘Рос’ в античной Таврии.
Город Херсонес был хорошо укреплен. А херсонесские земледельцы, жившие за городом, тоже обносили свои наделы каменными стенами. Кругом стояли крепости. Херсонес был отрезан от больших торговых путей. Со скифами херсонесцы торговали мало.
Греческие переселенцы жили на берегах Северного Причерноморья так же, как и на родине в Греции. Геродоту всё было знакомо и записывать сведения о жизни греков-переселенцев он не стал. Жили там ещё и исконные племена, перенявшие обычаи греков и говорившие по-гречески. Их жизнь тоже была не интересна Геродоту. Он только перечислил названия этих племён. Но больше всего Геродот расспрашивал о скифах, много записывал и написал о них целую книгу – одну из девяти.
Среди скифских племён Геродот различал скифов пахарей, кочевников и скифов, названных царскими. Царские скифы, кочевавшие в степях, были воинами и считали все другие скифские племена подвластными себе. Они собирали от всех племён дань и заставляли их выполнять повинности, как рабов. Постоянно на одном месте скифы не жили. Они погружали свой скарб на повозку, и это был их передвижной дом, пока они не останавливались на другом месте.
Геродот восхищался воинской доблестью скифов. Их конница считалась непобедимой. Скифы были в глазах
греков народом необыкновенным, они славились победой над могущественным войском персидского царя Дария I.
Персы захватили всю Грецию, и греки вели длительные войны, чтобы освободить свои города от подчинения персидским царям. А скифы воевали по-своему и Дарию не подчинились.
Дарий собрал большое войско, объединив его с силами подвластных народов, и двинул через Дунай, чтобы разом разгромить скифов. Скифы уклонялись от боя. Заманивая персов вглубь страны, они совершали быстрые и неожиданные налёты на растянувшиеся по степи отряды.
И всемирно известный завоеватель Дарий Великий бежал из Скифии с остатками разбитых войск. Так неожиданно для Дария закончился его поход.
Геродот собирал сведения о войне скифов с врагами его родины, он хотел понять, из чего складывается сила этих племен.
Не все нравилось Геродоту в обычаях скифов, но он считал их народом смелым, мудрым и справедливым. Геродот вспоминал о скифском царевиче Анахарсисе, признанном одним из семи великих мудрецов мира. Легендарный Анахарсис жил в Греции, вёл беседы с знаменитыми философами и законодателями. Беседы скифа Анахарсиса с мудрецом Солоном. Об Анахарсисе говорили ещё, что он научил людей гончарному делу. Возвращаясь в Скифию на корабле Анахарсис попал в шторм, молился всем богам и поклялся, что если он благополучно доберётся до Скифии, то принесёт богам благодарственную жертву. После опасного морского плавания Анахарсис по данному богам обету, совершил благодарное жертвоприношение не скифским, а греческим богам, втайне от сородичей. Узнав об этом скифы, убили Анахарсиса, как и вероотступника — скифского царя Скила.
Нравы скифов были жестокими, как и у многих других кочевых народов того времени. Пленных они убивали. Сдирали кожу со своих врагов и из черепов делали чаши. Геродот видел содранную кожу – она была тонкой и глянцевитой, отливая красивым желтоватым цветом. На пиршествах тому, кто больше всех убил врагов, больше наливали вина, а тот, кому никого убить не довелось, не получал ничего.
Акинак скифский кинжал Агафирса — VI-V вв. до н.э.
Греки называли всех, кто не принадлежал к их народу и не говорил по-гречески, – варварами. Варварами греки называли и скифов. Во времена Геродота у греков оставалось ещё много жестоких обычаев, и жестокость скифов была не в диковину. Об обычаях скифов Геродот записывал всё, что ему рассказывали, ничего не осуждая и не одобряя.
Геродот писал, что скифы не сооружают храмов. У них были боги, похожие на греческих богов, но больше всего они почитали бога войны – Арея (др.-греч. Ἄρης, микен. a-re — арий). В честь него они делали большой холм из хвороста, на вершину водружали меч и приносили в жертву коней.
Геродоту приятно было узнать, как глубоко чтут скифы могилы предков и с каким мужеством их защищают. Они готовы умереть, но не отдать могилы врагу.
Крылатая богиня Александропольского кургана. IV в. до н. э.
Геродот подробно описывал скифский обряд погребения царей. Когда царь скифов умирал, его тело бальзамировали и покрывали воском. Покойного царя укладывали на повозку с изображениями зверей и птиц и с бубенцами, чтоб звон их отгонял злых духов. Эта повозка объезжала всё царство от племени к племени. Каждое племя собиралось на похороны царя и провожало его до границы земли другого племени. При этом скифы царапали себе лицо, левую руку прокалывали стрелой и надрезали ухо, чтоб умилостивить царя и предотвратить возвращение его разгневанного духа.
Объехав все царство скифов, повозку везли в область Геррос. Там ожидала приготовленная могила. Тело царя опускали в могилу с дорогим оружием, с сосудами, наполненными вином и оливковым маслом, с любимыми украшениями. В представлении древних царь продолжал жить в загробном мире, и ему оставляли всё что нужно, чтобы он не испытывал никаких лишений.
Вокруг царской могилы рыли ещё могилы, соединенные коридорами. Там хоронили самых лучших коней из царской конюшни. Почесть оказывали не только коням, но и любимцам царя из его свиты. Удушив у могилы одну из наложниц царя, виночерпия, повара и конюха,их хоронили в боковых могилах. Царь продолжал царствовать в царстве мёртвых в привычном окружении своих слуг. Все скифские племена, подвластные царю, участвовали в погребальном обряде, принеся на могилу скифского царя горсть земли, и каждый год скифы добавляли землю на могилу, и со временем вырастал гигантский холм.
Здесь же на кургане скифы устраивали тризну, разбивали погребальную колесницу и приносили жертвы. Через год на холме убивали пятьдесят коней и воинов. Убитых коней насаживали на жерди, чтоб они стояли, и на них водружали убитых воинов. Так стояли на холме мертвые кони с мертвыми всадниками, а поверх насыпали землю и холм всё увеличивался.
Обряд погребения в Александропольском кургане во многом напоминал описание Геродота. Царскую усыпальницу окружали могилы коней. Были там гробницы воинов со своим вооружением и царских слуг.
Много таких высоких курганов стояло в низовьях Днепра и в Приднепровье. Учёные стали высказывать предположение, что в этих местах и была область Геррос. Но многие сомневались.
Курганные насыпи возводили над могилами многие племена – и половцы, и татары. В этой области были разные курганы, возможно, что среди них есть и гробницы древних греков или не скифских племён. Сомнения возрастали, когда стали разыскивать реки, упоминаемые Геродотом, и места поселений разных племён. География Геродота оказалась ошибочной. Многие реки текли не так, как указывал Геродот, а другие и совсем не нашли. Стали сомневаться: был ли Геродот в Ольвии?
Английский учёный Сейс доказывал, что Геродот нигде не был, не видел и не знал те страны, о которых писал. Он собирал разные побасенки из сочинений старых греческих писателей и хитро переделывал их в историю народов. Может быть, и Геррос – сказка? Доверять Геродоту не было оснований. Так думали сто лет назад многие учёные, но древности из случайных находок в Приднепровье мало-помалу накапливались в музеях и служили неопровержимыми доказательствами правдивости рассказов Геродота.
Царство Атея.
Книга Анатолия Ароновича Штамброка «Из царства Атея в Неаполь Скифский». . I. НА ПУТИ В АТЕЕВО ЦАРСТВО.
В 455-445гг. до н.э., когда Геродот совершал своё путешествие по греческим колониям Северного Причерноморья, и побывал в Ольвии, скифский город металлургов ещё не существовал, но невдалеке от Ольвии уже были скифские поселения. Геродот собирал сведения о жизни скифов у ольвийцев и у самих скифов, но он нигде не упоминал об этих поселениях.
В последние годы археологи нашли следы многих скифских поселений в разных местах. Возникали они поблизости от города металлургов и вдали от него, большие и малые. Сотни таких поселений скифов в разные времена размещались в лесостепной полосе от середины Приднепровья до верховий Дона. Среди них были и старые поселения, возникшие задолго до основания города металлургов. Геродот знал географию Скифии, подробно описывал этот край, знал округу Геррос с царскими гробницами, знал лесной край Гилею и рассказывал, где расселились скифские племена и их соседи, но он ничего не говорил ни о больших, ни о малых поселениях, ни о близких, ни о дальних.
карта — реки-скифии.
Скифские поселения строились обычно на возвышенностях, по берегам рек — «Истр с пятью устьями, Тирас, Гипанис, Борисфен (Днепр), Пантикап, Гипакирис, Герр и Танаис (Дон).» (Геродот, кн. IV, 47). , возле больших оврагов и укреплялись рвами и валами. скиф-При раскопках археологи обнаружили обломки скифской посуды и кости домашних животных, каменные зернотерки для размола зерна, лемеха и серпы, значит, в поселении жили скифские земледельцы.
Скифских земледельцев Геродот знал, и хорошо различал племена скифов кочевников и скифов пахарей, 
живущих на Днепре кочевников и скифов пахарей, живущих на Днепре, он называл «борисфенитами», то есть «днепровцами», но говорил обо всех, что скифы не живут оседло, а перекочевывают с места на место.
Слова Геродота разошлись с тем, что обнаружили археологи, хотя все другие его свидетельства всё чаще подтверждались археологическими раскопками и совпадали даже в мелочах. В чём тут дело – оставалось неясным, возможно, Геродот умалчивал о скифских поселениях, потому что оседлая жизнь была для него слишком обычной. А может, были какие-то другие причины? Ответ на эти вопросы учёные стали искать у самого Геродота.
Геродот записал слышанные им два сказания о происхождении скифов. Одно ему рассказали ольвийские греки, а другое – скифы.
То, что рассказывали греки, тоже было скифским преданием, но греки пересказывали его на свой лад. Они переделали имя скифского прародителя Таргитая (греч. Ταργιταος) в героя греческих легенд Геракла.
Вот этот скифский Геракл (Таргитай) пас быков возле Геракловых столбов, как называли греки нынешний Гибралтар. Оттуда на колеснице, запряженной конями, он погнал быков на восток и домчался до скифской земли, в то время никем не заселённой.
На скифской земле было холодно даже для полубога, Геракл завернулся в львиную шкуру и так заснул, а когда проснулся, увидел – его кони с колесницей исчезли.
Огорчённый Геракл пустился на поиски, обошёл всю страну и очутился в краю Гилеи. Там, – как рассказывали Геродоту ольвийцы, – он нашёл пещеру и в ней встретил странное существо – змееногую богиню, дочь реки Борисфен. Изумленный Геракл сдержался от всяких восклицаний и спросил: не видела ли она сбежавших коней? Змееногая женщина ответила, что кони у неё, но возвратит она их лишь после того, как Геракл станет её мужем.
Геракл согласился, ему не хотелось отправляться в путь пешком на другой край света. Змееногая богиня не торопилась возвращать коней, ей хотелось подольше удержать Геракла.
Так продолжалось до тех пор, пока у неё не народилось трое детей. Тогда она привела Гераклу лошадей с такими словами: я сберегла твоих коней, а ты наградил меня тремя сыновьями! Скажи, что мне с ними делать, когда они вырастут? Отослать тебе или оставить в моих владениях? Геракл рассудил, как нужно поступить. Он снял пояс с золотой чашей на пряжке и показал, как он опоясывается. Потом достал лук со стрелами и показал, как он натягивает тетиву. После этого он отдал лук и пояс змееногой супруге, сказав ей: «Когда сыновья возмужают, дай им эти вещи и посмотри, как они поступят. Тот, кто наденет пояс так, как я, и натянет тетиву так, как я, пусть останется здесь, а того, кто не сумеет – отошли отсюда».
Подросли сыновья, и змееногая богиня выполнила наказ Геракла. Двое из сыновей не сумели опоясаться и натянуть тетиву, как это делал Геракл, и она изгнала их из страны. А третий, младший сын змееногой богини Апи, по имени Скиф сумел натянут лук отца. Он остался царствовать в Скифии, и от него пошли цари славного скифского племени. «С тех пор, – говорили ольвийцы, – скифы носят на поясе чашу, памятуя о Геракле.»
Другое сказание, рассказанное Геродоту скифами, складывалось иначе: первым человеком на скифской земле был Таргитай. Отцом его скифы называли самого могущественного бога –Зевса, рождённого на острове Крит, но, записав слова скифов, Геродот тут же добавлял: «в это я не верю»
Во времена Геродота в воззрениях всех народов перемешивались мифы и жизнь. Верил в чудеса и Геродот, однако когда скифы повели свое происхождение от самого Зевса – это показалось ему слишком высокомерным. А то, что рассказывали скифы дальше, уже не вызывало особых сомнений.
«У Таргитая, – рассказывали дальше скифы, – было три сына —Липоксай (Λιποξαις), Арпоксай (Αρποξαις), Колоксай (Κολαξαις) . Когда они подросли, с неба упали золотые плуг и ярмо, секира и чаша. Первым увидел чудо старший сын —Липоксай .
Но когда Липоксай подошёл к золотым вещам, они загорелись со страшной силой, и он отпрянул назад. Тогда подошёл его средний брат Арпоксай и опять золото загорелось. А когда подошёл младший брат Колоксай , золото потухло, и он смог взять золотые вещи.
После того старшие братья потолковали между собой и решили уступить меньшому брату самое обширное царство, где хранилось священное золото. Так рассказывают скифы о себе, – заключил свою запись Геродот».
В том и другом сказании говорится о золотой чаше. Чаша у всех скифов была священным сосудом, ритон — сосуд напоминающий рог быка использовался во многих скифских ритуалах. Археологи нередко находили металлические или глиняные чаши, секиры — двусторонние топоры (лабрисы) в скифских погребениях. Священные предметы, о которых говорится в греческой и скифской легендах разные. В греческой легенде говорится о поясе и луке Геракла, который не всякий может натянуть, а в скифской – о золотом ярме и плуге, секире и чаше.
М.И. Артамонов, занимавшийся исследованием жизни скифов, усмотрел в двух версиях легенды о происхождении скифов мифологическую традицию разных народов. И в греческом и в скифском сказании говорится об оружии — о луке Геракла, и о золотой секире — прославляется воинская доблесть, и это сказание могло возникнуть в среде кочевых скифов воинов. В другом сказании говорится о земледельческих орудиях — ярме и плуге, посланных небом, оно могло сложиться в среде скифов пахарей.
О том, как жили скифы земледельцы у Геродота ничего не говорится, но у него есть рассказ о странном обычае скифов награждать землей на один год провинившихся хранителей золота, и Артамонов занялся его истолкованием.
Рассказ об этом скифском обычае у Геродота скуп. Опустив все подробности, он записал то, что слышал, а рассказывали скифы так: золото, упавшее с неба, почитали у скифов священным. Цари позаботились, чтоб священное золото хорошо оберегалось и внушало благоговение. Эту святыню чтут настолько ревностно, что раз в год устраивают празднества с обильными жертвоприношениями.
И во время этих празднеств случается необычное, и скифы обратили это необычное в свой обычай. Они рассказывали, что священное золото оберегает особый хранитель и если он заснёт во время празднеств, то, по их поверьям, не проживет больше года. Поэтому заснувшему хранителю золотых сокровищ давали столько земли, сколько он может объехать за день. Вот и всё, что записал Геродот.
Почему хранитель засыпал во время празднества? Почему его награждали землей за потерю бдительности? Почему после этого он жил не больше года? Тут все неясно. А у Геродота на этот счёт нет никаких пояснений. Раскрыть смысл рассказа можно лишь в сравнении скифских обычаев с обычаями других народов, именно, этим путём и пошёл Артамонов.
У Льва Николаевича Толстого есть рассказ «Много ли человеку земли надо». Там башкиры дарят человеку землю с тем же условием: сколько он обежит земли за один день, столько и получит. Алчность гонит человека, он бежит, выбиваясь из сил, стараясь как можно больше захватить земли, и на исходе дня, совершенно обессилев, падает замертво.
Может, скифы придумали такой хитрый дар заснувшему хранителю, рассчитывая, что алчность его погубит? Но почему тогда хранитель золотых сокровищ умирал не в тот же день, а через год? Опять неясно.
Артамонов пошёл дальше, он сопоставил скифские празднества с обычаями древних германцев, засвидетельствованными римским писателем Тацитом. Германские племена раз в год собирались перераспределять землю. Одни получали по своим заслугам больше, другие меньше, одним землю девали получше, другим похуже, а если возникали споры – решали жребием. И так каждый год проходил передел земли, и земледельцы ежегодно перекочевывали с места на место.
Похоже, что такой же порядок распределения земли был и у скифов. Пахари ежегодно собирались перераспределять землю, этот передел земли сопровождался земледельческим праздником и жертвоприношениями.
То, что у скифов существовал культ плодородия земли, подтверждается археологическими раскопками. Археологи нередко находили следы костров с остатками сожженных колосьев. Тем не менее, вопрос, почему хранитель небесных даров засыпал во время празднеств и награждался землей, всё же остается тёмным.
Прояснить эти обстоятельства могут другие обычаи, распространённые у многих первобытных народов. Многие племена переносили культ плодородия земли на избранного ими человека. Избранник становился царём-жрецом, олицетворяющим жизнь природы. Ему дарили всё, что он пожелает, ему давали земли, сколько он захочет, но царствовал он всего один год. Когда земля истощала свои силы, и отмирали её плоды – должен был умереть и царь-жрец. Его умерщвляли перед новым земледельческим годом – началом цветения земли.
Похоже на то, что скифы-пахари переносили культ плодородия земли на хранителя священных даров. Он, вероятно, и засыпал, как это требовалось по обряду, во время земледельческих празднеств, и ему давали земли сколько он захочет на время ежегодного перераспределения земли как царю-жрецу. Осенью, когда земля истощала свои силы и отцветала, должен был умереть и царь-жрец, возможно, в это время совершалось ритуальное убийство.
Теперь нашёлся ответ, почему Геродот не отделял особенности образа жизни скифов пахарей от жизни скифов кочевников. У скифов-земледельцев не было постоянных наделов земли. Раз в год всё скифское племя съезжалось на земледельческий праздник, и там перераспределялась плодородная земля. Распределял земли вождь племени или царь Скифии. Он, конечно, брал себе лучший и больший надел земли, потом получали землю старшины, и они тоже не оставались в обиде, а потом и все остальные скифы. Распределение земли сопровождалось религиозным обрядом, и во время него обширный надел получал на год жрец – хранитель священного золота.
Наделы земли находились то тут, то там, и скифы-пахари вели полукочевую жизнь. На зиму они заготовляли корм для скота и возвращались в селения, а весной уходили со стадами на луга. Постоянно в скифских селениях жили только ремесленники.
На рубеже V и IV веков до нашей эры жизнь скифов переменилась, их судьба стала зависеть не столько от племенных вождей, сколько от скифского царя Атея. О переменах жизненного уклада скифов свидетельствовало скифское искусство.
Б.Н. Греков обратил внимание на то, что в пору царствования Атея появляется много скифских бляшек с изображениями героя греческих мифов Геракла, убивающего немейского льва. Золотые бляшки были изготовлены греческими мастерами, для украшения скифских уборов и встречались в скифских гробницах. Не было ли изображение Геракла на золотых бляшках скифов отзвуком легенды о происхождении скифских царей от Геракла и змееногой богини Апи?
Если бы бляшки с изображением обнаженного Геракла, борющегося со львом, выполнялись только греческими мастерами, то ответить на это было нельзя ни «да» ни «нет». Оказалось, в то же время, и скифские мастера изображали борющегося со львом Геракла.
На рубеже V и IV веков до нашей эры появляются скифские бляшки с изображением не только зверей, но и человеческих фигур. Скифские мастера выполняли человеческие фигуры не так, как было принято изображать богов и героев в греческом искусстве. Греческие мастера любили изображать обнаженное тело, а на скифских бляшках люди всегда были в одежде. В греческом искусстве неизменно соблюдалась соразмерность, а скифские мастера соразмерность иногда нарушали, любили узорчатость, мелкие детали и часто изображали людей схематически.
В узорчато-схематизированном виде выполнена зернью золотая бляшка с изображением скифа в кафтане, борющегося со львом. Она хранится теперь в Историческом музее в Москве, бляшка повреждена, у неё отбита часть, где изображен лев, от него остались только лапы.
На золотых бляшках греческих и скифских мастеров – одна и та же сцена борьбы героя со львом, хотя изображается она не одинаково. Греческие мастера, превратив Таргитая в Геракла, придали ему черты героя греческого мифа, изображали его обнаженным, а скифские мастера перевели мотив греческого мифа на язык скифской легенды, ставшей общей для воинов и земледельцев. Таргитай, превращённый греками в Геракла, в изобразительном искусстве скифов снова перевоплощался в Таргитая на скифской бляшке.
Что же заставило греческих и скифских мастеров вспомнить старую скифскую легенду о прародителе скифов? Во времена царствования Атея появились важные причины обожествления царской власти, необходимо было соединить родословную царя Атея с богами, и скифские легенды обрели нужный царю Атею смысл.
В скифском и греческом варианте сказания о происхождении скифов царем становится один из трёх братьев – самый младший, и в его владениях остается обширная страна — Скифия.Задумав стать властителем всей Скифии, Атей подчинил себе правителей и объединил скифские племена от Приднепровья до Азовского моря. Ему было нужно узаконить захваченную власть с помощью древних сказаний о священных обычаях скифов не разделять земли, а передавать все владения в одни руки. Изображения Таргитая, скифского Геракла, должны были напоминать о могущественной власти Атея, завещанной легендарным героем, прародителем скифов.
Род скифских царей в легендах ведёт своё начало от змееногой богини скифов и героя Геракла. В царе Скифии хранится божественная сила, он герой, победитель и повелитель, и скифские мастера изобразительного искусства прославляют силу и героизм повелителя.
В царствование Атея появляются бляшки, изображающие скифа со скипетром, таким образом, царская власть утверждается и возвеличивается. Изображаются сцены походной жизни, как на вазе из кургана Куль-Оба, или бой всадника в панцире на вздыбленном коне, как в золотом гребне из кургана Солоха. В героических образах прославляется доблесть воинов и могущество скифского царства.
Скифия-Русь — монета царя Атея (Атаяса) Всё это нужно царю Атею и тем, кто ему служит, воинской старшине, ставшей опорой царской власти. Воинские старшины получают больше, чем все простые воины, дани от своих данников – земледельцев, скотоводов, ремесленников.
Греки называли имя скифского царя: «ATAIAZ» — Атаяс, коверкая скифскоеслово «Отец», так как в греческом нет шипящих звуков и звука «Ц». Царь Атей возводит мощные укрепления в городе металлургов, ремесленники со всей Скифии стекаются сюда. У скифских ремесленников прибавилось много дел, они снабжают скифских воинов оружием и походным снаряжением.
В цитадели скифского города металлургов останавливается царь Атей со своими приближенными, военной дружиной и стражей. Город в низовьях Днепра становится столицей Атеева царства. Отсюда царь Атей совершает походы в степь и возвращается держать совет с военачальниками, сюда приезжают вожди племён и купцы, отсюда спешат во все концы Скифии посланники царя Атея.
В 339 году до нашего летосчисления царь Атей собрал войско в большой поход. Ему уже тогда было девяносто лет, но замысел расширить и укрепить свое царство не покидал его, и он повёл своё войско на запад и переправился через Дунай.
Поход войска Атея остановил македонский царь Филипп, отец Александра Великого. Сильное войско царя Филиппа в сражении разбило скифов, и Атей был убит во время боя.
С 340 года до нашей эры государство скифов в нижнем Приднепровье распадается, город металлургов у Каменного затона клонится к упадку, и хотя жизнь продолжает ещё под стенами цитадели, но уже утрачена былая сила, слава и величие столицы Атеева царства.
Город ремесленников жил тревожно, в степях Приднепровья появились кочевые племена сарматов, которые подходили всё ближе и ближе к городу и жизнь его внезапно оборвалась.
Свежие комментарии