Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 16. Кульминация.
Итак, спустя целых 15 статей, не считая внецикловых, мы наконец-то вплотную подошли к моменту, который, по мнению автора, способен объяснить нам подавляющее большинство неясностей боя «Варяга» и «Корейца» 27 января 1904 г. Речь идет о событиях, происходивших в течение менее чем четверти часа, в период 12.03-12.15 по русскому времени, или 12.40-12.50 по японскому.
Мы оставили «Варяг» и «Кореец» в 12.38 (по японскому времени, опережающему русский хронометраж в Чемульпо на 35 минут). К этому моменту «Варяг» сражался 18 минут, из них первые 15 – только с «Асамой», потому что малый ход крейсера и о. Пхальмидо (Йодольми) воспрепятствовали ведению огня остальных японских крейсеров. «Варяг» уже получил некоторые повреждения, но, конечно, пока еще сохранял боеспособность, а канонерка и вовсе никакого урона не понесла. Но артиллеристы «Асамы» потихоньку пристрелялись, в 12.35 огонь открывает «Чиода», следом и другие крейсера, и далее повреждения «Варяга» начинают нарастать лавинообразно.
12.37 Огонь по «Варягу» возобновляет «Нанива», начав пристрелку левым бортом.
12.39 В бой вступает «Ниитака» - согласно «Боевому донесению» своего командира, огонь открыли носовая и бортовая 152-мм пушки, дистанция до «Варяга» составляла» 6 500 м (примерно 35 кабельтов). И, одновременно, в это же самое время по «Варягу» начинает стрелять и «Такачихо» - 152-мм орудиями левого борта с дистанции 5 600 м (30 кабельтов)
Тут хотелось бы вставить пару слов о точности определения дистанции японскими крейсерами. Как мы уже говорили ранее, в отличие от «Варяга» и «Корейца», вынужденных пользоваться микрометрами Люжоля-Мякишева, все японские крейсера были оборудованы оптическими дальномерами Барра и Струда, что, конечно же, давало им большие преимущества. В теории, потому что практически надо был еще уметь ими пользоваться. Мы можем смотреть абсолютно любую схему боя – хоть очень распространенную В. Катаева, хоть японскую из официальной «Мейдзи», хоть А.В. Полутова, хоть любую другую – везде в 12.39 «Такачихо» находился от «Варяга» дальше, чем «Ниитака». Но при этом «Такачихо» стреляет по «Варягу» с 5 600 м, а ближний к нему «Ниитака» - 6 500 м. Мы же ругаем исключительно мичмана графа А.М. Нирода…
12.40 Японцы фиксируют третье попадание в крейсер – предположительно, это был 152-мм снаряд с «Нанива», попавший, по мнению командира японского флагманского корабля, в середину корпуса «Варяга». И именно в это самое время, по всей видимости, «Варяг» прошел траверз о Пхальмидо (Йодольми). Вспомним, что запись в вахтенном журнале «Варяга» начинается: «12.05 (12.40 по японскому) «Пройдя траверз острова «Yo-dol-mi»…». Но перед тем, как мы продолжим эту фразу, попытаемся оценить повреждения «Варяга» к этому времени, тем более, что в их описание в одной из предыдущих статей, возможно, вкралась ошибка.
Как мы уже говорили раньше, первое попадание в «Варяг», зафиксированное японцами (и подтвержденное в ходе ремонта крейсера, после его подъема), достигнуто 203-мм снарядом в корму корабля. На «Асаме» его наблюдали как «попадание в район кормового мостика, где сразу же возник сильный пожар», и мы предположили, что речь идет о сильном пожаре на шканцах, описанном в вахтенном журнале, в ходе которого загорелись патроны с бездымным порохом. Но «Варяг» все-таки не парусный фрегат седых времен, а бронепалубный крейсер, и для кораблей этих времен «на шканцах» означало «в средней части палубы корабля, до кормовой мачты» (большое спасибо Александру под «ником» «Ищущий», указавшему на эту ошибку). Таким образом, расстояние от места попадания 203-мм снаряда до района пожара слишком велико, чтобы утверждать, что возгорание произошло вследствие данного попадания, хотя бывает, конечно, всякое.
Однако же вахтенный журнал «Варяга» содержит описание и других повреждений – помимо указанных уже пожара и попадания в правое крыло мостика, вызвавшее гибель А.М. Нирода, в этот период времени (до прохода траверза о. Пхальмидо-Йодольми) было также попадание в мачту: «Другими снарядами почти снесен боевой грот-марс, уничтожена дальномерная станция № 2, подбиты орудия №№ 31 и 32», возник «пожар в рундуках жилой палубы, вскоре потушенный», а кроме того, еще было «подбито 6” орудие № 3 причем вся прислуга орудия и подачи убита или ранена, одновременно тяжело ранен плутонговый командир Мичман Губонин, продолжавший командовать плутонгом и отказавшийся идти на перевязку, пока не упал».
Так вот, вполне возможно, что первое попадание 203-мм снаряда в корму крейсера вахтенным журналом не описано вовсе, или же вызвало упомянутый пожар в жилой палубе. Что же до пожара на шканцах, то вполне возможно, что он стал следствием попадания в грот-марс, которое японцы в ходе боя не зафиксировали. Это нормально, так как общее количество попаданий в корабль – 11, или даже 14 (все это по японским данным), но при этом «Боевые донесения» описывают только шесть из них.
Позднее, при подъеме «Варяга» японцы обнаружили 12 пробоин в верхней палубе крейсера, как раз в районе грот-мачты, в том числе и на шканцах, и их вполне мог оставить крупнокалиберный снаряд, попавший в грот-марс. Соответственно, не исключено что один из таких осколков (раскаленный металл) и вызвал пожар на шканцах, который тушил ревизор Черниловский-Сокол. Впрочем, не исключено, что пожар (и пробоины в палубе) вызваны разрывом другого снаряда, чей взрыватель сработал над крейсером, скажем, при контакте с рангоутом «Варяга». В общем, корма корабля оказалась осыпана осколками, не исключено, что какие-то из них заклинили шестидюймовые орудия №8 и №9, а также вывели из строя еще одну 75-мм и две 47-мм пушки. Правда, вахтенный журнал «Варяга» сообщает о том, что причиной пожара на шканцах и выхода из строя упомянутых орудий стало попадание вражеского снаряда в палубу, но (с учетом того, что бездымный порох мог и взорваться) тут легко можно было ошибиться.
Попадание в грот-марс вызвало людские потери (погибло четверо матросов), оба установленных на нем 47-мм орудия (№№32 и 32), а также второй дальномерный пост вышли из строя. Точно известно, что попавший в правое крыло мостика снаряд стал причиной гибели еще четверых человек. На корме крейсера было убито за весь бой 10 человек, но тут, к сожалению, нельзя сказать точно, когда именно это произошло – но очень вероятно, часть из них пала в ходе описанных выше событий.
А вот попадание с «Нанивы» представляет собой в некотором роде загадку. Японцы видели его, но точно привязать его к конкретным повреждениям не получается – в принципе, это могло быть либо попадание в третью дымовую трубу крейсера, либо же пробоина в фальшборте правого борта (размером 0,75 на 0,6 м)
В вахтенном журнале «Варяга» нет подходящего описания, но зато есть сведения о подбитом орудии №3. Точное время его повреждения не указано, теоретически, оно может совпадать с попаданием «Нанивы», но не совпадает по месту, и скорее всего, что оно было вызвано осколками другого снаряда, возможно даже не прямого попадания, а разрыва у борта. Следует отметить, что у орудия №3 погиб еще один человек.
Таким образом, на момент прохода траверза о. Пхальмидо (Йодольми) крейсер, по всей видимости, получил попадания 4 снарядов, и не исключено что еще один снаряд разорвался прямо над палубой в корме. По всей видимости, погибло не менее 10- 15 человек, а может и больше. Много это или мало? Отметим, что на бронепалубном крейсере «Аврора» за все время Цусимского сражения погибло только 10 человек, не считая тех, кто умер от ран позднее. На «Олеге» (также за все сражение) погибло 12 человек.
«Варяг» потерял как минимум столько же, а скорее даже больше, всего за 20 минут.
Но вот, ориентировочно в 12.38 «Варяг» проходит на траверз О. Пхальмидо (Йодольми), теперь впереди – относительно широкий плес. Выйдя на него, русские корабли могут маневрировать более-менее свободно, но только как можно этим воспользоваться?
К сожалению, не так просто указать местоположение японских кораблей в этот момент боя. Как мы уже говорили ранее, схемы боевого маневрирования кораблей очень грубы и содержат множество ошибок. Вот взять, например, общеизвестную схему В. Катаева.
Забегая чуть вперед, отметим, что в вахтенном журнале «Варяга» ясно сказано, что повреждение руля у крейсера возникло в 12.05 по русскому времени (и в 12.40 по японскому) после прохода траверза о. Йодольми, но у В. Катаева этот момент зафиксирован почему-то не в 12.05, а десятью минутами позднее, в 12.15 (12.50). Далее В. Катаев постарался отметить местоположение вражеских кораблей на то же время – увы, его предположения полностью опровергаются «Боевыми донесениями» японских командиров. Так, например, согласно схемы В. Катаева, «Асама» до 12.15 (12.50) могла вести бой только левым бортом, в то время как ее командир, Ясиро Рокуро, ясно указывает, что начиная с 12.00 (то есть с 12.35 по японскому) «Асама» стрелял правым бортом. Да, расхождения в минуту-другую, конечно, возможны, но… более чем в четверть часа?! «Чиода», следовавший за «Асамой», в 12.05 стрелял по русским кораблям правым бортом, согласно схемы В. Катаева, это невозможно.
Возьмем теперь схему из официальной японской историографии «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.)». Анализ японских боевых донесений позволяет предположить, что в 12.38, когда «Варяг» проходил траверз о.Пхальмидо (Йодольми) положение японских кораблей было примерно следующим
А затем берем лоцию водного района Чемульпо, которую мы уже приводили ранее, и вырежем из нее нужный нам участок. Отметим на нем синим границы отмелей, куда «Варяг» не мог бы войти, и сопоставим ранее приведенной схеме. Необходимо отметить, что при сопоставлении японскую схему (как, кстати, и схему В. Катаева) необходимо разворачивать по диагонали, так как при обычном расположении листа направление на север на них не совпадает. Положение «Варяга» к 12.38 показано сплошной черной стрелкой, приблизительное расположение японских кораблей и направление их движения – красными стрелками.
Поставим себя на место Всеволода Федоровича Руднева. Что он видел? Крейсера Сотокичи Уриу ринулись перегораживать дорогу к Восточному каналу, и сейчас она, конечно, надежно перекрыта. Но зато открылся проход к Западному каналу: две двойки японских крейсеров все еще идут на юг, и только «Асама» и «Чиода» повернули назад, похоже сообразив, что русским не следует давать прохода. И если сейчас повернуть вправо, то есть в сторону Западного канала (на схеме – черная пунктирная стрелка)…
Разумеется, японцы ни за что не дадут прорваться, но дело в том, что теперь, для того, чтобы перехватить «Варяг» и «Кореец», им придется разворачиваться и «бежать» на север. При этом управление маневрированием трех «двоек» крейсеров на относительно небольшом плесе – очень непростая задача. Малейшая ошибка – и отряды будут створиться, мешая вести огонь друг другу. Собственно говоря, уже и сейчас «Нанива» и «Ниитака» близки к тому, чтобы оказаться на линии между «Варягом» и двойкой «Такачихо»-«Акаси». Следуя на запад «Варяг» и «Кореец» смогут вести огонь по противнику полными бортовыми залпами, но далеко не факт, что это получится у всех японских крейсеров. Кроме того, японцы уже немного «промахнулись», уйдя южнее, чем следовало бы, так кто знает, может хотя бы один из их отрядов не сразу среагирует на движение «Варяга» вправо, на запад, продолжая движение к югу?
Иными словами, поворот вправо не сулил какой-то победы или прорыва, результатом его в любом случае становилось сближение с японцами – но сближение, если можно так выразиться, на своих условиях. Не бежать вперед, под бортовые залпы противника, отвечая ему только огнем носовых орудий, но попытаться заставить поступить так его самого.
Альтернативы? Их не было. Дорога влево (на восток) – путь в никуда, там отмели и залив Императрицы, из которого для крейсера не было выхода. Дорога в сторону Восточного канала – «героическая» атака в лоб шести японских крейсеров, при том что, следуя этим курсом, «Варяг» мог использовать только носовые орудия. То есть то же самое сближение, как и при движении в Западный канал, но на максимально невыгодных для себя условиях.
Таким образом, поворот вправо являлся единственным разумным выбором, но при одном условии – если командир крейсера все-таки собирался вести бой, а не имитировать его. И вот тут мы как раз и подходим к одному из краеугольных столпов теории «ревизионистов»: по их мнению, В.Ф. Руднев к этому времени уже вовсе не собирался сражаться – решив, что крейсер уже достаточно «натерпелся» вражеского огня, он хотел «с чувством выполненного долга» вернуться на рейд в Чемульпо.
Однако, всего лишь один взгляд на лоцию полностью опровергает эту гипотезу. Дело в том, что если Всеволод Федорович собирался вернуться на рейд, то поворачивать вправо ему было категорически нельзя.
Как мы помним, крейсер шел малым ходом – его собственная скорость не превышала 7-9 узлов, еще сколько-то (до 9-11) «Варягу» придавало течение. При этом справа у крейсера был о. Пхальмидо (Йодолми), а вот течение в том районе было направлено под углом в левый борт крейсера.
Если мы принимаем в качестве гипотезы, что «Варяг» не собирался разворачиваться, а должен был пройти на запад вдоль острова, то мы увидим, что направление течения практически совпадает с направлением его движения – то есть крейсер получал дополнительно около 3 узлов хода за счет течения, которое бы при этом еще немного сносило бы его от о. Пхальмидо (Йодольми). А вот если бы он собирался разворачиваться…
Надо сказать, что корабль при сколько-то резкой циркуляции всегда теряет скорость – это естественный физический процесс. Кроме того, при развороте в Чемульпо, то самое течение, которое до этого подталкивало корабль вперед и добавляло ему скорости, теперь, наоборот, препятствовало бы его движению к рейду. В общем, разворот вправо на 180 градусов у о. Пхальмидо (Йодольми) привел бы лишь к тому, что крейсер практически потерял скорость, двигаясь едва на 1-2 узлах, при этом сильное трехузловое течение сносило бы его на камни острова. То есть разворот вправо, попросту говоря, вел отнюдь не к скорейшему возвращению на рейд, а к созданию полноценной аварийной ситуации, выкрутиться из которой было бы совсем непросто. И это не говоря уже о том, что почти потерявший скорость корабль становился отличной целью для японских артиллеристов.
Правда, есть еще вариант - к западу от о. Йодольми лоция вроде бы показывает наличие узенького прохода, чисто теоретически позволяющего обойти островок с севера и вернуться на рейд. Но по факту это совершенно нереальная возможность, потому что проход слишком узок, и соваться на него при сильном боковом течении, да еще и почти потеряв скорость, это форменное самоубийство. Тем более все знали о наличии подводных камней у о. Пхальмидо, и не было никакой гарантии на то, что их на этой узенькой полоске не будет. Авария японского судна (отмечено на схеме) отлично иллюстрирует, куда мог завести подобный оптимизм. Да и, собственно говоря, «Варяг» и не делал попытки обойти остров этим путем (показано на схеме бирюзовым).
Таким образом, если бы В.Ф. Руднев собирался прервать бой и вернуться на рейд, крейсер «Варяг», конечно, повернул, но не вправо, а влево, как раз туда, куда чуть позже повернет «Кореец» (на схеме отмечено зеленой стрелкой). Подобный разворот не создавал никаких навигационных проблем, потому что в этом случае течение сносило бы крейсер от отмелей, ограничивающих фарватер с востока, но до о. Йодольми при этом оставалось бы достаточно пространства. Да и вообще, если мы собираемся выходить из боя, то логичнее было бы отворачивать ОТ противника (поворот влево), но никак не НА противника (поворот вправо) не так ли?
А вот поворот вправо практически лишал «Варяг» возможности нормального возвращения на рейд Чемульпо. Поворачивая в этом направлении, крейсер мог далее следовать только в сторону Западного канала (черная стрелка на схеме) и на сближение с японскими крейсерами, которые, конечно, пойдут его перехватывать (а «Асама» уже шла). Попытка развернуться «через правое плечо» так, чтобы вернуться на фарватер, ведущий на рейд, автоматически приводила к аварийной ситуации, которую В.Ф. Руднев, естественно, всеми силами должен был избегать.
Собственно говоря, именно поворот «Варяга» вправо автор настоящей статьи считает основным доказательством того, что «Варяг» на самом деле собирался воевать, а не имитировать бой.
Но что произошло дальше? Читаем вахтенный журнал «Варяга»:
В том, что как минимум два японских снаряда попали в «Варяг» как раз в это время, никаких сомнений не имеется. Вспомним, что японцы зафиксировали попадание 152-мм снаряда с «Нанивы» в центральную часть крейсера, но кроме того, в 12.41 на «Асаме» наблюдали попадание 203-мм снаряда между передним мостиком и первой дымовой трубой. Уже после подъема «Варяга» в палубе у этого мостика была обнаружена крупная пробоина 3,96 м на 1,21 м и десять мелких пробоин рядом с ней. В это же время на «Такачихо» наблюдали попадание 152-мм снаряда вблизи орудия перед носовым мостиком, а на «Асаме» - 3 или 4 попадания снарядами того же калибра в середину корпуса (это сомнительно, так как соответствующих повреждений не обнаружено, но, с другой стороны, могло быть попадание в рангоут).
И вот… как мы уже говорили в прошлой статье, есть подозрение (но не уверенность!) в том, что на самом деле рулевое управление из строя не выходило, и данный факт есть лишь фантазия В.Ф. Руднева. Рассмотрим обе версии: №1 «Конспирологическая», согласно которой рулевое управление оставалось целым, и №2 «Официальная» - что рулевая колонка все же оказалась повреждена.
«Конспирологическая» - здесь все очень просто. Около 12.38 Всеволод Федорович принял решение развернуться вправо, чтобы идти к Западному каналу. На «Варяге» подняли сигнал «П» (поворот вправо) и, повернув руль в соответствующее положение, приступили к повороту. Однако уже после начала поворота, примерно в 12.40 осколками снаряда контужен командир крейсера и тяжело ранен рулевой старшина. В результате управление крейсером ненадолго потеряно, и корабль, вместо того, чтобы повернуть примерно на 90 град., чтобы пройти вдоль о. Пхальмидо (Йодольми), поворачивает едва ли не на 180 град., то есть непосредственно в остров.
Командир приходит в себя, вот только что он тут может теперь сделать? Ситуация именно такая, как мы описали ее раньше: «Варяг» идет на остров, имея самый малый ход, а течение сносит его на камни. Очевидно, что Всеволод Федорович начинает принимать энергичные меры по спасению корабля. Что было сделано точно, мы, увы, вряд ли когда узнаем.
Командиры «Ниитаки» и «Нанивы» в своих «Боевых донесениях» отметили, что «Варяг» укрылся за о. Пхальмидо (Йодольми) в 12.54-12.55. Русским источникам это не противоречит, и с учетом того, что попадание, вызвавшее временный паралич управления крейсером, случилось в 12.40-12.41, с момента попадания до ухода за о. Пхальмидо (Йодольми) прошло менее 15 минут. Вероятнее всего, что крейсеру за это время действительно пришлось давать задний ход, и затем, отойдя от острова на достаточное расстояние, снова двигаться вперед.
Возможно, что при сближении с островом «Варяг» коснулся камней, но быть может, этого на самом деле не случилось. В сущности, достоверно известно лишь одно – где-то в промежутке с 12.40 и до 12.55 крейсер получил роковую пробоину в левый борт, на уровне ватерлинии, площадью около 2 кв. м причем нижний ее край находился на 80 см ниже ватерлинии. Нельзя исключать, что именно это попадание было замечено на «Наниве» как попадание 152-мм снарядом в среднюю часть корпуса в 12.40, или несколько попаданий туда же, наблюдаемых на «Асаме» 12.41, но скорее всего, что оно случилось позднее, когда крейсер на самом малом ходу пытался как-то маневрировать у о. Пхальмидо (Йодольми).
Изучив вахтенные журналы «Варяга» и «Корейца», а также иные документы, автор предполагает наиболее вероятной такую реконструкцию:
12.38-1240 – где-то в этом промежутке «Варяг» начинает поворот вправо, на запад;
12.40-12.41- попадание 203-мм снаряда приводит к тому, что на крейсере утрачивают управление кораблем;
12.42-12.44 – где-то в это время В.Ф. Руднев приходит в себя, управление крейсером восстановлено, но его тащит на камни о. Пхальмидо (Йодольми») и Всеволод Федорович приказывает «Полный назад». Естественно, выполнить его команду одномоментно нельзя – паровые машины крейсера, это не двигатель современного автомобиля;
12.45 – «Варяг» получает еще одно серьезное попадание 203-мм снарядом в корму, прямо за кормовыми 152-мм орудиями, при этом начинается сильный пожар. Из «Боевого донесения» командира «Асамы»: «12.45 8-дм снаряд попал в палубу за кормовым мостиком. Возник сильный пожар, стеньга фок-мачты свесилась на правый борт». Примерно тогда же (плюс минус пять минут) «Варяг» получает пробоину в борт на уровне ватерлинии, и его кочегарка начинает заполняться водой;
12.45-12.50 Крейсер отходит от острова на достаточное расстояние для того, чтобы дать ход вперед. В.Ф. Руднев принимает решение выйти из боя для оценки повреждений;
12.50-12.55 – «Варяг» начинает движение вперед и скрывается за о. Пхальмидо (Йодольми), чем на некоторое время препятствует ведению огня по нему.
После этого крейсер отступает к якорной стоянке (но к этому мы еще вернемся).
Казалось бы, ну и что же во всем это такого предосудительного? Да, трагическая случайность, с потерей управления, но крейсеру все же удалось выкрутиться, а что получил при этом тяжелое повреждение, исключающее прорыв – ну так в бою корабль был, не на прогулке. Однако… давайте посмотрим на все это под другим углом. Ведь кто-то мог охарактеризовать действия русских моряков, например, вот так:
И ведь в каком-то смысле это было правдой, потому что разворот «Варяга» к о. Пхальмидо действительно создал аварийную ситуацию, в результате которой крейсер то ли касался камней, то ли нет, но, что совершенно наверняка, потерял скорость и вынужден был давать задний ход прямо перед приближающимся неприятелем. И именно в это время «Варяг» получил дыру в борту в два квадратных метра, вызвавшую затопление кочегарки и крен в 10 градусов на левый борт. Продолжать бой в таком состоянии, корабль, конечно, не мог.
Конечно, Всеволод Федорович получил ранение, так что ему вполне извинительно было утратить ненадолго контроль над обстановкой – а много времени на разворот в о.Пхальмидо и не требовалось. Рулевой старшина также был ранен, а если бы и нет, не его дело самостоятельно менять курс корабля. Но, во-первых, все-таки рана В.Ф. Руднева не была серьезной, а во-вторых, в боевой рубке крейсера вообще-то находился старший штурманский офицер «Варяга» Е.М. Беренс – и вот он никак не должен был позволить кораблю развернуться на камни.
Строго судить Евгения Михайловича достаточно сложно. Только что он занят был прокладкой курса по фарватеру Чемульпо, весьма непростому в плане навигации, и вдруг – попадание снаряда, ранение командира, гибель матросов и т.д. Кто знает, что он делал в этот момент, возможно – кинулся на помощь В.Ф. Рудневу, но вот того, что он должен был делать – проследить, чтобы крейсер не развернуло на камни, он не сделал. А Всеволод Федорович, все-таки, «первый после Бога», и за все, происходящее на корабле, отвечал именно он.
Автор настоящей статьи вовсе не утверждает, что В.Ф. Руднев действительно лгал в рапорте относительно поврежденного рулевого управления. Но, рассуждая в рамках «конспирологической» теории, у него были к тому основания, потому что повреждение руля в результате угодившего в корабль вражеского снаряда, очевидно, снимало ответственность за создание аварийной ситуации (развороту «Варяга» к о. Пхальмидо).
Вот и вся «конспирологическая» версия: что же до «официальной» версии, то в ней все то же самое… за тем исключением, что рулевая колонка «Варяга» действительно была повреждена и что разворот к о. Пхальмидо не мог быть предотвращен ни командиром, ни старшим штурманским офицером крейсера.
Таким образом, мы приходим к следующим выводам:
1. Пройдя траверз о. Пхальмидо (Йодольми) и поворачивая вправо, «Варяг» не имел возможности развернуться, чтобы уйти на рейд Чемульпо – с учетом его малой скорости и течения, попытка такого разворота автоматически приводила к аварийной ситуации, в которой крейсер почти полностью терял скорость и с высокой долей вероятности садился на камни у Йодольми. Очевидно, что Всеволод Федорович не мог не понимать этого.
2. Поворот вправо (без разворота) приводил «Варяг» и следующий за ним «Кореец» на курс на Западный канал и на сближение с кораблями японской эскадры.
3. Если бы В.Ф. Руднев желал бы выйти из боя, ему следовало поворачивать влево – двигаясь таким образом, он мог вернуться на фарватер, не создавая аварийной ситуации.
4. С учетом вышесказанного, можно утверждать, что сам факт поворота «Варяга» на запад (вправо) после выхода с фарватера Чемульпо свидетельствует о желании В.Ф. Руднева вести решительный бой с эскадрой противника.
5. Также с учетом сказанного выше, с высочайшей долей вероятности разворот к о. Пхальмидо являлся не следствием осознанного решения, а произошел либо в результате повреждения рулевой колонки, либо в результате кратковременной потери управления кораблем по причине ранения его командира и невыполнения своих обязанностей старшим штурманским офицером Е.М. Беренсом (возможно, верно и то, и другое одновременно).
6. В результате разворота к о. Пхальмидо (Йодольми) и связанной с этим потери скорости «Варяг» получил критическое повреждение.
7. Рассуждая в рамках «конспирологической» теории, допускающей осознанную ложь В.Ф. Руднева в написанных им рапортах, мы приходим к выводу, что если Всеволод Федорович и лгал, то смысл его лжи заключался не в том, чтобы скрыть свое нежелание сражаться, а в том, чтобы «заретушировать» неудачный разворот у о. Пхальмидо и связанное с ним критическое повреждение «Варяга».
По всей видимости, Всеволоду Федоровичу просто не повезло (или, наоборот, повезло, тут уж как посмотреть). С высочайшей долей вероятности, если бы не японский снаряд, поразивший крейсер в 12.41 и на время выбивший «из игры» В.Ф. Руднева (а также, возможно, повредивший рулевую колонку корабля), то мы бы сегодня читали в источниках о крейсере и канонерской лодке, принявших свой последний бой на плесе за фарватером Чемульпо и героически погибших в неравном бою на пути к Западному каналу. Однако же кратковременный «выход из строя» В.Ф. Руднева в сочетании с ошибочными действиями Е.М. Беренса или же повреждение рулевой колонки привело к тому, что крейсер едва не сел на камни и получил повреждения, делающие продолжение прорыва совершенно нецелесообразным.
В обсуждениях данного цикла статей много было сказано о «договорняке» между В.Ф. Рудневым и офицерами крейсера и канонерской лодки. Мол, вахтенные журналы заполнялись уже после боя, так что господа могли договориться между собой о том, что именно туда вписать. В следующей статье мы попробуем оценить вероятность такого развития событий на основании описаний боя, данных в вахтенных журналах обоих русских кораблей.
Мы оставили «Варяг» и «Кореец» в 12.38 (по японскому времени, опережающему русский хронометраж в Чемульпо на 35 минут). К этому моменту «Варяг» сражался 18 минут, из них первые 15 – только с «Асамой», потому что малый ход крейсера и о. Пхальмидо (Йодольми) воспрепятствовали ведению огня остальных японских крейсеров. «Варяг» уже получил некоторые повреждения, но, конечно, пока еще сохранял боеспособность, а канонерка и вовсе никакого урона не понесла. Но артиллеристы «Асамы» потихоньку пристрелялись, в 12.35 огонь открывает «Чиода», следом и другие крейсера, и далее повреждения «Варяга» начинают нарастать лавинообразно.
12.37 Огонь по «Варягу» возобновляет «Нанива», начав пристрелку левым бортом.
12.39 В бой вступает «Ниитака» - согласно «Боевому донесению» своего командира, огонь открыли носовая и бортовая 152-мм пушки, дистанция до «Варяга» составляла» 6 500 м (примерно 35 кабельтов). И, одновременно, в это же самое время по «Варягу» начинает стрелять и «Такачихо» - 152-мм орудиями левого борта с дистанции 5 600 м (30 кабельтов)
Тут хотелось бы вставить пару слов о точности определения дистанции японскими крейсерами. Как мы уже говорили ранее, в отличие от «Варяга» и «Корейца», вынужденных пользоваться микрометрами Люжоля-Мякишева, все японские крейсера были оборудованы оптическими дальномерами Барра и Струда, что, конечно же, давало им большие преимущества. В теории, потому что практически надо был еще уметь ими пользоваться. Мы можем смотреть абсолютно любую схему боя – хоть очень распространенную В. Катаева, хоть японскую из официальной «Мейдзи», хоть А.В. Полутова, хоть любую другую – везде в 12.39 «Такачихо» находился от «Варяга» дальше, чем «Ниитака». Но при этом «Такачихо» стреляет по «Варягу» с 5 600 м, а ближний к нему «Ниитака» - 6 500 м. Мы же ругаем исключительно мичмана графа А.М. Нирода…
12.40 Японцы фиксируют третье попадание в крейсер – предположительно, это был 152-мм снаряд с «Нанива», попавший, по мнению командира японского флагманского корабля, в середину корпуса «Варяга». И именно в это самое время, по всей видимости, «Варяг» прошел траверз о Пхальмидо (Йодольми). Вспомним, что запись в вахтенном журнале «Варяга» начинается: «12.05 (12.40 по японскому) «Пройдя траверз острова «Yo-dol-mi»…». Но перед тем, как мы продолжим эту фразу, попытаемся оценить повреждения «Варяга» к этому времени, тем более, что в их описание в одной из предыдущих статей, возможно, вкралась ошибка.
Как мы уже говорили раньше, первое попадание в «Варяг», зафиксированное японцами (и подтвержденное в ходе ремонта крейсера, после его подъема), достигнуто 203-мм снарядом в корму корабля. На «Асаме» его наблюдали как «попадание в район кормового мостика, где сразу же возник сильный пожар», и мы предположили, что речь идет о сильном пожаре на шканцах, описанном в вахтенном журнале, в ходе которого загорелись патроны с бездымным порохом. Но «Варяг» все-таки не парусный фрегат седых времен, а бронепалубный крейсер, и для кораблей этих времен «на шканцах» означало «в средней части палубы корабля, до кормовой мачты» (большое спасибо Александру под «ником» «Ищущий», указавшему на эту ошибку). Таким образом, расстояние от места попадания 203-мм снаряда до района пожара слишком велико, чтобы утверждать, что возгорание произошло вследствие данного попадания, хотя бывает, конечно, всякое.
Однако же вахтенный журнал «Варяга» содержит описание и других повреждений – помимо указанных уже пожара и попадания в правое крыло мостика, вызвавшее гибель А.М. Нирода, в этот период времени (до прохода траверза о. Пхальмидо-Йодольми) было также попадание в мачту: «Другими снарядами почти снесен боевой грот-марс, уничтожена дальномерная станция № 2, подбиты орудия №№ 31 и 32», возник «пожар в рундуках жилой палубы, вскоре потушенный», а кроме того, еще было «подбито 6” орудие № 3 причем вся прислуга орудия и подачи убита или ранена, одновременно тяжело ранен плутонговый командир Мичман Губонин, продолжавший командовать плутонгом и отказавшийся идти на перевязку, пока не упал».
Так вот, вполне возможно, что первое попадание 203-мм снаряда в корму крейсера вахтенным журналом не описано вовсе, или же вызвало упомянутый пожар в жилой палубе. Что же до пожара на шканцах, то вполне возможно, что он стал следствием попадания в грот-марс, которое японцы в ходе боя не зафиксировали. Это нормально, так как общее количество попаданий в корабль – 11, или даже 14 (все это по японским данным), но при этом «Боевые донесения» описывают только шесть из них.
Позднее, при подъеме «Варяга» японцы обнаружили 12 пробоин в верхней палубе крейсера, как раз в районе грот-мачты, в том числе и на шканцах, и их вполне мог оставить крупнокалиберный снаряд, попавший в грот-марс. Соответственно, не исключено что один из таких осколков (раскаленный металл) и вызвал пожар на шканцах, который тушил ревизор Черниловский-Сокол. Впрочем, не исключено, что пожар (и пробоины в палубе) вызваны разрывом другого снаряда, чей взрыватель сработал над крейсером, скажем, при контакте с рангоутом «Варяга». В общем, корма корабля оказалась осыпана осколками, не исключено, что какие-то из них заклинили шестидюймовые орудия №8 и №9, а также вывели из строя еще одну 75-мм и две 47-мм пушки. Правда, вахтенный журнал «Варяга» сообщает о том, что причиной пожара на шканцах и выхода из строя упомянутых орудий стало попадание вражеского снаряда в палубу, но (с учетом того, что бездымный порох мог и взорваться) тут легко можно было ошибиться.
Попадание в грот-марс вызвало людские потери (погибло четверо матросов), оба установленных на нем 47-мм орудия (№№32 и 32), а также второй дальномерный пост вышли из строя. Точно известно, что попавший в правое крыло мостика снаряд стал причиной гибели еще четверых человек. На корме крейсера было убито за весь бой 10 человек, но тут, к сожалению, нельзя сказать точно, когда именно это произошло – но очень вероятно, часть из них пала в ходе описанных выше событий.
А вот попадание с «Нанивы» представляет собой в некотором роде загадку. Японцы видели его, но точно привязать его к конкретным повреждениям не получается – в принципе, это могло быть либо попадание в третью дымовую трубу крейсера, либо же пробоина в фальшборте правого борта (размером 0,75 на 0,6 м)
В вахтенном журнале «Варяга» нет подходящего описания, но зато есть сведения о подбитом орудии №3. Точное время его повреждения не указано, теоретически, оно может совпадать с попаданием «Нанивы», но не совпадает по месту, и скорее всего, что оно было вызвано осколками другого снаряда, возможно даже не прямого попадания, а разрыва у борта. Следует отметить, что у орудия №3 погиб еще один человек.
Таким образом, на момент прохода траверза о. Пхальмидо (Йодольми) крейсер, по всей видимости, получил попадания 4 снарядов, и не исключено что еще один снаряд разорвался прямо над палубой в корме. По всей видимости, погибло не менее 10- 15 человек, а может и больше. Много это или мало? Отметим, что на бронепалубном крейсере «Аврора» за все время Цусимского сражения погибло только 10 человек, не считая тех, кто умер от ран позднее. На «Олеге» (также за все сражение) погибло 12 человек.
«Варяг» потерял как минимум столько же, а скорее даже больше, всего за 20 минут.
Но вот, ориентировочно в 12.38 «Варяг» проходит на траверз О. Пхальмидо (Йодольми), теперь впереди – относительно широкий плес. Выйдя на него, русские корабли могут маневрировать более-менее свободно, но только как можно этим воспользоваться?
К сожалению, не так просто указать местоположение японских кораблей в этот момент боя. Как мы уже говорили ранее, схемы боевого маневрирования кораблей очень грубы и содержат множество ошибок. Вот взять, например, общеизвестную схему В. Катаева.
Забегая чуть вперед, отметим, что в вахтенном журнале «Варяга» ясно сказано, что повреждение руля у крейсера возникло в 12.05 по русскому времени (и в 12.40 по японскому) после прохода траверза о. Йодольми, но у В. Катаева этот момент зафиксирован почему-то не в 12.05, а десятью минутами позднее, в 12.15 (12.50). Далее В. Катаев постарался отметить местоположение вражеских кораблей на то же время – увы, его предположения полностью опровергаются «Боевыми донесениями» японских командиров. Так, например, согласно схемы В. Катаева, «Асама» до 12.15 (12.50) могла вести бой только левым бортом, в то время как ее командир, Ясиро Рокуро, ясно указывает, что начиная с 12.00 (то есть с 12.35 по японскому) «Асама» стрелял правым бортом. Да, расхождения в минуту-другую, конечно, возможны, но… более чем в четверть часа?! «Чиода», следовавший за «Асамой», в 12.05 стрелял по русским кораблям правым бортом, согласно схемы В. Катаева, это невозможно.
Возьмем теперь схему из официальной японской историографии «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.)». Анализ японских боевых донесений позволяет предположить, что в 12.38, когда «Варяг» проходил траверз о.Пхальмидо (Йодольми) положение японских кораблей было примерно следующим
А затем берем лоцию водного района Чемульпо, которую мы уже приводили ранее, и вырежем из нее нужный нам участок. Отметим на нем синим границы отмелей, куда «Варяг» не мог бы войти, и сопоставим ранее приведенной схеме. Необходимо отметить, что при сопоставлении японскую схему (как, кстати, и схему В. Катаева) необходимо разворачивать по диагонали, так как при обычном расположении листа направление на север на них не совпадает. Положение «Варяга» к 12.38 показано сплошной черной стрелкой, приблизительное расположение японских кораблей и направление их движения – красными стрелками.
Поставим себя на место Всеволода Федоровича Руднева. Что он видел? Крейсера Сотокичи Уриу ринулись перегораживать дорогу к Восточному каналу, и сейчас она, конечно, надежно перекрыта. Но зато открылся проход к Западному каналу: две двойки японских крейсеров все еще идут на юг, и только «Асама» и «Чиода» повернули назад, похоже сообразив, что русским не следует давать прохода. И если сейчас повернуть вправо, то есть в сторону Западного канала (на схеме – черная пунктирная стрелка)…
Разумеется, японцы ни за что не дадут прорваться, но дело в том, что теперь, для того, чтобы перехватить «Варяг» и «Кореец», им придется разворачиваться и «бежать» на север. При этом управление маневрированием трех «двоек» крейсеров на относительно небольшом плесе – очень непростая задача. Малейшая ошибка – и отряды будут створиться, мешая вести огонь друг другу. Собственно говоря, уже и сейчас «Нанива» и «Ниитака» близки к тому, чтобы оказаться на линии между «Варягом» и двойкой «Такачихо»-«Акаси». Следуя на запад «Варяг» и «Кореец» смогут вести огонь по противнику полными бортовыми залпами, но далеко не факт, что это получится у всех японских крейсеров. Кроме того, японцы уже немного «промахнулись», уйдя южнее, чем следовало бы, так кто знает, может хотя бы один из их отрядов не сразу среагирует на движение «Варяга» вправо, на запад, продолжая движение к югу?
Иными словами, поворот вправо не сулил какой-то победы или прорыва, результатом его в любом случае становилось сближение с японцами – но сближение, если можно так выразиться, на своих условиях. Не бежать вперед, под бортовые залпы противника, отвечая ему только огнем носовых орудий, но попытаться заставить поступить так его самого.
Альтернативы? Их не было. Дорога влево (на восток) – путь в никуда, там отмели и залив Императрицы, из которого для крейсера не было выхода. Дорога в сторону Восточного канала – «героическая» атака в лоб шести японских крейсеров, при том что, следуя этим курсом, «Варяг» мог использовать только носовые орудия. То есть то же самое сближение, как и при движении в Западный канал, но на максимально невыгодных для себя условиях.
Таким образом, поворот вправо являлся единственным разумным выбором, но при одном условии – если командир крейсера все-таки собирался вести бой, а не имитировать его. И вот тут мы как раз и подходим к одному из краеугольных столпов теории «ревизионистов»: по их мнению, В.Ф. Руднев к этому времени уже вовсе не собирался сражаться – решив, что крейсер уже достаточно «натерпелся» вражеского огня, он хотел «с чувством выполненного долга» вернуться на рейд в Чемульпо.
Однако, всего лишь один взгляд на лоцию полностью опровергает эту гипотезу. Дело в том, что если Всеволод Федорович собирался вернуться на рейд, то поворачивать вправо ему было категорически нельзя.
Как мы помним, крейсер шел малым ходом – его собственная скорость не превышала 7-9 узлов, еще сколько-то (до 9-11) «Варягу» придавало течение. При этом справа у крейсера был о. Пхальмидо (Йодолми), а вот течение в том районе было направлено под углом в левый борт крейсера.
Если мы принимаем в качестве гипотезы, что «Варяг» не собирался разворачиваться, а должен был пройти на запад вдоль острова, то мы увидим, что направление течения практически совпадает с направлением его движения – то есть крейсер получал дополнительно около 3 узлов хода за счет течения, которое бы при этом еще немного сносило бы его от о. Пхальмидо (Йодольми). А вот если бы он собирался разворачиваться…
Надо сказать, что корабль при сколько-то резкой циркуляции всегда теряет скорость – это естественный физический процесс. Кроме того, при развороте в Чемульпо, то самое течение, которое до этого подталкивало корабль вперед и добавляло ему скорости, теперь, наоборот, препятствовало бы его движению к рейду. В общем, разворот вправо на 180 градусов у о. Пхальмидо (Йодольми) привел бы лишь к тому, что крейсер практически потерял скорость, двигаясь едва на 1-2 узлах, при этом сильное трехузловое течение сносило бы его на камни острова. То есть разворот вправо, попросту говоря, вел отнюдь не к скорейшему возвращению на рейд, а к созданию полноценной аварийной ситуации, выкрутиться из которой было бы совсем непросто. И это не говоря уже о том, что почти потерявший скорость корабль становился отличной целью для японских артиллеристов.
Правда, есть еще вариант - к западу от о. Йодольми лоция вроде бы показывает наличие узенького прохода, чисто теоретически позволяющего обойти островок с севера и вернуться на рейд. Но по факту это совершенно нереальная возможность, потому что проход слишком узок, и соваться на него при сильном боковом течении, да еще и почти потеряв скорость, это форменное самоубийство. Тем более все знали о наличии подводных камней у о. Пхальмидо, и не было никакой гарантии на то, что их на этой узенькой полоске не будет. Авария японского судна (отмечено на схеме) отлично иллюстрирует, куда мог завести подобный оптимизм. Да и, собственно говоря, «Варяг» и не делал попытки обойти остров этим путем (показано на схеме бирюзовым).
Таким образом, если бы В.Ф. Руднев собирался прервать бой и вернуться на рейд, крейсер «Варяг», конечно, повернул, но не вправо, а влево, как раз туда, куда чуть позже повернет «Кореец» (на схеме отмечено зеленой стрелкой). Подобный разворот не создавал никаких навигационных проблем, потому что в этом случае течение сносило бы крейсер от отмелей, ограничивающих фарватер с востока, но до о. Йодольми при этом оставалось бы достаточно пространства. Да и вообще, если мы собираемся выходить из боя, то логичнее было бы отворачивать ОТ противника (поворот влево), но никак не НА противника (поворот вправо) не так ли?
А вот поворот вправо практически лишал «Варяг» возможности нормального возвращения на рейд Чемульпо. Поворачивая в этом направлении, крейсер мог далее следовать только в сторону Западного канала (черная стрелка на схеме) и на сближение с японскими крейсерами, которые, конечно, пойдут его перехватывать (а «Асама» уже шла). Попытка развернуться «через правое плечо» так, чтобы вернуться на фарватер, ведущий на рейд, автоматически приводила к аварийной ситуации, которую В.Ф. Руднев, естественно, всеми силами должен был избегать.
Собственно говоря, именно поворот «Варяга» вправо автор настоящей статьи считает основным доказательством того, что «Варяг» на самом деле собирался воевать, а не имитировать бой.
Но что произошло дальше? Читаем вахтенный журнал «Варяга»:
«12 ч. 5 м. (японское время – 12.40, прим. авт.) Пройдя траверз острова «Yo-dol-mi» была перебита на крейсера труба в которой проходили рулевые приводы, одновременно с этим осколками другого снаряда разорвавшегося у фок-мачты и залетевшими в броневую рубку через проход были: контужен в голову командир крейсера, убиты наповал стоявшие около него по обеим сторонам штаб-горнист и барабанщик, ранен тяжело в спину стоявший на штурвале рулевой старшина Снигирев и легко ранен в руку ординарец командира квартирмейстер Чибисов».
В том, что как минимум два японских снаряда попали в «Варяг» как раз в это время, никаких сомнений не имеется. Вспомним, что японцы зафиксировали попадание 152-мм снаряда с «Нанивы» в центральную часть крейсера, но кроме того, в 12.41 на «Асаме» наблюдали попадание 203-мм снаряда между передним мостиком и первой дымовой трубой. Уже после подъема «Варяга» в палубе у этого мостика была обнаружена крупная пробоина 3,96 м на 1,21 м и десять мелких пробоин рядом с ней. В это же время на «Такачихо» наблюдали попадание 152-мм снаряда вблизи орудия перед носовым мостиком, а на «Асаме» - 3 или 4 попадания снарядами того же калибра в середину корпуса (это сомнительно, так как соответствующих повреждений не обнаружено, но, с другой стороны, могло быть попадание в рангоут).
И вот… как мы уже говорили в прошлой статье, есть подозрение (но не уверенность!) в том, что на самом деле рулевое управление из строя не выходило, и данный факт есть лишь фантазия В.Ф. Руднева. Рассмотрим обе версии: №1 «Конспирологическая», согласно которой рулевое управление оставалось целым, и №2 «Официальная» - что рулевая колонка все же оказалась повреждена.
«Конспирологическая» - здесь все очень просто. Около 12.38 Всеволод Федорович принял решение развернуться вправо, чтобы идти к Западному каналу. На «Варяге» подняли сигнал «П» (поворот вправо) и, повернув руль в соответствующее положение, приступили к повороту. Однако уже после начала поворота, примерно в 12.40 осколками снаряда контужен командир крейсера и тяжело ранен рулевой старшина. В результате управление крейсером ненадолго потеряно, и корабль, вместо того, чтобы повернуть примерно на 90 град., чтобы пройти вдоль о. Пхальмидо (Йодольми), поворачивает едва ли не на 180 град., то есть непосредственно в остров.
Командир приходит в себя, вот только что он тут может теперь сделать? Ситуация именно такая, как мы описали ее раньше: «Варяг» идет на остров, имея самый малый ход, а течение сносит его на камни. Очевидно, что Всеволод Федорович начинает принимать энергичные меры по спасению корабля. Что было сделано точно, мы, увы, вряд ли когда узнаем.
Командиры «Ниитаки» и «Нанивы» в своих «Боевых донесениях» отметили, что «Варяг» укрылся за о. Пхальмидо (Йодольми) в 12.54-12.55. Русским источникам это не противоречит, и с учетом того, что попадание, вызвавшее временный паралич управления крейсером, случилось в 12.40-12.41, с момента попадания до ухода за о. Пхальмидо (Йодольми) прошло менее 15 минут. Вероятнее всего, что крейсеру за это время действительно пришлось давать задний ход, и затем, отойдя от острова на достаточное расстояние, снова двигаться вперед.
Схема боя из вахтенного журнала "Варяга"
Возможно, что при сближении с островом «Варяг» коснулся камней, но быть может, этого на самом деле не случилось. В сущности, достоверно известно лишь одно – где-то в промежутке с 12.40 и до 12.55 крейсер получил роковую пробоину в левый борт, на уровне ватерлинии, площадью около 2 кв. м причем нижний ее край находился на 80 см ниже ватерлинии. Нельзя исключать, что именно это попадание было замечено на «Наниве» как попадание 152-мм снарядом в среднюю часть корпуса в 12.40, или несколько попаданий туда же, наблюдаемых на «Асаме» 12.41, но скорее всего, что оно случилось позднее, когда крейсер на самом малом ходу пытался как-то маневрировать у о. Пхальмидо (Йодольми).
Изучив вахтенные журналы «Варяга» и «Корейца», а также иные документы, автор предполагает наиболее вероятной такую реконструкцию:
12.38-1240 – где-то в этом промежутке «Варяг» начинает поворот вправо, на запад;
12.40-12.41- попадание 203-мм снаряда приводит к тому, что на крейсере утрачивают управление кораблем;
12.42-12.44 – где-то в это время В.Ф. Руднев приходит в себя, управление крейсером восстановлено, но его тащит на камни о. Пхальмидо (Йодольми») и Всеволод Федорович приказывает «Полный назад». Естественно, выполнить его команду одномоментно нельзя – паровые машины крейсера, это не двигатель современного автомобиля;
12.45 – «Варяг» получает еще одно серьезное попадание 203-мм снарядом в корму, прямо за кормовыми 152-мм орудиями, при этом начинается сильный пожар. Из «Боевого донесения» командира «Асамы»: «12.45 8-дм снаряд попал в палубу за кормовым мостиком. Возник сильный пожар, стеньга фок-мачты свесилась на правый борт». Примерно тогда же (плюс минус пять минут) «Варяг» получает пробоину в борт на уровне ватерлинии, и его кочегарка начинает заполняться водой;
12.45-12.50 Крейсер отходит от острова на достаточное расстояние для того, чтобы дать ход вперед. В.Ф. Руднев принимает решение выйти из боя для оценки повреждений;
12.50-12.55 – «Варяг» начинает движение вперед и скрывается за о. Пхальмидо (Йодольми), чем на некоторое время препятствует ведению огня по нему.
После этого крейсер отступает к якорной стоянке (но к этому мы еще вернемся).
Казалось бы, ну и что же во всем это такого предосудительного? Да, трагическая случайность, с потерей управления, но крейсеру все же удалось выкрутиться, а что получил при этом тяжелое повреждение, исключающее прорыв – ну так в бою корабль был, не на прогулке. Однако… давайте посмотрим на все это под другим углом. Ведь кто-то мог охарактеризовать действия русских моряков, например, вот так:
«Командир крейсера «Варяг» В.Ф. Руднев повел вверенные ему силы на прорыв против превосходящих сил противника. Однако, едва преодолев фарватер, в результате неправильно исполненного маневра, создал аварийную ситуацию ввиду неприятеля, в результате чего последний смог причинить крейсеру повреждения, исключающие возможность дальнейшего прорыва».
И ведь в каком-то смысле это было правдой, потому что разворот «Варяга» к о. Пхальмидо действительно создал аварийную ситуацию, в результате которой крейсер то ли касался камней, то ли нет, но, что совершенно наверняка, потерял скорость и вынужден был давать задний ход прямо перед приближающимся неприятелем. И именно в это время «Варяг» получил дыру в борту в два квадратных метра, вызвавшую затопление кочегарки и крен в 10 градусов на левый борт. Продолжать бой в таком состоянии, корабль, конечно, не мог.
Конечно, Всеволод Федорович получил ранение, так что ему вполне извинительно было утратить ненадолго контроль над обстановкой – а много времени на разворот в о.Пхальмидо и не требовалось. Рулевой старшина также был ранен, а если бы и нет, не его дело самостоятельно менять курс корабля. Но, во-первых, все-таки рана В.Ф. Руднева не была серьезной, а во-вторых, в боевой рубке крейсера вообще-то находился старший штурманский офицер «Варяга» Е.М. Беренс – и вот он никак не должен был позволить кораблю развернуться на камни.
Строго судить Евгения Михайловича достаточно сложно. Только что он занят был прокладкой курса по фарватеру Чемульпо, весьма непростому в плане навигации, и вдруг – попадание снаряда, ранение командира, гибель матросов и т.д. Кто знает, что он делал в этот момент, возможно – кинулся на помощь В.Ф. Рудневу, но вот того, что он должен был делать – проследить, чтобы крейсер не развернуло на камни, он не сделал. А Всеволод Федорович, все-таки, «первый после Бога», и за все, происходящее на корабле, отвечал именно он.
Автор настоящей статьи вовсе не утверждает, что В.Ф. Руднев действительно лгал в рапорте относительно поврежденного рулевого управления. Но, рассуждая в рамках «конспирологической» теории, у него были к тому основания, потому что повреждение руля в результате угодившего в корабль вражеского снаряда, очевидно, снимало ответственность за создание аварийной ситуации (развороту «Варяга» к о. Пхальмидо).
Вот и вся «конспирологическая» версия: что же до «официальной» версии, то в ней все то же самое… за тем исключением, что рулевая колонка «Варяга» действительно была повреждена и что разворот к о. Пхальмидо не мог быть предотвращен ни командиром, ни старшим штурманским офицером крейсера.
Таким образом, мы приходим к следующим выводам:
1. Пройдя траверз о. Пхальмидо (Йодольми) и поворачивая вправо, «Варяг» не имел возможности развернуться, чтобы уйти на рейд Чемульпо – с учетом его малой скорости и течения, попытка такого разворота автоматически приводила к аварийной ситуации, в которой крейсер почти полностью терял скорость и с высокой долей вероятности садился на камни у Йодольми. Очевидно, что Всеволод Федорович не мог не понимать этого.
2. Поворот вправо (без разворота) приводил «Варяг» и следующий за ним «Кореец» на курс на Западный канал и на сближение с кораблями японской эскадры.
3. Если бы В.Ф. Руднев желал бы выйти из боя, ему следовало поворачивать влево – двигаясь таким образом, он мог вернуться на фарватер, не создавая аварийной ситуации.
4. С учетом вышесказанного, можно утверждать, что сам факт поворота «Варяга» на запад (вправо) после выхода с фарватера Чемульпо свидетельствует о желании В.Ф. Руднева вести решительный бой с эскадрой противника.
5. Также с учетом сказанного выше, с высочайшей долей вероятности разворот к о. Пхальмидо являлся не следствием осознанного решения, а произошел либо в результате повреждения рулевой колонки, либо в результате кратковременной потери управления кораблем по причине ранения его командира и невыполнения своих обязанностей старшим штурманским офицером Е.М. Беренсом (возможно, верно и то, и другое одновременно).
6. В результате разворота к о. Пхальмидо (Йодольми) и связанной с этим потери скорости «Варяг» получил критическое повреждение.
7. Рассуждая в рамках «конспирологической» теории, допускающей осознанную ложь В.Ф. Руднева в написанных им рапортах, мы приходим к выводу, что если Всеволод Федорович и лгал, то смысл его лжи заключался не в том, чтобы скрыть свое нежелание сражаться, а в том, чтобы «заретушировать» неудачный разворот у о. Пхальмидо и связанное с ним критическое повреждение «Варяга».
По всей видимости, Всеволоду Федоровичу просто не повезло (или, наоборот, повезло, тут уж как посмотреть). С высочайшей долей вероятности, если бы не японский снаряд, поразивший крейсер в 12.41 и на время выбивший «из игры» В.Ф. Руднева (а также, возможно, повредивший рулевую колонку корабля), то мы бы сегодня читали в источниках о крейсере и канонерской лодке, принявших свой последний бой на плесе за фарватером Чемульпо и героически погибших в неравном бою на пути к Западному каналу. Однако же кратковременный «выход из строя» В.Ф. Руднева в сочетании с ошибочными действиями Е.М. Беренса или же повреждение рулевой колонки привело к тому, что крейсер едва не сел на камни и получил повреждения, делающие продолжение прорыва совершенно нецелесообразным.
В обсуждениях данного цикла статей много было сказано о «договорняке» между В.Ф. Рудневым и офицерами крейсера и канонерской лодки. Мол, вахтенные журналы заполнялись уже после боя, так что господа могли договориться между собой о том, что именно туда вписать. В следующей статье мы попробуем оценить вероятность такого развития событий на основании описаний боя, данных в вахтенных журналах обоих русских кораблей.
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 17. О сговорах и лжи в русских рапортах.
Много разговоров ведется вокруг неких «договоренностей» между офицерами «Варяга» и «Корейца» (куда, до кучи, умудрились добавить также командиров французского и итальянского крейсеров) с тем, чтобы приукрасить обстоятельства и результаты боя 27 января 1904 г. Давайте попробуем разобраться с этим на примере ключевого момента боя – поворота «Варяга» после выхода с фарватера и последовавших вслед за этим событий.
Позволим себе еще раз процитировать вахтенный журнал «Варяга»:
По прочтении этих строк складывается недвусмысленное ощущение того, что крейсер получил серьезное повреждение, но ничего сверхординарного пока не произошло – во всяком случае, ни о какой грозящей кораблю аварии, ни о каком сближении с о. Пхальмидо (Йодольми) речи не идет. Да, повреждение крайне неприятное, да, крейсером стало трудно управлять, да, командира контузило, но управления корабль все-таки не терял, а его повреждения и потери остаются вполне в пределах разумного. Читаем следующую запись, вернее, первый ее абзац:
То есть получается так – сперва было попадание, перебившее рулевое управление, но крейсер еще 10 минут шел на прорыв и сражался. Однако получил изрядные повреждения, в результате которых В.Ф. Руднев решил на время выйти из-под огня для их устранения – и вот тут-то, уже будучи сильно поврежденным и плохо слушаясь руля, «Варяг» и попал в ситуацию, при которой ему пришлось давать задний ход. Все бы ничего, вот только читаем второй абзац цитируемой выше записи:
Фраза, надо сказать, ключевая. Во-первых, из нее следует, что корабль в момент попадания совершал поворот вправо, и происходило это в 12.05, то есть за 10 минут до того, как В.Ф. Руднев решил на время выйти из боя. Тут, правда, у читателя может возникнуть резонный вопрос – если руль был заклинен в положении «лево руля», то крейсер должен был поворачивать влево, никак не вправо! Как же он мог тогда оказаться «в неудобном положении» относительно о. Пхальмидо (Йодольми), находящегося по правому борту «Варяга»? Ответ может оказаться достаточно удивительным для неспециалиста. Это сегодня по команде «лево руля» руль будет развернут влево, и корабль повернет налево. Но вплоть до 20-х годов прошлого столетия это так не работало – по команде «лево руля» следовало поворачивать его вправо, отчего корабль делал правый поворот! Почему так – сказать сложно, возможно, ответ следует искать в каких-то особенностях парусных судов, но факт в том, что запись в вахтенном журнале «Варяга» свидетельствует, что в момент прохода траверза о.Йодольми крейсер поворачивал вправо, причем, повторимся, решение о выходе из зоны вражеского огня командир «Варяга» принял 10 минутами позднее.
А во-вторых, согласно вахтенному журналу получается, что «Варяг» оказался «в невыгодном положении» именно после того, как на нем было перебито рулевое управление, то есть в 12.05. И пребывал в этом невыгодном положении как минимум до 12.15, или даже еще позднее, так как из вахтенного журнала совершенно неясно, в какой именно момент времени крейсером был дан задний ход.
Третий абзац записи более-менее ясен:
Но вот четвертый опять погружает нас в догадки:
Вопрос в том, что вахтенный журнал сперва описывает события, произошедшие после 12.15, затем возвращается по времени назад, к 12.05, когда были повреждены рулевые приводы, и понять, когда же именно получилось попадание, приведшее к затоплению кочегарки, совершенно невозможно.
Посмотрим теперь вахтенный журнал канонерской лодки «Кореец». Он значительно более краток:
В сущности, полезной информации отсюда можно взять очень немного: пожалуй, только то, что поворот на рейд, по мнению командира «Корейца», состоялся именно после 12.15, а не после 12.05, когда «Варяг», проходя траверз о. Йодольми, повернул вправо, и, кроме этого, то, что повреждение руля «Варяга» было заметно на канонерской лодке еще до 12.15.
Теперь обратимся к рапортам командиров. К сожалению, доклад В.Ф. Руднева Наместнику и, более поздний, Управляющему Морским министерством, не содержат ничего дополнительного к вахтенному журналу крейсера. В обоих этих рапортах В.Ф. Руднев повторяет сказанное в вахтенном журнале, но в чуть сокращенном виде. Так, он сообщает о попадании, повредившем рулевое управление, и о том, что оно произошло во время прохода о. Йодольми, но не уточняет времени, когда это случилось (12.05). Он упоминает о том, что этим попаданием заклинило руль в положении «лево руля», не упоминая лишь градус его поворота. В обоих рапортах В.Ф. Руднев свидетельствует, что «Варяг» оказался «в невыгодном положении относительно острова» именно после повреждения рулевого привода, а решение на временный выход из боя было принято им позднее. Однако на основании рапортов нельзя понять, когда именно было получено попадание, вызвавшее затопление кочегарки – до решения о выходе из боя, или после него.
Рапорт командира «Корейца» (адресованный В.Ф. Рудневу, так как именно он был начальником русской «эскадры»), наоборот, куда информативнее вахтенного журнала канонерской лодки:
Прошу обратить внимание – на всех схемах «Кореец» поворачивает не вправо, а влево, при том, что команда рулевому была «право на борт».
Таким образом, читая рапорт капитана 2-го ранга Г.П. Беляева мы видим, что поворот «Варяга» вправо на канонерской лодке не был расценен, как сигнал возвращаться на рейд Чемульпо – вместо разворота на 180 градусов, которого бы следовало ожидать в данном случае, «Кореец» поворачивает на 270 град. Это, кстати, еще один пример того, насколько опасно при анализе морских сражений руководствоваться исключительно схемами. Например, взяв схему того же В.Катаева, мы не увидим никакого разворота на 270 град. – фактически, по В. Катаеву, «Кореец» развернулся на 180 град., а потом пошел на фарватер. И, глядя на такую схему, действительно можно подумать, что «Кореец», повернув вправо, уже не думал о продолжении боя, а собирался отступать.
На самом же деле, согласно рапорту Г.П. Беляева получалось так – на канонерской лодке увидели сигнал крейсера «меняю курс вправо», и должны были последовать за ним, но, наблюдая движение «Варяга», обратили внимание, что тот, вместо того, чтобы просто повернуть градусов так на 80-90 вправо, начал разворачиваться едва ли не на 180 град в сторону острова, отчего и сочли, что на крейсере нелады с рулевым управлением. Соответственно, поворачивать вправо «Корейцу» не было никакого смысла – он бы действительно встал бы между «Варягом» и японскими кораблями, а идти вслед за крейсером на камни Чемульпо было бы совсем глупо. Поэтому Г.П. Белев выполнил приказ «Варяга», и лег на предписанный ему флагманом курс — но не через правое, а через левое плечо.
В сухом остатке выходит следующее – в 12.05 «Варяг» получил попадание, после которого на некоторое время утратил управление. Вскоре после этого, и, по сей видимости, когда «Варяг», вместо того, чтобы повернуть вправо и пойти вдоль о. Йодольми, вместо этого развернулся прямо в остров, «Кореец» сбавил ход и повернул влево, но не пошел к фарватеру, а совершил циркуляцию, в итоге выходя на курс, ведущий вдоль о.Йодольми, куда первоначально собирался поворачивать «Варяг». Тем самым Г.П. Беляев вовсе еще не выходил из боя, но давал В.Ф. Рудневу время вернуться на курс прорыва, если это было возможно, или же предпринять иной маневр, отдать другую команду. В.Ф. Руднев в период с 12.05 и до 12.15 уклоняется от «встречи» с о. Йодольми (хотя возможно все же столкнувшись с камнем), а затем принимает решение выйти из боя – и лишь тогда, заметив его поворот в сторону фарватера, «Кореец» следует за ним.
Таким образом, мы имеем совершенно непротиворечивую картину данного эпизода боя, реконструированную нами по рапортам В.Ф. Руднева Наместнику и Управляющему Морским министерством, рапорту командира канонерской лодки «Кореец» Всеволоду Федоровичу Рудневу, а также вахтенным журналам обоих кораблей. Из них следует, что:
1. в «невыгодное положение относительно острова» крейсер поставил не сознательный маневр, а повреждение руля;
2. решение о выходе из боя было принято значительно позже того, как на крейсере был поврежден руль и никак с ним не связано;
3. тяжелое повреждение «Варяга», вызвавшее затопление кочегарки, также не связано с решением выйти из боя.
Но дело в том, что помимо вышеназванных документов, имелся еще и рапорт Г.П. Беляева Наместнику, составленный им 5 февраля 1904 г. И в нем описание этого эпизода выглядит по-другому. Здесь Г.П. Беляев ничего не сообщает о том, что происходило с «Варягом» в 12.05, описывая только стрельбу японцев и действия своего корабля, зато в дальнейшем указывает:
Вообще говоря, на первый взгляд рапорт читается так, что никакого повреждения руля «Варяга» на «Корейце» замечено не было, что «Варяг» повернул вправо (а по рапорту В.Ф. Руднева, это было сделано сразу по проходу траверза о. Йодольми!), изначально имея целью вернуться на фарватер, при этом критическое повреждение, вызывавшее затопление кочегарки, случилось до поворота и, очевидно, стало одной из причин желания В.Ф. Руднева выйти из боя.
Иными словами, получается форменный оксюморон – по распространенному сегодня мнению Г.П. Беляев и В.Ф. Руднев вступили в сговор, с целью представить результаты боя 27 января 1904 г «в наилучшем виде». Допустим, что это так. Но в подобной мистификации рапорты Наместнику являлись, пожалуй, ключевыми документами: именно они должны были сформировать первое впечатление у «первого после Бога» на Дальнем Востоке, и именно от того, как Наместник Его Императорского Величества Е.И. Алексеев воспримет обстоятельства боя при Чемульпо зависело то, что будет о нем доложено в Санкт-Петербург.
Казалось бы, в этом случае оба рапорта должны были представить события боя в одном и том же виде, без каких-либо внутренних противоречий и иных накладок. Более того – рассуждая логически, если что-то в описании боя и могло вызвать недоумение Наместника, так это причины, по которым «Варяг» вышел из боя, прервав попытку прорыва. И тут, если уж подозревать некий «договорняк», В.Ф. Руднев и Г.П. Беляев должны были бы проявить максимум внимательности, не допуская никаких расхождений. Между тем мы видим, что наиболее важный момент — выход из боя – описан командирами «Варяга» и «Корейца» совершенно по-разному.
На самом деле, если обложиться схемами, и как следует подумать, то мы понимаем, что никакого противоречия в рапортах В.Ф. Руднева и Г.П. Беляева Наместнику не содержится. Если посмотреть на схему движения «Варяга» из вахтенного журнала, мы увидим, что корабль трижды совершал то, что со стороны можно было бы охарактеризовать как поворот вправо.
№1 – поворот вправо после прохождения траверза о. Йодольми.
№2 – поворот непосредственно в о. Йодольми.
№3 – поворот вправо после того, как «Варяг», дав задний ход, отошел от камней о. Йодольми.
Так вот, поворот №1 нам не подходит – до него крейсер шел правым бортом к неприятелю, и никак не мог получить повреждение левого борта, куда ударил снаряд, вызвавший крен. Поворот №3 не подходит тоже, он случился уже где-то в 12.15, а «Кореец», очевидно, отвернул влево намного раньше – согласно тому же рапорту, расстояние между русскими кораблями составляло 1-1,5 кабельтова, и если бы «Кореец» отвернул влево в 12.15, то он бы сделал это уже в нескольких милях за о. Йодольми в сторону японской эскадры, чего, естественно, не было. Таким образом, речь и идет о повороте №2, когда «Варяг» «спикировал» на остров. Тогда все более-менее складывается – крейсер поднял «П», стремясь повернуть направо, но вместо этого развернулся на 180 град, в ходе этого разворота «выхватил» попадание, приведшее к затоплению кочегарки, и на «Корейце», видя, что «Варяг» направляется в остров, повернули влево и совершили циркуляцию. Ну а затем, когда «Варяг» сдал назад и, после этого повернул на фарватер, канонерская лодка пошла вслед за ним.
Таким образом, внешне противоречивые рапорты на самом деле все-таки вполне совпадают. Но совершенно очевидно, что если бы данные рапорты были результатом сговора В.Ф. Руднева и Г.П. Беляева, то они были бы написаны совершенно по-другому, так, чтобы в текстах не было ни малейшего намека на противоречия. Анализ рапортов командиров русских кораблей Наместнику, наоборот, свидетельствует, что каждый писал их самостоятельно, не принимая во внимание, что и как напишет другой, и более того – складывается ощущение, что тот же Г.П. Беляев вообще не придавал особого значения тому, что излагал в своем рапорте. И это, по мнению автора настоящей статьи, свидетельствует против версии о сговоре русских офицеров.
В заключение разговора о рапортах хотелось бы отметить следующее. В ходе обсуждения цикла статей о «Варяге» неоднократно ставился вопрос о японских потерях. Звучит он так: «Ну хорошо, действительно, непосредственно после боя В.Ф. Руднев мог быть дезинформирован слухами о потерях японцев. Но почему же он и в своих мемуарах «Бой «Варяга» у Чемульпо 27-го января 1904 года», которые издавались в начале 1907 г., настаивал на тех же потерях, ведь война давно закончилась и настоящие потери японцев были уже известны?».
И действительно – читая воспоминания Всеволода Федоровича, мы видим, что первоначально указанные им потери японцев в мемуарах не только не уменьшились, но заиграли новыми красками. Изначально В.Ф. Руднев указывал, что крейсера «Нанива» и «Асама» были повреждены и вынуждены были чиниться в доке, причем на «Асаме» был разрушен кормовой мостик и, возможно, повреждена кормовая 203-мм башня. Кроме того, два корабля затонули: миноносец был потоплен непосредственно в ходе боя, а серьезно поврежденный «Такачихо» затонул по дороге в Сасебо, имея на борту 200 раненных. Помимо этого, японцы свезли в бухту А-сан хоронить 30 убитых во время боя.
В мемуарах «Наниву» заменил «Чиода», но на «Асаме», кроме того, при взрыве мостика погиб командир крейсера. Таким образом, вопрос о потерях выглядит вполне правомерно.
Все это так, но… давайте попробуем разобраться – а что вообще знали в России о японских потерях на море в той войне? Скажем прямо – автор настоящего цикла статей не смог до конца «раскопать» данную тему, и будет рад любым дельным комментариям специалистов.
Мог ли В.Ф. Руднев в 1906 г. или ранее ознакомиться с данными официальной японской историографии? Имеющиеся в распоряжении автора «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.) изданы в 1909-1910 гг., причем, насколько известно автору настоящего цикла статей, это было первым русскоязычным изданием данного источника, ну а в 1906 г. его вообще еще не существовало, в том числе и на языке сынов Микадо. Итак, японский официоз отпадает, да и, собственно говоря, особого основания верить всему, что в нем изложено, не имеется. Не будем ссылаться на отечественные оценки, ибо они могут быть пристрастными, но германский адмирал Меурер в 1925 г. писал:
Надо сказать, что у Исторической комиссии, писавшей официальную русскую историографию «Русско-японская война 1904-1905гг.», японские сведения о полном отсутствии повреждений и потерь вызывали сомнения, так что даже там указывалось, что вопрос до конца не прояснен. В работе исторической комиссии сказано:
В сноске к приведенному выше тексту указано, что по официальным японским данным убитых и повреждений на кораблях японцы не имели. Таким образом, мы видим, что даже и в 1912 г членам исторической комиссии окончательную точку в этом вопросе поставить не удалось. Фактически, из всего перечня потерь за подписью Всеволода Федоровича они удалили только «Такачихо», так как было уже точно известно, что этот крейсер не погиб, а воевал и дальше.
А, кстати, откуда? Тут все просто. С одной стороны, конечно, «Такачихо» неоднократно видели на русских кораблях, например – на тех же крейсерах Владивостокского отряда.
Но… разве это что-то доказывало? Вспомним, что в бою 28 июля 1904 г. броненосный крейсер «Асама» был опознан на различных русских кораблях как «крейсер типа «Токива», «Иватэ» и «Якумо». На «Аскольде» считали, что во время прорыва сражаются с «Асамой» (хотя вероятнее всего это был «Якумо»), а вот на «Новике» считали, что сражаются с «Идзумо». Таким образом, тот факт, что «Такачихо» наблюдали с русских кораблей в ходе боя в Корейском проливе и в Цусиме, вовсе не является неопровержимым доказательством того, что он действительно там был. Прошу понять меня правильно: сегодня мы, конечно, знаем, что «Такачихо» принимал участие в этих сражениях совершенно наверняка, но вот В.Ф. Руднев, если бы даже и слышал с чьих-то слов о том, что «Такачихо» видели впоследствии, все равно не мог быть в этом уверен твердо.
По-настоящему неопровержимое свидетельство того, что «Такачихо» не утонул после боя с «Варягом», появилось только после свидетельства тех офицеров и матросов броненосного крейсера «Рюрик», которые были спасены моряками этого японского корабля. Вот тут уж действительно – сложно перепутать корабль с каким-то другим, если ты сам оказался на нем. Однако нет никаких свидетельств о том, что рапорты побывавших в плену «рюриковцев» были известны Всеволоду Федоровичу. Более того – по всей видимости, на момент написания своих воспоминаний, он совершенно не мог о них знать!
Вне всякого сомнения, о каждом случае боестолкновения с японцами, писались многочисленные рапорты, как минимум – командирами русских кораблей, но часто и другими офицерами. Однако же хотелось бы отметить две особенности этих документов.
Во-первых, рапорты офицеров русского флота вовсе не выкладывались никем на всеобщее обозрение – они составляли служебную тайну. И если мы посмотрим на книги четырнадцатитомника «Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия флота. Документы», то на первых же их страницах читаем:
Иными словами, даже в 1907-1914 гг., когда издавались эти документы, они предназначались только для офицеров флота и не факт, что вышедший в отставку В.Ф. Руднев вообще имел к ним доступ. Но даже если бы и имел, то, очевидно, никак не мог воспользоваться ими при написании своих мемуаров в 1906 г.
Что интересно – даже если бы у Всеволода Федоровича оказалась машина времени, то и тогда опубликованные документы ничем не могли бы помочь ему в случае с «Такачихо». Дело в том, что, как ни странно, и русская официальная история войны на море, и опубликованные к ней документы почти не содержат сведений о действии Владивостокского отряда крейсеров. Например, в «Документах» с описанием боя, состоявшегося между кораблями К.П. Иессена и Х. Камимуры в Корейском проливе, мы можем ознакомиться только из приведенного Наместником рапорта Г.П. Иессена (там фигурирует упоминание «Такачихо», но, как мы уже говорили ранее, командиры кораблей часто ошибались, определяя противостоящие им силы японцев) и рапорта лейтенанта К. Иванова, в котором также упоминается, что «Рюрик» сражался с «Такачихо», но, к сожалению, не указывается, что именно этот корабль спас часть русских моряков – а ведь только это служило бы безусловным доказательством того, что «Такачихо» не погиб после боя 27 января 1904 г.
Иными словами, с огромнейшей долей вероятности, на момент написания своих мемуаров, В.Ф. Руднев, никакими сколько-то достоверными сведениями о потерях японских кораблей в бою с «Варягом» и «Корейцем» не располагал.
Таковые могли появиться, если бы Всеволод Федорович продолжал «вращаться» в офицерской среде и мог бы лично беседовать с моряками, вернувшимися из японского плена. Но дело в том, что они возвращались в Россию как раз тогда, когда Всеволод Федорович вышел в отставку, так что пересекаться по службе с ними он уже не мог.
А кроме того… Почему-то никто не задумывается о том, что даже если бы В.Ф. Руднев и знал бы во время написания своих мемуаров о настоящих потерях японцев (чего, по мнению автора настоящего цикла статей, не могло быть совершенно), то его могли попросить не публиковать их.
Вспомним строки из трилогии Вл. Семенова, русского морского офицера, служившего на 1-ой Тихоокеанской эскадре, а затем принявшего участие в походе 2-ой ТОЭ и Цусимском сражении:
Возникает, правда, и еще один вопрос – почему в мемуарах В.Ф. Руднева появились новые подробности о японских потерях (гибель командира «Асамы»)? Тут, к сожалению, чего-либо доказать или опровергнуть нельзя. Может быть, конечно, Всеволод Федорович просто дофантазировал эти потери, руководствуясь известным «Чего их, супостатов, жалеть!». Но с тем же успехом он мог включить в свои мемуары какую-то информацию, которую прочитал позднее (вспомним выписку «Морского сборника» из французской газеты, умудрившейся по результатам Чемульпинского боя утопить «Асаму»!). Или же можно предположить и такой вариант – что В.Ф. Рудневу с самого начала было «известно» о гибели Ясиро Рокуро, но он не стал включать это в официальный рапорт, посчитав, к примеру, данные сведения сомнительными, а затем, увидев где-то (во французских газетах?) «подтверждение», все-таки вписал его в мемуары.
И последний вопрос этой статьи. «Отлично!» — скажет читатель: «Пусть в 1906, начале 1907 года Всеволод Федорович не знал о настоящих потерях японцев. Но почему ему не хватило гражданской совести объявить об этом позднее, когда необходимая информация уже появилась?».
Проблема лишь в том, что отечественные материалы по русско-японской войне появились в открытой печати достаточно поздно. Например, том официальной истории, посвященный началу войны и включающий в себя описание боя «Варяга» (мы уже ссылались на него выше), был издан в 1912 г. Сборник документов, содержащий рапорты самого В.Ф Руднева, был опубликован (и то – не для широкой печати, а для внутреннего пользования офицерами флота) всего лишь годом ранее. При этом ничего из вышеупомянутого не содержало достоверного опровержения потерь, указанных в рапорте командира «Варяга» и его воспоминаниях. И нужно помнить, что в это время Всеволод Федорович уже давно удалился от дел и жил с семьей в своей усадьбе в деревне Мышенки Алексинского уезда. В.Ф. Руднев скончался 7 июля 1913 года – по сей видимости, его здоровье к этому времени было достаточно сильно подорвано. Можно предполагать, что в это время у него уже не было ни возможности, ни желания следить за изданиями, посвященными Русско-японской войне.
Продолжение следует…
Позволим себе еще раз процитировать вахтенный журнал «Варяга»:
«12 ч. 5 м. Пройдя траверз острова «Yo-dol-mi» была перебита на крейсера труба в которой проходили рулевые приводы, одновременно с этими осколками другого снаряда, разорвавшегося у фок-мачты и залетевшими в броневую рубку через проход, были: контужен в голову командир крейсера, убиты наповал стоявшие около него по обеим сторонам штаб-горнист и барабанщик, ранен тяжело в спину стоявший на штурвале рулевой старшина Снигирев и легко ранен в руку ординарец командира квартирмейстер Чибисов. Управление крейсером было перенесено в румпельное отделение. При громе выстрелов отдаваемые в румпельное отделение приказания были плохо слышны почему все последующее время приходилось исправлять курс крейсера машинами. Крейсер плохо слушался, будучи кроме того на сильном течении».
По прочтении этих строк складывается недвусмысленное ощущение того, что крейсер получил серьезное повреждение, но ничего сверхординарного пока не произошло – во всяком случае, ни о какой грозящей кораблю аварии, ни о каком сближении с о. Пхальмидо (Йодольми) речи не идет. Да, повреждение крайне неприятное, да, крейсером стало трудно управлять, да, командира контузило, но управления корабль все-таки не терял, а его повреждения и потери остаются вполне в пределах разумного. Читаем следующую запись, вернее, первый ее абзац:
«В 12 ч. 15 м. Желая на время выйти из сферы огня, чтобы по возможности исправить рулевой привод и потушить возникавшие в разных местах пожары начали поворачивать вправо машинами, так как крейсер плохо слушался руля. В виду близости острова «Yo-dol-mi» дали полный задний ход».
То есть получается так – сперва было попадание, перебившее рулевое управление, но крейсер еще 10 минут шел на прорыв и сражался. Однако получил изрядные повреждения, в результате которых В.Ф. Руднев решил на время выйти из-под огня для их устранения – и вот тут-то, уже будучи сильно поврежденным и плохо слушаясь руля, «Варяг» и попал в ситуацию, при которой ему пришлось давать задний ход. Все бы ничего, вот только читаем второй абзац цитируемой выше записи:
«Крейсер поставило в невыгодное положение относительно острова в то время когда был перебит рулевой привод при положении «лево руля» около 15-20 град».
Фраза, надо сказать, ключевая. Во-первых, из нее следует, что корабль в момент попадания совершал поворот вправо, и происходило это в 12.05, то есть за 10 минут до того, как В.Ф. Руднев решил на время выйти из боя. Тут, правда, у читателя может возникнуть резонный вопрос – если руль был заклинен в положении «лево руля», то крейсер должен был поворачивать влево, никак не вправо! Как же он мог тогда оказаться «в неудобном положении» относительно о. Пхальмидо (Йодольми), находящегося по правому борту «Варяга»? Ответ может оказаться достаточно удивительным для неспециалиста. Это сегодня по команде «лево руля» руль будет развернут влево, и корабль повернет налево. Но вплоть до 20-х годов прошлого столетия это так не работало – по команде «лево руля» следовало поворачивать его вправо, отчего корабль делал правый поворот! Почему так – сказать сложно, возможно, ответ следует искать в каких-то особенностях парусных судов, но факт в том, что запись в вахтенном журнале «Варяга» свидетельствует, что в момент прохода траверза о.Йодольми крейсер поворачивал вправо, причем, повторимся, решение о выходе из зоны вражеского огня командир «Варяга» принял 10 минутами позднее.
А во-вторых, согласно вахтенному журналу получается, что «Варяг» оказался «в невыгодном положении» именно после того, как на нем было перебито рулевое управление, то есть в 12.05. И пребывал в этом невыгодном положении как минимум до 12.15, или даже еще позднее, так как из вахтенного журнала совершенно неясно, в какой именно момент времени крейсером был дан задний ход.
Третий абзац записи более-менее ясен:
«Расстояния до неприятеля уменьшилось до 28-30 кабельтовых, огонь его усилился и попадания увеличилось».
Но вот четвертый опять погружает нас в догадки:
«Приблизительно в это время снаряд большого калибра пробил левый борт под водою; в огромное отверстие хлынула вода и 3-е кочегарное отделение стало быстро заполняться водой уровень которой подходил к топкам. Были задраены угольные ямы, которые наполнились водой. Старший офицер со старшим боцманом подвели пластырь, вода все время выкачивалась, уровень стал понижаться, но тем не менее крейсер продолжал крениться на левый борт».
Вопрос в том, что вахтенный журнал сперва описывает события, произошедшие после 12.15, затем возвращается по времени назад, к 12.05, когда были повреждены рулевые приводы, и понять, когда же именно получилось попадание, приведшее к затоплению кочегарки, совершенно невозможно.
Посмотрим теперь вахтенный журнал канонерской лодки «Кореец». Он значительно более краток:
«В течение получаса после первого выстрела было видно, что «Варяг» получил несколько пробоин и повреждение руля. Около 12.15 на «Варяге» усиленным огнем с эскадры было зажжено два одновременных пожара. Тогда мы с «Варягом» под выстрелами японских судов повернули на рейд».
В сущности, полезной информации отсюда можно взять очень немного: пожалуй, только то, что поворот на рейд, по мнению командира «Корейца», состоялся именно после 12.15, а не после 12.05, когда «Варяг», проходя траверз о. Йодольми, повернул вправо, и, кроме этого, то, что повреждение руля «Варяга» было заметно на канонерской лодке еще до 12.15.
Теперь обратимся к рапортам командиров. К сожалению, доклад В.Ф. Руднева Наместнику и, более поздний, Управляющему Морским министерством, не содержат ничего дополнительного к вахтенному журналу крейсера. В обоих этих рапортах В.Ф. Руднев повторяет сказанное в вахтенном журнале, но в чуть сокращенном виде. Так, он сообщает о попадании, повредившем рулевое управление, и о том, что оно произошло во время прохода о. Йодольми, но не уточняет времени, когда это случилось (12.05). Он упоминает о том, что этим попаданием заклинило руль в положении «лево руля», не упоминая лишь градус его поворота. В обоих рапортах В.Ф. Руднев свидетельствует, что «Варяг» оказался «в невыгодном положении относительно острова» именно после повреждения рулевого привода, а решение на временный выход из боя было принято им позднее. Однако на основании рапортов нельзя понять, когда именно было получено попадание, вызвавшее затопление кочегарки – до решения о выходе из боя, или после него.
Рапорт командира «Корейца» (адресованный В.Ф. Рудневу, так как именно он был начальником русской «эскадры»), наоборот, куда информативнее вахтенного журнала канонерской лодки:
«Пройдя остров Йодольми, увидел Ваш сигнал «меняю курс вправо», и избегая соствориться с вами для неприятеля, а также предполагая у вас повреждение в руле, положил «право на борт» и, уменьшив ход до малого, — описал циркуляцию в 270 град. Все это время безостановочно поддерживал огонь из двух 8-дм погонных и 6-дм. ретирадной пушек; было попутно сделано три выстрела из 9-фунт. Пушек, но, за большими недолетами, стрельбу из них прекратил. В 12.15 часов дня, следуя движению крейсера 1 ранга «Варяг» повернул на рейд…».
Прошу обратить внимание – на всех схемах «Кореец» поворачивает не вправо, а влево, при том, что команда рулевому была «право на борт».
Таким образом, читая рапорт капитана 2-го ранга Г.П. Беляева мы видим, что поворот «Варяга» вправо на канонерской лодке не был расценен, как сигнал возвращаться на рейд Чемульпо – вместо разворота на 180 градусов, которого бы следовало ожидать в данном случае, «Кореец» поворачивает на 270 град. Это, кстати, еще один пример того, насколько опасно при анализе морских сражений руководствоваться исключительно схемами. Например, взяв схему того же В.Катаева, мы не увидим никакого разворота на 270 град. – фактически, по В. Катаеву, «Кореец» развернулся на 180 град., а потом пошел на фарватер. И, глядя на такую схему, действительно можно подумать, что «Кореец», повернув вправо, уже не думал о продолжении боя, а собирался отступать.
На самом же деле, согласно рапорту Г.П. Беляева получалось так – на канонерской лодке увидели сигнал крейсера «меняю курс вправо», и должны были последовать за ним, но, наблюдая движение «Варяга», обратили внимание, что тот, вместо того, чтобы просто повернуть градусов так на 80-90 вправо, начал разворачиваться едва ли не на 180 град в сторону острова, отчего и сочли, что на крейсере нелады с рулевым управлением. Соответственно, поворачивать вправо «Корейцу» не было никакого смысла – он бы действительно встал бы между «Варягом» и японскими кораблями, а идти вслед за крейсером на камни Чемульпо было бы совсем глупо. Поэтому Г.П. Белев выполнил приказ «Варяга», и лег на предписанный ему флагманом курс — но не через правое, а через левое плечо.
Синий пунктир – куда, по предположению автора, собирался повернуть «Варяг», красная сплошная линия – реальная схема маневрирования «Корейца», составленная по рапорту его командира, красный пунктир – курс «Корейца» в случае, если бы «Варяг» справился с повреждениями и вернулся на курс прорыва.
В сухом остатке выходит следующее – в 12.05 «Варяг» получил попадание, после которого на некоторое время утратил управление. Вскоре после этого, и, по сей видимости, когда «Варяг», вместо того, чтобы повернуть вправо и пойти вдоль о. Йодольми, вместо этого развернулся прямо в остров, «Кореец» сбавил ход и повернул влево, но не пошел к фарватеру, а совершил циркуляцию, в итоге выходя на курс, ведущий вдоль о.Йодольми, куда первоначально собирался поворачивать «Варяг». Тем самым Г.П. Беляев вовсе еще не выходил из боя, но давал В.Ф. Рудневу время вернуться на курс прорыва, если это было возможно, или же предпринять иной маневр, отдать другую команду. В.Ф. Руднев в период с 12.05 и до 12.15 уклоняется от «встречи» с о. Йодольми (хотя возможно все же столкнувшись с камнем), а затем принимает решение выйти из боя – и лишь тогда, заметив его поворот в сторону фарватера, «Кореец» следует за ним.
Таким образом, мы имеем совершенно непротиворечивую картину данного эпизода боя, реконструированную нами по рапортам В.Ф. Руднева Наместнику и Управляющему Морским министерством, рапорту командира канонерской лодки «Кореец» Всеволоду Федоровичу Рудневу, а также вахтенным журналам обоих кораблей. Из них следует, что:
1. в «невыгодное положение относительно острова» крейсер поставил не сознательный маневр, а повреждение руля;
2. решение о выходе из боя было принято значительно позже того, как на крейсере был поврежден руль и никак с ним не связано;
3. тяжелое повреждение «Варяга», вызвавшее затопление кочегарки, также не связано с решением выйти из боя.
Но дело в том, что помимо вышеназванных документов, имелся еще и рапорт Г.П. Беляева Наместнику, составленный им 5 февраля 1904 г. И в нем описание этого эпизода выглядит по-другому. Здесь Г.П. Беляев ничего не сообщает о том, что происходило с «Варягом» в 12.05, описывая только стрельбу японцев и действия своего корабля, зато в дальнейшем указывает:
«В 12.15 дня на «Варяге» под усиленным огнем неприятеля вспыхнуло два одновременных пожара. В это время огонь неприятеля достиг наивысшего напряжения, а перелеты снарядов заметно уменьшились в дальности, и они уже разрывались вблизи лодки. Около 12.15 час. дня, когда «Варяг», имея заметный крен, поднял «П» и начал поворачивать вправо с уменьшенным ходом, я изменил курс влево и, избегая соствориться, по отношению к неприятелю, с «Варягом», уменьшил ход и описал циркуляцию в 270 град. влево. Когда «Варяг» пошел на рейд, следовал за ним, дав полный ход…».
Вообще говоря, на первый взгляд рапорт читается так, что никакого повреждения руля «Варяга» на «Корейце» замечено не было, что «Варяг» повернул вправо (а по рапорту В.Ф. Руднева, это было сделано сразу по проходу траверза о. Йодольми!), изначально имея целью вернуться на фарватер, при этом критическое повреждение, вызывавшее затопление кочегарки, случилось до поворота и, очевидно, стало одной из причин желания В.Ф. Руднева выйти из боя.
Иными словами, получается форменный оксюморон – по распространенному сегодня мнению Г.П. Беляев и В.Ф. Руднев вступили в сговор, с целью представить результаты боя 27 января 1904 г «в наилучшем виде». Допустим, что это так. Но в подобной мистификации рапорты Наместнику являлись, пожалуй, ключевыми документами: именно они должны были сформировать первое впечатление у «первого после Бога» на Дальнем Востоке, и именно от того, как Наместник Его Императорского Величества Е.И. Алексеев воспримет обстоятельства боя при Чемульпо зависело то, что будет о нем доложено в Санкт-Петербург.
Казалось бы, в этом случае оба рапорта должны были представить события боя в одном и том же виде, без каких-либо внутренних противоречий и иных накладок. Более того – рассуждая логически, если что-то в описании боя и могло вызвать недоумение Наместника, так это причины, по которым «Варяг» вышел из боя, прервав попытку прорыва. И тут, если уж подозревать некий «договорняк», В.Ф. Руднев и Г.П. Беляев должны были бы проявить максимум внимательности, не допуская никаких расхождений. Между тем мы видим, что наиболее важный момент — выход из боя – описан командирами «Варяга» и «Корейца» совершенно по-разному.
На самом деле, если обложиться схемами, и как следует подумать, то мы понимаем, что никакого противоречия в рапортах В.Ф. Руднева и Г.П. Беляева Наместнику не содержится. Если посмотреть на схему движения «Варяга» из вахтенного журнала, мы увидим, что корабль трижды совершал то, что со стороны можно было бы охарактеризовать как поворот вправо.
№1 – поворот вправо после прохождения траверза о. Йодольми.
№2 – поворот непосредственно в о. Йодольми.
№3 – поворот вправо после того, как «Варяг», дав задний ход, отошел от камней о. Йодольми.
Так вот, поворот №1 нам не подходит – до него крейсер шел правым бортом к неприятелю, и никак не мог получить повреждение левого борта, куда ударил снаряд, вызвавший крен. Поворот №3 не подходит тоже, он случился уже где-то в 12.15, а «Кореец», очевидно, отвернул влево намного раньше – согласно тому же рапорту, расстояние между русскими кораблями составляло 1-1,5 кабельтова, и если бы «Кореец» отвернул влево в 12.15, то он бы сделал это уже в нескольких милях за о. Йодольми в сторону японской эскадры, чего, естественно, не было. Таким образом, речь и идет о повороте №2, когда «Варяг» «спикировал» на остров. Тогда все более-менее складывается – крейсер поднял «П», стремясь повернуть направо, но вместо этого развернулся на 180 град, в ходе этого разворота «выхватил» попадание, приведшее к затоплению кочегарки, и на «Корейце», видя, что «Варяг» направляется в остров, повернули влево и совершили циркуляцию. Ну а затем, когда «Варяг» сдал назад и, после этого повернул на фарватер, канонерская лодка пошла вслед за ним.
Таким образом, внешне противоречивые рапорты на самом деле все-таки вполне совпадают. Но совершенно очевидно, что если бы данные рапорты были результатом сговора В.Ф. Руднева и Г.П. Беляева, то они были бы написаны совершенно по-другому, так, чтобы в текстах не было ни малейшего намека на противоречия. Анализ рапортов командиров русских кораблей Наместнику, наоборот, свидетельствует, что каждый писал их самостоятельно, не принимая во внимание, что и как напишет другой, и более того – складывается ощущение, что тот же Г.П. Беляев вообще не придавал особого значения тому, что излагал в своем рапорте. И это, по мнению автора настоящей статьи, свидетельствует против версии о сговоре русских офицеров.
В заключение разговора о рапортах хотелось бы отметить следующее. В ходе обсуждения цикла статей о «Варяге» неоднократно ставился вопрос о японских потерях. Звучит он так: «Ну хорошо, действительно, непосредственно после боя В.Ф. Руднев мог быть дезинформирован слухами о потерях японцев. Но почему же он и в своих мемуарах «Бой «Варяга» у Чемульпо 27-го января 1904 года», которые издавались в начале 1907 г., настаивал на тех же потерях, ведь война давно закончилась и настоящие потери японцев были уже известны?».
И действительно – читая воспоминания Всеволода Федоровича, мы видим, что первоначально указанные им потери японцев в мемуарах не только не уменьшились, но заиграли новыми красками. Изначально В.Ф. Руднев указывал, что крейсера «Нанива» и «Асама» были повреждены и вынуждены были чиниться в доке, причем на «Асаме» был разрушен кормовой мостик и, возможно, повреждена кормовая 203-мм башня. Кроме того, два корабля затонули: миноносец был потоплен непосредственно в ходе боя, а серьезно поврежденный «Такачихо» затонул по дороге в Сасебо, имея на борту 200 раненных. Помимо этого, японцы свезли в бухту А-сан хоронить 30 убитых во время боя.
В мемуарах «Наниву» заменил «Чиода», но на «Асаме», кроме того, при взрыве мостика погиб командир крейсера. Таким образом, вопрос о потерях выглядит вполне правомерно.
Все это так, но… давайте попробуем разобраться – а что вообще знали в России о японских потерях на море в той войне? Скажем прямо – автор настоящего цикла статей не смог до конца «раскопать» данную тему, и будет рад любым дельным комментариям специалистов.
Мог ли В.Ф. Руднев в 1906 г. или ранее ознакомиться с данными официальной японской историографии? Имеющиеся в распоряжении автора «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.) изданы в 1909-1910 гг., причем, насколько известно автору настоящего цикла статей, это было первым русскоязычным изданием данного источника, ну а в 1906 г. его вообще еще не существовало, в том числе и на языке сынов Микадо. Итак, японский официоз отпадает, да и, собственно говоря, особого основания верить всему, что в нем изложено, не имеется. Не будем ссылаться на отечественные оценки, ибо они могут быть пристрастными, но германский адмирал Меурер в 1925 г. писал:
«Японское описание войны отличается пристрастностью и может быть использовано только с большими оговорками. Секретные операционные планы и ошибки тщательно вуалируются. Если хотят, чтобы история была великой учительницей, то этого можно добиться под знаком безусловной правдивости. Против этого основного принципа всякого исторического исследования японский официальный труд грешит неоднократно» («Seekriegsgeschihte in Umrissen» Изд. Koehler. Berlin, 1925.).
Надо сказать, что у Исторической комиссии, писавшей официальную русскую историографию «Русско-японская война 1904-1905гг.», японские сведения о полном отсутствии повреждений и потерь вызывали сомнения, так что даже там указывалось, что вопрос до конца не прояснен. В работе исторической комиссии сказано:
«…по донесениям многочисленных свидетелей боя – французских, английских и итальянских офицеров – нашими выстрелами был утоплен японский миноносец, затонувший во время боя, а на крейсере «Асама» в кормовой части произведен сильный взрыв (этот взрыв на «Асаме» был замечен во время боя с «Корейца»). Кроме того, крейсера «Асама» и «Чиода» вскоре после боя ходили в док. Число раненых на японской эскадре неизвестно, убитые же, в числе 30 человек, были свезены японцами в бухту А-Сан».
В сноске к приведенному выше тексту указано, что по официальным японским данным убитых и повреждений на кораблях японцы не имели. Таким образом, мы видим, что даже и в 1912 г членам исторической комиссии окончательную точку в этом вопросе поставить не удалось. Фактически, из всего перечня потерь за подписью Всеволода Федоровича они удалили только «Такачихо», так как было уже точно известно, что этот крейсер не погиб, а воевал и дальше.
А, кстати, откуда? Тут все просто. С одной стороны, конечно, «Такачихо» неоднократно видели на русских кораблях, например – на тех же крейсерах Владивостокского отряда.
Но… разве это что-то доказывало? Вспомним, что в бою 28 июля 1904 г. броненосный крейсер «Асама» был опознан на различных русских кораблях как «крейсер типа «Токива», «Иватэ» и «Якумо». На «Аскольде» считали, что во время прорыва сражаются с «Асамой» (хотя вероятнее всего это был «Якумо»), а вот на «Новике» считали, что сражаются с «Идзумо». Таким образом, тот факт, что «Такачихо» наблюдали с русских кораблей в ходе боя в Корейском проливе и в Цусиме, вовсе не является неопровержимым доказательством того, что он действительно там был. Прошу понять меня правильно: сегодня мы, конечно, знаем, что «Такачихо» принимал участие в этих сражениях совершенно наверняка, но вот В.Ф. Руднев, если бы даже и слышал с чьих-то слов о том, что «Такачихо» видели впоследствии, все равно не мог быть в этом уверен твердо.
По-настоящему неопровержимое свидетельство того, что «Такачихо» не утонул после боя с «Варягом», появилось только после свидетельства тех офицеров и матросов броненосного крейсера «Рюрик», которые были спасены моряками этого японского корабля. Вот тут уж действительно – сложно перепутать корабль с каким-то другим, если ты сам оказался на нем. Однако нет никаких свидетельств о том, что рапорты побывавших в плену «рюриковцев» были известны Всеволоду Федоровичу. Более того – по всей видимости, на момент написания своих воспоминаний, он совершенно не мог о них знать!
Вне всякого сомнения, о каждом случае боестолкновения с японцами, писались многочисленные рапорты, как минимум – командирами русских кораблей, но часто и другими офицерами. Однако же хотелось бы отметить две особенности этих документов.
Во-первых, рапорты офицеров русского флота вовсе не выкладывались никем на всеобщее обозрение – они составляли служебную тайну. И если мы посмотрим на книги четырнадцатитомника «Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия флота. Документы», то на первых же их страницах читаем:
Иными словами, даже в 1907-1914 гг., когда издавались эти документы, они предназначались только для офицеров флота и не факт, что вышедший в отставку В.Ф. Руднев вообще имел к ним доступ. Но даже если бы и имел, то, очевидно, никак не мог воспользоваться ими при написании своих мемуаров в 1906 г.
Что интересно – даже если бы у Всеволода Федоровича оказалась машина времени, то и тогда опубликованные документы ничем не могли бы помочь ему в случае с «Такачихо». Дело в том, что, как ни странно, и русская официальная история войны на море, и опубликованные к ней документы почти не содержат сведений о действии Владивостокского отряда крейсеров. Например, в «Документах» с описанием боя, состоявшегося между кораблями К.П. Иессена и Х. Камимуры в Корейском проливе, мы можем ознакомиться только из приведенного Наместником рапорта Г.П. Иессена (там фигурирует упоминание «Такачихо», но, как мы уже говорили ранее, командиры кораблей часто ошибались, определяя противостоящие им силы японцев) и рапорта лейтенанта К. Иванова, в котором также упоминается, что «Рюрик» сражался с «Такачихо», но, к сожалению, не указывается, что именно этот корабль спас часть русских моряков – а ведь только это служило бы безусловным доказательством того, что «Такачихо» не погиб после боя 27 января 1904 г.
Иными словами, с огромнейшей долей вероятности, на момент написания своих мемуаров, В.Ф. Руднев, никакими сколько-то достоверными сведениями о потерях японских кораблей в бою с «Варягом» и «Корейцем» не располагал.
Таковые могли появиться, если бы Всеволод Федорович продолжал «вращаться» в офицерской среде и мог бы лично беседовать с моряками, вернувшимися из японского плена. Но дело в том, что они возвращались в Россию как раз тогда, когда Всеволод Федорович вышел в отставку, так что пересекаться по службе с ними он уже не мог.
А кроме того… Почему-то никто не задумывается о том, что даже если бы В.Ф. Руднев и знал бы во время написания своих мемуаров о настоящих потерях японцев (чего, по мнению автора настоящего цикла статей, не могло быть совершенно), то его могли попросить не публиковать их.
Вспомним строки из трилогии Вл. Семенова, русского морского офицера, служившего на 1-ой Тихоокеанской эскадре, а затем принявшего участие в походе 2-ой ТОЭ и Цусимском сражении:
«Я выступил с целым рядом статей, в которых цифрами, документально доказывал (и, смею думать, доказал), что творцы третьей (небогатовской) эскадры, задерживая Рожественского на Мадагаскаре, обманывая общество подсчетом мифических "боевых коэффициентов" судов, которые могут быть посланы для увеличения сил второй эскадры, -- совершали преступление перед Россией!.. Покончив с этим вопросом, я обещал читателям в следующих статьях дать правдивое описание самого боя и обстоятельств, ему предшествовавших, но тут... был вызван к морскому министру, адмиралу Бирилёву, который отдал мне категорическое приказание: без цензуры начальства не писать ничего о минувшей войне. При этом мне было указано, что такое запрещение, конечно, легко обойти, найдя подставного автора, который "писал бы с моих слов", но министр вполне доверяется моему слову (конечно, если я согласен дать таковое). В качестве мотива указывалось, что для расследования всех подробностей постигшего нас несчастья уже назначена особая комиссия (Комиссия эта трудилась два года с лишним. Результаты трудов ее еще и доныне не опубликованы, но, судя по тому, что членами ее состояли исключительно люди, не принимавшие фактического участия в минувшей войне (а были и такие, что никогда не только не командовали, но даже и не плавали на судах линейного флота), -- заключение легко может быть предсказано) и преждевременные выступления отдельных лиц имели бы неблаговидный характер попыток повлиять на общественное мнение, что недопустимо с точки зрения служебной корректности и т. д.».
Возникает, правда, и еще один вопрос – почему в мемуарах В.Ф. Руднева появились новые подробности о японских потерях (гибель командира «Асамы»)? Тут, к сожалению, чего-либо доказать или опровергнуть нельзя. Может быть, конечно, Всеволод Федорович просто дофантазировал эти потери, руководствуясь известным «Чего их, супостатов, жалеть!». Но с тем же успехом он мог включить в свои мемуары какую-то информацию, которую прочитал позднее (вспомним выписку «Морского сборника» из французской газеты, умудрившейся по результатам Чемульпинского боя утопить «Асаму»!). Или же можно предположить и такой вариант – что В.Ф. Рудневу с самого начала было «известно» о гибели Ясиро Рокуро, но он не стал включать это в официальный рапорт, посчитав, к примеру, данные сведения сомнительными, а затем, увидев где-то (во французских газетах?) «подтверждение», все-таки вписал его в мемуары.
И последний вопрос этой статьи. «Отлично!» — скажет читатель: «Пусть в 1906, начале 1907 года Всеволод Федорович не знал о настоящих потерях японцев. Но почему ему не хватило гражданской совести объявить об этом позднее, когда необходимая информация уже появилась?».
Проблема лишь в том, что отечественные материалы по русско-японской войне появились в открытой печати достаточно поздно. Например, том официальной истории, посвященный началу войны и включающий в себя описание боя «Варяга» (мы уже ссылались на него выше), был издан в 1912 г. Сборник документов, содержащий рапорты самого В.Ф Руднева, был опубликован (и то – не для широкой печати, а для внутреннего пользования офицерами флота) всего лишь годом ранее. При этом ничего из вышеупомянутого не содержало достоверного опровержения потерь, указанных в рапорте командира «Варяга» и его воспоминаниях. И нужно помнить, что в это время Всеволод Федорович уже давно удалился от дел и жил с семьей в своей усадьбе в деревне Мышенки Алексинского уезда. В.Ф. Руднев скончался 7 июля 1913 года – по сей видимости, его здоровье к этому времени было достаточно сильно подорвано. Можно предполагать, что в это время у него уже не было ни возможности, ни желания следить за изданиями, посвященными Русско-японской войне.
Продолжение следует…
- Автор:
- Андрей из Челябинска
- Статьи из этой серии:
- Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Часть 2. Но почему Крамп?
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Часть 3. Котлы Никлосса
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Часть 4. Паровые машины
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Часть 5. Наблюдающая комиссия
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 6. Через океаны
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 7. Порт-Артур
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 8. Корейский нейтралитет
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 9. Выход "Корейца"
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 10. Ночь
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 11. Перед боем
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 12. О точности стрельбы
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 13. Первые выстрелы
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 14. Первые повреждения
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 15. Рапорты В.Ф. Руднева
Крейсер "Варяг". Бой у Чемульпо 27 января 1904 года. Ч. 16. Кульминацияhttps://topwar.ru/148332-krejser-varjag-boj-u-chemulpo-27-janvarja-1904-goda-ch-16-kulminacija.html
https://topwar.ru/148987-krejser-varjag-boj-u-chemulpo-27-ja...
Свежие комментарии