Вокруг развития спецоперации на Украине и реализации поставленных целей идет много споров, высказываются диаметрально противоположные точки зрения: от неизбежного сокрушительного разгрома Украины до провала операции и ухода с занятых территорий. Насколько успешно реализуются цели операции, знает только российский Генштаб, владеющий закрытой информацией, которая, естественно, до широкой общественности не доводится.

Тем не менее о состоянии дел на этом ТВД можно попытаться судить по открытой информации и имеющим место фактам, а на основе беспристрастного анализа этих данных прийти к определенным выводам об этапности реализации спецоперации и возможным сценариям ее развития.

Цели и задачи спецоперации были изложены в официальном обращении президента 24 февраля. Он прямо заявил, что российские действия вызваны самозащитой от созданных Западом угроз, целью спецоперации является помощь республикам Донбасса, демилитаризация и денацификация Украины, Россия не допустит вмешательства кого бы то ни было со стороны, и наш ответ будет незамедлительным. Россия не собирается оккупировать Украину, наша сила в справедливости и правде. Украинским военнослужащим он рекомендовал не исполнять приказы хунты, сложить оружие и идти домой к своим семьям.

В этом перечне стоит обратить внимание на принципиальный момент, что спецоперация ставила целью демилитаризацию и денацификацию Украины и при этом ее не собирались оккупировать. То есть предполагался сценарий быстрой смены правящего режима без оккупации страны, и осуществить это было возможно только усилиями политических сил и граждан Украины при поддержке российской армии, так как власть во главе с Зеленским по определению не могла сама себя денацифицировать.

Первый этап спецоперации

Для реализации такого блицкрига необходимо было наличие нескольких факторов: правящий режим должен был пасть и бежать за границу, украинская армия – прекратить сопротивление и рассыпаться, власть в Киеве должна была перехватить пророссийская элита, поддерживаемая пророссийскими политическими силами и населением.

Пророссийской элиты на Украине никогда не было, были только изгнанные из Украины отдельные политики, такие как Олег Царев, а пророссийские силы там давно разгромлены, лидеры ликвидированы или выдавлены из страны.

Нельзя же считать Медведчука пророссийским политиком, его даже Путин назвал украинским националистом. Да, у него были хорошие связи с частью либеральной российской элиты во власти на почве совместного бизнеса и не более того. К тому же у него отсутствовала своя политическая партия (далеко не пророссийскую партию ОПЗЖ он по сходной цене прикупил у политического клоуна Рабиновича и полноценным лидером в ней так и не стал). Медведчук по своему статусу и влиянию на Украине не имел никакого авторитета ни у элиты, ни у населения. У него были нулевые шансы стать пророссийским лидером и тем более возглавить новый правящий режим.

Сейчас уже не составляет большого секрета, что с российской армией под Киевом были и украинские политики, готовые перехватить власть, но без серьезной поддержки населения они вряд ли что-то могли сделать. А украинское население в своей массе за восемь лет после переворота было серьезно переформатировано, заражено русофобией и массово встречать с цветами российскую армию не собиралось.

Итак, из всех обязательных факторов для смены режима в Киеве к началу спецоперации ничего и близко не было. Как следствие: правящий режим не пал, армия не разбежалась, пророссийские политики на горизонте не появились, народ не бросился свергать власть и ограниченный контингент российских войск под Киевом оказался в вакууме с возможностью полного уничтожения. Отвлекающие наступления на Харьковском, Донбасском и Южном фронтах имели ограниченный успех и к реализации целей операции никак не вели.

Для выхода из сложившейся ситуации начались стамбульские переговоры с Киевом об отводе войск от столицы с возможностью заключения договора по признанию Крыма и Донбасса российскими и освобождения всех занятых территорий. «Позорные» переговоры возмутили российское общество, да и американцы, почувствовавшие уязвимость российской позиции, были против такого договора, и переговоры закончились ничем.

На удивление, войска были отведены не только из-под Киева, а из Киевской, Черниговской и Сумской областей вплоть до российской границы, ставшей уязвимой для провокаций и обстрелов, хотя украинская армия не была готова наступать на этих направлениях. Первый этап спецоперации на этом закончился, и было объявлено о начале второго этапа по освобождению Донбасса.

Расчет на быстрый слом киевского режима не оправдался, и тактика проведения спецоперации от блицкрига стала меняться в сторону ведения длительных военных действий с окружением и ликвидацией противника в укрепрайонах.

Формирование и ликвидация котлов на Донбассе

Этот этап предполагал окружение и ликвидацию наиболее боеспособной группировки ВСУ на Донбассе. Для осуществления таких планов необходимо было создать плацдармы на юге и севере от донбасской агломерации. На юге такой плацдарм образовался сразу в начале спецоперации в районе Гуляйполя после освобождения Херсонской и частично Запорожской областей. На севере агломерации для создания плацдарма необходимо было освободить северо-восточные районы Харьковской области с узловой точкой в Изюме и выйти на северную границу Луганской области.

Далее операция по окружению могла развиваться по двум сценариям. По первому –формировался громадный котел вокруг всей донбасской группировки ВСУ с организацией внутреннего кольца встречным ударом с юга из района Курахово и с севера из Барвенково и внешнего кольца встречным ударом с юга из Гуляйполя и с севера из Лозовой с отсечением Днепропетровска и Запорожья от донбасской агломерации. По второму сценарию донбасская группировка рассекалась на ряд мелких котлов и поэтапно уничтожалась.

По всей видимости, по причине нецелесообразности мобилизации всех сил и средств российской армии на Украине для организации «большого котла» (они могут потребоваться в обострившемся противостоянии с Западом), пошли по второму сценарию с использованием ограниченных сил и средств и созданием котлов в районе Мариуполя, Авдеевки, Северодонецко-Лисичанской, Славянско-Краматорской и Константиновско-Дружковской агломераций и на завершающем этапе – в районе Красноармейска (Мирнограда).

Для реализации этих целей необходимо было на северо-востоке взять укрепрайоны в Изюме, Барвенково, Рубежном и Попасной, на юго-западе – в Марьинке и Курахово. Пока взяли Изюм, Рубежное, Попасную и ликвидировали котел в Мариуполе. Сейчас в завершающей стадии формирование котлов в Северодонецко-Лисичанской агломерации и в районе Авдеевки, в которых должны перемолоть рассеченную группировку ВСУ, и по примеру Мариуполя показать, как укронацисты массово сдаются в плен.

Для отвлечения сил российской армии от изюмского направления ВСУ как будто бы предприняли широко разрекламированное контрнаступление под Харьковом с прорывом к российской границе, закончившееся взятием нескольких сел и поселков в серой зоне, большими потерями и фейковыми съемками на фоне принесенного с собой пограничного столба.

Следует отметить, что поэтапная ликвидация всех котлов на Донбассе потребует времени и определенных усилий из-за использования ограниченных сил и средств российской армии. Стратегический перелом после ликвидации Донбасской группировки вряд ли наступит, у киевского режима еще останутся значительные ресурсы и мобилизационные возможности, что позволит при значительной поддержке Запада военной техникой и финансами сдерживать российскую армию и убеждать население в продолжении сопротивления с целью «защиты украинской государственности».

Формирование и ликвидация южного котла

После зачистки Донбасса Южный фронт наверняка станет следующим этапом спецоперации. Черноморское побережье с морскими транспортными коммуникациями и портами в районе Николаева и Одессы имеет стратегическое значение для Украины. При потере этих территорий она утрачивает контроль над торговыми морскими и сухопутными транзитными путями, возможность вывоза зерна и поставки вооружений, а также и значительную часть плодородных сельхозугодий.

Сформировавшийся в начале спецоперации южный плацдарм у Херсона, блокирующий Николаев и обеспечивающий выход на Одессу и Кривой Рог, позволяет выйти к находящемуся под угрозой вторжения украинских войск Приднестровью, блокировать и уничтожить южную группировку ВСУ.

На этом фронте российские войска уже длительное время не ведут активных действий, здесь пока прощупывается оборона противника и выводится из строя его военная и транспортная инфраструктура путем нанесения ракетно-артиллерийских ударов с земли, воздуха и моря.

Безуспешные попытки ВСУ снять блокаду Николаева с суши и взять остров Змеиный с целью разблокировать морской транспортный коридор закончились ничем с большими потерями в людях и технике. Черноморский флот надежно держит под контролем северо-западную часть Черноморья и не позволяет Украине и Западу осуществлять поставки морским путем.

Формирование и ликвидация южного котла лишает Украину выхода к морю и транспортных коридоров на Запад, существенно уменьшит группировку ВСУ и позволит создать угрозу захвата центральных регионов Украины.

Освобождение промышленного Юго-Востока и капитуляция Украины

Ликвидация южного котла не в состоянии нанести Украине стратегическое поражение, а всего лишь создает предпосылки для этого. Ключ к разгрому киевского режима лежит в потере им агломераций крупнейших городов Юго-Востока (с населением Харькова 1,5 млн, Днепропетровска 981 тысячи, Запорожья 723 тысячи и Кривого Рога 604 тысячи), где сосредоточены основные промышленные и транспортные узлы Украины и мобилизационный ресурс для пополнения живой силы.

По всей видимости, именно здесь будет осуществлен стратегический перелом. Превращать крупнейшие промышленные центры в руины путем их штурма вряд ли станут, для киевского режима и ВСУ необходимо будет создать психологические условия, при которых войска прекратят сопротивление и сдадутся в плен или сами покинут эти регионы.

Таким условием после ликвидации донбасских и южного котлов может стать широкий охват промышленных регионов с южного плацдарма западнее Кривого Рога через Кременчуг и с севера через Ахтырку и Полтаву, в котле оказывается весь промышленный Юго-Восток и остатки боеспособных частей ВСУ. К тому времени высвобождаются российские войска с других направлений, а моральный дух ВСУ будет сломлен катастрофическими потерями территорий и живой силы.

После формирования такого котла киевскому режиму можно будет выдвигать условия капитуляции, а для большей убедительности «откалибровать» им мозги нанесением ракетных ударов «Калибрами» и «Кинжалами» по правительственному кварталу Киева и узлам принятия решений, а также вновь подойти к столице через Чернигов и Сумы.

Штурмовать крупнейшие города не потребуется. В случае отказа Киева от капитуляции, окруженным войскам могут предложить сдаться на приемлемых условиях, и они вряд ли будут возражать, поскольку стоически умирать за проигравшую войну власть им явно не захочется. После сдачи Юго-Востока киевскому режиму останется только подписать капитуляцию или бежать за границу и формировать правительство в изгнании под крылом Запада.

Российские войска в любом случае войдут в центральные и западные регионы, в Галиции, возможно, будет какое-то сопротивление, но с развалом государственных структур оно обречено, к тому же эту поголовно зараженную русофобией территорию все равно придется передавать в состав Польши на перевоспитание, а поляки давно уже хотят спросить с них за зверства во время Второй мировой войны. Возможно, с согласия Москвы Польша еще до капитуляции Киева сама войдет в Галицию, подтверждая этим ликвидацию украинской государственности.

Что может остановить спецоперацию?

Победа в геостратегическом противостоянии на украинском плацдарме жизненно необходима как России, так и Западу, и никто не собираются уступать, при этом мнение Украины никого не интересует, она расходный материал и в любом случае должна будет сгореть в этом пекле.

Ресурсов, сил и средств у России более чем достаточно для полного разгрома Украины, однако в спецоперации задействован ограниченный контингент войск и не проводится всеобщая мобилизация, поскольку на украинском ТВД идет только проба сил, а основные сражения с Западом еще впереди, и для этого могут потребоваться стратегические резервы.

В этой связи Россия ведет военные действия ограниченными ресурсами, а Украина использует все имеющиеся, но Запад не скупится на поставку всего необходимого. Мы воюем с отмобилизованной страной, которая с западной помощью не испытывает дефицита в боеприпасах и военной технике, а запасы пушечного мяса пока еще внушительные. Конфликт приобретает затяжной характер и переходит в стадию противостояния на истощение ресурсов.

Российские ресурсы меньше западных, и их нехватка для полного разгрома Украины может заставить российское руководство пойти на подписание договора с Киевом (фактически с Западом) на временный промежуточный вариант раздела Украины (вариант 38-й параллели при разделе Кореи в 1953 году) по границам взятых под контроль территорий на момент подписания с неизбежным возобновлением войны через какое-то время. Это также возможно при победе во властных российских структурах либеральной компрадорской элиты, добивающейся сдачи позиций России в глобальном противостоянии и установлении «дружеских», а фактически подчиненных отношений с Западом. Такой исход конфликта будет стратегическим поражением России, даже если она возьмет под контроль значительные украинские территории.

Для победы в первую очередь необходима консолидация патриотической части российской элиты с обществом при масштабном удалении из властных структур компрадорской элиты, а также принятие мер по сокращению ресурсной базы противника. Для Запада это разрушение его экономики путем давления и изменения правил на рынке энергоресурсов, где Россия доминирует, а для Украины путем нанесения ударов по управляющей и транспортной инфраструктуре (центрам управления государством, штабам, центрам связи, хабам, транспортным развязкам и центрам коммуникаций) и уничтожения живой силы в котлах. В любом случае предстоит сложное, масштабное и длительное противостояние с Западом, в котором необходимо будет добиваться подавляющего превосходства в силах и средствах. Автор: Юрий Апухтин https://topwar.ru/196721-naskolko-realizuemy-celi-specoperacii-na-ukraine.html                                                                                                                                         Проблемы анализа, оценки и восприятия информации

Когда советник мудр

Специальная военная операция, объявленная 24 февраля, продолжается три месяца. Ежедневные сухие сводки от ДИМК Министерства обороны, передачи на ТВ, стримы в сети, вал сообщений с мест в телеграм-каналах. Информационная открытость просто беспрецедентная. Вот появился в сети снимок – два часа и по нему группами энтузиастов (причем в буквальном смысле этого слова) дается и геолокация и разбор обстановки, еще сутки – и все это разбирается «до костей». И ладно бы дело касалось бы только фото и видеоматериалов.

Дипломатические переговоры в течение двенадцати часов, если не ранее, уходят в «свободное плавание», параметры договоренностей, перечень санкций, контуры договоров и т. п. Блокируй, не блокируй, что со стороны «вероятного противника», что с нашей стороны, один ресурс, пять ресурсов – информации полно. Изрядно ее для обывателя, тем паче для «экспертов», которые могут использовать массу иных источников, вплоть до обмена мнениями с коллегами по цеху.

И вот при наличии всей этой информационной библиотеки мы уже который год подряд сталкиваемся с поразительным явлением, когда аналитика и прогностика не работает должным образом. Можно, конечно, сказать, что на наше уважаемое ТВ (да и не только на наше, надо сказать) приглашают «экспертов» по довольно странному принципу. Это есть, не буду с этим спорить.

Автор еще во время активной фазы сирийской кампании диву давался выводам, которые звучали из ряда рупоров от «грамотных людей в теме». Как человек, приличное время проработавший с Ближним Востоком в сфере торговли, понимаю, что на нас вываливается экспертиза и аналитика некой абстрактной конструкции, собранной из чего угодно, но не из элементов реальной жизни. Возможно, что это врожденная беда формата, но, помимо подобной «аналитики», никуда не делись и настоящие специалисты. Да, их надо искать, знать. Проблема в другом – у них тоже мало что работает в плане прогнозирования. А раньше работало!

Еще раз хочу подчеркнуть, что подобная коллизия характерна не только для нашей Родины, это не есть какая-то наша уникальная проблема, это, как сегодня принято говорить, общий тренд. На «благодатном» Западе ситуация значительно сложнее, поскольку идеологический диктат проник практически во все поры и щели социума. Мы хоть поразмышлять можем.

Начало активной фазы операции на Украине, а также колебания мировой системы экономических и политических сдержек и противовесов, связей, расчетов, явились серьезным вызовом не только «публичным экспертам», но и экспертам вполне реальным. Что немаловажно, и самому нашему обществу, которое информацию ждет, воспринимает и перерабатывает. Это действительно реальная кризисная ситуация, и от того, как этот информационный вал будет обработан, какие выводы сделает экспертиза и общество, зависит очень многое.

Сегодня в ряде кругов принято уповать на пропаганду, создание так называемых «нарративов», популярна тематика «гибридных войн», «информационных войн» и противодействия оным. Настолько популярна, что есть опасность, как бы наши информационные и аналитические войска с этим не заигрались. Наши «партнеры» на эти грабли наступили. А мы? Вот вдумайтесь, что нам рассказывают, мол, «России объявлена тотальная гибридная война». А что это? Чем европейская печать во время Крымской войны не гнушалась, чтобы «распространять фейковые новости»?

Впервые ли России отвечать на «санкционную войну и изоляцию», игру с ее биржевыми бумагами или все это проходили при Александре III, действительно тотальные без кавычек санкции или 20-е годы прошлого столетия были посерьезнее?

«Войны по доверенности», может, придумали сейчас в «мозговых центрах», а не англичане ли парой столетий ранее, хотя можно привести и гораздо более глубокие примеры? Все эти «игры разума» становятся значительно пагубнее по последствиям, поскольку, как автор писал выше, реальная, настоящая экспертиза и прогностика сама сегодня хромает на обе ноги. Но, если фундамент шатается, что говорить о медийных конструкциях.

Когда китайский император задал вопрос, готово ли государство к войне с северными соседями, он получил такой ответ:
В данной тематике эту притчу можно изменить. Когда советник понимает, что происходит, медийщики на основе этого понимания формируют целостную картину, а общество умеет и готово воспринимать ее, то такое здание трудно пошатнуть (как минимум в умах) «гибридными войнами».

Что здесь важно?

А то, что профессиональной экспертизе пора отринуть противоречия, неизбежные в профессиональном сообществе, а медийщикам перестать формировать картины и конструкции по принципу – не важно, что подается, важнее – как преподносится информация. Важно и то и другое. Тем более что у нас, в отличие от Запада, который здесь просто превзошел сам себя, имеется в наличии совершенно удивительный ресурс – думающий обыватель. Поразительно, насколько школа критического мышления прошлых лет оказалась сильна. Но и она не бесконечна.

Сегодня очень важно не только запустить дискуссию на тему: «что мы хотим и как мы это видим», проблема сложнее – какими методами мы оперируем. Причем на каждом уровне: и метод экспертизы и прогноза, и метод информирования, и даже метод самого восприятия этой информации обществом.

Давайте подумаем, 24 февраля наша страна начала специальную военную операцию. С самого первого дня и эксперт, и обыватель, получая информацию (а ее можно было при желании брать в любом виде и объеме), формировал в голове цель (зачем), модель (как), оптимальные решения, результат фактический и прогноз по анализу результата. В том или ином виде это делала каждая профильная структура, каждый информационный центр и практически каждый индивид. Не нужно далеко ходить за примерами, когда по прошествии почти трех месяцев оказалось, что ни у первых, ни у вторых, ни у третьих нет адекватного восприятия. Возможно, что оно есть на самом верху, но далее – описание и реальность разошлись.

Начать с самого начала – у нас идет операция по демилитаризации и денацификации. Заметим, что подавляющее большинство здравомыслящих людей в России разделяют эти цели, тем более, посмотрев то, что из себя в реальности представляют соседи, зараженные «идейным украинством». Однако также каждый задает себе вопрос: а что должно быть в итоге? Демилитаризация – это ликвидация вооруженных сил Украины, это ликвидация любых наступательных вооружений, это разоружение парамилитарных формирований? Как в итоге это состояние должно выглядеть?

Аналогично – вопросы и к понятию «денацификация». Это состояние Германии после 1945 года? Запрет на определенные символы или глубже?

Два термина, два понятия, с которыми на уровне души, сознания согласны все, но вот как это должно выглядеть конкретно? Отсюда столько ожиданий и прогнозов, поскольку выбран ошибочный метод – мол, «это понятно каждому и без слов». Понятно на уровне души и идеи, но воплощение-то идеи в реальность у каждого свое! Кто-то считает, что суда над азовцами не надо – к стенке, кто-то считает, что поражения достаточно, и надо их менять, кто-то и слышать про обмен не хочет, а что делать не говорит. И обвинить людей в неискренности нельзя. Ожидания у всех разные, намерения правильные, а вот метод анализа и восприятия используется неверный.

Поэтому мы и видим, что вот пришли наши войска в город, сначала висят и украинские флаги, и наши триколоры. Потом подумали, сине-желтые свернули и положили на склад, оставили триколор, но добавили Знамя Победы. Идет колонна «Z», на танках развеваются и триколоры и Знамя Победы, а еще красное знамя с изображением И. В. Сталина, а над Мариуполем сегодня реет вообще знамя Советского Союза. Эмоции понятны, это все идет изнутри, но ведь это же и означает, что государство не доводит до каждого то, как все это должно быть в итоге. «Зло должно быть наказано». Да, а конкретно как? В обычной жизни для этого существует кодекс – свод норм. А в данной ситуации?

Сколько копий было сломано «аналитиками» и простыми обывателями, когда наши войска совершили передислокацию из-под Киева, Чернигова и Сум. Каких только версий не приходилось услышать за эти месяцы. И опять возвращаемся к методу. Мы привыкли, что есть уравнение, и у него есть решение. «А» плюс «Б» минус «С» равно «Y». Наши медиа нас приучали к такому понятию, как «Великая шахматная доска». А это все модели, где результат, даже сама постановка задачи находится и осуществляется по определенной методологии. Ни наши аналитики, ни «властители дум», ни само общество не привыкло к интегральным методам в «живой жизни». И даже те, кто с этим профессионально работает в своей сфере, далеко не всегда способны перенести это на реальную действительность. Ушли из-под Киева – поражение? Ушли из-под Киева – решили все задачи? Ни то, ни другое.

Я предположу, что под Киевом решалась задача быстрой капитуляции команды Зеленского, и, по всей видимости, к этому все и шло. Однако вмешались «партнеры», дали гарантии, кое-кого из киевской переговорной команды отправили в мир иной. Войска отошли на другой фронт, потому что операция пошла по другому варианту. И то, что они отошли крайне организованно, означает, что такой вариант был предусмотрен заранее, потому что организованной передислокации в таком режиме без плана не бывает. И можно спорить, была ли это стратегическая ошибка операции или нет, но этот вариант был, очевидно, предусмотрен заранее.

Конь так не ходит

Операция действительно идет по плану, вопрос другой – по какой ветке решений? Не по первоначальной точно, а дальше? Но ни наши эксперты, ни медиа, ни общество просто не привыкли к тому, что такого рода многоуровневые схемы реально планируются.

Можно спорить, а почему мобилизация не объявляется, почему войск так мало? Мало, а кто знает, не придется ли еще вводить войска, против частей Войска Польского? Возможно? Вполне, а где их брать, если все «в полях»? Т. е. уже не работает схема, где дважды два равно четыре, она сложнее, потому что может быть «что если», два плюс N. Вдумаемся, это ведь совершенно иной метод осмысления происходящего, где результат может быть получен разными вариантами, древом решений, многоступенчато, а не шаг вперед, второй вперед. Ходить можно и вправо-влево, развернуться на месте и даже на этом самом месте просто постоять.

И следующая проблема, наверное, еще серьезней предыдущих. Нас долго приучали, что мир играет на «Великой шахматной доске» г-на Бжезинского. Все так, только забыли про нюанс – это «шахматы Фишера», скрещенные с игрой «Го». Хуже всего то, что со временем и отсутствие привычного дебюта было дополнено еще и новациями в расстановке и правилах фигур. Теперь фраза: «конь так не ходит» перестала иметь привычный смысл. Ходит. Теперь ходит. И, как в игре «Го», даже при заполненной противником доске несколько ходов приводят к окружению противника и последующему перевороту цвета всей доски. Хотя привычные весовые соотношения целиком и полностью за оппонентом. Масса на массу не работает, работают рычаги.

Долго воюем на Донбассе. Поражение? Но игра-то ведется одновременно на разных контурах. Мы даже можем застрять на Донбассе позиционно, что нежелательно, конечно, с точки зрения тактики, и, на мой сугубо личный взгляд, оптимально было бы брать Киев в кольцо и контролировать правобережье Украины большим числом военных, но мы пока не знаем, как расположены фигуры на других контурах партии. И где предусмотрены те несколько ходов, после которых само образование «Украина» перестанет существовать, к примеру, без танковых бросков на Винницу и Житомир, без «стояния под Киевом». Наше общество просто не приучают изменить метод восприятия происходящего. Если «А», то «Б». Так нам выдает привычная аналитика, так привыкаем думать мы сами – эмоции, несбывшиеся ожидания, прогнозы. А это надо менять.

Эксперты очень увлеклись методом экстраполяции. А работает ли он полноценно сегодня? Достаточен ли он?

У нас, куда ни кинь, экстраполяция и историческая ретроспектива, ни то, ни другое уже не дают адекватного описания действительности, поскольку, увы, конь уже так как раньше не ходит. Наши эксперты и мы за ними следом похожи на астрономов, которые по трем спутникам изучают систему Сатурна. А потом оказывается, что некоторые из них носятся по ретроградной орбите в противоположную сторону, лежат «на боку», да и вокруг оси вращаются «не туда». «Косово – особый случай». Но система-то одна!

Раньше действительность позволяла такие допуски, а сегодня нет, не позволяет. Традиционные модели оценки и анализа не работают. Я понимаю, что перестроиться с привычной, понятной и в чем-то комфортной системы восприятия довольно сложно. Но, видимо, нам придется это сделать: и мудрым экспертам, и идеологам, и медийщикам, и экономистам с политологами, да и нам с вами, уважаемый читатель. Причем, подозреваю, что мы первыми это и сделаем. Автор: Михаил Николаевский.  https://topwar.ru/196643-nekotorye-razmyshlenija-o-specialnoj-voennoj-operacii-i-ne-tolko.html