Я тогда жила в Хевроне. Чуждая изначально группа, помеха осуществлению Норвежских соглашений. Фразу «они могут вертеться, как пропеллеры» Рабин произнес о жителях Голан, но к израильтянам, живущим в Иудее, Самарии и Газе она была применима ничуть не меньше. Чужие. Не их власть, не их дом, не их страна.

Новая надежда

Софья Рон-Мория

На выборах я поддержала партию Тиква Хадаша (Новая Надежда). Именно поддержала — мне с самого начала было понятно, что 25-е место в списке новой, получавшей тогда по опросам общественного мнения 15-16 мандатов, партии, является однозначно символическим. Так что злорадство русских ликудников, которые вплоть до сегодняшнего дня хором скандируют в комментах «ах, она не прошла в Кнессет» (интересно, что израильтяне, в том числе и ликудники, реагируют совершенно иначе), — выглядит, в лучшем случае, комичным. Пусть это будет для них самым большим утешением, мне не жалко.

Поддержать партию — не означает заниматься политикой. Пусть политикой занимаются другие.

* * *

Мне импонирует Гидеон Саар. Я очень высокого мнения о политических способностях Зеева Элькина. Йоаз Хендель и Цви Хаузер — молодые, блестяще образованные, способные и принципиальные политики, которыми, по идее, мог бы гордиться Ликуд (прежний Ликуд). Но партию Новая Надежда я поддержала вовсе не поэтому.

Даже если бы лидер этой партии мне активно не нравился лично, а список был бы сереньким, я бы все равно отдала ей свой голос и сделала все, что в моих силах, чтобы она получила как можно больше мандатов. В этом я видела свой гражданский долг.

Потому что я старомодна. Я не голосую за харизматичных лидеров или за симпатичных депутатов. Мой выбор определяется двумя критериями: какая у партии адженда (то есть идеологические установки и программа действий), и какие группы населения эта партия представляет.

С октября 2019–го я ждала появления на политической карте партии, которая не станет автоматически частью блока Ликуд-харедим, а, напротив, предложит альтернативу. И при этом будет правой — не в насаждаемом нынешними ликудниками пониманием этого слова, не в понимании «ракбиби» и «бей прокурора», а в традиционном смысле: она будет противницей территориальных уступок и разрушения поселений.

Я знала: только партия с такими установками сможет положить конец политическому кризису, потому что она окончательно лишит блок Нетаниягу его иллюзорного большинства.

И выдвинет на ключевые позиции в стране правых либералов.

* * *

В декабре 2020 именно такую партию и создал Гидеон Саар. А теперь, когда после двухлетних проволочек наконец-то был утверждён бюджет, я окончательно убедилась, что прогноз был точным. Именно партия Новая Надежда вернула Израилю стабильность и прежний статус парламентской республики.

Два года политического кризиса, в течение которых Нетаниягу не мог сформировать коалицию, но и власть отдавать ни за что не хотел, поставили под угрозу и без того хрупкую израильскую демократию.

Создав блок Ликуд-харедим и опционально хардаль (тогда у хардальников еще не было собственной партии, но к Нетаниягу, к примеру, присоединился раввин Рафи Перец), глава правительства упорно пытался свести на нет традиционную израильскую парламентскую демократию и заменить ее двухпартийной системой с президентским правлением, и все это без реформы, без обсуждения в обществе, просто поставив страну перед фактом. Министры превратились в придворных.

Именно Гидеон Саар положил этому конец. Без его сломившей равновесие партии выйти из порочного круга никак не получалось.

* * *

Может быть, за то, что он не побоялся вытащить каштаны из огня, он заплатит электоральную цену. А может, и нет — слишком непредсказуема в последние годы наша политическая реальность. Вернулся же, к примеру, Ганц из небытия, которое ему предрекали год назад, с восемью мандатами. Возможен и такой вариант — Тиква Хадаша и Ямина объединятся.

Это не так и важно. Политическая партия — не самоцель, она — инструмент. Партия Тиква Хадаша осуществила самое главное — она вернула израильтянам их страну. Прежний, старый добрый Израиль. С вечными ссорами в коалиции. С премьер-министром, которого вовсе не обязательно пламенно обожать или страстно ненавидеть, а можно симпатизировать ему, посмеиваться над ним или недовольно фыркать по его адресу. Потому, что он не бог и не дьявол, он простой смертный. Первый среди равных. Отвратительная сага про Гулливера и лилипутов закончилась. Не удалось навязать израильтянам статус подданных, они снова стали гражданами. И не так уж важно, кто и в течение какого времени будет занимать пост премьер-министра. Главное, что этот кто-то не будет властителем.

Без сменяемости власти нет демократии.

Как именно развернутся события, доживет ли коалиция до ротации, оценивать рано. С полной уверенностью можно утверждать только одно: Нетаниягу на пост премьер-министра уже не вернется.

Означает ли это, что придет новый лидер Ликуда, попытается восстановить блок Ликуд — харедим и присоединит к этому блоку, в качестве пятого колеса в телеге, партию нормативных религиозных сионистов (то есть Ямину, а не укравшую это название партию Смотрича) и партию правых либералов, Тиква Хадаша? Ведь он будет уже не Биби.

Никогда не говори «никогда». Но это далеко не самый вероятный сценарий.

Потому что, вопреки распространенной точке зрения, политический кризис последних двух лет — это не конфликт между ракбиби и раклобиби. Это гораздо сложнее. Это конфликт групп, секторов, общин и идентичностей.

И всколыхнувший страну — казалось бы, неожиданно, — скандал вокруг сети Суперсаль, и противостояние у Стены Плача, — это все не случайно. Нетаниягу уйдет, конфликты останутся.

В апреле 2019–го я, как и многие другие, думала, что отказ Либермана войти в коалицию был вызван личными причинами — многолетним конфликтом с Нетаниягу.

Потом поняла — нет, не так. На тех выборах НДИ оказалась на грани электорального барьера. Сменилось поколение и Либерман должен был обратиться к более молодым русскоязычным избирателям. Работающим, 40-60 лет. А их занимают внутренние проблемы в стране.

Внутренние проблемы занимают и избирателей Лапида и Ганца.

Нетаниягу может сколько угодно утверждать, что оба эти политика — левые. Их, как и тех, кто послал их в кнессет, создание мифического палестинского государства не интересует от слова «совсем». А вот Суперсаль — интересует. И не в деньгах тут дело, а в самой страшной для израильтянина угрозе: израильтянин не хочет быть фраером.

А еще — не хочет себя ощущать гражданином второго сорта.

* * *

Я подобное ощущение в Израиле испытала дважды.

В первый раз — в каденцию Рабина. Я тогда жила в Хевроне, а у поселенцев не было доли в правительстве Рабина-Переса. Чуждая изначально группа, помеха осуществлению Норвежских соглашений. Фразу «они могут вертеться, как пропеллеры» Рабин произнес о жителях Голан, но к израильтянам, живущим в Иудее, Самарии и Газе она была применима ничуть не меньше. Правительство относилось к поселенцам с откровенным цинизмом. Чужие. Не их власть, не их дом, не их страна.

Во второй раз я это почувствовала в последние годы правления Нетаниягу.

Чуждыми группами, у которых нет доли в правительстве, оказались оба сектора, к которым я принадлежу: русскоязычный и «вязаный». Либерал Нетаниягу превратился в Мелеха Биби. Нетаниягу создавал разнообразные коалиции, сегодня ближе к власти оказывалась одна группа, завтра — другая. Биби создал нерушимый блок. Ликуд-ШАС-ЯТ (Яхадут ХаТора). Русскоязычный сектор, в подавляющем своем большинстве сугубо светский, и религиозные сионисты, для которых ультраортодоксальное направление — конкуренты, остались вне домика. Войти они могли только приняв условия хозяев, то есть довольствоваться местом на коврике в прихожей.

И не рыпаться. Не выдвигать требований, для хозяев страны не очень удобных.

Израиль — страна колен. Биби, в которого превратился Нетаниягу, у власти оставил только два с половиной колена.

Сохранявших этническую идентичность выходцев из мусульманских стран (ака Мири Регев, Дуди Амсалем и Дуди Битан), их соплеменников в ультраортодоксальной версии (Дери) и ашкеназим-ультраортодоксов (Яхадут ХаТора).

Остальные — пусть вертятся, как пропеллеры. Чужие. Не их власть, не их дом, не их страна. Они — не граждане. Они — подданные.

И так, объясняли нам, будет долго-долго.

Ну, когда Нетаниягу совсем-совсем состарится, его сменит Йоси Коэн. Но коалиция останется одной и той же на веки вечные. Другой не будет никогда.

Половина граждан страны — чужие. Если не больше половины.

Враги.

Нетаниягу уйдет, дискурс ненависти останется. Трудно сказать, сколько времени потребуется, чтобы снизить накал. А ведь ничего не случилось. Просто сменилась власть.

И снова сменится, и коалиция перетасуется, и возникнут новые союзы. И это прекрасно. Это и есть парламентская демократия.

А вот когда у власти мало того, что бессменно один и тот же премьер, но еще и состав коалиции определен раз и навсегда, — это конец парламентской республики.

И этого крайне опасного сценария Израилю, похоже, удалось избежать.  https://club.berkovich-zametki.com/?p=65731&cpage=1#comm...