Завоевав Галлию, римляне прибегли к помощи самих галлов для того, чтобы в дальнейшем держать страну в покорности. Многочисленные галльские отряды несли гарнизонную службу и сражались на стороне римлян в большинстве тамошних войн середины — второй половины I века до н.э. В правление династии Юлиев-Клавдиев они составляли заметную часть римской армии, стоявшей вдоль Рейна и Дуная. Среди них заметную роль играли выходцы из племени треверов.

Область расселения треверов в долине Мозеля и по берегам Мааса и Рейна

Галльская аристократия накануне римского завоевания

Накануне римского завоевания власть в Галлии принадлежала военному классу, который Цезарь в своих «Записках» называл всадниками:

«Во всей Галлии существуют вообще только два класса людей, которые пользуются известным значением и почётом, ибо простой народ там держат на положении рабов — это друиды и всадники. Всадники все выступают в поход, когда это необходимо и когда наступает война (а до прихода Цезаря им приходилось почти ежегодно вести или наступательные, или оборонительные войны). При этом чем кто знатнее и богаче, тем больше он держит при себе слуг и клиентов. В этом одном они видят свое влияние и могущество».

Знаком принадлежности к всадникам являлось право на публичное ношение оружия. Согласно сообщению Посидония, оружие вручалось юноше как знак его совершеннолетия, вооружёнными галлы являлись на общественные собрания и даже на пиры. После смерти владельца оружие клали вместе с ним в могилу. Обнаруженные при раскопках комплексы вооружения включали меч в ножнах, большой щит, копьё и несколько дротиков, реже предметы защитного снаряжения, включая кольчугу и шлем.

Высокий процент погребений с оружием, которые составляют, возможно, четверть от общего их числа, говорят о милитаризации галльского общества накануне римского завоевания. Если оценивать общую численность населения Галлии в это время между 10 и 15 млн человек, то число военнообязанных могло составлять от 2 до 3 млн человек. В ходе римского завоевания этот слой подвергся тотальному истреблению, а затем частично маргинализировался. Несогласные смириться были вынуждены покинуть страну, найдя себе убежище в Британии или в землях за Рейном.

Гай Юлий Цезарь (100—44 годы до н.э.), покоритель Галлии. Бюст из Античного собрания, Берлин

Юлии из Галлии

В ходе завоевания Галлии в армии Цезаря сражалось множество галлов — как в составе присланных своими общинами вспомогательных союзнических контингентов, так и в качестве добровольцев. По традиции, зафиксированной в источниках по крайней мере со времен похода Ганнибала, галльская молодёжь охотно стекалась под знамёна известных вождей в надежде на добычу и славу. После окончания Галльских и с началом Гражданских войн Цезарь многих из тех, кто ранее воевал под его началом, вновь привлёк на службу, вызвав их к себе поимённо письмами в память о старой дружбе и оказанных ранее милостях. Некоторых из галлов Цезарь упоминает персонально:

«В числе всадников Цезаря было два брата-аллоброга, Роукилл и Эг, сыновья Адбукилла, который много лет был главой своей общины. Это были чрезвычайно храбрые люди, которые своей храбростью оказали Цезарю немало отличных услуг во все войны с галлами. За это он поручил им на родине виднейшие должности, провёл их выбор вне очереди в местный сенат, дал им земли в Галлии, отнятые у врагов, дарил большие денежные суммы и вообще сделал их из людей бедных богатыми. За свою храбрость они были в почёте не только у Цезаря, но и очень ценились в армии».

По окончании войны те из галлов, которые успели вовремя примкнуть к победителю, смогли сполна пожать плоды своей верности. Богатства и связи, которыми они обзавелись во время военной службы, позволили им занять высокое положение в своих домашних общинах. Их потомками являются галльские Юлии, которых мы знаем по многочисленным надписям и упоминаниям источников. Это имя свидетельствует о приобретении римского гражданства в правление Цезаря или его преемников от Августа до Калигулы.

Статуя галльского воина из Вашера на юге Франции, начало I века н.э. Музей Авиньона. Воин носит традиционную галльскую одежду, меч латенского типа и ожерелье-торквес, но оплечья его кольчуги и пояс имеют римскую форму. По видимому, скульптура изображает галльского аристократа эпохи Августа на римской военной службе

Среди Юлиев из Галлии наиболее известны вожди восстания 21 года н.э. эдуй Юлий Сакровир и тревер Юлий Флор, о которых Тацит говорил, что они оба принадлежали к знатным родам и что их отцы и деды получили гражданство за свои подвиги, что во времена Цезаря и Августа «было редкой наградой и давалось только за выдающиеся заслуги». Еще одним Юлием, чьи предки удостоились римского гражданства, являлся вождь лингонов Юлий Сабин, выводивший свое происхождение от самого Цезаря и на этом основании провозгласивший себя императором в 70 году н.э. По надписям I—III веков на территории Аквитании известно 119 Юлиев, в Лугдунской Галлии — 45, в Белгике — 38.

Треверы

Треверский всадник в римском военном снаряжении сражается с обнажёнными варварами-германцами. Рельеф саркофага I—II веков н.э. Музей археологии, Трир

Треверы были большим и могущественным галльским племенем, жившим в долине Мозеля вплоть до берега Рейна. Цезарь считал их германцами по происхождению, однако имена треверов, ономастика занимаемой ими территории и их надписи являются кельтскими. Если предки треверов когда-то и прибыли из-за Рейна, это произошло очень давно и к моменту встречи с римлянами, они уже полностью растворились в местном галльском населении. Власть воинственного и влиятельного племени треверов признавали многие общины, жившие на берегах Мааса и Нижнего Рейна. По словам Цезаря, они выставляли самую многочисленную и сильную в Галлии конницу, а сверх того не уступающую ей в численности пехоту. Видя в треверах важных союзников на будущее, Цезарь неустанно стремился заручиться их дружбой.

«У треверов боролись за высшую власть Индутиомар и Кингеториг. Последний при известии о приходе Цезаря и его легионов немедленно явился к нему и поручился за то, что как сам он, так и все его сторонники сохранят неизменную верность и дружбу по отношению к римскому народу, вместе с тем он сообщил о положении дел у треверов. Но Индутиомар стал стягивать конницу и пехоту, укрыл неспособных по возрасту носить оружие в Ардуеннском лесу, который на большом пространстве тянется через середину области треверов от Рейна до начала области ремов, и вообще стал готовиться к войне. Но отдельные князья этого племени — отчасти по дружбе с Кингеторигом, отчасти из страха перед приходом нашего войска — явились к Цезарю и стали ходатайствовать каждый за себя лично, раз уже нельзя помочь всему племени. Тогда Индутиомар, из боязни быть покинутым всеми, также отправил к Цезарю послов. (…) Хотя Цезарь хорошо знал, почему это говорится, он потребовал к себе Индутиомара с 200 заложниками. Когда они прибыли и среди них оказались также сын и все родственники Индутиомара, которых Цезарь вызвал поимённо, он успокоил Индутиомара и посоветовал ему соблюдать верность. Тем не менее, он пригласил к себе князей треверов и склонял каждого из них в отдельности на сторону Кингеторига. (…) Индутиомар был очень огорчён умалением своей популярности у себя на родине, а так как он уже ранее был враждебно настроен против нас, то теперь он ещё больше озлобился».

Зимой 54—53 годов до н.э. Индутиомар вместе с вождем эбуронов Амбиоригом поднял своих соотечественников на восстание. Кингеториг бежал к римлянам, его собственность была конфискована, а принадлежавшие ему земли разорены. Индутиомар со своими сторонниками напал на лагерь Тита Лабиена, однако неосмотрительно ввязался в бой до подхода главных сил, потерпел неудачу и погиб в бою. Его голова была принесена в римский лагерь. После смерти Индутиомара его сторонники сложили оружие и у треверов вновь возобладала проримская партия Кингеторига. В 52 году до н.э. произошел новый переворот: треверы вновь отложились от римлян и в следующем году опять были усмирены Лабиеном. Последние оставшиеся в живых сторонники Индутиомара спаслись бегством за Рейн к германцам. После обращения Галлии в провинцию, треверы получили от Цезаря полное прощение своей вины и стали одной из немногих общин, что удостоились привилегированного статуса свободных и союзных — civitas libera et foederata.

Рельеф из Изернии представляет триумф римлян над треверами в 30 году до н.э. На переднем плане изображён римский военачальник Нонний Галл, кладущий руку на коленопреклоненного варварского пленника, на заднем фоне — изображение трофея. Стелла поставлена в 20 году до н.э. вольноотпущенником Нонния Галла

На протяжении двух последующих десятилетий треверы оставались верными союзниками римлян. Во время Гражданской войны между Октавианом и Антонием в 30—29 годах до н.э. они вновь подняли восстание и были приведены к покорности Марком Ноннием Галлом. С этими событиями можно связать разрушение треверского оппидума Тительберг и строительство римского лагеря на горе Петрисберг на месте будущего Трира, которое на основании дендрохронологии датируется весной 30 года до н.э. В наказание за восстание у треверов был отобран свободный статус. В списке галльских общин, который дает Гай Плиний Секунд, треверы обозначены как civitas foederata antea libera, то есть «прежде свободные».

Сatervae tumultuariae

Область распространения погребений с оружием второй половины — начала I века до н.э. Красным овалом выделена область расселения битуригов в центральной части Галлии и треверов в долине Мозеля

Свой привилегированный статус треверы получили от Цезаря в благодарность за оказанные ими в ходе завоевания Галлии услуги. В качестве римских союзников они должны были посылать Цезарю определённое число воинов, прежде всего конницу, учитывая репутацию треверов как превосходных всадников. Численность этих контингентов остается неизвестной, но скорее всего она была довольно значительной. Эти воины в составе римской армии образовывали самостоятельные отряды (catervae tumultuariae), сражавшиеся под командованием их собственных вождей и своим собственным вооружением. По окончании Галльской кампании часть этих воинов была демобилизована и вернулась домой, но некоторые продолжали военную службу, в том числе в качестве добровольцев. Эти отряды являлись зародышем тех ауксилий (alae, cohortes, vexilationes), которые, начиная с эпохи Августа, стали частью регулярной римской армии. Археологически их присутствие фиксируется находками оружия, защитного снаряжения и лошадиной сбруи частично римского, частично галльского производства в местах стоянки гарнизонов: Герговии и связанных с ней оппидумах Корент и Гондоле, столице эдуев Бибракте, а также оппидумах Вернон, Шосе-Тиранкур, Базель-Мюнстерхугель, Фильцбах-Форемвальд, — и, менее определённо, скоплением галльских серебряных и бронзовых монет, в которых солдаты получали жалование.

В период правления династии Юлиев-Клавдиев до 68 года н.э. галлы выставляли 28 кавалерийских ал и 76 когорт пехоты, то есть 65% состава вспомогательных войск в западных провинциях империи. Ранний этап истории этих отрядов очень слабо документирован. Их идентификация возможна или по более позднему названию (ala Treveroroum), или по имени командующего (ala Atectorigiana). Основываясь на распределении погребений с оружием второй половины I века до н.э., исследователи полагают, что значительная часть этих отрядов была укомплектована представителями общин треверов и битуригов.

Погребальный инвентарь захоронения из Гёблинген-Ношпелт, 20-е годы I века до н.э. Италийские винные амфоры соседствуют с керамикой местного производства, галльские наконечники копий и меч — с умбонами от щитов германского типа. Музей археологии, Трир

После римского завоевания обычай помещать оружие в погребения знати постепенно исчез на большей части территории страны к югу от Сены. Это стало результатом политики демилитаризации и умиротворения Галлии при Августе, а также изменением концепции власти и престижа. Место оружия в погребениях галльской знати заняли римские импорты, в том числе драгоценные сосуды и кубки, кольца с печатями и другие ювелирные украшения, фибулы и т. д. Своё место в составе погребального инвентаря оружие сохраняло в северо-восточной части Галлии, примыкавшей к области среднего и нижнего Рейна. Обитатели этих областей, в составе которых значительную роль играли племена, переселившиеся с правого берега Рейна, всё ещё сохраняли старинную суровость нравов и прежнюю воинственность. В области треверов погребения с оружием широко представлены в составе некрополей Трир-Ольвиг и Гёблинген-Ношпелт. У битуригов они известны по результатам раскопок некрополей Берри-Буи и Антран.

Соотношение между элементами погребального инвентаря галльских погребений с оружием середины — второй половины I века до н.э. и I века н.э.

Характер помещенного в погребальную камеру инвентаря свидетельствует о том, что здесь покоятся воины-всадники. Как правило, в его составе имелись трензеля с псалиями, фалеры, а также всаднические шпоры. Само оружие обычно включало железный наконечник копья и нескольких дротиков, несколько реже встречаются мечи в ножнах и железные умбоны щитов. Изредка археологи находят шлемы и фрагменты кольчуги. Как само погребение, так и помещённый в него инвентарь имеют следы смешанного влияния. Погребальные ритуалы продолжали традиции доримского времени. Тело покойника сжигалось, а прах рассыпался по полу деревянной погребальной камеры, поверх которой насыпался курган. Оружие и прочее снаряжение, помещаемое в камеру зачастую оказывается импортного происхождения. Помимо длинных мечей латенского типа в металлических ножнах с украшениями прорезного типа, археологам всё чаще встречаются короткие мечи, выкованные по образцу римского гладиуса. На сегодняшний день известны по крайней мере 26 подобных находок, происходящих с территории треверов. При этом, несмотря на импортный характер происхождения, использование оружия в рамках погребальных практик говорит о преемственности с более ранней эпохой. Прежде чем быть помещенным в могилу, клинок отжигался в пламени погребального костра, а затем многократно сгибался в соответствии с широко известным ритуалом Железного века.

Алексей Козленко

Битвы кельтов: интерактивный спецпроект Warspot

Рассказываем о самых известных сражениях древних кельтов в день святого Патрика, покровителя Ирландии — последнего кельтского государства

Алексей Козленко

Экипировка античных воинов: батавский всадник

Спецпроект об оружии и снаряжении конного воина одного из германских племен последних десятилетий I века до н.э. – первой половины I века н.э.

Алексей Козленко

Германские телохранители императоров

Задачу непосредственной охраны римских владык на протяжении многих десятилетий выполняли отборные отряды чужеземных воинов

Литература:

1. Нестеров А. Г. Об одном аспекте романизации кельтской аристократии в римской Галлии в I в. до н.э. — начале III в. н.э. //Античная древность и средние века. — 1978. — № 15. — С. 61—69.
2. Kavanagh B. The Citizenship and nomen of Roucillus and Egus. // The Ancient History Bulletin 2001 vol. 15, n.4 p. 163—171.
3. Reddé M. L'occupation militaire de César a Tibère // Comment les Gaules devinrent romaines. P. Ouzoulias et al. La Découverte, 2010, p. 73—84.
4. Feugère M., Poux M. Gaule pacifiée, Gaule libérée? Enquête sur les militaria en Gaule civile // Römisches Militär und Militaria im zivilen Umfeld = Roman Military Equipment in civil settlements : International Roman Military Equipment Conference (ROMEC) XIII, Vindonissa/Brugg, 2001. Deschler-Erb E. (dir.) // Jahresbericht der Gesellschaft Pro Vindonissa, 2001, p. 79—95.
5. Poux M. L’empreinte du militaire tardo-républicain dans les faciès mobiliers de La Tène finale Caractérisation, chronologie et diffusion de ses principaux marqueurs. / Sur les traces de César. Actes de la table ronde du 17 octobre 2002 (Glux-en-Glenne). Glux-en-Glenne: BIBRACTE, Centre archéologique européen, 2007, p. (299—432)
6. Strobel K. P. Vom marginalen Grenzraum zum Kernraum Europas. Das römische Heer als Motor der neustrukturierung historischer Landschaften und Wirtschaftsräume. // The Impact of the Roman Army (200 BC — AD 476) Economic, Social, Political, Religious and Cultural Aspects. Proceedings of the Sixth Workshop of the International Network Impact of Empire (Roman Empire, 200 B.C. — A.D. 476) Capri, March 29 — April 2, 2005. Ed. By L. de Blois and E. Lo Cascio. Leiden, Boston: Brill, 2007, p. 214—225.

http://warspot.ru/10223-voinstvennye-narody-rimskoy-imperii-...

Императоры, правившие первые сто лет после падения республики, почти все были кровожадными и жестокими. Казалось, что боги нарочно посылали Риму одного страшного правителя за другим, чтобы уничтожить последние воспоминания о прежней вольности.

Притворство Октавиана Августа было быстро забыто. Императоры купались в роскоши, которую не мог себе представить ни Лукулл, ни кто-либо еще из богачей эпохи республики.

Август после смерти был причислен сенатом к лику богов. Его статуи стояли в храмах, жрецы воздавали ему почести. Позже так стали поступать с каждым императором, но все они считали себя богом уже при жизни.

Не было, наверное, таких злодеяний и жестокостей, которые не совершили бы первые римские императоры. Прежде всего их ярость обрушилась на сенаторов. Каждый император подозревал, что знать не хочет смириться с его властью, и поэтому всеми силами старался сломить сенат. Почти никто не осмеливался противостоять воле императоров, или цезарей, как их называли в память о Юлии Цезаре и Октавиане, а они все не могли успокоиться в своей жажде власти и всеобщего подчинения.

Имена многих римских цезарей вызывают страх и содрогание, но, пожалуй, одна из самых ужасных страниц истории римского государства связана с Нероном.

Нерона возвела на престол его мать Агриппина, отравившая своего третьего мужа — императора Клавдия. Матери Нерона будто бы предсказали, что сын убьет ее, на что она ответила: «Пусть убивает, лишь бы царствовал». Увы, это страшное предсказание сбылось. Нерон, казавшийся сначала скромным и добродетельным юношей, быстро начал тяготиться всеми, кто смел ему что-либо указывать. Он расправился со своими учителями и воспитателями, а собственную мать отправил на юг Италии, соорудив для нее специальный корабль, который развалился в море. Когда же ему сообщили, что Агриппина счастливо спаслась после кораблекрушения, он тут же подослал к ней убийц.

Нерон над трупом своей матери Агриппины. Антонио Занчи. 17 век

Это было далеко не единственное злодеяние Нерона. Во время его правления ни один мало-мальски выдающийся человек не мог чувствовать себя спокойным. Богачи, знатные люди или просто те, кто не желал пресмыкаться перед императором, были почти наверняка обречены. В каждом из них он видел угрозу своей власти.

Нерон расправился со своими близкими, со своей первой женой и со многими другими римлянами. Простой народ все происходившее вначале не слишком волновало: хлеба и зрелищ при Нероне было достаточно. Император не только устраивал грандиозные раздачи хлеба и массовые гладиаторские битвы. Он считал себя великим артистом и неоднократно пел перед римской публикой, которую в это время солдаты потчевали палками, чтобы не забывали восхищаться.

Наглость, похоть, распущенность и жестокость императора проявлялись все заметней. Едва темнело, он надевал накладные волосы и шел слоняться по кабакам или переулкам, где нападал на людей и наносил им раны. Не раз и его самого могли прикончить — один из сенаторов избил его до полусмерти за приставания к своей жене. После этого случая Нерон выходил по вечерам только в сопровождении охраны, неприметно державшейся в стороне.

Однако, со временем, он перестал прятаться и бросился, не таясь, в еще худшие пороки. Пиры затягивались с полудня до полуночи. Нерон жил и с мальчиками, и с замужними женщинами, и даже изнасиловал весталку Рубрию. Мальчика Спора он сделал евнухом и справил с ним свадьбу со всеми обрядами, одел как императрицу и везде возил с собой в носилках. Собственное тело он столько раз отдавал на разврат, что едва ли хоть одна его часть осталась неоскверненной. В звериной шкуре он выскакивал из клетки и набрасывался на привязанных к столбам голых мужчин и женщин и, насытив свою похоть, отдавался вольноотпущеннику Дорифору, за которого вышел замуж.

Но постепенно власть Нерона стала невыносима не только для знати. Императору требовалось все больше и больше денег для его развлечений. Он выстроил для себя огромный Золотой дворец, перед которым возвышалась гигантская статуя, изображавшая, естественно, самого цезаря. На это строительство и на роскошные пиры, происходившие во дворце, уходило очень много денег.

Негодование народа росло, но бедствия не прекращались. В Риме начался страшный пожар, и почти весь город сгорел. Многие видели, как в то время, когда рушились объятые пламенем дома, император, находившийся в безопасности в своем дворце, с его башни взирал на гибнущий город и слагал стихи о пожаре в Трое. Тут же разнесся слух, что Нерон специально приказал поджечь город, чтобы его сочинение было более правдоподобным.

В конце концов чаша терпения переполнилась, и римский народ восстал. Нерону пришлось бежать из города. Во время этого бегства он впервые в жизни выпил воды — просто чистой воды, не смешанной с вином, и удивился: оказалось, что вода не так уж плоха.Трясущийся и жалкий, он чувствовал приближение погони и хотел покончить с собой. Правитель Рима, города, где умение спокойно умереть считалось одной из главных доблестей, не решался вонзить себе в грудь меч и попросил своего слугу убить его. «О, какой великий актер умирает!» — таковы были последние слова этого жестокого императора. Отвращение к нему было так велико, что даже послушный сенат отказался обожествлять тирана.

Казалось, сенат унижен до предела и полностью покорился деспотам-императорам. Знатные и богатые аристократы наперебой пресмыкались перед цезарями, покорно принимали те решения, которые от них требовались, не смели противиться никаким императорским злодеяниям.

Но были, однако, и в те времена люди, которые сохраняли чувство собственного достоинства, пусть даже ценой своей жизни.

Среди образованных римлян в это время распространялась пришедшая из Греции стоическая философия. Основатели этого учения говорили о том, что надо спокойно принимать все, что тебе пошлет судьба, не слишком радуясь удачам и не слишком горюя из-за неудач. Они призывали людей помнить, что каждый человек — лишь маленькая частичка огромной вселенной, которой правит разумный закон — логос. Если с тобой происходят какие-то несчастья, подумай о том, что ты просто не понимаешь смысла происходящего. С точки зрения единого целого, которым является мир, очевидно, ничего плохого не происходит. Стоики презирали богатство, не гнались за почестями, старались побеждать собственные чувства и страсти.

Конечно, появление таких людей среди развращенного и подлого императорского двора должно было вызывать всеобщее раздражение и, что особенно опасно, ненависть цезаря, как стали называть в Древнем Риме императора.

Нерон и Сенека. Эдуардо Баррон, 1904 ( фрагмент)

Одним из воспитателей Нерона был знаменитый философ-стоик Луций Анней Сенека. В течение довольно долгого времени молодой император с большим уважением прислушивался к тому, о чем говорил и писал его учитель.

Но постепенно Сенека начал раздражать Нерона. Гибель Агриппины ужаснула всех, в том числе, конечно, и философа. Нерон почувствовал это, и отношения их совсем ухудшились. Сенеку к тому же подозревали в близости к заговорщикам, покушавшимся на жизнь императора.

Предчувствуя свою судьбу, он перестал появляться при дворе и удалился в свое имение, надеясь, что цезарь забудет о нем. Но не таков был Нерон, чтобы оставить в покое человека, от которого он видел только хорошее.

Вскоре в дверь дома Сенеки постучался офицер-центурион и произнес слова, известные многим в то время: «Император приказал тебе умереть».

Сенека не всегда следовал своему философскому учению. Он, например, всеми правдами и неправдами составил себе огромное состояние. Но смерть этот человек принял так, как и подобало философу, с полным спокойствием. Попрощавшись с друзьями и женой, он вскрыл себе вены и тихо скончался.

Мануэль Санчес. Смерть Сенеки. 1871

Жена Сенеки пыталась последовать за мужем, но, по приказу «сжалившегося» над ней Нерона, ей не дали умереть. Прожила она после смерти Сенеки всего несколько лет, хотя была намного моложе его.

Еще одного человека, не желавшего пресмыкаться перед Нероном, звали Тразея Пет.

Он не пытался устраивать заговоров, не призывал народ к восстанию, но сам образ жизни Тразеи был уже вызовом деспоту. Тразея Пет остался верен старинным нравам. Он был абсолютно честен, жил спокойно и скромно, не появлялся во дворце Нерона для того, чтобы вымаливать у императора подачки, словом, всем своим поведением демонстрировал независимость и благородство — те качества, которые император не мог простить никому.

Благородный Тразея был популярен в Риме, и Нерон не сразу решился отнять у него жизнь. В конце концов он все же предъявил ему обвинение в ненависти к императорской власти. Раболепный сенат признал Пета виновным.

Ф. А. Бронников. Квестор читает смертный приговор Тразею Пету

Узнал он о своем приговоре в саду, сидя с друзьями за пиршественным столом и беседуя о философии. Получив приказание умереть, Тразея ушел в дом и, вскрыв вены, побрызгал кровью на пол. «Я совершаю возлияние Юпитеру-Освободителю», — спокойно объяснил он скорбевшим близким. Нерон понял, что он мог убить Тразею, но тот все равно до последней минуты остался свободным человеком

Источники:

" Я познаю мир. Государство" Автор: Эйдельман Т. Н. Издательство: АСТ, Астрель. Год издания: 2001

Сайт Вечный Город. Статья Принципат. Нерон (54 — 68 гг)

https://cont.ws/@ahlin8/711970