На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

  • Давид Смолянский
    Что значит как справляются!? :) С помощью рук! :) Есть и др. способы, как без рук, так и без женщин! :) Рекомендации ...Секс и мастурбаци...
  • Давид Смолянский
    Я не специалист и не автор статьи, а лишь скопировал её.Древнегреческие вазы
  • кира божевольная
    всем доброго дня! не могли бы вы помочь с расшифровкой символов и мотивов на этой вазе?Древнегреческие вазы

"Война 2-х царей". Части 3,4

«Ознаменованная славой отчаянной битва…»

Тульский поход Девлет-Гирея I открыл долгую, растянувшуюся на четверть столетия«Войну двух царей» — русского и крымского. Призом победителю так или иначе стало бы доминирование в Восточной Европе со всеми вытекающими отсюда последствиями — и не только политическими. Ставки в начавшейся игре были настолько высоки, что никто ни в Москве, ни в Бахчисарае и помыслить не мог «встать из-за стола» прежде, чем «партнёр» признает свою неудачу и победу оппонента. Потому-то, потерпев неудачу под Тулой и не сумев помочь Казани, крымский «царь» должен был взять реванш над царём московским.

«Полской поход» Большого Шереметева: предыстория

Неудача, которую потерпел Девлет-Гирей в 1552 году, отнюдь не охладила его воинственных намерений. Сам по себе хан был человеком расчётливым, осторожным, не склонным рубить сплеча и махать саблей направо-налево. Но в сложившейся ситуации у него не было иного выхода, кроме как предпринять новую экспедицию против своего «брата» Ивана. Падение Казани, неудача с Астраханью, отказ «московского» прислать ему бóльшие, чем прежде, подарки-«поминки» — всё это подрывало авторитет хана у крымской знати. Да и султан мог вспомнить о том, что у него всегда есть на скамейке запасных татарский «царевич», которым он может заменить не оправдавшего высочайшее доверие быть «смотрящим» за делами в Восточной Европе Девлет-Гирея. В общем, причин для большого похода на север, по направлению к «железному колу», хватало с избытком.

Крымский хан Девлет-Гирей - «Ознаменованная славой отчаянной битва…» | Warspot.ru Крымский хан Девлет-Гирей

Собираясь выступить на войну, Девлет-Гирей и его «думные люди» постарались подготовиться к ней наилучшим образом, усыпив предварительно внимание «московского». В русскую столицу был отправлен «царский» гонец Джан-Мухаммед с ханской грамотой. В ней Девлет-Гирей писал о своём желании «дружить» со своим московским «братом» и обменяться послами. Одновременно «царские» «шпегки» распускали в Крыму и в Азове слухи о том, что «царь» сбирает рать, желая пойти на черкесских князей. Те, кстати, в 1552 году посылали посольство в Москву и били челом Ивану, «чтобы их государь пожаловал, вступился за них, а их з землями взял к собе в холопи, а от крымского царя оборонил». Этими слухами Девлет-Гирей и его «думные люди» рассчитывали отвлечь внимание Ивана Грозного от завязавшейся интриги с астраханским «царём» Дервиш-Али и скрыть подготовку своего похода на Русь.

В Москве, впрочем, не особенно заблуждались относительно действительных намерений хана. В ожидании возможных набегов кочевников в марте 1555 года росписью Разрядного приказа были назначены воеводы в крепостях «от поля и по берегу от крымские стороны», а на «берегу», в треугольнике Коломна – Кашира – Зарайск, развернулась 5-полковая рать во главе с воеводами князем И. Ф. Мстиславским и М. Я. Морозовым.

Более того, в Москве решили не ограничиваться как прежде пассивным ожиданием неприятеля на окском рубеже, а самим нанести удар непосредственно по Крымскому юрту. Отправляя к ногайскому бию Исмаилу посольство во главе с Игнатием Загряжским, Иван сообщал тому, что «крымский» и его люди вознамерились «на весну Астарахани доставати» и над ногаями «лихо умышляют». И потому Игнатий должен был передать бию слова русского государя: Исмаила «для и астрахансково для дела с крымским в дружбе быти не хочю, а хочю над крымским промышляти, как пригоже, Бог даст, на весну…». Кроме того, надо было приободрить и поддержать черкесских князей. Потому 11 марта 1555 года Иван и его бояре приговорили «послати на крымские улусы воевод боярина Ивана Васильевича Шереметева с товарыщи…».

Гонец сообщает Шереметеву о переправе хана через Донец. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Ознаменованная славой отчаянной битва…» | Warspot.ru Гонец сообщает Шереметеву о переправе хана через Донец.
Миниатюра из Лицевого свода, том 22

Перед воеводой Шереметевым в его рейде в Поле («Полском» походе) стояла задача, с одной стороны, провести глубокую стратегическую разведку, выяснив намерения хана, а заодно, если получится, вынудить того отказаться от похода на черкесов. С другой стороны, Шереметев должен был захватить татарские табуны, что во множестве паслись на так называемом Мамаевом лугу в низовьях Днепра, обезножив тем самым татарскую конницу. Однако ещё Н. М. Карамзин замечал, что в замысел летней кампании 1555 года входил не только и не столько рейд Шереметева в таврические степи, сколько желание Ивана и его воевод поймать хана в ловушку. Предполагая, что тот не сможет не выступить к Оке, хитроумные московские воеводы и разрядные дьяки задумали выманить его на «берег» и здесь раздавить между молотом («береговой» ратью) и наковальней (полками Шереметева).

Начало похода

Первоначальный план кампании предполагал, что 3-полковое войско Шереметева соберётся в приграничном Белёве 9 мая 1555 года, на Николин вешний день, а назначенные на усиление его рати отряды северских служилых людей — в тот же день в Новгород-Северском. Расчёты показывают, что всего в экспедиции на Мамаев луг должны были принять участие до 2–3 тысяч стрельцов и казаков, вооружённых огнестрельным оружием и посаженных «на конь» для большей подвижности, а также до 4 тысяч отборных («выбором лутчих людей», как сказано в разрядных записях) детей боярских с послужильцами. Вместе с обозной прислугой под водительством И. В. Шереметева Большого (такое прозвище получил этот заслуженный воевода для отличия от своего полного тёзки и младшего брата Шереметева Меньшого) вполне могло оказаться до 10 тысяч человек или даже несколько больше.

Выступление Шереметева Большого с ратью в поход. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Ознаменованная славой отчаянной битва…» | Warspot.ru Выступление Шереметева Большого с ратью в поход. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

Собравшись в намеченных городах, оба войска должны были выступить в Поле и соединиться в верховьях рек Коломак и Мжа, юго-западнее нынешнего Харькова. Однако, вопреки первоначальному плану, полки Шереметева и северские дети боярские почепского наместника, каширского сына боярского И. Б. Блудова, отправились в экспедицию только спустя почти месяц, на Троицу, которая пришлась в том году на 2 июня. Опытный воевода (его карьера началась пятнадцать лет назад, когда он впервые появился в разрядных записях, и с тех пор он успел изрядно повоевать с татарами), Шереметев, по словам близко знавшего его князя Андрея Курбского, неторопливо вёл свою рать степными дорогами, «имяше стражу с обоих боков зело прилежную и подъезды под шляхи». Расстояние до верховьев Коломака он преодолел за три недели, то есть в среднем войско проходило в день порядка 20–25 км.

Пока русские полки развёртывались на берегу, а рать Шереметева собиралась в Белёве, хан, отмобилизовав своё воинство, покинул в конце мая 1555 года «остров Каффы». Под его началом находилось до 30 тысяч воинов, в том числе около тысячи или несколько меньше мушкетёров-тюфенкджи ханской «лейб-гвардии», а также несколько лёгких орудий (не считая фальконетов и гаковниц, перевозившихся на боевых повозках ханского вагенбурга —«зарбузан арабалары»). 18 июня 1555 года татарское воинство, двигавшееся четырьмя колоннами, вышло к Северскому Донцу и на следующий день начало «перевозиться» через реку в четырёх местах: согласно русским разрядным записям, «под Изюм-Курганом и под Савиным бором и под Болыклеем и на Обышкине». Здесь их и обнаружили русские сторожа, заблаговременно, ещё по весне, высланные в Поле.

Гонец сообщает Шереметеву о переправе хана через Донец. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Ознаменованная славой отчаянной битва…» | Warspot.ru Гонец сообщает Шереметеву о переправе хана через Донец.
Миниатюра из Лицевого свода, том 22

К 22 июня 1555 года И. В. Шереметев вышел к месту встречи с северской ратью и соединился с отрядом Блудова. В этот день к нему и «прибежал» станичник Иван Григорьев с сообщением от станичного головы Л. Колтовского о том, что татарская рать «перевозится»через Северский Донец «на Абышкином перевозе», что находится восточнее Змиева. От другой сторожи была получена весть, что неприятель «лезет» через Донец в районе Святых гор, что находились в 10 верстах (около 10,5 км) ниже по течению от места впадения Оскола в Северский Донец «с крымской стороны». Облегчённо вздохнув, большой воевода посовещался со своими коллегами и приказал сторожам «сметить сакмы» с тем, чтобы определиться с примерным количеством татар. Сам же, «призывая Бога на помощь», пошёл к татарской сакме (маршруту) с тем, чтобы сесть на хвост бусурманам. К тому времени крымский «царь» и его воинство продвинулись к северу на 70–90 км и находились примерно в 150 км восточнее Шереметева. Перед воеводой стояла сложная задача догнать неприятеля и не упустить его.

В Москву известия о том, что «поганые» «лезут» через Северский Донец, пришли 28 июня. Этих новостей ждали, всё уже было готово, и немедленно после получения «прямых вестей» были отданы необходимые распоряжения. Большой воевода «береговой» рати князь И. Ф. Мстиславский, «столп царства», «со товарищи» был немедля «отпущен»Иваном к своим людям на окском рубеже. Началась мобилизация Государева двора. Гонцы отправились к старицкому князю Владимиру Андреевичу, чтобы тот выступал со своим «полком» в Москву. Туда же должен был прибыть и крещёный «царь казанский» Симеон Касаевич со своими татарами. В боевую готовность приводился Коломенский кремль.

В воскресенье, 30 июня, отслужив молебен и получив благословение от митрополита Макария, Иван Грозный со своим полком, двоюродным братом Владимиром Старицким, «царём» Симеоном Касаевичем и «боярами и детьми боярскими многими» скорым маршем выступил по направлению к Коломне. Сюда он прибыл во вторник, 2 июля, преодолев за три дня порядка 120 км. Здесь уже собрались главные силы русского войска. Вечером следующего дня к Ивану прибыл гонец с Поля, сообщивший, что неприятель идёт, как и три года назад, к Туле. Утром следующего дня Иван со всей ратью выступил к Туле и «того дни под Каширою государь Оку-реку перелез со всеми людми и передовым полком велел идти х Туле наспех…». Выходит, что за день русское войско преодолело порядка 40–45 км.

Иван Грозный выступает из Москвы против хана. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Ознаменованная славой отчаянной битва…» | Warspot.ru Иван Грозный выступает из Москвы против хана. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

Переправившись через Оку, Иван приказал разбить лагерь и заночевать, намереваясь наутро продолжить марш навстречу неприятелю. Однако утром он получил новую весть: оказывается, татарские сторожи «поимали» «языков», и от них хан узнал, что «царь и великий князь на Коломне, и он (Девлет-Гирей) поворотил к Одуеву, и, не дошед до Одуева за тритцать веръст, поимали на Зуше иных сторожей, и те ему сказали, что идет царь и великий князь на Тулу, и Крымъской царь воротился со всеми своими людми во вторник…». По всему выходило, что ожидаемого на подступах к Туле «прямого дела» с татарами не будет.

Иван всё же продолжил марш. Царь рассчитывал, что хан при отступлении наткнётся на Шереметева и тот задержит бусурман, дав тем самым шанс главным силам русского войска настигнуть супостата и нанести по нему мощный удар. Поэтому Иван «послал доведатца подлинных вестей и за царем послал многих подъезщиков, а сам х Туле пошел не мешкая, в пятницу порану».

Но не прошло и нескольких часов, как на взмыленных конях, покрытых пылью и запёкшейся кровью, к царскому войску по одному и мелкими группами стали прибывать ратники Шереметева. Они принесли печальную весть о поражении воеводы и его полков.

Битва. День первый

22 июня 1555 года Шереметев со товарищи пустился в погоню за крымским «царём». Позднее он докладывал Ивану, что надеялся «его (Девлет-Гирея) в войне застати: нечто станет воевати и розпустит войну, и воеводам было приходити на суволоку, а не станут воевати, и им было промышляти, посмотря по делу…». И поначалу всё складывалось так, как и рассчитывали русские воеводы.

Татарские сторожи не смогли обнаружить своих преследователей. Хан со своими людьми, выйдя примерно 26–27 июня на реку Сосна в районе нынешних Ливен, дал здесь роздых своему войску. После днёвки Девлет-Гирей оставил здесь, по старому татарскому обычаю, свой кош с частью заводных лошадей, а сам поспешил к Туле, преодолевая по 50 км в день. Тем временем Шереметев вышел к охранявшемуся малыми силами татарскому лагерю и взял его, захватив богатые трофеи. Согласно воеводской «отписке», добычу составили «лошадей с шестьдесят тысящ да аргомаков з двесте да восмьдесят верблюдов». Отделив для сопровождения взятых табунов и «животов» часть своих людей, Шереметев с остальными продолжил преследовать хана.

Взятие ратниками Шереметева царского обоза. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Ознаменованная славой отчаянной битва…» | Warspot.ru Взятие ратниками Шереметева царского обоза. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

Увы, на этом везение Шереметева и закончилось. Князь Курбский, вспоминая о событиях того лета, отмечал, что некие «писари», «им же князь великий зело верит», «что было таити, сие всем велегласно проповедали», что вскоре Девлет-Гирей будет наголову разгромлен, ибо на него идёт сам Иван IV с главными силами русского войска, а Шереметев «над главою его идет за хребтом». Хан узнал об этом 2 июля, и ему внезапно открылась неутешительная картина. С севера на него надвигался сам Иван Грозный с большой ратью, на «хвосте» у него повис Шереметев со своими людьми, а его воинство лишилось обоза и заводных коней. Катастрофа, казалось, была неминуема.

Однако Девлет-Гирей, быстро сориентировавшись в сложившейся ситуации, принял единственно верное решение. Отказавшись от продолжения марша к Туле и не распуская своё войско для грабежа, он повернул назад, навстречу Шереметеву. От Ивана Грозного его отделяло на тот момент около 200 км, не меньше трёх — четырёх дней пути, примерно столько же было до Шереметева. У хана появился реальный шанс разбить Шереметева до того, как его настигнут главные силы русского войска.

Сказано — сделано. Татары повернули назад и устремились навстречу воеводе. Для того, судя по всему, встреча с татарскими авангардами в полдень 3 июля 1555 года возле урочища Судьбищи (ныне в Новодеревеньковском районе Орловской области) оказалась неожиданной. Но Шереметев был опытным военачальником. Под стать ему были и другие воеводы — окольничий А. Д. Плещеев-Басманов (тот самый Басманов, будущий опричник), его родственник Д. М. Плещеев, Б. Г. Зюзин и С. Г. Сидоров. Единственный, кто выпадал из этого круга, так это окольничий и оружничий Л. А. Салтыков из старинного московского боярского рода Морозовых — больше администратор, нежели полководец.

Первый день битвы при Судьбищах. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Ознаменованная славой отчаянной битва…» | Warspot.ru Первый день битвы при Судьбищах. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

С ходу развернувшись, они повели своих людей в бой, и на первых порах успех сопутствовал русским. Татарское войско сильно растянулось на марше, воины и их кони устали. Несмотря на очевидное численное превосходство татар (если верить летописи, то примерно половина людей Шереметева ушла со взятыми табунами), они в 6-часовом упорном бою потерпели неудачу. Русские воины «передовой полк царев и правую руку и левую потоптали и знамя взяли Шириньских князей».

Битва. День второй

Но сражение было ещё далеко от своего завершения. Хан со своим «полком» и «лейб-гвардией» подошёл к месту битвы только к вечеру и допросил взятых в дневном бою пленных. На пытках они показали, что русских совсем немного, да и то часть из них отсутствует на поле боя: Шереметев послал за ушедшими гонцов с приказом поспешить вернуться на поле боя, но бо́льшая часть сопровождавших трофеи предпочла продолжить свой путь к Мценску и Рязани, и лишь немногие выполнили приказ большого воеводы. Всё не так уж и плохо, пришёл к выводу Девлет-Гирей и велел продолжить сражение наутро.

Готовились к продолжению битвы и русские. Обозные возы были загнаны в урочище. Стрельцы и казаки осеклись там и засели за возами и сваленными деревьями. Дети же боярские с рассветом вступили в последний и решающий бой с бусурманами.

Второй день битвы. Хан одолевает Шереметева. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Ознаменованная славой отчаянной битва…» | Warspot.ru Второй день битвы. Хан одолевает Шереметева.
Миниатюра из Лицевого свода, том 22

И снова, как и накануне, успех поначалу был на их стороне. Татарское войско пришло в полное расстройство и побежало. Преследуя отступающих, разгорячённые русские всадники выскочили к татарскому лагерю, и здесь их встретили стрельбой в упор ханские мушкетёры и артиллеристы. Под градом пуль и картечи русская конница смешалась. Когда же тяжело раненый Шереметев рухнул с коня, дети боярские обратились в бегство. Те, кто не погиб или не был взят в плен, «з бою съехали, розметав с собя оружие» и порознь, врассыпную устремились на север, к Туле. Другие же, откликнувшись на звуки труб, поспешили укрыться в коше.

Засевшие там дети боярские, стрельцы и казаки, команду над которыми приняли Басманов и Сидоров, отбили три атаки неприятеля. Даже обстрел засеки татарской артиллерией и мушкетёрами не вынудил их сдаться. Близился вечер, а время между тем шло, два дня из отпущенных трёх — четырёх уже миновали. Убедившись, что без серьёзных потерь взять русский лагерь не получится, Девлет-Гирей приказал прекратить атаки и отойти в свой лагерь. Ночью татары снялись с места. На следующий день они достигли реки Сосны и «перелезли» через неё, совершив 90-километровый марш менее чем за сутки.

Утром того же дня, как уже говорилось, Иван получил от беглецов с поля боя вести о том, что крымский «царь» «воевод разгромил и людей побил многих, а сам х Туле идет…». На военном совете было решено наспех идти к Туле, «хотяще сразитися с бусурманы за православное христианство». После тяжёлого ночного марша утром 6 июля русская рать подошла к Туле. Здесь к войску прибыл сам Шереметев и остатки его рати. Их рассказы более или менее прояснили картину произошедшего. 7 июля в царский лагерь прибыли Басманов и тяжелораненый в бою Сидоров. Они поведали царю, что «уже, аки третий день, царь поиде к орде…». Посланные вдогонку сторожи сообщили, что «царь идет в одход наспех по семидесяти верст на день» и догнать его уже нет никакой возможности. В тот же день 7 июля Иван пошёл домой, в Москву, где чествовал «воевод и детей боярскых, которые билися с крымцы». «Полской» поход Большого Шереметева закончился.

Возвращение Ивана Грозного в Москву и чествование воинов-участников похода. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Ознаменованная славой отчаянной битва…» | Warspot.ru Возвращение Ивана Грозного в Москву и чествование воинов-участников похода. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

Итоги

Летом 1555 года в Поле встретились достойные противники, сыгравшие вничью. Хану удалось избежать разгрома и серьёзно потрепать рать Шереметева. По первоначальным прикидкам московское войско лишилось около тысячи человек — для того времени это существенные потери. Однако и сами татары понесли немалый урон. Отпущенные из Крыма для сбора выкупа дети боярские Иван Трофимов и Богдан Шелонин сообщали, что «у царя у крымского на бою царя и великого князя воеводы боярин Иван Васильевич Шереметев с товарыщи побил многых лутчих людей, князей и мурз и ближних людей, и безчестие царю и убытки, сказывает, в том, что кош у него взяли, те лошади на украйну и увели, а на бою с ним русские немногие люди билися и побили у него многих людей…». Их свидетельства косвенно подтверждают речи крымских послов, которые прибыли в октябре 1555 года в Москву с предложением «розмена» послами и «чтобы со царем крымскым царь и великий князь похотел миру, а прошлого не поминати, (…) а кровь бы промежь государей на обе стороны унелася».

Видимо, хан действительно нуждался в определённой передышке для восстановления сил. Во всяком случае, стратегическая инициатива осталась на стороне Москвы. В следующем году она нанесла по Крыму новый удар.


Литература и источники:

  1. Антонов, А. В. Боярская книга 1556/1557 года / А. В. Антонов // Русский дипломатарий. — Вып. 10. — М., 2004.
  2. Барсуков, А. П. Род Шереметевых / А. П. Барсуков. — Кн. 1. — СПб., 1881.
  3. Загоровский, В. П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI веке / В. П. Загоровский. — Воронеж, 1991.
  4. Книга Большому чертежу. — М.–Л., 1950.
  5. Книга степенная царского родословия. Ч. 2. // ПСРЛ. — Т. XXI. 2-я пол. — СПб., 1913.
  6. Курбский, А. М. История Иоанна Грозного / А. Курбский // Устрялов Н. Г. Сказания князя Курбского. — СПб., 1868.
  7. Лебедевская летопись // ПСРЛ. — Т. 29. — М., 1965.
  8. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью // ПСРЛ. — Т. XIII. — М., 2000.
  9. Львовская летопись // ПСРЛ. — Т. ХХ. — М., 2005.
  10. Милюков, П. Н. Древнейшая разрядная книга официальной редакции (по 1565 г.) / П. Н. Милюков. — М., 1901.
  11. Разрядная книга 1475–1598 гг. — М., 1966.
  12. Разрядная книга 1475–1605. — Т. I. Ч. III. — М., 1978.
  13. Рыков, Ю. Д. Дети боярские, «побитые» в сражении на Судьбищах в июне 1555 г. по данным Синодика Московского Кремлевского Архангельского собора (предварительные наблюдения) / Ю. Д. Рыков // Памяти Лукичева. — М., 2006.
  14. Скрынников, Р. Г. Царство террора / Р. Г. Скрынников. — СПб., 1992.
  15. Соловьёв, С. М. История России с древнейших времён / С М. Соловьёв // Соловьёв, С. М. Сочинения в восемнадцати книгах. — Т. 6. Кн. III. — М., 1989.
  16. Тысячная книга 1550 г. и Дворцовая тетрадь 50-х годов XVI в. — М.–Л., 1950.
  17. Флоря, Б. Н. Иван Грозный / Б. Н. Флоря. — М., 2003.

https://warspot.ru/11245-oznamenovannaya-slavoy-otchayannoy-...

«Война двух царей»: разведка

Неудачный «Полской поход» Большого Шереметева вовсе не охладил ратного рвения молодого Ивана IV. Он и его советники вовсе не собирались отказываться от своего плана всячески «утеснить» крымского «царя», а при удобном случае, если удастся договориться с ногайским бием Исмаилом о совместных действиях, — так и вовсе заменить Девлет-Гирея «своим» «царём». Благо у Москвы всегда были в запасе несколько «казакующих» татарских «царевичей»-Чингизидов. Не удалось провести конную рать Полем поближе к крымским улусам — что ж, попробуем зайти с другой стороны. Уж чего-чего, а настырности и упорства в достижении поставленной цели — фамильная черта московских Калитичей — Ивану было не занимать.

«Звезда хвостата…»

Беспокойной и хлопотливой выдалась зима 1555–1556 годов в Москве. На северо-западе зашевелились свеи, и давно вызревавший «нарыв» наконец прорвало: «малая» война на русско-шведском пограничье переросла в «большую». Неспокойно было и в недавно завоёванной «подрайской» казанской земле, где не прекращались мятежи и бунты черемисов, и в земле астраханской, где тамошний «царь» Дервиш-Али строил ковы против своего сюзерена. Добавим к этому посольские хлопоты: один за другим в Москву приезжали послы от окрестных государств, и всех их надо было принять должным образом, разместить, накормить-напоить, выслушать и дать должный ответ. Наконец, царица Анастасия разрешилась от бремени, подарив счастливому отцу дочь, окрещённую Евдокией, что в переводе с греческого означало «Благоволение».

В довершение всего «в великой Пост бысть знамение на небеси: звезда хвостата всходила с востока, хвостом на запад, а была недели з две…». А ведь ни для кого не секрет, что приход «хвостатой звезды»-кометы предупреждает днесь живущих о всяких бедствиях — войне, море, голоде, нашествии прузей и прочих несчастьях, коими Господь карает грешников за их нечестие.

«Звезда хвостата» зимы 1556 года. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

И беда не замедлила явиться. Ещё «хвостата звезда» не успела сойти с небосвода, как в начале марта 1556 года в Москву прискакали люди с Поля, от станичного атамана Михалки Грошева, со взятыми татарскими «языками». Допрошенные с пристрастием, пленные бусурманы показали, что крымский «царь» задержал у себя русского посла Фёдора Загряжского и государева гонца, учинив им «нужу», а сам «царь» снаряжался по весне со своими людьми «на царя и великого князя украину».

К подобного рода вестям в Москве относились более чем серьёзно: печальный опыт подсказывал, что лучше такими новостями не пренебрегать — слишком дорого может стоить ошибка. Само собой, по весне на «берегу» должна была развернуться большая рать, но хватит ли её сил для того, чтобы отразить приход «царя»? Значит, надо готовиться самому Ивану со своим «полком», созывать под свои знамёна двоюродного брата Владимира Старицкого с его людьми, мобилизовать служилых татарских «царевичей», а то и самих «царей». Всё это требовало и времени, и денег — причём немалых. А если пленные солгали: ведь в степной войне побеждает не сильнейший, а хитрейший? Одним словом, полученная информация должна быть проверена и перепроверена надёжным человеком, который не подведёт.

И такой человек нашёлся. Им оказался недавно прибывший в пограничный Путивль наместником Матвей Ржевский по прозванию Дьяк, опытный боец и стрелецкий голова. По царскому указу и боярскому приговору велено было Ржевскому идти из Путивля на Днепр с казаками, а оттуда двигаться дальше в низовья реки, «под улусы Крымскые и языков добывати, про царя проведати». И уже на основании этих добытых воеводой и его людьми известий в Москве и планировали действовать дальше.

Матвей Ржевский и его казаки строят струги и сплавляются по Пслу. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Война двух царей»: разведка | Warspot.ru Матвей Ржевский и его казаки строят струги и сплавляются по Пслу. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

Ветерану казанских походов собраться — только подпоясаться. Пока не сошёл снег, Ржевский со своими людьми выступил по зимнику в поход, «пришёл на Псел-реку, суды поделал и пошёл по наказу». Вряд ли с ним было много людей — времени, чтобы поделать струги на большую рать, у Ржевского было немного (Псел обычно вскрывается ото льда в конце марта), раздобыть «суды» на месте, в безлюдной степи, было нереально, равно как и доставить к месту строительства стругов всю необходимую судовую снасть. Но Ржевский успел.

В мае 1556 года он со своими людьми уже был в низовьях Днепра, на том самом Мамаевом лугу, куда не дошёл прошлым летом Иван Большой Шереметев со своей ратью. Отсюда Матвей Ржевский отправил гонца в Москву с вестью: «выбежали» к нему из Крыма русские полоняники, да сказывали, что крымский «царь» «вышел на Конские воды со всеми людми, а хочет ити на царя и великого князя украйны».

Тем временем в Москве и на «берегу»

Отправив Ржевского в дальний рейд с разведывательным целями, Иван и его советники отнюдь не собирались складывать все яйца в одну корзину. С аналогичной миссией на Дон отправились дети боярские Данила Чулков и Иван Мальцев. Бдительно наблюдали за тем, что происходит в Поле, и пограничные воеводы в городах на крымской «украине». В мае, вскоре после вести от Матвея Ржевского, в Москву пришло новое сообщение с Поля: бежавший из Крыма путивлец Дементий Иванов сказывал, что крымский «царь» вышел из Крыма и собирается идти на Тулу или Козельск.

Намерения хана как будто прояснились, и «по тем весте царь и великий князь приговорил з братиею и з бояры, что ити ему в Серпухов да туто собрався с людми да ити на Тулу и, с Тулы вышедши в Поле, дождатися царя и делати с ними прямое дело, как Бог поможет». 18 июня 1556 года государь со своим двором, князем Владимиром Андреевичем и казанским «царём» Семионом выступил в Серпухов.

Царский смотр летом 1556 года. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Война двух царей»: разведка | Warspot.ru Царский смотр летом 1556 года. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

Прибыв на «берег», Иван Грозный приказал устроить большой смотр всем ратным людям: «да уведает государь свое воинъство, хто ему как служит». Похоже, на этот раз смотр прошёл успешно. Летописец с удовлетворением отмечал, что «свезли к государю спискы изо всех мест (смотр проводился во всех полках «береговой» рати, разбросанных по Оке от Тарусы до места впадения Лопасни в Оку), и государь сметил множество воинства своего, еже преже всего не бысть так, многие бо крышася, от службы избываше». Иван остался доволен: если крымский «царь» придёт (а в том, что он придёт, никто не сомневался), то ему будет оказан достойный, воистину царский приём. Хан не сможет сказать, что его встретили и проводили без должной его титулу и сану «чести». Чтобы не упустить момент прихода долгожданных «гостей», по решению военного совета за реку был отправлен с передовой ратью, «ертаулом», окольничий Никита Шереметев, брат Большого Шереметева, с задачей подготовить выход в Поле государевой рати.

Смотр закончился. Шереметев ушёл на реку Шиворонь присматривать место, где могли бы стать русские полки, а от «полских» сторожей вестей всё не было и не было: «царь» как сквозь землю провалился. Напряжение в русской ставке возрастало: неужели всё напрасно, бусурманы придумали какую-то хитрую стратагему? И тут к царю доставили девятерых татаринов, что взяты были под Азовом Данилой Чулковым. Голова сумел погромить татарский отряд в двести сабель, а взятых пленников поторопился отослать к государю — уж очень ценные сведения они сообщили.

Отъезд Матвея Ржевского из Путивля. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Война двух царей»: разведка | Warspot.ru Отъезд Матвея Ржевского из Путивля. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

Оказывается, хан пропал не случайно. «Языки» сказывали, что Девлет-Гирей и в самом деле выступил было в поход на государеву «украину», однако его сторожи на подходе к русскому пограничью взяли «языка», некоего «мужика в Северскых вотчинах». Тот на расспросе показал, что великий князь с ратью ждёт гостей на Оке. Руководствуясь принципом «не делать того, что ожидает неприятель», да и памятуя о прошлогоднем афронте, хан отказался от намерения напасть на русскую «украину» и повернул «на Черкасы». Как-никак, но и в Крыму, и в Стамбуле, где сидел крымский сюзерен, со всё возраставшим неудовольствием наблюдали за тем, как Москва протягивает свои руки в их вотчину, на Кавказ. Наказать неверных черкесских князей за их сношения с «московским», как говорится, сам Аллах велел. А если к этому присовокупить ещё и вполне осязаемую выгоду от этого похода в лице пленников, в особенности пленниц, то и спорить было не о чем — «на Черкасы» так «на Черкасы»!

Но покарать черкесских князей крымскому «царю» не довелось. Пленники дальше сказывали, что пришёл «царь» на Миус-реку, «и тут за ним прислали ис Крыму, что видели многых людей Рускых на Днепре к Ислам-Кермену, и царь по тем вестем воротился в Крым».

Вестник от Матвея Ржевского сообщает царю о выходе хана за Перекоп. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Война двух царей»: разведка | Warspot.ru Вестник от Матвея Ржевского сообщает царю о выходе хана за Перекоп. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

То, что «сказки» полонённых татар не ложь, подтвердил и бежавший из крымского плена сын боярский Моисей Дементьев — похоже, что он был из тех ратников, что попали в неволю после сражения при Судьбищах. Он сказывал, что крымский «царь» «со многим собранием»шесть недель стоял на Овечьих водах, ожидая сведений от своих разведчиков: что там надумал «московский»? А узнав о том, что его уже ждут на «берегу», поворотил «на Черкасы»«и с того сытым быть». «И как пришол царь под Азов, — продолжал Моисей, — и тут за ним ис Перокопи прислали, что царя и великого князя люди идут Днепром под Ислам Кирменю. И по тем вестям царь в Крым воротился…». Хан вернулся в свой юрт 16 апреля, а Моисей бежал из Крыма неделей позже (выходит, что некие государевы ратные люди были в низовьях Днепра в начале второй декады апреля 1556 года).

Ивану стало ясно, что большого набега в это лето ждать не стоит, потому он приказал оставить на «берегу» на всякий случай воевод с ратными людьми, а сам 26 июня повернул на Москву. К этому времени он уже знал, что за «царя и великого князя люди» шли Днепром к Ислам-Кермену (ныне Каховка).

Ржевский на Днепре

Оказывается, спустя пару дней после того, как Моисей Дементьев сказывал Ивану свои «сказки», в ставку в Серпухове прибыли гонцы с донесением от долго молчавшего Матвея Ржевского. Воевода сообщал государю, что, действуя по его наказу, он и его люди «ходили на крымские места, а с ними черкасы и казаки, и улусы воевали, и под Ыслам Кирменем и на Белогородцком поле и на Очаковском месте были, и посады пожгли». Оказывается, по дороге в низовья Днепра к Ржевскому присоединились тамошние литовские казаки-черкасы из Канева во главе со своими атаманами Млымским и Михайлом Есковичем. Получив такое подкрепление в лице надёжных, знающих проводников — литовские «украинные» казаки давно уже жили с татарами как кошки с собаками, не упуская случая пограбить крымские улусы, — Ржевский решил выйти за рамки данных ему инструкций и проявить инициативу. Она оказалась и к месту, и вовремя.

Дьяк решил, что раз уж у него теперь людей стало по меньшей мере вдвое больше, то почему бы ему не учинить активный поиск в Поднепровье, навести шороху среди татар, а заодно и поживиться скотом и ясырем. Со своим разношёрстным воинством он попробовал было изгоном напасть на Ислам-Кермен, но был обнаружен — план не удался. Тем не менее, не сумев взять и разорить татарскую крепость, Матвей и его люди «тут кони и многую животину отгонили» и пошли дальше, на османскую крепость Очаков.

Нападение Ржевского на Ислам-Кермен. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Война двух царей»: разведка | Warspot.ru Нападение Ржевского на Ислам-Кермен. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

Здесь русских не ждали. Ратникам Ржевского удалось взять очаковский острог, побить многих турок и татар и взять «языков», после чего с добычей и полоном они повернули назад. Очаковский бей со своими людьми бросился в погоню, но попал в «подсаду», устроенную в днепровских плавнях казаками. Ржевский сообщал Ивану, что он «побил ис пищалей многых людей и сам отошёл здорово со всеми людми» обратно к Ислам-Кермену.

Тут Ржевского и его людей дожидался сын Девлет-Гирея и его наследник-калга Мухаммед-Гирей, «а с ним весь Крым, князи и мырзы». Укрепившись на одном из островов под Ислам-Керменом, казаки Ржевского шесть дней отбивались от татар пищальной пальбой. В ночь на седьмой день казаки совершили смелую вылазку и угнали татарские табуны. Переправив их к себе на остров, они перебрались на другой берег Днепра, «на литовскую сторону», и пошли на север, оберегаясь от татар. Впрочем, калга не преследовал Ржевского — он потерял немало людей. Да и лишившись заводных коней, татарам было сложно гоняться за казаками, у которых коней теперь было в избытке.

На обратном пути Ржевский и отправил к царю своих гонцов, казаков Гришку и Костю да тулянина Якуша Щеголева с «крымскими вестями». Помимо описания своих подвигов, он также сообщал, что хан не собирается идти на государеву «украину» не только потому, что его намерения стали известны в Москве и что на «берегу» незваных гостей уже ждут. Ещё одной немаловажной причиной отказа Девлет-Гирея от первоначального замысла было и то, что, по словам Ржевского, у «царя» многие люди «поветреем померли». Тем самым он подтвердил прежние сообщения о разразившихся в Крыму эпидемии и море.

Сражение Ржевского с Мухаммед-Гиреем под Ислам-Керменом. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Война двух царей»: разведка | Warspot.ru Сражение Ржевского с Мухаммед-Гиреем под Ислам-Керменом. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

Помимо гонцов Ржевского в Серпухов прибыли два беглых полоняника, князь Афанасий Звенигородский и сын боярский Верига Клешнин «с товарыщи» — надо полагать, ещё одна группа судьбищенских пленников. Они также сообщили, что хан на государеву «украину» не идёт, «а бережётся царь Крымской на собя приходу от царя и великого князя…».

В довершение всего к царю прислал гонца и донской атаман Мишка Черкашенин. В то время, когда Ржевский храборствовал под Ислам-Керменом и Очаковым, атаман воевал окрестности Керчи и взял тут пленников, татарина и турка. Они подтвердили слово в слово бедственное положение крымского «царя» и его страхи относительно появления русского воинства в пределах крымского юрта.

Осенний счёт

Тревожное лето 1556 года клонилось к закату. По всему выходило, что «хвостата звезда»не оправдала своей репутации. Тут и свейский король Гастаус (Густав Васа) прислал своего посла с грамотами и с предложением замириться, и астраханский кризис разрешился к вящей славе Божией — русские ратные люди побили зарвавшегося Дервиш-Али, которому не помогли и присланные от крымского «царя» 700 татаринов, 300 «янычен с пищалми» и пушками во главе с неким Атман-Думаном, и в «подрайско»-казанской «землице» мятежная черемиса была неоднократно побита государевыми ратными людьми и верными царю туземцами, и перемирие с Великим княжеством Литовским было продлено. И что самое главное — грозовая туча, которая как будто нависла и погромыхивала дальними громами над «крымской украйной», рассеялась без следа. На радостях Иван 10 сентября отправился вместе с женой, старшим сыном Иваном Ивановичем и братом Юрием в паломническую поездку в Троице-Сергиев монастырь, вернувшись обратно в столицу 29 сентября.

Здесь его поджидали очередные гонцы от Ржевского, казаки Трухан Павлов и Рослый Степанов. Они передали государю грамоту от воеводы с новыми «крымскими вестями». В ней говорилось, что на обратном пути в Путивль воевода и его люди побили в Поле несколько татарских «станиц», а в тех станицах было «человек по сту и по полтораста, а с иными двесте, а с иными по пятидесят». Те на свою голову решили попытать счастья на государевой «украине», да попали вместо овчарни на псарню и сами оказались стрижены. Взятые с бою девять татарских «языков», некий Алибаба со товарищи, были доставлены в Москву. На допросе они показали, «что пошли они ис Крыму, а царь крымской был в ту пору в Перекопи, а люди все в собранье были, и перед походом их людей всех роспустил, а самому царю и большим людем не бывать никуды».

Возвращение Ржевского с ратью и с пленниками в Путивль. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Война двух царей»: разведка | Warspot.ru Возвращение Ржевского с ратью и с пленниками в Путивль. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

Одним словом, новый, 7065 год (на Руси тогда год начинался с 1 сентября, а летоисчисление велось от сотворения мира, отстоявшего от Рождества Христова на 5509–5508 лет), начинался более чем благоприятно. Перед Иваном открывались блестящие перспективы. Поход Ржевского, задуманный с ограниченными целями, благодаря поддержке литовских казаков и решительности и инициативности иванова «центуриона», разом изменил обстановку на крымском «фронте». Смелый рейд русских служилых людей в низовья Днепра поспособствовал тому, что черкасский и каневский староста князь Д.М. Вишневецкий перешёл на службу к Ивану Грозному. Посланный от него тот самый Михаил Еськович, что ходил с Ржевским на Ислам-Кермен и Очаков, доставил в Москву княжескую грамоту, в которой тот бил челом царю и великому князю, «чтобы его (Вишневецкого, а вместе с ним и его козаков) государь пожаловал, а велел себе служить, а от короля из Литвы отъехал и на Днепре на Кортицком (на той самой знаменитой Хортице) острову город поставил против Конскых вод у крымских кочевищ».

Само собой, царь и великий князь не пропустил возможность заполучить такого вассала, да ещё и на ближних подступах к крымскому юрту. Он отправил на Хортицу своих детей боярских А. Щепотева и Н. Ртищева «с опасною грамотою и з жалованием». Вишневецкий же ковал железо, пока оно горячо — в то время, как его гонец ездил в Москву, а оттуда дети боярские пробирались осенними дорогами на Хортицу, князь со своими людьми 1 октября 1556 года напал на Ислам-Кермен, «людей побил и пушки вывез к собе на Днепр во свой город».

В конце 1556 года в Москву прибыло из Крыма ханское посольство с купцами и отпущенными «на окуп» попавшими в плен в сражении под Судьбищами в 1555 году русскими детьми боярскими. От имени своего государя крымские послы заявили, что их правитель «всю безлепицу отставил», а потому «царь бы и великий князь с ним помирился крепко, и послов бы промеж собою добрых послати, которые бы могли промеж их любовь зделати, и было бы кому верити».

Почему хан вдруг заговорил в таком медоточивом тоне, стало ясно после того, как Иван прочёл грамоту от Фёдора Загряжского. Русский посол сообщал государю, что хан всё лето просидел безвылазно в своём улусе, ожидая нападения русских ратных людей. Вот, оказывается, какой страх нагнал на татар и их «царя» Ржевский со своим немногочисленным, явно менее тысячи казаков, отрядом! Более того, в панике Девлет-Гирей даже запросил помощи у своего господина, турецкого султана, но не получил её.

Взятие и допрос татарских языков. Миниатюра из Лицевого свода, том 22 - «Война двух царей»: разведка | Warspot.ru Взятие и допрос татарских языков. Миниатюра из Лицевого свода, том 22

Кроме того, оказывается, не только Вишневецкий взял у него, у крымского «царя», Ислам-Кермен, но ещё и черкесский князь Сибок «со своей братьей» занял пару крепостей хана на Кубани. И наконец, татарская знать, недовольная ханом-неудачником, замыслила было заговор против него, проча на трон двоюродного брата касимовского и казанского «царя»Шах-Али Тохтамыша. Правда, хан сумел раскрыть комплот, и Тохтамыш бежал из Крыма. Но всё равно новость о том, что среди крымских «князей и мырз» есть недовольные правлением Девлет-Гирея, не могла не греть душу Ивана.

И, наконец, самое важное следствие рейда Ржевского. В январе 1557 года к ногаям отправилось большое посольство. Оно должно было добиться принесения бием Исмаилом и его мурзами шертной грамоты Ивану и заключения союза, направленного против Крыма. Послы должны были заявить Исмаилу и его мурзам, что теперь «государя нашего дорога найдена х Крыму Днепром, и та дорога добре добра. Возможно ею государю нашему всякое свое дело над Крымом делати, как хочет». Ну а раз так, то за чем дело стало? Только за прочной договорённостью о совместных действиях против «крымского»!

В ту же зиму 1556–1557 годов на Псле примерно в 250 вёрстах (267 км) к югу от Путивля был поставлен Псельский город. Он явно должен был стать тыловой базой для операций против Крымского юрта. Очевидно, в Москве решили запустить в дело «казанский» (или «астраханский») сценарий подчинения Крыма своей воле. «Война двух царей» продолжалась.


Литература и источники:

  1. Виноградов, А. В. Русско-крымские отношения. 50-е — вторая половина 70-х годов XVI века / А. В. Виноградов. — Т. 1. — М. 2007.
  2. Загоровский, В. П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI веке / В. П. Загоровский. — Воронеж, 1991.
  3. Книга посольские метрики Великого княжества Литовского. — Т. 1. — М., 1843.
  4. Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича. Александро-Невская летопись. Лебедевская летопись // ПСРЛ. — Т. XXIX. — М., 2009.
  5. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью // ПСРЛ. — Т. XIII. — М., 2000.
  6. Львовская летопись // ПСРЛ. — Т. XХ. — М., 2005.
  7. Милюков, П. Н. Древнейшая разрядная книга официальной редакции (по 1565 г.) / П. Н. Милюков. — М., 1901.
  8. Посольские книги по связям России с Ногайской ордой (1551–1561 гг.). — Казань, 2006.
  9. Разрядная книга 1475–1598. — М. 1966
  10. Разрядная книга 1475–1605. — Т. I. Ч. III. — М., 1978.
  11. Разрядная книга 1475–1605. — Т. II. Ч. I. — М., 1981.
  12. Тысячная книга 1550 года и Дворцовая тетрадь 50-х годов XVI в. — М.–Л. 1950.
07 сентября '17
Первые залпы «Войны двух царей»: перед осадой Тулы
21 февраля '18
Первые залпы «Войны двух царей»: осаждённая Тула
27 марта '18
«Ознаменованная славой отчаянной битва…»
13 апреля '18
«Война двух царей»: разведка

https://warspot.ru/11247-voyna-dvuh-tsarey-razvedka

Картина дня

наверх