Современная Чехия — маленькое государство, площадь которого меньше, чем у Ленинградской, Саратовской или Ростовской областей. Если чем и выделяется она среди прочих центральноевропейских стран, то послушностью чиновникам Евросоюза и приверженностью к предписанным ими либеральным ценностям. Здесь нет даже и намека на сопротивление диктату Брюсселя, которое порой демонстрируют их ближайшие соседи: Венгрия и Польша. Чехи послушно уродуют свою прекрасную столицу ужасными, безвкусными и пошлыми артобъектами (перечислять которые не будем, чтобы не терять время и не делать им рекламы) и демонстрируют модную сейчас русофобию. Но все это — присыпанное пеплом жерло потухшего вулкана. Трудно поверить, что несколько веков назад здесь кипели огненные страсти, что на протяжении пятнадцати лет (1419-1434 гг.) чехи буквально потрясали Европу. Они отразили один за другим пять крестовых походов и успешно сражались против немцев, поляков, литовцев, венгров, австрийцев, итальянцев, англичан, госпитальеров и тамплиеров. Огонь этот был потушен лишь тогда, когда чехи схватились между собой: 30 мая 1434 г. в битве под Липанами чашники разбили таборитов и «сирот». Император Сигизмунд I сказал, узнав об этом сражении:
Но до этого ярчайшей звездой вдруг вспыхнуло имя Яна Жижки, прозванного врагами вначале Одноглазым Чертом, а потом — Страшным Слепцом.

Он воевал лишь в самом начале гуситских войн — всего пять лет. Но победы, одержанные им, были настолько неожиданными и блестящими, что его имя навсегда вошло в список величайших полководцев мира, и золото, которым оно написано, не потускнело до сих пор.

Ян Жижка в юности

Существует легенда, что первый глаз Ян Жижка из Троцнова потерял в Грюнвальдской битве. Он даже стал одним из персонажей знаменитой картины Я. Матейко, посвященной этому сражению.

Однако проведенный в 1980-х гг. анализ черепа, который в 1910 году сочли за подлинный, дал основания полагать, что эту рану (скорее всего, удар мечом или саблей) человек, которому принадлежал череп, получил, когда ему было не больше 11—12 лет. Возраст этого человека на момент смерти, по мнению чешского антрополога Эмануэля Влчекыла, составлял примерно 60-65 лет. Поскольку известно, что Ян из Троцнова рано осиротел, можно предположить, что именно во время инцидента, в результате которого он получил рану, погибли его родители. А мальчик не пропал — стал пажом короля Вацлава IV.
Само же участие Жижки в Грюнвальдской битве многие исследователи считают поздней легендой. А между тем он стал одним из героев посвященной этому сражению знаменитой картины Я. Матейко.

Легендарными считают и сведения об участии Жижки в венгерском походе против Турции. Приписывается ему также участие в битве при Азенкуре на стороне англичан.

Это неудивительно: историкам и патриотам любой страны приятно увидеть в своей армии такого героя, заявив, что именно в ее рядах он и воевать как следует научился.

Теоретически ведь он мог за нас сражаться? — спрашивают сами себя поляки, венгры и англичане. — Хронология позволяет? И точных данных о том, что он в это время был где-то ещё, тоже нет? Замечательно, значит, наш человек! И пусть попробуют доказать обратное.

Но вернёмся из туманной зоны предположений в область реальных фактов и увидим вдруг Яна Жижку в роли рыцаря-разбойника. Собрав отряд (или шайку) верных ему людей, он начал промышлять во владениях князей из Рожмберка. В судебной книге этих аристократов сохранилась запись показаний одного из пойманных разбойников этого отряда, датированная 1406 годом:
В других документах говорится о грабеже обоза с сукном.

Далее сведения источников расходятся: по одним данным, Жижка был пойман, но получил амнистию короля, по другим, воспользовавшись указом об амнистии, вернулся на королевскую службу, оказавшись в свите с королевы Софии — жены Вацлава IV. Видимо, со времен прежней службы Яна у короля у них сложились неплохие отношения, и Вацлав вполне доверял своему бывшему пажу.

Трудно сказать, когда наш герой познакомился с идеями сторонников религиозной реформы, но известно, что он стал убежденным последователем Яна Гуса, который развивал учение английского теолога Джона Уиклифа.
И до Яна Гуса в Чехии появлялись талантливые проповедники, выступавшие против многочисленных злоупотреблений иерархов католической церкви. Среди них можно назвать Конрада Вальдгаузера, Яна Милича, Матвея из Янова. Последний открыто называл римского папу «двурогим зверем», иерархов — «служителями антихриста» и утверждал, что для оздоровления церкви нужно изъять у нее все неправедно накопленное богатство. Сословное общество он называл «изобретением дьявола».

Именно Матвей первым выдвинул требование причастия мирян вином, а не одним хлебом. И только потом явился Ян Гус, который своими проповедями буквально «зажёг» Чехию, в некоторых проповедях прямо призывая «препоясаться мечом и защищать закон Господа» и утверждая:
Тем более что в начале XV столетия нравственность попов и монахов, несмотря на обличения его предшественников, отнюдь не улучшилась. Даже официальная проверка, предпринятая тогда по инициативе архиепископа, выявила, что:
А сам Гус утверждал, что в Тынской церкви Богородицы священники среди белого дня затащили в алтарь и попытались изнасиловать замужнюю женщину, но были застигнуты на месте поступления — пришлось заново освящать этот храм.

Когда Ян Гус получил приказ явиться для объяснений в Рим, он отказался, заявив своим приверженцам:

Ян из Гусинца

Ян Гус, выходец из крестьянской семьи, сумел окончить два факультета Пражского университета (свободных искусств и богословский), а потом стать его деканом и ректором. Он был талантливым проповедником, под обаяние его личности попали даже король Вацлав IV и королева София, духовником которой он стал.

Надеюсь, вы поняли, что речь идёт о том самом Вацлаве, что приказал утопить в реке Влтава Яна Непомуцкого? Который якобы отказался раскрыть королю тайну исповеди Софии.

Впрочем, многие историки считают эти семейные страсти всего лишь легендой. Истинной причиной гнева короля стала близость пострадавшего к пражскому архиепископу, с которым Вацлав постоянно конфликтовал. А вот проповеди Яна Гуса ему нравились, особенно в тех местах, где осуждались богатство церкви и вмешательство иерархов в светские дела. Ян Гус ещё и поддержал короля в его борьбе с мятежными панами, обратившись к народу:
Гус вовсе не считал себя еретиком. Напротив, он был ревностным католиком и всего-навсего предлагал вернуться к раннехристианскому нестяжательству и утверждал, что единственным источником религиозных истин должна быть признана Библия.

Но иерархам официальной церкви почему-то очень не хотелось быть бедными и очень не нравились призывы Гуса к отказу от платы за церковные таинства, запрет на продажу церковных должностей, критика индульгенций и права папы римского поднимать меч на врагов. И, в отличие от простого народа, они не приходили в восторг от резких высказываний Гуса вроде этого:
А многим аристократам не по нраву пришлись тезисы Гуса о том, что несправедливый богач есть вор, и о непризнании власти, нарушающей заповеди бога.

Популярность Яна Гуса в Чехии и Праге была такова, что сделать что-либо с ним на территории этой страны было просто невозможно. Пришлось отправить ему официальное приглашение на Констанцский собор — обсудить там различные вопросы теологии, донести до уважаемых людей свою точку зрения, подискутировать.

Вероломный арест и явно несправедливая казнь Яна Гуса в Констанце в 1415 году привела к радикализации протеста в Чехии и началу гуситских войн через 4 года после его сожжения. В Чехии, кстати, до сих пор каждый год 6 июля зажигают костры в память о сожжении Яна Гуса.
Но «святые отцы» в Констанце на этом не успокоились и через год сожгли ещё и друга и сподвижника Яна Гуса — Иеронима Пражского, магистра четырех европейских университетов, который отправился туда, наивно полагая, что своими выступлениями сможет защитить его.
Между тем пражане себе цену знали: ещё недавно, при отце Вацлава Карле IV, их город был столицей Священной Римской империи германской нации, и по уровню образования, развития и благоустройства Прага опережала многие города Европы тех лет. Университет здесь появился первым в Центральной Европе, и потому в нем, помимо отделения чешской нации, было ещё три немецких.

Чтобы немцы знали свое место в Праге, в 1409 году Вацлав IV подписал указ, согласно которому отделению чешской нации стало принадлежать 3 голоса, а немецким – по одному. Потому что, как говорил Ян Гус, чехи
А также:
Немцы обиделись и ушли в Лейпциг, где основали новый университет. Тем лучше, место ректора получил народный любимец Ян Гус, и кому вообще нужны немцы в славном городе Праге? Ведь тот же Иероним Пражский утверждал, что чехи ведут свое происхождение от античных греков, являются «наисвятейшей нацией», Прага — святой город и Богемия значит «Божья». И потому любой чех вообще не может быть еретиком.

И вдруг такие «оплеухи» в Констанце. Этого оскорбления чехи ни королю Сигизмунду, ни иерархам католической церкви простить не могли.

Дефенестрация и начало гуситских войн

30 июля 1419 года в Праге произошли события, вошедшие в историю под названием «дефенестрация» (буквальный перевод с латинского — «выбрасывание из окна»). После отказа членов магистрата удовлетворить требования реформаторов, которых возглавлял тогда Ян Желивский, толпа ворвалась в ратушу и выбросила несговорчивых из окон на копья вооруженных пражан. Если говорить проще, люди пришли требовать освобождения арестованных накануне гуситов, а оружие взяли потому что доброе слово и холодное оружие типа мечей или пик убеждают лучше, чем просто доброе слово. Но кто-то из «отцов города» не придумал ничего лучше, как бросить в собравшийся под окнами народ из окна камень. После чего из окон полетели и он сам, и все остальные.
Городская хроника утверждает, что
А затем умер Вацлав IV и новым королем Чехии стал его сводный брат Сигизмунд Люксембургский.
Более неподходящей кандидатуры отыскать было невозможно, поскольку именно Сигизмунд (в то время не император, а король Германии) когда-то гарантировал неприкосновенность Яну Гусу на Констанском соборе — и не выполнил своего обязательства.

В Чеславе собрание чешских дворян (в нем принял участие 471 человек) подтвердило свою верность четырём пражским статьям, принятым в ответ на казнь Яна Гуса. Это были требования свободы проповедования «Слова Божьего», причащения мирян вином (чашей), запрета священникам осуществлять светскую власть, строгих наказаний за смертные грехи, к которым предлагалось отнести торговлю должностями и продажу индульгенций.

Также были выбраны двадцать представителей, которые должны исполнять королевские обязанности до выбора нового монарха. В их число вошёл и Ян Жижка. Чтобы лишить Сигизмунда возможности законно короноваться, они забрали корону святого Вацлава.

На своих знаменах восставшие изображали чашу (символ требования причащения мирян вином, а не только хлебом), но порой и гуся (намек на Яна Гуса), иногда — чашу и гуся вместе.
Впрочем, сами чехи в то время не любили, когда их называли гуситами. Себя они именовали «добрыми людьми» и «божьими воинами».

Так начинались гуситские войны — войны религиозные, и потому чрезвычайно жестокие, в которых каждая сторона считает, что сражается не за себя, а за божественную истину, и не против соседа или брата (отца, сына), а против врага бога и друга дьявола. Убийства, грабежи и насилие были обоюдными, но обороняющейся и защищающейся стороной, особенно на первых порах, были все же гуситы Чехии.

В следующей статье мы поговорим о гуситских войнах и продолжим рассказ о Яне Жижке, его армии, победах и смерти.