В 1522 году Ганза оказала поддержку Густаву Вазе, поднявшему в Швеции восстание против датского короля Кристиана II. Корабли Любека, Данцига и Штральзунда блокировали Стокгольм, осадили остров Борнхольм, а затем двинулись к побережью Дании. Тем самым они отвлекли внимание Кристиана и дали мятежнику возможность наращивать собственную армию и разбивать отдельные отряды датчан. Безусловно, Ганза не была бескорыстной: взойдя на шведский трон, Густав Ваза должен был расплатиться за «аренду» флота и предоставить союзу торговых городов различные преференции. Новоявленный король понимал, что Швеции необходим собственный флот.

Не самая удачная покупка

7 июня 1522 года Густав Ваза, чтобы хоть как-то защитить от датчан своё побережье с моря, приобрёл у Любека десять кораблей с 750 наёмниками-немцами. Ганзейские толстосумы продали корабли по бешеной цене — за 4 208 любекских эталонных марок. Каждая марка — 237 граммов, в обычных деньгах — 42 000 марок, а это примерно десять бочек серебра по 95 кг каждая. Для примера: весь годовой бюджет города Мальмё составлял 300 эталонных марок.

Изначально Любек прислал к Стокгольму восемь кораблей, которыми командовали члены городского муниципалитета Герман Пленнис и Бренд Бомховер. Ещё два корабля поставил Штральзунд. Флагманом был 22-пушечный «Любек Сван», который стоил 7 600 серебряных марок. Это был единственный 600-тонный корабль. В долговых записях остальные корабли не превышали 300 т и чаще всего были, скажем так, «немного б/у». Например, 200-тонный «Данцигер Сварен» 1519 года постройки (естественно, спущен на воду в Данциге) или 150-тонный хольк «Карстен Тодес». Часть кораблей — «Вольтер Кремерс», «Генрих Крунс», «Питер Гейзенс», «Ханс Бурмистер» — действительно были только что построенными, но следует понимать, что это были чисто торговые корабли, которые спешно вооружили и передали союзнику по принципу «возьми, боже, что нам негоже». Подобные 300–400-тонные корабли строились купцами в расчёте на две, максимум три – четыре навигации, и когда они окупали себя по нескольку раз, их просто напросто сдавали на слом. То есть небольшой срок их службы был определён заранее и был для всех секретом Полишинеля.

Поэтому совершенно непонятны критические отзывы Вазы. Тот писал, что немецкие корабли его разочаровали: «Старые маленькие корабли с проржавевшими пушками и гнилыми парусами, за которые заплатили гигантскую цену». И действительно, это были устаревшие суда малого размера с клинкерной обшивкой, цена которых колебалась от 2 400 до 4 800 марок.

И тут на сцене опять появилась фигура Сорена Норби. В 1525 году он поднял восстание в пользу свергнутого Кристиана II и появился со своим флотом у стен Кальмара. Для защиты города выступил шведский флот. Норби потерпел поражение, вернулся обратно на Готланд, какое-то время пиратствовал, потом, прижатый к стенке, бежал в Ливонию, а оттуда — к великому князю московскому Василию III. Из Москвы он добрался до Богемии, потом отправился в Голландию, где находился Кристиан II, с которым Норби разругался и поступил на службу к Карлу V.

Несмотря на отступление Норби, шведский флот, вышедший на защиту Кальмара, оказался всё же небоеспособным. Флагман «Любек Сван» утонул прямо в море, недалеко от Эланда. У берегов Готланда затонуло ещё несколько кораблей.

Источники дохода: идеи и затруднения

Таким образом, Швеция фактически лишилась флота, но продолжала выплачивать за него деньги. Понятно, что этих самых денег нужно было много. Нет, не так — очень много. И Густав Ваза, хорошенько подумав, решил пойти по стопам Кристиана II: он продолжил конфискацию церковных земель. Этим он, однако, не удовлетворился, и из церквей начали изымать ещё и культурные ценности, а также драгоценные камни, золото и серебро — то есть всё, что можно было выгодно продать.

В 1527 году в Вестеросе на риксдаге было решено национализировать католическую церковь. Естественно, епископы этому воспротивились. В ответ на католические храмы была наложена редукция — то есть церковь обложили налогом. В 1527 году он составлял 10% от её доходов, к 1539 году возрос до 29%. С редукцией церковных земель, кстати, прочно связано развитие Реформации в Швеции. Примерно 30% церковных земель корона изъяла для собственных нужд, а остальные пошли с молотка. В общей сложности церковная реформа дала Вазе прибыль в 280 000 любекских марок.

Но и этих денег не хватало. Густав Ваза стал увеличивать налоги — как денежные, так и натуральные. Началась инфляция. Дворяне забирали у крестьян почти всё зерно, а потом это же зерно продавали втридорога в городах или просто гнали за границу — в Германию, Англию и Бургундские Нидерланды.

Неудивительно, что вспыхнули крестьянские восстания, поддержанные отцами католической церкви или репрессированными родами вроде Стуре или Тролле. Особенно мощные выступления произошли в Даларне, то есть в местности, откуда Густав Ваза начинал свой путь к шведскому трону. Восстания следовали одно за другим: в 1524–1525, 1527–1528, 1531–1533 годах. В 1541–1543 годах поднялся Смоланд, который создал реальную угрозу правлению Вазы. Не углубляясь в детальный разбор этих восстаний, отметим, что ради централизации и увеличения казны Густаву Вазе пришлось проводить крайне жёсткую и непопулярную политику.

В деле строительства флота шведский король столкнулся с несколькими проблемами. В позднее средневековье и раннее Новое время в Швеции, обладавшей большим побережьем, фактически не существовало никакой социальной группы, связанной с морем. Прибрежное население занималось либо ловом рыбы, либо мелкой торговлей на побережье. Соответственно, капитализация такого бизнеса была совершенно недостаточной для строительства больших кораблей, организации международной морской торговли и создания флота. Грубо говоря, материальные потери местного населения в случае нападения с моря были микроскопическими, и с точки зрения бизнеса легче было ими пожертвовать, нежели попытаться защитить. Торговлю с другими странами Швеция вела с помощью посредников — Ганзы, датчан и голландцев.

В такой ситуации вопросом строительства военного флота могло заняться только государство, поскольку именно оно и было главным капиталистом, главным накопителем денег. Кроме того, для правителя вопрос бизнеса в известной мере уходил на второй план, а главным мотивом становилась государственная, национальная безопасность. Собственно, Густав Ваза как никто другой знал и понимал, что без контроля прибрежных вод с такой большой береговой линией Швеция не сможет защитить себя от вторжений извне. Причём знал по собственному опыту: его восстание удалось только потому, что на море ему помогли Любек, Штральзунд и ещё несколько ганзейских городов.

Не будем также забывать, что две равновеликие части Швеции того времени — собственно Швецию и Финляндию — разделял Ботнический залив, который шведскому монарху жизненно важно было контролировать, если он не хотел Финляндию потерять.

Первые шведские корабли

После гибели части судов в 1525 году Густав решил нанять приватиров. В следующем году на королевскую службу поступили хольки и другие мелкие кораблики от частных лиц — «Йохан и Хойя», «Конт Джон», «Люмпер» и другие. С самого начала было понятно, что эти корабли полезны только в крейсерских и набеговых операциях. Для генерального сражения нужны были большие корабли.

Первым таким собственно шведским кораблём, построенным на государственные деньги, стал 600-тонный хольк «Бринтан», спущенный на воду в 1527 году на верфи в бывшем датском Эльфсборге. А в 1528 году на Стокгольмской верфи был готов и вскоре спущен на воду настоящий монстр — 1 800-тонный «Сторе Кравелен».

К 1534 году шведский флот насчитывал дюжину кораблей, экипажи которых были укомплектованы на 70% наёмниками из числа датчан и немцев. Как уже отмечалось, население Швеции было совершенно не морским и службу на кораблях воспринимало с трудом. С началом в Дании в том же году Графской войны ещё несколько кораблей было закуплено у Любека, и шведский флот был доведён до численности 17–19 боевых единиц. Поскольку денег катастрофически не хватало, Ваза обязал каждую благородную семью взять на полное обеспечение и укомплектование по одному крупному кораблю. Естественно, часть знати просто проигнорировала требование короля: внезапно оказалось, что флот — дело очень накладное.

О каком-либо плановом строительстве шведского флота можно говорить только начиная с 1537–1540 годов, причём строились в основном суда от 300 до 700 т. Свыше этого тоннажа до конца 1550-х годов было построено лишь два корабля — 750-тонный «Фински Сварен», постройку и укомплектование которого оплатил сын Густава, Йохан Финляндский, и 1 000-тонный «Леонет» на Стокгольмской верфи. Основой шведского флота в этот период стали 300–500-тонники — «Лиллье Кравелен», «Нильф Холькен», «Риксенс Родс» и другие. Тем не менее корабли уже закладывались небольшими сериями.

Тут сыграли свою роль несколько факторов:

• Густав наконец-таки смог утвердить свою власть на всей территории Швеции;
• международную торговлю курировал непосредственно король, и наконец-таки она начала приносить значительно больший доход, нежели раньше;
• структура государственных трат в конце концов стабилизировалась, и экстраординарные расходы теперь фактически исчезли.

Надо сказать, что изначально шведские корабелы строили суда по немецкой технологии — то есть с клинкерной обшивкой, «замками» в носу и корме, хаотичным расположением пушек совершенно разного калибра. Объяснялось это тем, что до поры до времени шведы смотрели на флот, как на морскую замену лошади, эдакий почтовый дилижанс, призванный доставить войска из пункта А в пункт Б. Переосмысление такого положения дел произойдёт лишь в 1560-е годы, с разгоранием Ливонской войны и началом второго тура борьбы с Данией за господство на Балтике. Кардинальная же реконструкция шведского флота будет проведена при Карле XI, то есть только в 1680-е годы.

Проблемы управления

Отметим ещё один момент, характерный для шведского флота XVI–XVII веков. Речь об администрации. Изначально флотом на профессиональной основе занимались секретари Королевского Совета (добавим в скобках, что все сплошь как один немцы). Но вскоре король решил, что с флота тоже можно иметь доход, и стал отдавать его на откуп семьям командующих флотом.

В 1541 году Густав Ваза передал флот своему генералу Якобу Багге. Причина была проста: Багге имел авторитет в армии и был скор на расправу, а во флоте надо было навести порядок. Кроме того, генерал был автором проекта, согласно которому всех восставших далекарлийцев и смоландцев следовало ссылать в матросы — на исправление. Багге была предоставлена полная свобода действий, и естественно, что командирами и административными чинами он позвал своих товарищей и подчинённых, которых знал лично. Позже такая ситуация повторится с семействами Флеммингов, Врангелей, Юлленхаймов, Оксеншерн, Стенбоков, Вахтмейстеров. Эти вершители судеб флота будут обладать в своей епархии властью, равной правителю государства. Короли в XVI–XVII веках заведовали только верфями и запасами стратегических материалов, необходимых для флота.

Морская политика в области корабельного строительства была следующей. Король имел заповедные леса, предназначенные для поставок древесины на корабли. Следили за ними королевские крестьяне — это была их барщина. Кроме того, расположенные рядом деревни отчисляли королевский налог на поддержание лесничества и инфраструктуры.

Когда государству были нужны корабли, оно спускало заказ главному адмиралу (с 1569 года — riksamiraler), а адмирал — королевским верфям, которые сами заказывали потребное количество дерева, сами договаривались с поставщиками и т.д. То есть верфи и являлись регулятором качества и нужного количества древесины. Далее в задачу адмирала входило составление сметы на строительство и комплектацию экипажами и припасами необходимого количества судов.

Чтобы как-то снизить траты на жалование экипажам, Густав отказался от приглашения иностранных специалистов. На флот стали призывать крестьян, чаще всего после прохождения ими годовой солдатской службы. Согласно шведскому воинскому регламенту, армия и флот не разделялись, и на кораблях могли служить артиллеристы, пикинёры и мушкетёры — то есть все, кроме кавалеристов. По словам самого Густава, «на флоте чистильщикам лошадей делать нечего».

Питание на шведских кораблях было скудным и не отвечало нормам английского или голландского флотов. В основном это было пиво, сухари, сушёные пироги с лебедой, горох и солонина, что подтверждают исследования на обнаруженных затонувших шведских кораблях «Кронан» и «Ваза».

К 1560-м годам на морской службе на постоянной основе состояли четыре полка шведской пехоты, а сам флот достиг размера в 68 военных кораблей и галер.