Давид Эйдельман

Если я хочу блага для Израиля, как государства евреев — то я ангажирован. Если я понимаю, что ксенофобия — это дурно, то я не могу быть к ней безразличен. Если меня коробит при виде свастики, как политического символа, то я не могу нейтрально относиться к съездам партии Тягнибока. Если я знаю историю, то бандеровские шествия в Киеве и выкрикивание лозунгов ОУН около украинского посольства в Тель-Авиве не могут не вызывать моего отвращения. Если я считаю, что со злом нужно бороться, то прекраснодушие нейтральной объективности не для меня…

Мы часто слышим, когда о ком-либо говорят: «он ангажирован», «а он действительно так думает или ангажирован?», «он случайно не ангажирован?».

Люди употребляют понятия, плохо понимая, что они значат.

Попытаюсь объяснить, что означает это словцо. Сразу признаюсь, что в отношении значения слов — я ангажирован. Я согласен с Конфуцием: когда слова утрачивают свой смысл — народы утрачивают свободу.

АНГАЖИРОВАННОСТЬ — это от французского «вовлеченность». Быть ангажированным — значит быть вовлеченным. Занять позицию. Принять сторону.

Ввел это понятие великий Сартр.

По Сартру, ангажированность — это сознательно выбранная общественная позиция. Если у меня есть позиция — то я ангажирован.

Если нет, то стою и не танцую.

По мнению Сартра, человек, через совершение нравственного и политического выбора, созидает сам себя среди людей.

Экзистенциальная философия акцентирует внимание на этой, подлежащей исполнению в качестве чистого повторения, решимости.

Существование человека — “тотальный выбор”, постоянное определение по отношению к обстоятельствам, необходимость занятия в любой ситуации четкой позиции.

Даже если любое содержание исторической жизни оказывается приходящим, даже если любые цели и ценности человека не являются вечными, а в разные времена и у разных народов «добром» и «злом» почитаются противоположные вещи, способность человека делать выбор и вовлекаться — представляет собой безусловную прочную точку, на которой и возводится все здание морали и нравственности.

В этой безусловной вовлеченности в рамках любой заданной извне ситуации заключается окончательная и абсолютная ценность, возвышающаяся над любой относительностью исторического положения и содержательных целевых установок…

И марксистский экономический детерминизм и гегельянская идеалистическая философия рассматривали историю с точки зрения ее объективного хода, участие же в ней единичного человека видели лишь до тех пор, покуда этот человек захватывался потоком истории и продолжал действовать в нем в качестве последующего участника. Любое подобное истолкование истории рассматривает смысл человеческого деяния лишь исходя из победы тех или иных сил и продолжительности достигнутого успеха.

Оттого-то объективным рассмотрением неизбежно недооценивается человеческий выбор. Недооцениваются субъективная мотивировка вовлеченности человека.

Всему этому придается значение лишь в экзистенциальной философии, начавшей исходить более не из объективного хода истории, а из субъективного напряженного отношения к ней человека, живущего в тревожном мире.

Незащищенность человеческого положения одновременно обуславливает в ней новое отношение к истории, в котором человеческое деяние отныне предстает не поддерживаемым с самого начала определенным смыслом объективного хода истории, но попадает в темноту еще не различимого будущего, которое человек выбирает.

«Отважный страх» выбора — это погружение в еще не существующее будущее. На этом месте во французском экзистенциализме возникает понятие «Ангажемент», которое в русском языке до сих пор применяется в основном, когда говорится о приглашении артиста на некоторое количество представлений.

«Ангажемент» у французских экзистенциалистов соответствует хайдеггеровскому понятию решимости. На русский это чаще всего переводят при помощи понятия «вовлеченность».

Понятие «ангажированности» становится у французских экзистенциалистов основой страстной активистской морали, оказавшейся непосредственно действенной даже в развитии политических событий.

Ангажированность — вовлеченность, сознательно выбранная позиция. Ангажированный автор осознает, что его слово – действие. Он отдает себе отчет в том, что его выступление усиливает или ослабляет определенную позицию.

«Человек – это существо, перед лицом которого все другие существа и даже Бог не могут оставаться беспристрастными. Ибо, если бы Бог был, он – это прекрасно понимали некоторые мистики – находился бы в некоторой ситуации по отношению к человеку. А человек уж такое существо, которое не может принимать какую-нибудь ситуацию, не изменяя ее. Его взгляд схватывает, разрушает или лепит, или, так же, как это любит делать вечность, меняет объект в нем самом. Только любовь, ненависть, злоба, страх, радость, негодование, восхищение, надежда способны раскрыть человека и мир в их реальности» — пишет Сартр.

Жизнь, судьба, история, время, мир — ангажируют нас, предлагая вовлечься в тот или иной танец. И в этой ситуации каждодневного выбора — важно не предложение, а наш ответ, наша реакция, наш выбор. Мы будем ангажированными в любом случае, поскольку наше молчание, наше бездействие — это тоже выбранная позиция. Коль скоро вы решили что-то делать или не делать, по принуждению или по своей воле, – вы ангажированы. Вам остается лишь выбрать, во что Вам быть вовлеченными…   http://morashtenu.org.il/engagement/