Символика древнерусских трапециевидных подвесок-оберегов
Первые находки трапециевидных подвесок с «трезубом» относятся к последнему тридцатилетию XIX века и вот уже на протяжении более ста лет учёные спорят о том, что олицетворяют изображенные на них символы. Большинство исследователей отмечают схожесть композиций со знаками на русских княжеских сребряниках XI века, из чего делают выводы о принадлежности изделий особо уполномоченным князей.
Данная версия имеет ряд слабых сторон, главными из которых являются следующие. Во-первых, существует много других предметов со сходной символикой древнерусских подвесок, и встечается она на средневековых скандинавских предметах и имеет более ранние датировки, нежели княжеские монеты. В качестве яркого примера этого могут служить найденные в Швеции элементы поясного и сумочного наборов X века, о которых указывает в своей работе С.С. Ширинский (12). Во-вторых, существует большая группа похожих орнаментированных подвесок из захоронений ливов, идущих в комплексе с наборами амулетов (См. рисунок-заставку). Данный факт лишь подтверждает очевидность существования единого военно-торгового социума, использующего элементы языческих оберегов, имеющих сакральный, магический смысл. А княжеским символом языческий оберег (трезуб) стал позднее, так как сначала он появился в языческой среде народа и притерпел множество изменений.
Целью данной статьи является попытка выявить семантическую нагрузку трапециевидных подвесок с характерной для них символикой, для чего видится целесообразным произвести систематизацию сведений об экземплярах, найденных на территории Древней Руси.
На данный момент по печатным публикациям и сведениям из Интернета автору известно о находках девятнадцати привесок с «трезубом», найденных на территории Древней Руси. При кажущейся с первого взгляда разнице в декоре существует ряд сюжетных повторений, встречаемых на нескольких предметах, что позволяет произвести типологическое деление обсуждаемого материала.
Тип 1. Подвеска трапециевидная. На лицевой стороне изображена композиция в виде «двузуба», в центре которого помещён ключ. В центральной части оборотной стороны располагается пятиугольник с двумя вогнутыми нижними сторонами. Верхняя часть его увенчана головой птицы влево с четырехчастной композицией над ней. Оглавие в виде плоского ушка. Серебро, штамповка, чернь. Середина – вторая половина X века. Известна в единственном экземпляре (Табл. 1, 1). Место находки – Псков (11).
На древнерусской псковской подвеске изображён «двузуб», напоминающий высокие оборонительные стены города, закрытого на ключ, хранящийся внутри. Во многих средневековых источниках Русь называли страной городов — «градарики» — (др.-сканд. Garðaríki, норв. Gardarike, швед. Gårdarike) — норманское название Руси, известное в Северной Европе в Средние века. века. (15, Abb. 335b, 347b). Задачей оберегов-ключей в 11–12 веках было обеспечение сохранности и неприкосновенности домашнего имущества. Оборотная сторона украшена изображением петушиной головы повёрнутой влево (Табл. 1, 1). Петуха приносили в жертву во многих языческих обрядах восточных славян. Подобное изображение встречается на датских монетах 940-х годов.
Тип 2. Подвеска трапециевидная, с выступом в середине нижней грани. На лицевой стороне изображена композиция в виде «трезуба». Оборотная сторона нет орнамента.Оглавие в виде плоского ушка. Бронза, литье. Вторая половина X в. — первая четверть XI века.
Известны два экземпляра (Табл. 1, 2 а,б): из Новгорода (10, рис. 11, 1) и Черниговской области.
Тип 3. Подвеска трапециевидная, с выступом в середине нижней грани. На лицевой стороне изображена композиция в виде «трезуба». На оборотной стороне помещено изображение также напоминающее «трезуб», центральный выступ которого имеет округлое завершение. Оглавие в виде плоского ушка. Бронза, литьё. XI век.
К этому типу относятся шесть подвесок: две (Табл. 1, 3 а, б) – из Киевской области, одна (Табл. 1, 3 в) – из сопки в урочище Победище близ Ладоги, одна (Табл. 1, 3 г) – из Новгорода (10, рис. 11, 2), одна (Табл. 1, 3 д) — из окрестностей Киева и ещё одна (Табл. 1, 3 е) – с Рюрикова городища.
Единственный известный экземпляр подвески данного типа, найденный за территорией Древней Руси, происходит из Латвии, с Даугмальского городища.
В композициях подвесок Типов 3 и 4 (3 а-е; 4 а-в) характерной особенностью является наличие округлого завершения центрального «зубца» на оборотной стороне. Основываясь на трактовках символики, представленных в работе академика Б.А. Рыбакова (9), в изображениях Типа 4 явно просматривается стадия прорастания с одной стороны и цветения и опыления с другой. Это полностью согласуется с многогранной семантикой Мирового Древа с её цикличностью обновлений, единством смерти и жизни, мужского и женского, своеобразным северным вариантом Инь-Ян.
Тип 4. Подвеска трапециевидная, с выступом в середине нижней грани. На лицевой стороне изображена композиция в виде «трезуба», центральная часть которого возвышается Древом Жизни, произрастающего из «криновидного», то есть подобного цветку лилии, основания. На оборотной стороне помещен растительный орнамент с двумя листьями по бокам и округлым бутоном — крином (цветком лилии). Оглавие в виде плоского ушка. Медные сплавы, литьё. XI-XIV вв.
К этому типу относятся три подвески: одна (Табл. 1, 4 а), выполненная из оловянистой бронзы — из Смоленской области и две бронзовые (Табл. 1, 4 б, в) – из Псковской и Минскойобластей.
Тип 5. Подвеска трапециевидная, с выступом в середине нижней грани и двумя заполненными завитковым орнаментом «ушками» в углах верхней части. На лицевой стороне изображена композиция в виде «трезуба», центральный выступ которого имеет округлое завершение в ромбе. На оборотной стороне помещен орнамент в виде вертикального набора элементов декора типа «ласточкин хвост». Оглавие в виде ушка. Медные сплавы, литьё. XI-XIV вв.
К этому типу относятся три подвески: две из оловянистой бронзы (Табл. 1, 5 а, б) — из Витебской и Могилевской областей и одна бронзовая (Табл. 1, 5 в) – из бассейна реки Волхов, Новгородской области.
Типы 4 и 5 подвески относятся к древностям ливов XI-XIV вв. В 1985 году находок подобных привесок на территории Латвии уже найдено 25 штук (7, С. 180), причём двадцать из них находились в женских и детских погребения. Для Древней Руси они, по всей видимости, являются импортом.
Тип 6. Подвеска трапециевидная, с выступом в середине нижней грани. На лицевой стороне изображена композиция в виде «трезуба», центральный выступ которого имеет четырехчастное завершение между двух побегов. Объём оборотной стороны заполнен изображениями крылатого существа над зверем. Оглавие в виде плоского ушка. Бронза, литьё. XII век. Известна в единственном экземпляре (Табл. 1, 6). Место находки – Волынскаяобласть.
Мотив оберга-Змеевика видны и в подвеске тип 6, где с оборотной стороны просматривается переплетённое единство земли и неба, и борьба крылатого существа и зверя — «звериный стиль». Декор оборотной стороны подвески (тип 6) имеет аналоги повторения рисунка (оберега-Змеевика) на рукояти «молота Тора» (Табл. 2, 4)
Тип 7. Подвеска трапециевидная, с округлой нижней гранью. На лицевой стороне изображена композиция в виде перевернутого «трезуба», на верхней грани которого находится четырехчастная композиция между двух побегов. На оборотной стороне помещен орнамент в виде перевернутого «трезуба», центральный выступ которого имеет округлое завершение. На верхней грани «трезуба» между двух побегов находится четырехчастная композиция с сидящей на ней птицей. Оглавие в виде ушка. Бронза, литьё. XII век. Известна в единственном экземпляре (Табл. 1, 7). Место находки – Белгород.
Тип 7 -подвеска отличается от всех предыдущих перевернутым изображением «трезуба» и креста (Древо Жизни) с двумя побегами по обе стороны. На оборотной стороне подвески крестовидное древо увенчано птицей небесной. Возможно, на передний план здесь выходят три корня Мирового Древа — триединого женского божества, сопровождающего человека с момента рождения, оберегающего его жизнь и принимающего его в потустороннем мире.
По схожести орнаментации к данной группе можно отнести некоторые монетовидные подвески.
Тип 8. Подвеска монетовидная. На лицевой стороне изображена композиция в виде перевернутого «трезуба», центральный выступ которого имеет криновидное завершение. Оборотная сторона гладкая. Оглавие в виде ушка. Оловянистая бронза, литьё. XII век. Известно четыре экземпляра, отлитые с одной модели (Табл. 1, 8 а-г): а – из Киевскойобласти; б,в – из Брянской.
Обращаясь к семантике данного типа подвесок, будем исходить из того, что ошибочно считать первичность знака на монете, как исконно княжеского атрибута. Как альтернативу рассмотрим использование князем популярного в то время символа для своего «герба».
Что же тогда могла обозначать данная символика, столь широко распространенная в Скандинавии, Прибалтики и на Руси?
Центральной и общей для космогонических представлений всех перечисленных групп подвесок-оберегов, безусловно, является образ Древа Жизни или Мирового Древа — символ Великой Богини-Матери, триединой богини, повелевающей Рождением (Роженица, символ рога козы или быка), Жизнью (Макошь, символ — львы, кони, птицы) и Смертью (Мара — символ — змеи). Характерными атрибутами Мирового древа в скандинавской мифологии являются три части: Орёл-небо (или Вальхала), ствол-земля (Мидгард) и подземный мир со змеями (Хель).
Обращаясь к вопросу семантики обсуждаемых предметов нельзя обойти вниманием уникальную находку из Рождественского могильника в Прикамье (3). Это серебряная литая трапециевидная подвеска, на лицевой стороне которой изображена композиция в виде «трезуба», а на оборотной – изображение молота Тора рукоятью вниз (Табл. 1, 9).
Подвески, которые у исследователей принято называть «молотами Тора», были широко распространены в Скандинавии в X – начале XI века. Для этого типа филигранно-зернёных оберегов (Табл. 2, 1, 2) характерно исполнение оглавия в виде головы птицы с большими глазами, а нижнюю часть украшают композиции из завитков, напоминающая клубок змей. На одном из черневых экземпляров привески (Табл. 2, 3) образ змеи виден явно.
Таким образом, в орнаментации «молотов Тора» присутствуют все три явно выраженные части Мирового Древа — Рождение, Жизнь, Смерть (орёл, ствол и змеи) и, возможно, посредством изображения одного из трёх частей на подвеске на неё передавалась сакральная смысловая нагрузка оберега.
Изображенный на прикамской подвеске (Табл. 1, 9) «молот» по оформлению завершения рукояти близок к «Мельниру» из погребения 750 в Бирке (Табл. 2, 4). Самые поздние монеты в этом захоронении относятся к первому десятилетию X века. (13, С. 267-272;14, Taf. 104, 4), исходя из чего, находка из Рождественского могильника может быть датирована X веком. 
Проводя сравнительный анализ некоторых элементов форм трапециевидных подвесок и формы «молота Тора», легко отметить их сходство с Древом Жизни — внизу орнамент-змеевик, ручка-ствол древа, верх- шар Солнца. Таким образом, в изображении пятиугольника с птичьей головой (петух -знак солнца) на оборотной стороне псковской привески (Табл. 1, 1) угадывается тот же «молот» с семантикой Мирового Древа.
Существовали разновидности «молотов Тора» в форме трапеции (Табл. 2, 5), выполненные из железа (Бирка, погребение 985, Х век. (13, С. 411-412; 14, Taf. 105, 1). Из вышеизложенного напрашивается предположение, что бронзовые трапециевидные привески являются исконно славянскими оберегами.
Дружинно-торговый социум «русов» начал складываться не ранее последних десятилетий VIII — первых десятилетий IX вв., примерно тогда же, когда в древнесеверной лексике ранней эпохи викингов (на I этапе, 793-833 гг.) исконное rup — гребцы приобретало новое значение морское войско.
На Западе «росы» — gentis esse sueonum; на Востоке — «gentis» Славян; они и были и теми и другими одновременно, и в Византии середины X века один из преемников великокняжеских послов «от рода Рускаго» перечислял скандинавские названия днепровских порогов «по-росски» (rosistі) и переводил «по-славянски» (sclavinysti); языком этих «росов» был ещё нордический, северный язык скандинавов.
Древнерусские нательные кресты с криновидным окончанием лопастей, XI-XIII вв.
Следует отметить, что крестовый символ среди двух ростков был популярен не только среди язычников. Он широко распространялся христианской церковью, которая считала то же Древо Жизни, как уже библейское древо Эдемского сада. Данный сюжет известен в среде исследователей христианского искусства как «крест на крине».
Как видно из всего вышесказанного, символ «трезуба», олицетворявшего Мировое Древо, благодатно воспринимался многими народами и религиями, и вполне естественно, что именно его выбрал князь для усиления централизации своей власти. Сопоставление себя с основным объектом поклонения было характерным для правителей того времени.
Дальнейшее развитие родового княжеского знака шло своим чередом, а орнаментация привесок изменялась под влиянием совсем других факторов.
Данная концепция объясняет, каким образом ремённые бляшки со знаками Рюриковичей(Табл. 2, 7) попали в погребение 93 в Бирке (13, С. 41-42; 14, Taбл. 91, 1).
На бляшках, как и на наконечнике из Черниговской области (Табл. 2, 9), мы видим классическую древнерусскую картину мира: подземный мир изображён переплетением змей, наземный мир — Древо Жизни, небесный мир — птица-сокол, символ воина эпохи викингов и варягов. Единый военно-торговый социум русов и скандинавов.
Не вызывает недоумения и орнаментация на ложке (Табл. 2, 10) из села Доброго Суворовского района Тульской области. По имеющимся данным о сопутствующем археологическом материале, где был найден дирхем второй половины Х века, обломок семилопастного височного кольца малого размера с каплевидными лопастями, первой половины XII века, ложка может быть датирован концом X — началом XII века
Сакральный декор ложки выполняет роль оберега, защищающего владельца от болезней, порчи, ядов, возможно, применялась для лечения больного.
Почему основная масса предметов с «княжеской символикой» выполнена в медных сплавах и других простых метериалах? Ответ прост: прежде чем стать «княжеской символикой» (тризуб), декор оберега появился в языческой среде славянских народов задолго до возникновения самой княжеской власти. Князь-язычник был частью своего народа, поэтому и выбрал самый сильный оберег княжеским символом.
Почему ливам понадобилось имитировать символ князя соседнего государства, да ещё и класть его в погребение в наборе с другими амулетами? Видимо, народы проживающие по соседству в период ранней эпохи викингов (на I этапе, 793-833 гг.) представляли собой единый военно-торговый языческий социум, со схожими воззрениями на картину мира.
Автор рисунков Кирилл Завражных
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1.Белецкий С.В. Лично-родовые знаки князей-Рюриковичей на металлических подвесках XI в. // Ruthenica, № 1, Киев, 2002
2.Бирлов В.Ф. Скандинавская поясная накладка // Родная Старина, №2, 2009, С. 6-9
3.Крыласова П.Б. Подвеска со знаком Рюриковичей из Рождественского могильника // РА., № 2, 1995., С. 195
4.Молчанов А.А. Верительные знаки киевских князей и древнескандинавские // ТД X СК, М, 1986, С. 185
5.Молчанов А. А. Подвески со знаками Рюриковичей и происхождение древнерусской буллы // ВИД, № VII, 1976, С. 74, 75
6.Мугуревич Э.С. Восточная Латвия и соседние земли в Х-ХIII в. Экономические связи с Русью и другими территориями. Пути сообщения Рига, 1965, С. 87
7.Назарова Е.Л. Из истории взаимоотношений ливов с Русью (Х-ХI вв.) // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования М, 1986, С. 177-184
8.Петренко В.П. Раскопки сопки в урочище Победище близ Старой Ладоги // КСИА, Вып. 150, М., 1977
9.Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси М, 1988
10.Седова М.В. Ювелирные изделия Древнего Новгорода (X-XV вв.) М. 1981
11.Чернов А.Ю. В Старой Ладоге найден герб Рюрика?
12.Ширинский С.С. Ременные бляшки со знаками Рюриковичей из Бирки и Гнездова. // Славяне и Русь. — М., 1968
13.Arbman H. Birka I: Die Gräber. Tafeln. Stockholm — Uppsala, 1940
14.Arbman H. Birka I: Die Gräber. Tafeln. Stockholm — Uppsala, 1943
15.Thunmark-Nilen L. Die Wikingerszeit Gotlands
По материалам статьи Коршуна В.Е «О символике трапециевидных привесок» // Альманах Домонгол 2, М., 2011
http://ru-sled.ru/simvolika-drevnerusskix-trapecievidnyx-pod...
Существует много версий появления древних женских височных украшений. По одной из них, самым древним женскими головными украшениями были цветы. Из них плели венки, вплетали в косы. Выйдя замуж, славянская женщина убирала волосы под головной убор. В качестве имитации цветов и появились носимые около уха украшения. По всей видимости, эти украшения имели древнее название «усерязь» (от слова ухо), хотя наибольшую известность приобрели по кабинетному названию – «височные кольца».
По внешним и технологическим признакам височные кольца делятся на группы: проволочные, бусинные, в которой выделяется подгруппа ложнобусенные, щитковые, лучевые и лопастные.
Проволочные височные кольца.
Величина и форма проволочных колец служат признаком для выделения в них отделов: перстнеобразных, браслетообразных, среднего размера колец и фигурных. Среди первых трех отделов существует деление на типы: замкнутые (со спаянными концами), завязанные (варианты: с одним концом и двумя концами), простые несомкнутые (рис. 1); с заходящими концами (варианты: крестообразные, в полтора – два оборота (рис. 2), с перегибом; загнутоконечные; S-конечные (рис. 3); плоскоушковые; крюкоконечные; петлеконечные; втульчатые.
Самые малые из проволочных перстнеобразные либо нашивали на головной убор, или вплетали в волосы. Они были широко распространены в X-XIII вв. по всему славянскому миру и не могут служить ни этническим, ни хронологическим признаком. Однако, полуторооборотные замкнутые проволочные кольца свойственны для юго-западной группы славянских племен [8].
Бужане (волыняне), древляне, поляне, дреговичи.
Для них характерны проволочные перстнеобразные височные кольца диаметром 1 до 4 см. Наиболее частыми являются кольца с несомкнутыми и заходящими друг на друга концами и, как разновидность последних, полуторооборотные кольца. Гораздо реже попадаются кольца загнутоконечные и S-конечные, а также полихромные, однобусенные и трехбусенные зерненые кольца.
Северяне.
Этнографическим признаком северян являются проволочные фигурные спиральные кольца XI-XII вв., (рис. 4). Женщины носили их по два – четыре с каждой стороны [8]. Данный вид колец произошел от сприральных височных украшений, распространенных на левобережье Днепра в VI-VII вв., (рис. 5).
К наследию более ранних культур можно отнести встречающиеся на памятниках северян лучевые ложнозерненые литые височные кольца VIII-XIII вв., (рис. 6) Они представляют собой поздние копии дорогих ювелирных украшений. Кольца XI-XIII вв. отличаются небрежностью изготовления [2].
Смоленско-полоцкие кривичи.
У смоленско-полоцких кривичей были браслетообразные проволочные височные кольца. Они крепились кожаными ремешками к изготовленному из бересты или ткани головному убору типа кички от двух до шести у каждого виска [8]. В основном это были кольца с двумя завязанными концами (XI – начале XII в.) и одним завязанным концом (XII-XIII вв.) [2]. В верховьях рек Истры и Клязьмы выявлен значительный процент встречаемости S-конечных колец (X-XII вв.), в то время как других регионах они встречаются достаточно редко, (рис. 7).
Псковские кривичи.
На этой территории встречаются браслетообразные проволочные височные кольца с заходящими концами крестообразные и загнутоконечные. Иногда к кольцам подвешивались на цепочках бубенчики с крестообразной прорезью (X-XI вв.) или трапециевидные (иногда подтреуголье) привески с циркульным орнаментом, (рис. 8).
Для словен новгородских характерны щитковые височные кольца. Наиболее ранним типом является кольцо диаметром 9-11 см с четко вырезанными ромбическими щитками, внутри которых пунктиром был изображен крест в ромбе. Окончания креста оформлялись тремя кружками. Оба конца кольца завязывались или один из них заканчивался щитком. Такой тип называется классическим ромбощитковым [8]. Он бытовал в XI – первой половине XII вв. Для конца XI-XII вв. характерен рисунок креста в ромбе и четырьмя кружками на поле. Со временем щитки становятся сглаженными, а затем и овальными. В орнаменте крест заменяют кружки или выпуклины. Уменьшается и размер колец. Характерными для конца XII-XIII вв. являются втульчатоконечные кольца, орнаментированные выпуклинами или продольным ребром [2]. Способ ношения этих колец аналогичен проволочным браслетообразным.
В XIII-XV вв. у словен новгородских широкое распространение получают серьги в виде перевернутого знака вопроса [8, 9], (рис. 9).
Анализируя символику этих типов височных колец Б.А. Рыбаков [7] пишет: «Круглая кольцевидная форма, позволяющая говорить о солярной символике, была у височных колец дреговичей, кривичей и словен новгородских. У словен большое проволочное кольцо расплющивалось в 3-4 местах в ромбические щитки, на которых гравировалась крестообразная фигура или квадратная "идеограмма нивы". В этом случае солнечный символ - круг - сочетался с символом земного плодородия».
Вятичи и Радимичи.
Лопастные и лучевые кольца.
Самые ранние лучевые кольца, (рис. 10), относятся к Роменской и Боршевской культурам VIII-X вв. [8]. Образцы XI-XIII вв. отличаются грубой выделкой [2]. Бытование древнейшего типа семилопастных колец относится к XI в., (рис. 11).
В своей работе Т.В. Равдина [4] отмечает, что «древнейшие семилопастные височные кольца размещены, за одним исключением, за пределами ареала классических семилопастных колец». В той же работе говорится так же, что «постепенного хронологического и морфологического перехода от древнейших семилопастных XI в. к семилопастным москворецким XII-XIII вв. нет». Однако находки последних десятилетий показывают, что это не совсем так. Например, несколько древнейших семилопастных колец найдено в Звенигородском районе Московской области [10]. По имеющимся у меня достоверным данным, фрагменты этого типа колец часто встречаются наряду с фрагментами, как его называют археологи, первого типа простого семилопастного кольца, (рис. 12), на поле, близ бывшего (почти полностью уничтожено оползнями в реку) городища Дуна (Тульская обл., Суворовский р-н).
По данным археологов этот тип бытовал на рубеже XI-XII вв., а стало быть, несмотря на отсутствие переходной формы, мог быть следующей ступенью развития семилопастного кольца [6]. Для данного типа характерны малые размеры, каплевидные, скругленные лопасти и отсутствие боковых колечек. В первой половине XII в. на кольцах появляются боковые колечки, заштрихованный орнамент, заходящий на каждую лопасть острыми кончиками, секировидная форма лопасти, (рис. 13).
В середине века существовало много переходных вариантов семилопастных колец. Например, бывают кольца: с боковыми колечками и каплевидными лопастями; с орнаментом и каплевидными лопастями; с секировидными лопастями, но с незаходящим на них орнаментом и т.д. Для поздних колец характерно наличие всех трех признаков, (рис. 14).
Развитие семилопастного кольца во второй половине XII-XIII вв. идет по пути увеличения размеров, а так же усложнения узоров и орнаментов. Существует несколько типов сложных колец конца XII – начала XIII вв., но все они достаточно редки. Количество лопастей может быть также три или пять, (рис. 15), однако их количество не влияет ни на типологию, ни на хронологию.'
Нельзя не обойти вниманием одну неувязку, отмеченную Т.В. Равдиной [5]. Дело в том, что район, где выявлено наибольшее количество поздних семилопастных колец, а именно Подмосковье, согласно летописям вятическим не был. Напротив, летописные вятические верховья Оки характеризуются небольшим количеством находок этого типа колец. Отсюда встает законный вопрос: правомерно ли считать поздние семилопастные кольца атрибутом племени вятичей?
Следует отметить, что древнейший тип семилопастных колец так же часто встречается на земле Радимичей и его определяют, как прототип семилучевых, (рис. 16), XI-XII вв. [4]. Подмечая этот факт, Б.А. Рыбаков [7] делает вывод, что данный «тип попал, очевидно, волго-донским путем в землю Вятичей и Радимичей, был хорошо воспринят местным населением и просуществовал, видоизменяясь, до XIII в., дав начало радимичским семилучевым височным кольцам X - XI вв. и вятическим семилопастным XII в., дожившим до татарского нашествия. В основе его кольцо, в нижней части которого торчат вовнутрь несколько зубчиков, а вовне - более длинные треугольные лучи, часто украшенные зернью. Связь с солнцем ощущается даже в научном наименовании их - "семилучевые". Впервые попавшие к восточным славянам кольца этого типа не были чьим-либо племенным признаком, но со временем закрепились в радимичско-вятических землях и стали в X - XI вв. таким признаком этих племен. Носили семилучевые кольца на вертикальной ленте, пришитой к головному убору». Подобные наборы украшений называются ленточными [1].
Городские украшения.
К ленточным относятся и украшения с бусинными височными кольцами. От перемещений насаженные на кольцо бусины фиксировались обмоткой тонкой проволокой. Эта обмотка создавала также интервалы между кольцами.
Бусинные височные кольца имеют разновидности [6]: гладкие, имеют варианты: кольца с бусинами одинакового размера, X - нач. XIII вв., (рис. 17), и кольца с бусинами разного размера, XI - XIV вв.; ложчатые XI-XII вв.; гладкие со сканью, (рис. 18); мелкозерненые (рис. 19); крупнозерненые XII-XIII вв.; ажурно-филигранные, (рис. 20); зернено-филигранные XII в., (рис. 21); узелковые XI в., (рис. 22); комбинированные, (рис. 23); полихромные X-XI вв., с бусиной из пасты, стекла, янтаря или камня.
Отдельно следует выделить височные кольца с бусинами сложной формы, украшенными сканью, (рис. 24). Данный тип, называемый Киевским был широко распространен в XII- первой половине XIII в. в княжествах, находившихся на территории современной Украины.
В сельской местности, кроме Суздальского ополья, бусинные кольца встречаются не часто, но они были широко распространены среди зажиточных горожанок. Ленты с набором трехбусинных колец обычно завершались связкой из двух-трех подобных колец или утяжеленной красивой привеской, (рис. 25).
С первой половины XII в. такой привеской стал звездчатый колт [5] с широкой дужкой и уплощенным верхним лучом, (рис. 26). Во второй половине столетия вместо верхнего луча появляется лунничная часть с узкой дужкой.
Со временем размеры колтов уменьшаются. Сканно-зернистые лучевые колты являлись подлинными шедеврами древнерусского ювелирного искусства. Украшением высшей знати были лунничные полые колты, выполненные из золота и украшенные с обеих сторон эмалевыми рисунками, (рис. 27, 28).
Существовали подобные колты и из серебра, (рис. 29). Они украшались чернью. Излюбленными мотивами были изображения русалок (сиринов) с одной стороны и турьих рогов со стилизованными семенами с другой. Близкие изображения можно встретить и на других украшениях, описанных в статье Василия Коршуна "Древнерусские привески и амулеты XI – XIII веков". По мнению Б.А. Рыбакова подобные рисунки являли собой символы плодородья [7]. Лунничные колты обычно носились на цепочке, закрепленной к головному убору в районе виска.
Во второй половине XII в. стали появляться полые эмалевые лунничные колты, выполненные из меди. Они украшались позолотой и эмалевыми рисунками. Сюжеты рисунков были схожи с теми, что были на их «знатных» аналогах. Медные колты, естественно, были значительно дешевле, нежели колты из драгоценных металлов, и получили более широкое распространение, (рис. 30-32).
Еще более дешевыми были отлитые в жестких имитационных литейных формах колты из оловянисто-свинцовых сплавов, (рис. 33, 34), бытовавшие до XIV в. [9]. Так единичными поздними дешевыми переливками, напоминающими капли слез по утраченному древнему ювелирному искусству, закончилась эпоха височных украшений домонгольской Руси. Монголо-татарское нашествие нанесло непоправимый удар, как по бытовавшим техникам, так и традициям. Для того чтобы оправиться от него, понадобилось не одно десятилетие.
Автор: Василий Коршун.
Рисунки по реконструкции ношения височных украшений взяты из статьи "Древнерусский женский ювелирный головной убор XI - XIII вв., рисунки-реконструкции Олега Федорова".
ЛИТЕРАТУРА:
1. Жилина Н.В. «Русский ювелирный убор», Родина №11-12, М., 2001.
2. Левашева В.П. «Височные кольца, Очерки по истории русской деревни X-XIII вв.», М., 1967.
3. Недошивина Н.Г. «К вопросу о генетической связи радимичских и вятичских височных колец», Труды ГИМ. В. 51. М. 1980.
4. Равдина Т.В. «Древнейшие семилопастные височные кольца», 1975.СА. №3.
5. Равдина Т.В. «Семилопастные височные кольца», Проблемы советской археологии. 1978, М.
6. Равдина Т.В. «Типология и хронология лопастных височных колец», Славяне и Русь, М., 1968.
7. Рыбаков Б.А. «Язычество древней Руси», М., 1988.
8. Седов В.В. «Восточные славяне в VI-XIII вв.», Археология СССР, М., 1982.
9. Седова М.В. «Ювелирные изделия Древнего Новгорода (X-XV вв.)», М., 1981.
10. Станюкович А.К. и др., Работы Звенигородской экспедиции, АО 1999, М., 2001.
11. «Украшения из драгоценных металлов, сплавов, стекла, Древняя Русь. Быт и культура», Археология СССР, М., 1997.
12. Коршун В.Е. «Родная старина. Обретая утраченное», М., 2008.
Источник: http://www.kulturologia.ru/blogs/040713/18513/
Свежие комментарии