УЧИТЕЛЬ ЦЕРКВИ АМВРОСИЙ: ФАНАТИЧНЫЙ ЮДОФОБ ПЕРВОЕ СОЖЖЕНИЕ СИНАГОГИ С ОДОБРЕНИЯ И ПО ПРИКАЗУ ХРИСТИАНСКОГО ЕПИСКОПААмвросий, само собой разумеется, разделял обязательный антииудаизм церкви Из года в год и обстоятельно он ругает евреев. Подобно язычникам они принадлежат к «gentes peccatores»,«Грешному роду» (лат)для него «mystice» символизированы распятыми вместе с Иисусом разбойниками. Он упрекает евреев, порой довольно язвительно, в глупости и высокомерии, хитрости (versutia), «дерзости» (ргосах), «вероломстве» (perfida), причем за этим особенно типичным свойством их народа стоит не просто обычная ненадежность, неверность, но принципиальная враждебность по отношению к правде, церкви, Богу. Он приписывает евреям «возмущение спокойствия» и «убийство». Совсем не говоря о том, что они не только убили Господа, но и дальше грешили против него, то есть против церкви. Короче «Его отрицание евреев однозначно» (К-П Шнейдер).
Насколько далеко заходят при этом Амвросий, насколько литературный антииудаизм клира превращается в действенный, показывает дело Каллиникона (ныне Ракка) у сирийского Ефрата.
В этом важном военном и торговом городе дебоширившая толпа монахов напала в 388 г по указке полномочного епископа на синагогу, ограбила и сожгла ее — заодно близлежащую церковь (fanum, lucus) валентинианских гностиков, дело тогда уже «почти повседневное» (Кулиш) однако более чем за полтора тысячелетия от «хрустальной ночи». При том христианский имперский закон гарантировал евреям свободное отправление культа и защищал синагоги как «aedificia publica».«Общественное место» (лат)Причина для атак в Каллиниконе была, предположительно пропаганда учителями церкви ненависти, зависть к еврейскому богатству и определенные перегибы гностиков, — не евреев.
Сам император Феодосий, решительный католик, вступился в свое время за евреев. Ведь он вообще, подобно Валентиниану I и Валенту, отстаивал скорее проеврейский курс. Конечно, Феодосий исключил для евреев возможность приобретения христианских рабов, более того, даже наказывал смертью браки между евреями и христианами. Но, с другой стороны, освободил евреев и самаритян от принудительного включения в корпорацию судовладельцев и судоторговцев (naukleroi), которая была обложена большими налогами, и запретил судам вмешательство в религиозные споры евреев. В 393 г он декретировал, что «секты евреев не запрещены никаким законом», показал себя «очень озабоченным, что в некоторых местах их собрания запрещаются», потребовал особой защиты патриархов, верховного главы еврейских общин, включая его апостолов, его сборщиков налогов, и потребовал строгого наказания тех, кто на основании христианской веры грабит или разрушает синагоги.
И после случая в Каллиниконе император поклялся жестоко наказать за поджог. Он приказал вернуть награбленное и восстановить синагогу за счет виновных. Однако Амвросий вновь вмешался, дабы «повиноваться заповеди Бога», тем более что для св. Антисемита евреи принципиально были «в сущности достойны смерти» (Judaei digni sint morte), по меньшей мере, должны быть изгнаны «освобождающим бичом» христиан «в безграничную и бесконечную ссылку, так чтобы не осталось ни одного места для синагоги». Он даже подчеркнул, что должен был сам поджечь синагогу, дать к тому поручение (certe quod ego illis mandaverim), «чтобы не было ни одного места, где отвергается Христос». По испытанному образцу фальшивомонетчик назвал императорское намерение — преследованием христиан, а епископа Каллиникона — мучеником. Он пылко объявил себя солидарным с ним, уверяя, что сам бы сжег синагогу, не стань она жертвой молнии. Он обзывал храм своих противников «приютом помешательства», утверждал, что евреи должны были бы написать на нем. «Воздвигнуто за христианские деньги». Он призывает государя (который сказал ему перед этим. «И монахи совершают так много преступлений») быть адвокатом католицизма, даже открыто угрожал ему отлучением. Не услышь он его «во дворце», он будет вынужден заставить императора услышать «в церкви». Отказом от мессы он действительно вырвал в конце концов у долго колебавшегося перед собравшимся приходом монарха амнистию для гангстеров из Каллиникона и сразу после этого письменно сообщил собственной сестре о своем триумфе (буквально воспроизведя свои речи и свой разговор с императором). Тогда он поучал его. «Что выше понятие порядка или интересы религии?» Герт Хендлер по праву пишет «Первый епископ, имевший власть поставить клерикальные притязания выше государства, не был гарантирован от того, чтобы не злоупотребить этой властью».
Почти сожалеют, что с миланским еврейским храмом молния опередила св. Амвросия. Или его выпад был только фразой? Однако с тех пор как христиане существуют, они продолжают, вначале чисто теологической контроверзой, — в противоположность филосемитизму остального позднеантичного мира, — очень жесткий антииудаизм. Он вел от непрерывавшихся средневековых погромов к газовым камерам Гитлера. Антисемитизм Гитлера был бы «невозможным, — так говорит сам католик Кюнг, — без двухтысячелетней предыстории «христианского», — причем кавычки в слове «христианского» — чистый обман. Так как юдофобство, которое представляли и разжигали даже величайшие христианские святые — Афанасий, Хризостом, Иероним, Иларий, Амвросий, Августин et cetera (см. 2-ю главу), сплошь учителя церкви, было, само собой разумеется, христианскоеюдофобство и остается им.
Многочисленные в предконстантиновское время полемики с евреями постепенно становятся все более редкими и в IV и V веках едва ли больше упоминаются. И к недавно частым молитвам за них папы и епископы побуждали все реже (не говоря о том, что, — как было после Гитлера, — ради этого потребовалась формальная «молитвенная кампания»). Имели теперь возможность другой кампании — и вели ее.
Уже в середине IV столетия епископ Иннокентий из Дертоны приказал разрушить синагоги в Северной Италии, причем, очевидно, было конфисковано и все имущество евреев — евангельски по-прежнему часто нужное дело. Примерно в это же время в Северной Африке ограбили синагогу Типасы и сделали из нее церковь. Уже перед преступлением в Каллиниконе подожгли синагогу христиане Рима. Ведь епископы, после дружественного отношения Юлиана к евреям, настаивали на более резких антиеврейских атаках. Таким образом уже тогда запылали синагоги от Италии до Палестины. Ибо, как сказал Амвросий «Что выше понятие порядка или интересы религии?».
Однако и после гитлеровского уничтожения евреев газом католик Штратманн дает оценку «Протест святого против восстановления синагоги епископом был большей частью справедлив».
Насколько же Амвросий и впредь смог ставить интересы религии над понятием порядка, пережить целую галерею более или менее легитимных императоров и преодолеть во изменчивые события жизни и мировой истории, обнаружилось и при катастрофе Грациана, его духовного воспитанника.
В 383 г, когда в Италии, Галлии и Испании свирепствовал голод, полководец Квинт Аурелий Максим, католик, был провозглашен британскими солдатами августом. При попытке низвергнуть узурпатора император Грациан посл‹ряда небольших сражений был оставлен своим недовольным войском и, преследуемый Magister equitumКомандующим конницей (лат)Андрагацием, генералом кавалерии и другом Максима, пойман в Лионе и там, 25 августа, двадцати четырех лет, предательски убит во время званого обеда. Однако когда он еще во главе 300 рейтаров бежал из Парижа в Альпы, каждый город закрывал перед ним ворота, его друзья избегали его, то он нашел, как ведал опять же Амвросий, помощь и утешение в религии, в многих псалмах, в вере в бессмертии своей души. И его последним словом, сообщает Амвросий, было «Амвросий».
На деле же Грацианом, которому ближе всех был Амвросий, прежде всего в последнее время, никто не был доволен, император Феодосий, пожалуй, сам участвовал в его устранении Во-первых, у него были с ним большие церковно-политические различия, Во-вторых, он раньше плечом к плечу сражался с Максимом, был родственником его семьи, что могло только способствовать измене войск Грациана.
Что язычники не печалились о питомце Амвросия, — понятно. Но католики тоже едва ли его оплакивали, он стал их вождям скорее ненавистным отменой освобождений от налогов и привилегий в пользу немногих, причем законы (от 19 января и 5 марта 383 г) наносили ущерб самой церкви, и своей присциллианской политикой, которая вернула сектантам, даже против воли епископов Милана и Рима, их «божьи дома». Однако Максим, товарищ по оружию и родственник Феодосия, как непреклонный католик прижал «еретика» к стенке Разве не могло так произойти?
Во всяком случае, Амвросий теперь дважды ездил к похитителю трона, убийце своего протеже, — естественно, лишь по поручению императрицы — матери Юстины, его личного врага и политической соперницы, «еретички». С маленьким Валентинианом на руках, она сама попросила его об этом. Ну а кого, спрашивает духовный дипломат, конечно, тронутый двусмысленной миссией только в порядке исключения, — кого же епископ должен больше защищать, кроме вдов и сирот? Однако уже и в Галлии дала о себе знать «грязная угодливость» епископов (foeda adulatio Sulpicius Severus) по отношению к победителю Максиму. Сам знаменитейший князь церкви того времени Мартин Турский появился на императорском обеде и был принят при дворе узурпатора им и императрицей с особенным почетом. Так убийца благочестивого Грациана, католический фанатик, в конце концов был признан государем над Британией, Галлией и Испанией, а сводный брат убитого Грациана Валентиниан II возмещен средней частью империи — Италией, Африкой, Иллирией.
Но Валентиниан, воспитанный по-христиански, однако даже не крещенный, находился под влиянием своей открыто арианской матери; он был «еретик». И в то время как Амвросий, защитник вдов и сирот, все больше ссорился с обоими, Максим, хотя и узурпатор, но правоверный, заклинал Валентиниана, «еретика», но законного императора (парадоксальная ситуация) «отказаться от борьбы против истинной веры» и «не отрекаться от благочестивой правоверности отца» Максим требовал обращения, быстрого исправления, даже угрожал уже войной, которую он начал в 387 г., - конечно, лишь для, как он публично уверял, защиты никейской веры. Не встретив сопротивления, он двинулся к Милану, где Амвросий мог спокойно оставаться, Валентиниан же с матерью, сестрой, двором бежали к Феодосию, который объяснил его беду как кару за отступление от веры и добился их перехода к ортодоксальности К тому же вдовец, чья жена Элия Флавия Флаццила только что умерла, влюбился в юную сестру Валентиниана Галлу, вскоре женился на ней, пожалуй, больше по династическим причинам и в виду «необходимой, но грязной войны» (Холум). Он готовится к войне, получает даже благопри-ятственное пророчество египетского отшельника Иоанна и затем выступает против правоверного Максима (Отвратительное положение высокого клира освещает казус с александрийским патриархом Феофилием. Он хотел первым приветствовать победителя, выразить ликование и послал для доказательства своей преданности подарки с письмами одновременно и Феодосию и Максиму в Италию. Там его посланец, пресвитер Изидор, должен был передать почту в соответствии с исходом. Но был при этом обчищен своим лектором, дело стало известно, после чего он быстренько вернулся в Александрию).
Феодосий победил летом 388 г. в двух сражениях при Сисцие (Эссег) и Петовио (Петтау) Максим, земляк, родственник и добрый католик, не упускавший случая показать себя защитником правоверного христианства, а угодность Богу своего правительства обосновать своими победами, был пленен и убит. Таким образом, Амвросий вспоминает теперь о псалме 36, 35 «Видел я нечестивца грозного, расширявшегося, подобно укоренившемуся многоветвистому дереву, но он прошел, и вот, нет его”.Мавританская лейбгвардия Максима тоже была ликвидирована. Позднее многие переметнувшиеся к нему «варвары» из римского войска, бежавшие в болота и горные леса Македонии, были по императорскому приказу настигнуты и уничтожены. Полководец Андрагафий, убийца Грациана, утопился. Остававшийся в Галлии сын Максима Флавий Виктор, еще ребенок, был заколот. А испанские и галльские епископы, союзничавшие с узурпатором, — без снисхождения отправлены в ссылку.
А юный Валентиниан после победы над Максимом и смерти своей арианской матери все больше подпадал под влияние Феодосия и Амвросия. Он принимает их веру и издает соответствующие религиозные законы.
14 июня 388 г он запрещает «еретикам» собрания и проповеди, сооружение алтарей, равно как и любое богослужение 17 июня 389 г он выступает (вместе с Феодосием) против манихейцев. Им запрещено под страхом смерти пребывание на всей земле, особенно в Риме, их добро должно было достаться народу В 391 г Валентиниан угрожает большими денежными штрафами (до 15 фунтов золотом для высшего чиновничества) посещающим храм и молящимся там отступникам они не только не могли, как было уже раньше определено, наследовать и передавать по наследству, но ни давать свидетельских показаний, ни каяться, ни требовать отпущения грехов. Они теряли все преимущества и навсегда оставались опозоренными. В 392 г. Валентиниан умер сам, возможно, опять не без помощи Феодосия.
К чему именно был способен Феодосий «Великий», выяснилось, впрочем, в 387 г в Антиохии после (особенно богато документированного) народного восстания из-за повышения в феврале налога.
Источники сходятся, что речь шла о плате в золоте; Феодосий нуждался в нем для финансирования своей солдатни. После прочтения губернатором императорского послания знать была как бы уничтожена. Она объявила налоги непосильными, некоторые взывали к Богу, что уже тогда считалось нелигетимным. Толпа, изнуренная в последние годы голодом, начинает бушевать, бросается на штурм губернаторского здания, сбрасывает статуи императорской семьи, поджигает дворец, угрожает дальнейшими поджогами, в том числе императорской резиденции. Меж тем против народа уже двинуты лучники, город понижается в разряде, теряет свой военный статус, цирк, театр, купальни закрыты, сыплются смертные приговоры, людей, в том числе даже детей, обезглавливают, сжигают, бросают зверям. И однако, все это почти пустяк по сравнению с кровавой баней в Фессалониках.
Именно там в феврале 390 г. убили готского военного коменданта Буфериха — из-за ареста популярного возницы, обожавшего прекрасного кравчего Буфериха Благочестивый Феодосий, один из «решительно христианских государей» столетия (Аланд), в ответ на это приказал заманить людей на спектакль в цирке и уничтожить. Они были, пишет с поэтической образностью епископ Феодорит, «все скошены, как колоски во время жатвы». Хотя Феодосий позднее возражал, но его мясники на протяжении многих часов закололи 7000 женщин, мужчин, детей, стариков, одна из самых отвратительных боен античности, — что не мешает св. Августину прославлять Феодосия как идеальный образ христианского владыки. Правитель даже получил от церкви имя «Великий» и вошел в историю как «образцовый католический монарх» (Браун).
Вследствие всеобщего возмущения епископ Амвросий теперь, однако, не может молчать. Хотя скорее он охотнее бы этого не делал, но он написал императору — и большая часть мира, ученого тоже, удивляется и сегодня — 30 мая 390 г письмо, исключительно для личного чтения. Не без понимания он вспоминает о «могучем темпераменте» Феодосия, но был бы опечален, не будь у него, «образца просвещенного благочестия», «высочайшей кротости», «которого не трогала бы гибель столь многих невинных». При этом Амвросий, конечно, торжественно заверяет «Я не пишу это, чтобы Вас устыдить» «Для поругания я не имею никаких оснований», «Я люблю Вас, я почитаю Вас». Нет, муж церкви хотел только соблюсти внешние приличия, ни малейшего понятия, по меньшей мере, о духовном авторитете.
«Дисциплина покаяния» охватила теперь вдруг всех Одна женщина — для примера — за один аборт вынуждена была каяться всю жизнь. Всю жизнь каялись в некоторых местах вдовы священников, вторично вышедшие замуж, или верующие, которые сочетались браком с братьями или сестрами своих умерших мужей или жен. Об убийствах помолчим. Однако покаяние означало носить власяницу, запрет на путешествия и поездки верхом, длительные посты — за исключением воскресения и пятницы, почти всегда также постоянное воздержание от половых сношений и другое, итак — пожизненно, только за аборт или определенный родственный брак. Но от убийцы тысячАмвросий потребовал ныне единождыпосидеть в покаянии в церкви.
Относительно императора речь идет только о жесте, принципе. То, что принципиальная покорность клиру для него, конечно, означает все,а убийство тысяч в принципе ничего, доказывает также комментарий Августина, у которого кровавая баня преобразилась великолепным примером евангелического humilitasСмирения (лат)— к тому же вплетенным в общее прославление Феодосия как идеальной христианской фигуры государя. «Но самым удивительнейшим во всем было его благочестивое смирение.Под сильным напором некоторых мужей своего окружения он дал себя увлечь тяжким преступлением фессалоникцев,хотя он его по епископскому ходатайству уже простил, но и должен был наказать, а теперь, повинуясь церкви, свершил род покаяния, чтобы просящий за него народ при видеего повергнутою в прах императорского величия горько плакал, как если бы он страшился его гнева из-за случившеюся. Это и другие добрые дела, которые было бы слишком долю перечислять, он взял с собой ввысь из земною тумана, окутывающею все человеческие вершины и величия. Их награда- вечное блаженство, которым Бог воздает лишь истинно блаючестивых».
Разоблачающий факт Убийство тысяч, чтобы отомстить за одного — единственного, — даже Гитлер этого никогда не приказывал, — годится учителю церкви Августину лишь для демонстрации «благочестивого смирения» императора. И в то время как святой скромно обходит чудовищную бойню, он подчеркивает «тяжкое преступление фессалоникцев». В то время как он не роняет ни слова об убое столь многих невинных, он оплакивает убийцу из-за псевдонаказания ему, даже — «горчайше», как будто только сам стал жертвой его гнева! Он представляет высокородные искупительные жесты — так сказать, плод мечты массового убийства — репликой «добрые дела». Причисляет кровавого пса к «истинно благочестивым» и обещает ему «вечное блаженство».
Злодеяние же едва различимо изощренно переиначенное ссылкой на наказаниеза преступление населенияи — риторически обвораживающе — в том «земном тумане, окутывающем все человеческие вершины и величие». Действительно хорошо сказано. Ибо что засчитывается, как только подчинение клиру величайшие исторические преступления рядом с этим — просто немного тумана, водяной пар, ничто.
Перед нами здесь первое «зеркальное отражение правителя», христианского государя, — идеал правителя, который делает прежде всего образ Христа, Царя, прототипом императора и должен решающе продолжиться в германском мире. Знаток Августина Питер Браун относит этот августиновский «портрет» Феодосия, так же как и портрет императора Константина к «величайшим китч-сделкам (the most shoddy passages) «Божьего государства».
Если дело тогда доходило до трений, то Феодосий большей частью уступал добровольно Особенно со времени своего «покаяния» за Фессалоники он определенно «стал полностью послушным Амвросию» (Штейн) Дружно сражались император и епископ — «оба великие, даже величайшие мужи своего времени» (Нидерхубер), — с «еретиками» и язычниками. И подобно тому как предшественник Феодосия Констанций выступил против них энергичней, чем Константин, так и Феодосий атаковал их уже жестче, нежели Констанций. Но в то время как Констанций и его отец еще приказывали церкви, — Феодосий — крестившийся задолго до смерти — уже регулярно ей подчинялся.
Император начал гонения на иноверующих христиан в 381 г., когда он указом от 10 января передал все без исключения церкви ортодоксам и приказал более не терпеть «еретического» культа Своего генерала Сапора он сразу же послал на Восток, чтобы изгнать из церквей арианских епископов. Теперь он их (однако еще несколько десятилетий поддерживаемых готами) всюду преследовал. Дальнейшие религиозные декреты в пользу католиков и для подавления их противников последовали в том же самом году. Подобно Грациану Феодосий продолжил, с особой жестокостью, начатое еще Константином преследование маркионитов Прошения «еретических» епископов он разрывал на их глазах. Некатолические христиане получили запрет собраний, запрет обучения, запрет дискуссий, запрет посвящения в священники Их церкви и места заседаний были конфискованы в пользу католических епископов или государства, их гражданские права ограничены Их лишили возможности продвижения по службе, время от времени объявляли неспособными наследовать и передавать по наследству, угрожали при случае изъятием имущества, высылкой, депортацией. Всегда особые меры принимали, среди прочих, против евномианов, которые высмеяли закон от 5 мая 389 г как «spadones» (кастрированный). У них отняли jus militandi и testandi, что означает право занимать должности при дворе и в армии, а также составлять завещания или учитываться в завещании. Все их добро после их смерти должно попасть в казну. (Их историографом будет Филосторгий). За принадлежность к манихейству, в кодексе Феодосия среди всех сект называемого чаще всего, преследуемого двадцатью законами, император вводит 31 марта 382 г. смертную казнь. Однако они считались также энкратитами, с презрением отвергавшими мясо, вино и брак, саккофорами, носившими грубую одежду как знак своего аскетизма, гидропарастатами, отмечавшими евхаристию водой вместо вина Государственные ищейки должны были выискивать всех «еретиков» и представить перед судом. Тем, на кого донесли, доставались обычные кары. Даже могли подвергнуться пыткам. Да, оно уже появилось — в 382 г — слово инквизиция.
Всего Феодосий издал пять законов против вероотступников закон 381 г, два закона 383 г, два — 391 г. Эти законы, всегда детализированные, наказывали вероотступников изгнанием из общества, лишением правомочности завещателя и наследователя. Тем самым они не могли ни оставить имеющего силу завещания, ни быть наследниками. Согласно третьему закону, вероотступниками становятся не только христиане, язычники, но также евреи, манихейцы или валентинианские гностики. Четвертый закон замечает по поводу исключения из общества «Мы бы даже приказали изгнать их далеко или сослать, если б не было очевидно большим наказанием жить среди людей, но лишиться их поддержки. Таким образом, они должны оставаться жить в своем окружении как отверженные Возможность вернуться к прежнему состоянию для них заказана. Им нет никакого искупления, они не «павшие», а «потерянные». «Последний закон приписывает высокопоставленным вероотступникам «невыразимо развращенный характер» и предписывает тотчас лишать подобающего уважения (infamia) и даже не причислять к низшим классам. Общественное существование этих людей тем самым прекращено.
Императорская канцелярия постоянно использовала в своем антиеретическом законодательстве разработанный католическими епископами. Запада Анти — «еретический» словарь. Он оказывал влияние «не только на формулировку, но и на состав текста» (Готтлиб). Так как за Феодосием, естественно, стояла католическая церковь, — «Божественное Провидение содействовало при этом» (бенедиктинец Баур). Прежде всего через Амвросия — в своей речи у тела императора он ликовал, что разделался с «гнусными безумствами»; именно он склонил Феодосия «попытаться добиться единства церкви на католическом — вместо арианского — базисе» (Демпф). И учитель церкви Руфин Аквилейский подчеркивает, что Феодосий особенно ревностно взялся после своего возвращения с Востока за изгнание «еретиков» из церквей и способствовал передаче последних католикам.
Амвросий никогда не прекращал травить инаковерующих христиан, которые всегда обозначали «одинаковое безбожие», все были слепы, пребывали в ночи неправды, сбивали с толку общество Более того, с часто ему присущей логикой и проницательностью он уличал «еретиков», с одной стороны, что они «на еврейский манер» затыкают свои уши перед верой, а с другой стороны, припоминает их интерес к вере, их пристрастие ставить вопросы, их дерзость к тому же еще дискутировать в делах веры, уже несомненных.
Не только Амвросий, другие учителя церкви, хотя бы Григорий, тоже неоднократно побуждали Феодосия к стремительным атакам на еретиков. Или «достойный удивления Амфилохий», епископ из Иконии, породненный с Григорием Назианским и подобно ему святой (И сегодня католическая церковь отмечает праздник Амфилохия 23 ноября). Однажды он пришел к Феодосию и попросил, как сообщает Феодорит, «изгнать тайные собрания ариан из городов Император, однако же, счел эту просьбу бесцеремонной и не пошел на это Мудрый Амфилохий на мгновение замолк, но придумал удивительную хитрость «Ибо во время новой аудиенции он приветствовал только Феодосия, но не Аркадия, его сына, недавно провозглашенного соимператором Призванный императором к ответу, епископ объяснил «повышенным голосом «Ты видишь, о император, как невыносимо тебе неуважение к твоему сыну, и на тех, кто по отношению к нему ведет себя неприлично, ты сердишься Я верю все же, что и Бог Вседержитель чувствует отвращение к тем, кто порочит его единородного Сына, и он их ненавидит как неблагодарных к своему создателю и благодетелю». «Так император образумился, удивился поступку и слову епископа и тотчас издал закон, который запретил впредь собрания еретиков».
Карл-Лео Нетлих, который совсем недавно обстоятельно исследовал «Законодательные меры христианских императоров четвертого столетия против еретиков, язычников и евреев», суммирует наказания еретикам сожжение книг, запрет строительства церквей, посвящения в священники, погребальных таинств, запрет дискуссий, преподавания, собраний, изъятие церковных и культовых помещений, ограничение в завещании, неопределенные штрафы, недееспособность, позор, ссылки, денежные наказания взамен (для более бедных) телесных наказаний, конфискация имущества, смертные казни. Однако в XX-м веке иезуит Леккер утверждает именно о конце IV-го века «Вначале мы отметим, что церковь в периоды мира, как и в периоды борьбы, не забывает принципов Евангелия об уважении совести и свободы веры».
Она их не «забывает» (иезуитское слово) — однако она их презирает когда и где только возможно, если это ей нужно.
Жестко, как на «еретиков», Феодосий напал и на язычество Проводил же он «самую решительную до сих пор антиязыческую политику» (Нетлилс), подстрекаемый «часто епископами и монахами» (Корнеманн).
Перешедших в язычество христиан Феодосий лишил в 381 и 383 гг. прав свидетельства и наследования, в 382 г он распорядился упразднить титул Pontifax Maximus, а также о новом удалении Виктории из сената Между 385 и 388 гг. он заставил закрыть многие храмы в Сирии и Египте. И именно в Милане (388–391 гг.), где Амвросий порой ежедневно бывал в императорском дворце, как раз после этих визитов католический государь активно проявлял себя: строгим осуждением посещения храмов, почитания статуй и жертвоприношений, а также ужесточением прежних указов против вероотступников. Когда в 388–389 гг. римский сенат захотел в третий раз установить статую Победы, заколебавшийся монарх отверг зто, как только епископ Амвросий высказал ему свое мнение «без опаски, в лицо». В 391 г Феодосий распорядился о всеобщем запрете молиться божествам и приносить им жертвы, что снова должно было убедительно внушено. Приказ от 24 февраля 391 г римскому префекту запретить практику жертвоприношений и посещения храмов, стало быть, — любой языческой церемонии, был распространен 16 июня на Египет, в том же году и вероотступники были лишены гражданских и политических прав.
Судей, преступавших закон, особо призвали к финансовой ответственности Вступил высокий чиновник (judices) в храм для почитания идолов, — не только он должен заплатить в качестве штрафа 15 фунтов золота, но и его служащие, если они немедленно не дистанцировались от него. Провинциальные губернаторы в ранге от consulares должны отдавать 6 фунтов золота, опять же и их служащие Антиязыческий закон следующего года объявил жертвоприношения оскорблением Величества. При пожертвовании с курением фимиама император конфисковывал «все места, которые, как доказано, задымлены чадом фимиама» (turis vapore fumasse). Если они не были во владении фимиамокурителя, то он должен уплатить 25 фунтов золотом, так же как и владелец. А снисходительных руководителей властных органов ожидал штраф в 30 фунтов золотом, их персонал наказывался на ту же сумму Геффкен находит этот закон «выдержанным в тоне почти риторической миссионерской проповеди», Герхард Раушен говорил о «похоронной песне язычества». Последовал запрет любого языческого культа на территории империи.
Так некоторые храмы пали теперь жертвой христианской ярости храм. Юноны Келестинской в Карфагене, храм Сераписа в Александрии, храм Афродиты в Константинополе Феодосий, который «ликвидировал кощунственные заблуждения», как славит его Амвросий в надгробной речи, сделал каретным сараем. За любую службу «языческого суеверия» (gentilicia superstitio) он угрожал ссылкой или смертью, всякое жертвоприношение с фимиамом, зажигание свечей, подношение венков, просто культовое отправление в собственном доме было запрещено. И Августин тоже славит фанатика, так как он «с самого начала своего правления неустанно» «защищал притесняемую церковь в высшей степени справедливыми и милосердными законами против безбожников», так как он «приказал повсеместно разрушить языческих идолов».
Феодосий укрощал язычество даже жестокой войной, причем поведение Амвросия опять же примечательно.
Валентиниан II, после смерти матери целиком оказавшийся в руках епископа, своего теперь «отеческого» друга, оказался 15 мая 392 г повешенным на веревке в своем дворце в Вьенне Туда его переместил Феодосий, чтобы гарантировать Италию своему сыну Гонорию. Там, в Вьенне, Валентиниан был убит, возможно, по приказанию франкского язычника и полководца Арбогаста, своего первого министра Источники сильно расходятся. Согласно Зосиму, Сократу, Филосторгию, Оросию императора удавили, согласно Просперу, он покончил с собой сам. (В Милане, куда его перевезли, Амвросий в речи у тела высказал с помощью Библии нечто двусмысленное «Какая бы смерть ни уносила праведника, его душа будет покоиться в мире»). Однако Арбогаст, названный многими убийцей Валентиниана, считался ближайшим доверенным человеком Феодосия на Западе. Стоял ли, таким образом, Феодосий за ликвидацией своего соправителя? Одобрил ли он ее, по меньшей мере? Арбогаст уверял в своей невиновности Феодосия, — тот молчал. Молчал, когда Арбогаст 22 августа 392 г в Лионе короновал в императоры бывшего римского преподавателя грамматики и риторики Евгения, а последний сразу после этого через миссию епископов разъяснил Феодосию невиновность Арбогаста. Феодосий остался пассивным. Так в Милане росла неуверенность.
Евгений был, по преобладающему мнению, религиозно индифферентным, но со времени своего возвышения все более связанным с языческой реакцией христианином. Хотя он не особенно содействовал ей, но поначалу санкционировалее. Он не издал законов ни против «еретиков», ни против евреев, однако же хотел быть с церковью на дружеской ноге. Короче, он однозначно добивался религиозно — политической терпимости. Многократно доказано, «что языческая реакция согласилась с Евгением в усилиях по полному политическому взаимопониманию, конечно, при условии, что языческая религиозность будет допущена» (Штраус). Но этого не хотели ни Феодосий, ни — совсем — Амвросий. И если у последнего прежде не было никаких плохих отношений с Евгением (он даже приглашал к личному знакомству), то теперь он держался в стороне, как Феодосий. Вмешается ли он, выступит ли против Арбогаста в Италии? Или здесь господствовал Евгений, который хотя и дал знать о дальнейшей готовности к взаимопониманию с Феодосием, но заключил также союз с франкскими и алеманнскими королями, обязавшимися предоставлять войска?
Амвросий был в смущении. Два письма Евгения, который будучи императором искал контакты с могущественными князьями церкви, он оставил безответными. В конце концов, он знал, как говорит он в другой связи, что «с молчанием увереннее жить. Мудрый вначале много размышляет, если он должен высказаться что он должен сказать, к кому нужно обращаться, в каком месте, в какое время». Лишь после того как Феодосий после месяцев молчания выразил соболезнование сестре убитого, заверил их в своей защите, Амвросий тоже прервал свое молчание, поспешил написать государю. До сих пор, как мы узнаем, ему мешала огромная боль. Во всем он винит печальную судьбу Валентиниана, но совершенно обходит политику, о которой только и могла для него идти речь, и лишь к концу намекает, в благословении, с оговорками и темно, на свое согласие с императорскими планами. Однако в 393 г, когда угрожало вторжение Евгения в Италию, Амвросий обращается и к нему, свидетельствует свою лояльность, называет его «clementia tua»,«Твоя кротость» (лат)безоговорочно признает его «lmperatoria potestas»«Императорская власть» (лат)и оправдывает свое отношение к известному посланию Павла о властях. Наконец, и галльский епископ вновь сразу приходит к соглашательству. Правда, позднее епископ бежит через Болонью во Флоренцию, где изгоняет нечистых священников и воскрешает из мертвых, письменно угрожает меж тем продвинувшемуся к Милану, обосновавшемуся там Евгению даже отлучение, но торжественно клянется и теперь доказать ему подобающее послушание (sedulitatem роtestati debitam). Свой клир, ныне в бедственном положении, он призывает не отказываться от духовной службы, сам же, как только Евгений оставил город, возвращается туда 1 августа 394 г. и приобретает «подобно церковным стратегам всех времен бегством новую силу» (Дэвидсон). Более того, разразившийся между обоими императорами конфликт ему вновь предстает как борьба между Богом и дьяволом.
Борьба, которая меньше всего велась из-за религии, — даже если Феодорит увидел враждующие войска олицетворенными в знаке креста и в божественном образе Геракла, а Амвросий способствовал тому, чтобы признать войну религиозной, — подготовленной с каждой стороны религиозными лозунгами и церемониями. Тут — с надеждой на языческие жертвоприношения и пророчества. Там — с верой в «силу истинной религии» (verae religionis tretus auxilio Руфин), таким же образом, как в 388 г. против Максима, — с суеверным запросом испытанному Иоанну из Скифополиса в фиванской пустыне (успех — «после сильного кровопролития» — обещан), далее молитвами, постами, а также торжественным приходом к церквям Апостола и Мучеников. Перед выступлением Феодосий молится еще раз (у дорожного столба на седьмой миле) в совсем недавно построеннной им церкви Иоанна Баптисты, на парадном плацу армии, где император держал речь перед выступающими частями и где лишь в прошлом году помещена для хранения якобы голова Иоанна Крестителя Евгений и Арбогаст заняли грушевый лес в конце юлианской альпийской дороги и установили там статую Юпитера. Феодосий по прибытии к перевалу бросился на землю, воззвал со слезами к небу, провел молясь всю ночь в часовне. А к утру, когда он заснул, ему явились перед решающей битвой у Фригиды (ныне Виппах), у притока Изонцо, евангелист Иоанн и апостол Филипп, «в белых одеждах и на белых конях», с радостным обращением «быть в хорошем расположении духа» (Феодорит) Перед резней «глубоковерую — щий император» тоже молясь коленопреклонился, видимый всем, потом дал (об этом сообщает Оросий) крестным знамением сигнал к атаке (signo crucis signum proelio dedit), а его солдаты тоже понесли впереди «крест Избавителя» «Идите за святыми, — вскричал палач Фессалони, — нашими поборниками и путеводителями».
Так 5 и 6 сентября 394 г, в союзе со Спасителем, многими святыми, предательством младших офицеров и погнавшим против врага ураганом, решившим битву, сделавшим сторонников Евгения неспособными к борьбе, «бесстрашно сразили врага» (Феодорит) — «больше молитвой, чем силой оружия», — утверждает Августин. Уже в первый, для Евгения благополучно прошедший день сражения, — с большим удовлетворением и, пожалуй, преувеличением испанский священник Оросий сообщает о 10 000 павших готов. Ибо на стороне Феодосия сражался также контингент из более чем 20 000 вестготов под предводительством Алариха, — имевший особенно большие потери. Готы поэтому думали, — возможно, не без основания, — что император преследовал цель их ослабления. Во всяком случае, воины Феодосия отступили в темпе, близком к бегству, а Евгений уже раздавал своим воинам подарки. Но после второго дня сражения, который решил бора, фронтально секший лица евгенианцев циклон, естественно, — «Божий суд», Евгений был выставлен в оковах напоказ и тотчас обезглавлен, его голова была пронесена на шесте по Италии Арбогаст еще два дня блуждал по горам, а потом закололся сам Отцов же церкви утешило то, что резня поглотила в армии Феодосия прежде всего «варварских» солдат. А Амвросий, который однозначно называл узурпатора, когда тот еще правил, христианином и «clementissimus imperator», теперь впервые именует его «indignus usurpator»,Недостойный узурпатор (лат)его войско «infideles et sacrilegi»,Неверные и святотатцы (лат)сравнивает триумф его противника с победой Моисея, Иосифа, Давида и счастлив очищению империи от «грязи недостойного узурпатора», «бесчеловечности варварских разбойников», как он заверял Феодосия в письме, вслед за которым, однако, он отправил второе, более сильное, прежде чем поспешил сам, лично поздравил и держал благодарственную службу, с вестью о победе в руке во время мессы. Разумеется, он просил также, — достаточно понятно, — о пощаде к евгенианцам (Аналогично действовали немецкие епископы еще позже 1551 года, — в 1945-м). И Феодосий даже верил, что победил благодаря молениям Амвросия, который со своей стороны, не переводя дыхания, перечисляет благочестие и военное руководство Феодосия. Все-таки император из-за пролитой крови некоторое время воздерживался от евхаристии, — так сказать, вначале убивают, потом каются, потом убивают снова.
Августина тоже радовало, что победитель сбросил поставленные в Альпах статуи Юпитера и подарил золотые молнии, «весело и благосклонно», пешим связным «Языческих идолов он велел разрушить повсеместно, так как ясно понял, что наделение земными благами во власти истинного Бога, а не демонов».
«Итак, таким был император в мире и войне, — радостно комментирует набожный епископ Феодорит, — всегда молил Бога о помощи, и всегда она ему оказывалась». Правда, скоро он умер, 17 января 395 г, 48-ми лет, от водянки. (А другие императорские питомцы Амвросия достигли едва ли половины этого возраста). Однако и на смертном ложе он «больше думал о благе церкви, чем о своей болезни», — сообщает Амвросий, который во время торжественных похорон и в погребальной речи в Милане — само собой перед войском — восхвалял смирение и милосердие государя, назвал его идеальным образом христианского правителя, а итогом его жизни якобы последние слова «Я любил», естественно, в смысле Павла, согласно которому любовь — исполнение законов. В то время как по словам Феодорита император умирая рекомендовал «совершенное смирение». «Так как благодаря этому, — сказал он, — мир будет сохранен, война закончится, враги будут обращены в бегство». На логику церковных деятелей едва ли можно надеяться. В XII-м веке высокородный епископ Отто фон Френзинг, чья «Chronica» считается вершиной средневековой мировой хронистики, утверждает, что после 388 г при императоре Феодосий царило «время совершенной радости и незамутненного мира».
А когда 4 апреля 397 г усоп сам Амвросий, благоприча-щенный святых таинств (останки его покоятся сегодня, о чем он, пожалуй, вряд ли мечтал, — в одном ларе с останками «Гервасия» и «Протасия»), его борьбу продолжил новый герой. http://knigosite.org/library/read/92331
Свежие комментарии