Революции, прокатившиеся по Европе в 1848-1849 годах, вошли в историю под названием «Весна народов»: своими выступлениями люди отчаянно требовали демократизации. Не стала в этом смысле исключением и Италия: народ, угнетаемый австрийцами, восстал. Это запустило цепную реакцию: зародившись в Палермо и Милане, бунт перекинулся на Вену – австрийцам пришлось тушить пожар революции уже на своей земле.

С начала XIX века, после эпохи наполеоновских войн, часть провинций, которые находятся на севере Апеннинского полуострова, отошла к Австрии. Между тем, жили на этой территории — в Ломбардии и Венецианской области — преимущественно итальянцы. Не получив фактически никакой автономии, они противились прямому управлению из Вены, которое зачастую было связано с германизацией населения. Австрийские власти, в свою очередь, понимали, что север Италии — настоящая пороховая бочка, где в любой момент может вспыхнуть восстание. Поэтому, собственно, в Милане и окрестностях расквартировали тысячи австрийских солдат.

«От австрийцев Италию освободит разве Пьемонт, от неаполитанских Бурбонов — Мюрат, оба под покровительством Бонапарта», — писал в своё время публицист Александр Герцен. Русский революционер как в воду глядел: освободительную борьбу за независимость итальянцев возглавил в 1848 году как раз король Пьемонта Карл Альберт. В конце марта, когда практически по всей Италии прошли массовые волнения, он объявил австрийцам войну. Жители Ломбардии и Венеции к этой войне тут же присоединились, однако диспропорция сил — явно не в пользу итальянцев — все равно оставалась колоссальной.

Идея освобождения от австрийского контроля получила огромную поддержку среди итальянцев. Например, премьер-министр Сардинского королевства граф Кавур тогда писал: «Меня обвиняют в том, что я — революционер, но прежде всего нужно идти вперед, и мы пойдем вперед». Поскольку австрийцы были заняты в первую очередь подавлением революции в своей стране, то у итальянцев было время на то, чтобы сформировать войска. Плюс к антиавстрийской кампании присоединились также Тоскана и Сардиния, что давало надежду на успех всей задумки.

Первые месяцы все так и складывалось: армия повстанцев одерживала одну победу за другой, а жители Ломбардии и Венеции даже заявили о том, что они присоединяются к королевству Пьемонт. Впрочем, эйфория продолжалась недолго — австрийские войска, разделавшись с внутренними проблемами, вернулись в северную Италию и в решающем сражении на голову разбили короля Карла Альберта. В итоге ему пришлось даже отречься от престола и передать его своему сыну — Виктору Эммануилу II, который ещё сыграет важнейшую роль в вопросе объединения Италии.

«С того момента, когда я убедился, что Италия должна идти вместе с Виктором Эммануилом, чтобы избавиться от власти иностранцев, я счел своим долгом подчиняться его приказам, чего бы это мне ни стоило, заставляя даже молчать мою республиканскую совесть», — писал итальянский полководец Джузеппе Гарибальди.

Австрийцы вернулись в Италию, заняв Ломбардию. Последним оплотом сопротивления оставалась Венеция: её осаждали практически год, а под конец попытались даже бомбить её с аэростатов. У венецианцев не оставалось другого выбора, кроме как сдаться.

«В общем же итальянская революция далеко превосходит немецкую бедностью мыслей и богатством фраз. Счастье, что в этой стране, где вместо пролетариев почти одни только лаццарони, имеются, по крайней мере, хоть испольщики. Остальные мотивы, выдвигаемые итальянскими раскольниками, также очень хороши, и в конце концов прекрасно, что единственная, по крайней мере, до сих пор официально не расколотая эмиграция теперь тоже затеяла драку», — писал, оценивая достижения революции 1848 года в Италии, Карл Маркс.